Читать книгу Дар чужих Богов - Улана Зорина - Страница 2

Русоволосая девка, стянув с головы тёплый платок и вытерев со лба пот, запыхавшись согнулась, уперев руки в колени.

– Идут… Идут… Осеевку спалили, и Нетопово, и остальные все. Только мы и остались. Людей не жалели, всех извели. Бежать надо.

– Куда? – зароптал народ, окружив бедолагу. А та всё никак не могла отдышаться.

– Да хоть куда… В тайгу. Чай, не предаст, родная. Схоронит, – растолкав толпу, подошёл к девке суровый мужик.

– Что делается, батюшка… Ох, что же делается! Как Господь позволяет твориться такому?– в сердцах вырвалось у нее, а в наивных глазах синих, всему миру распахнутых, грусть плещется, того и гляди, из берегов пойдёт.

– Молчи, девка… – рявкнул мужик. – Не нам грешным мешать его помыслам.

– К Агафье надоть идти, – вышла вперёд высохшая старушка.

– Да… Да… – зашептался сгрудившийся люд, переглядываясь да глаза пряча.

Местная ведьма, давным-давно изгнанная из села, осталась единственным шансом на спасение горстки людей. А поможет или нет, ей одной решать.

– Так, поди, погонит она, – буркнул седой старичок, – Агафья баба мстительная.

Некоторые ропща закивали.

– Да, идти, просить, умолять, если надо, – всё громче понеслись шепотки.

– Что, вспомнили? Повинились? – пресёк галдёж зычный оклик.

Толпа расступилась, лица повернулись к чёрной кромке нависающих над домами сосен. Там, опираясь на клюку, и стояла та самая злобная мстительница.

– Что киваешь, Матрёна? А не твоего ли Петьку я давеча от лихорадки спасла? А как твоя девка, Иван, разрешилась от бремени? Не я ли вам помогала и по сей скорбный час? Ты, Никодим, не серчай, не топорщи ус, а собирай народ. Тайга-матушка да древние Боги помогут нам, пока ваш Господь думы важные думает.

Люди зашептались, заканючили, но бородатый мужик цыкнул на них да, тряхнув косматой гривой, скомандовал:

– Чего встали истуканами да языками сплелись? Не слыхали, что спасительница велела? Али гореть согласны? Собирайте всё, что можно нести, да айда за Агафьей.

Шумных животных пришлось выпустить на волю. Спешно покидав скудные пожитки в мешки и погрузив те кто в тележки, а кто и на плечи, пеший обоз двинулся в тайгу.

***

– Гер капитан, никого нет. – Гладковыбритый солдат неловко вытянулся перед офицером.

«Ну хоть тут обойдётся без крови», – подумал Курт и зябко поёжился.

– Сжечь всё! – вяло скомандовал он и обернулся на окрик.

– Тут поломаны ветки, видимо, крестьяне ушли в тайгу.

– Поджигай и за ними, – устало произнёс Курт, не сводя белёсых глаз с закутанного карапуза. Тот, неловко покачиваясь на слабеньких ножках, склонился над упитанным полосатым котярой.

– Что, Ганс, нашёл себе друга, – губы сурового немца дрогнули, но улыбка так и не появилась. Ребёнок ещё не сказал ни слова с тех самых пор, как отчаянная мать выпихнула его из нещадного пламени прямо в руки к мучителям, надеясь на… А, впрочем, на что она надеялась? О чём думала, спасая своё безвинное чадо? А умел ли малыш вообще говорить? Такой маленький, худенький. Когда-нибудь и у них с Гретхен появится такой Ганс, но не сейчас, не сейчас, когда мир бьётся в агонии, а матеря бросают детей на милость врагам. Может, потом… Курт блаженно зажмурился, представив округлый живот своей милой. Но тут же вернулся к ребёнку. Молчит. Что ж, может, это и к лучшему. Негоже будущему защитнику Великой Германии знать холопский язык.