Читать книгу Гамлет, принц датский - Уильям Шекспир - Страница 2

Кто здесь?

Нет, сам ты кто, сначала отвечай.

Да здравствует король!

Бернардо?

Он.

Вы позаботились прийти в свой чac.

Двенадцать бьет; поди поспи, Франциско.

Спасибо, что сменили: я озяб,

И на сердце тоска.

Как в карауле?

Все, как мышь, притихло.

Ну, доброй ночи.

А встретятся Гораций и Марцелл,

Подсменные мои, – поторопите.

Послушать, не они ли. – Кто идет?

Друзья страны.

И слуги короля.

Прощайте.

До свиданья, старина.

Кто вас сменил?

Бернардо на посту.

Прощайте.

Эй! Бернардо!

Вот так так!

Гораций здесь!

Да, в некотором роде.

Гораций, здравствуй; здравствуй, друг Марцелл.

Ну как, являлась нынче эта странность?

Пока не видел.

Горацио считает это все

Игрой воображенья и не верит

В наш призрак, дважды виденный подряд.

Вот я и предложил ему побыть

На страже с нами нынешнею ночью

И, если дух покажется опять,

Проверить это и заговорить с ним.

Да, так он вам и явится!

Присядем,

И разрешите штурмовать ваш слух,

Столь укрепленный против нас, рассказом

О виденном.

Извольте, я сажусь.

Послушаем, что скажет нам Бернардо.

Минувшей ночью,

Когда звезда, что западней Полярной,

Перенесла лучи в ту часть небес,

Где и сейчас сияет, я с Марцеллом,

Лишь било час…

Молчи! Замри! Гляди, вот он опять.

Осанкой – вылитый король покойный.

Ты сведущ – обратись к нему, Гораций.

Ну что, напоминает короля?

Да как еще! Я в страхе и смятенье!

Он ждет вопроса.

Спрашивай, Гораций.

Кто ты, без права в этот час ночной

Принявший вид, каким блистал, бывало,

Похороненный Дании монарх?

Я небом заклинаю, отвечай мне!

Он оскорбился.

И уходит прочь.

Стой! Отвечай! Ответь! Я заклинаю!

Ушел и говорить не пожелал.

Ну что, Гораций? Полно трепетать.

Одна ли тут игра воображенья?

Как ваше мненье?

Богом поклянусь:

Я б не признал, когда б не очевидность!

А с королем как схож!

Как ты с собой.

И в тех же латах, как в бою с норвежцем,

И так же хмур, как в незабвенный день,

Когда при ссоре с выборными Польши

Он из саней их вывалил на лед.

Невероятно!

В такой же час таким же важным шагом

Прошел вчера он дважды мимо нас.

Подробностей разгадки я не знаю,

Но в общем, вероятно, это знак

Грозящих государству потрясений.

Постойте. Сядем. Кто мне объяснит,

К чему такая строгость караулов,

Стесняющая граждан по ночам?

Чем вызвана отливка медных пушек,

И ввоз оружья из-за рубежа,

И корабельных плотников вербовка,

Усердных в будни и в воскресный день?

Что кроется за этою горячкой,

Потребовавшей ночь в подмогу дню?

Кто объяснит мне это?

Постараюсь.

По крайней мере слух таков. Король,

Чей образ только что предстал пред нами,

Как вам известно, вызван был на бой

Властителем норвежцев Фортинбрасом.

В бою осилил храбрый Гамлет наш,

Таким и слывший в просвещенном мире.

Противник пал. Имелся договор,

Скрепленный с соблюденьем правил чести,

Что вместе с жизнью должен Фортинбрас

Оставить победителю и земли,

В обмен на что и с нашей стороны

Пошли в залог обширные владенья,

И ими завладел бы Фортинбрас,

Возьми он верх. По тем же основаньям

Его земля по названной статье

Вся Гамлету досталась. Дальше вот что.

Его наследник, младший Фортинбрас,

В избытке прирожденного задора

Набрал по всей Норвегии отряд

За хлеб готовых в бой головорезов.

Приготовлений видимая цель,

Как это подтверждают донесенья, —

Насильственно, с оружием в руках,

Отбить отцом утраченные земли.

Вот тут-то, полагаю, и лежит

Важнейшая причина наших сборов,

Источник беспокойства и предлог

К сумятице и сутолоке в крае.

Я думаю, что так оно и есть.

Не зря обходит в латах караулы

Зловещий призрак, схожий с королем,

Который был и есть тех войн виновник.

Он как сучок в глазу души моей!

В года расцвета Рима, в дни побед,

Пред тем как властный Юлий пал, могилы

Стояли без жильцов, а мертвецы

На улицах невнятицу мололи.

В огне комет кровавилась роса,

На солнце пятна появлялись; месяц,

На чьем влиянье зиждет власть Нептун,

Был болен тьмой, как в светопреставленье.

Такую же толпу дурных примет,

Как бы бегущих впереди событья,

Подобно наспех высланным гонцам,

Земля и небо вместе посылают

В широты наши нашим землякам.

Но тише! Вот он вновь! Остановлю

Любой ценой. Ни с места, наважденье!

О, если только речь тебе дана,

Откройся мне!

Быть может, надо милость сотворить

Тебе за упокой и нам во благо,

Откройся мне!

Быть может, ты проник в судьбу страны

И отвратить ее еще не поздно,

Откройся!

Быть может, ты при жизни закопал

Сокровище, неправдой нажитое, —

Вас, духов, манят клады, говорят, —

Откройся! Стой! Откройся мне!

Марцелл,

Держи его!

Ударить алебардой?

Бей, если увернется.

Вот он!

Вот!

Ушел!

Мы раздражаем царственную тень

Открытым проявлением насилья.

Ведь призрак, словно пар, неуязвим,

И с ним бороться глупо и бесцельно.

Он отозвался б, но запел петух.

И тут он вздрогнул, точно провинился

И отвечать боится. Я слыхал,

Петух, трубач зари, своею глоткой

Пронзительною будит ото сна

Дневного бога. При его сигнале,

Где б ни блуждал скиталец-дух: в огне,

На воздухе, на суше или в море,

Он вмиг спешит домой. И только что

Мы этому имели подтвержденье.

Он стал тускнеть при пенье петуха.

Поверье есть, что каждый год, зимою,

Пред праздником Христова рождества,

Ночь напролет поет дневная птица.

Тогда, по слухам, духи не шалят,

Все тихо ночью, не вредят планеты

И пропадают чары ведьм и фей,

Так благодатно и священно время.

Слыхал и я, и тоже частью верю.

Но вот и утро в розовом плаще

Росу пригорков топчет на востоке.

Пора снимать дозор. И мой совет:

Поставим принца Гамлета в известность

О виденном. Ручаюсь жизнью, дух,

Немой при нас, прервет пред ним молчанье.

Ну как, друзья, по-вашему? Сказать,

Как долг любви и преданность внушают?

По-моему, сказать. Да и к тому ж

Я знаю, где найти его сегодня.