Читать книгу Ромео и Джульетта. Отелло (сборник) - Уильям Шекспир, William Szekspir, the Simon Studio - Страница 4

Оружье прочь – и мигом по местам!

Не знаете, что делаете, дурни.

Как, ты сцепился с этим мужичьем?

Вот смерть твоя – оборотись, Бенвольо!

Хочу их помирить. Вложи свой меч,

Или давай их сообща разнимем.

Мне ненавистен мир и слово «мир»,

Как ненавистен ты и все Монтекки.

Постой же, трус!

Сюда с дубьем и кольями! Лупи!

Долой Монтекки вместе с Капулетти!

Что тут за шум? Где меч мой боевой?

Костыль ему! Меча недоставало!

Подать мне меч! Монтекки – на дворе

И на меня свое оружье поднял.

Ты, Капулетти, плут! Пусти, жена!

К дерущимся не дам ступить ни шагу!

Изменники, убийцы тишины,

Грязнящие железо братской кровью!

Не люди, а подобия зверей,

Гасящие пожар смертельной розни

Струями красной жидкости из жил!

Кому я говорю? Под страхом пыток

Бросайте шпаги из бесславных рук

И выслушайте княжескую волю.

Три раза под влияньем вздорных слов

Вы оба, Капулетти и Монтекки,

Резней смущали уличный покой.

Сняв мантии, советники Вероны

Сжимали трижды в старческих руках

От ветхости тупые алебарды,

Решая тяжбу дряхлой старины.

И если вы хоть раз столкнетесь снова,

Вы жизнью мне заплатите за все.

На этот раз пусть люди разойдутся.

Вы, Капулетти, следуйте за мной,

А вас я жду, Монтекки, в Виллафранке

По делу этому в теченье дня.

Итак, под страхом смерти – разойдитесь!

Кто сызнова затеял этот спор?

Скажи, племянник, ты ведь был при этом?

Я вашу дворню с челядью врага

Уже застал в разгаре рукопашной.

Едва я стал их разнимать, как вдруг

Неистовый Тибальт вбежал со шпагой

И ею стал махать над головой.

Он вызывал меня на бой, а ветер

Насмешливо свистел ему в ответ.

Пока чередовали мы удары,

С толпой людей, сбежавшихся на зов,

Явился князь и рознял драчунов.

А где Ромео? Виделись вы с ним?

Он не был тут? Он правда невредим?

Сударыня, за час пред тем, как солнце

Окно востока золотом зажгло,

Я в беспокойстве вышел на прогулку.

Пересекая рощу сикомор,

У западных ворот я натолкнулся

На сына вашего. Он там гулял

В такую рань. Я зашагал вдогонку.

Узнав меня, он скрылся в глубине,

И так как он искал уединенья,

То я его оставил одного.

Его там часто по утрам видали.

Он бродит и росистый пар лугов

Парами слез и дымкой вздохов множит.

Однако, только солнце распахнет

Постельный полог в спальне у Авроры,

Мой сын угрюмо тащится домой,

Кидается в свой потаенный угол

И занавесками средь бела дня

Заводит в нем искусственную полночь.

Откуда этот неотступный мрак?

Хочу понять и не пойму никак.

Вы знаете причину, милый дядя?

Не ведаю и не могу узнать.

С расспросами к нему вы обращались?

А как же! Я и лучшие друзья.

Но он непроницаем для расспросов

И отовсюду так же защищен,

Как червяком прокушенная почка,

Которая не выгонит листа

И солнцу не откроет сердцевины.

Ты спрашиваешь, знаю ль я причину?

Когда б я знал печали этой суть,

Я б излечил больного чем-нибудь.

А вот и он. Вы здесь как бы случайно.

Увидите, я доберусь до тайны.

Пойдем, жена. Оставим их вдвоем,

Как исповедника с духовником.

Ромео, с добрым утром!

Разве утро?

Десятый час.

Как долог час тоски!

Что это, не отец мой удалился?

Да, твой отец. Какая же тоска

Тебе часы, Ромео, удлиняет?

Тоска о том, кто б мог их сократить.

Ты по любви тоскуешь?

Нет.

Ты любишь?

Да, и томлюсь тоскою по любви.

О, эта кроткая на вид любовь

Как на поверку зла, неумолима!

Как сразу, несмотря на слепоту,

Находит уязвимую пяту! –

Где мы обедать будем? – Сколько крови!

Не говори о свалке. Я слыхал.

И ненависть мучительна и нежность.

И ненависть и нежность – тот же пыл

Слепых, из ничего возникших сил,

Пустая тягость, тяжкая забава,

Нестройное собранье стройных форм,

Холодный жар, смертельное здоровье,

Бессонный сон, который глубже сна.

Вот какова и хуже льда и камня,

Моя любовь, которая тяжка мне.

Ты не смеешься?

Нет, скорее плачу.

О чем, дружок?

В ответ слезам твоим.

Какое зло мы добротой творим!

С меня и собственной тоски довольно,

А ты участьем делаешь мне больно.

Заботами своими обо мне

Мою печаль ты растравил вдвойне.

Что есть любовь? Безумье от угара,

Игра огнем, ведущая к пожару.

Воспламенившееся море слез,

Раздумье – необдуманности ради,

Смешенье яда и противоядья.

Прощай, дружок.

Постой, ты слишком скор.

Пойду и я, но кончим разговор.

Я потерял себя, и я не тут.

Ромео нет, Ромео не найдут.

Нет, не шутя, скажи: кого ты любишь?

А разве шутки были до сих пор?

Конечно, нет. Но кто она, без шуток?

Скажи больному у его одра,

Что не на шутку умирать пора.

Она не в шутку женщина, приятель.

Я так и знал, и бью не в бровь, а в глаз.

Лихой стрелок, но дева не про нас.

Чем лучше цель, тем целимся мы метче.

Сюда неприложимы эти речи.

У ней душа Дианы. Купидон

Не страшен девственнице и смешон.

Она не сдастся на умильность взора

Ни за какие золотые горы.

Красавица, она свой мир красот

Нетронутым в могилу унесет.

А что, она дала обет безбрачья?

Увы, дала и справится с задачей.

От этой девы и ее поста

Останется в потомстве пустота.

Она такая строгая святая,

Что я надежд на счастье не питаю.

Ей в праведности жить, а мне конец:

Я не жилец на свете, я мертвец.

Советую, брось помыслы о ней.

Так посоветуй, как мне бросить думать.

Дай волю и простор своим глазам –

Другими полюбуйся.

Это способ

Признать за ней тем больше совершенств.

В разрезах черных масок с большей силой

Сверкают лица женщин белизной.

Ослепший вечно помнит драгоценность

Утраченного зренья. А в чертах

Красавиц я прочту напоминанье

О той, кто без сравненья лучше всех.

Забвенью все же я не научился.

Я научу, как ты бы ни крепился.