Читать книгу 18+ - Ульяна Громова - Страница 2

Если время – деньги,

то это, скорее всего, время Московское¹

– Ты чего не спишь?

Супруг проснулся, когда я высвобождалась из его объятий. Можно было спать ещё целый час. В Депо в такую рань в субботу ехать десять минут, но я проснулась, будто от толчка, с сильно бьющимся сердцем и больше не смогла уснуть. Всё думала о вчерашнем дне, о словах Руслана, о нечаянно вскрытых дочерьми изменениях. Солнце заливало спальню ярким светом, в открытое окно просачивались запахи цветущей сирени и соснового бора перед домом. В нашем посёлке всего три улицы по четыре одноэтажных дома на каждой, у нас свой комендант, свое водо– и теплоснабжение. Посёлок построен для сотрудников военного стратегического объекта закрытого типа. У нас никогда не выключают воду, свет, а отопление регулируется по погоде собственной котельной. И вся эта прелесть окружена сосновым бором на краю города.

– Не знаю. Волнуюсь.

– Это нормально. Перемены всегда волнуют. Как попочка?

Руслан запустил руку между ягодиц. Я убрала его руку.

– Немножко болит.

– Это мышцы… Иди ко мне, радость моя. Я не увижу тебя девять дней, и не отпущу, пока не зацелую всю… с ног до головы.

Супруг откинул простынь. Его член был напряжен. Руслан сгрёб меня и уложил спиной на своё тело, согнув в коленях ноги и, как будто, усадив меня на лежащий стульчик. Я откинулась, поставив под поцелуй губы. Муж снова глубоко проникал в мой рот языком и сминал дерзко выставленные груди. Его член касался моей плоти, бёдра супруга заставляли его возбуждающе скользить по ней. Руслан коленями раздвинул мои ноги, разложив на себе, как лягушку. Его тихие слова щекотали ухо, когда супруг сунул мне в рот свой и мой пальцы.

– Оближи их… Умница… Вместе… поласкаем твою сладенькую писю…

Накрыв мою ладонь своей рукой, он принялся ласкать моё раскрывшееся лоно и скользящую по нему головку члена.

– Возьми его… внутрь… хочу тебя…

Я приподняла попу и приняла в увлажнившуюся плоть крепкий член мужа. Он задвигал бёдрами, продолжая возбуждать половые губки.

– Хочу видеть…

Руслан выскользнул из-под меня, взяв мою ногу под колено, и продолжал быстрые сильные толчки, постанывая и хватая губами возбужденные соски. Он смотрел, как его член входит в теплую плоть, и ласкал, осыпая моё тело поцелуями. Я быстро приближалась к разрядке, тугая пружина предощущения уже разливала теплоту внизу живота, Руслан тоже отрывисто постанывал, но вдруг выскользнул из меня и поднялся на постели, встав на колени. Он развернул меня спиной, раздвинул ягодицы и… длинно лизнул языком от влагалища до самой ямочки над попой. Заставив меня согнуть в коленях ноги и широко их развести, супруг ласкал языком, проникая во влагалище, покусывая ягодицы, целуя и посасывая половые губки, чуть вторгаясь в попу пальцем. Я наслаждалась лаской, двигая бёдрами. Супруг что-то шептал, но я не слушала и не слышала, мне было невыразимо приятно. Руслан проник во влагалище двумя пальцами, и чуть глубже в попу. Снова двойное проникновение. Он возбуждал меня изнутри, продолжая покусывать и целовать ягодицы. Я почувствовала, как бедра мужа прижались к моей попе, его член снова вошел в мою плоть, а большой палец погрузился глубже в попу. Я принялась мастурбировать, усиливая возбуждение. Супруг сжал в руках мои ягодицы и, разведя их, большими пальцами раскрывал заветное отверстие, быстро задвигав бёдрами. Он входил в меня сильными рывками, выскальзывал, ласкал влажной головкой анус и снова вонзался в мою плоть. Я стонала от наслаждения и сильнейшего возбуждения, супруг вторил моим стонам, мы вместе неслись на волнах любви к пику удовлетворения. Первая волна оргазма вырвала из моего горла приглушенный крик и шипение, и в тот же миг член мужа вошёл в мою попу, снова причинив небольшую боль. Руслан охнул и, сделав несколько сильных толчков, кончил, обнимая меня за талию и прижимая к себе.

Муж развернул меня и, раздвинув ноги, целовал моё лицо, шею, грудь. Подмяв под себя моё тело, он губами захватил мочку уха и шептал:

– Прости, что сорвал наслаждение… нужен рефлекс… ты будешь возбуждаться через попку, когда моё проникновение будет связано с твоим оргазмом…

Супруг сжимал мои груди, поочередно захватывая соски губами, чуть посасывая и лаская языком. Он целовал всю мою грудь, чуть пощипывая её зубами, и спускался ниже. Мой живот покрывался розовыми пятнышками от следов лёгких укусов, я вздрагивала от них, нервы встрепенулись, кожа, казалось, начинала гореть. Я вдруг почувствовала, что меня охватывает жар, на лбу выступил пот, я вздрагивала и охала от нежных щипков, сменяющихся успокаивающими поцелуями. Руки мужа скользили по телу, то захватывая кожу, то разглаживая её. Эротический массаж был необычен, лёгкая боль сменялась влажным успокоением и перемещалась вслед за губами и зубами Руслана уже на внутреннюю сторону бёдер. Он массировал складки паха, задевая плоть, то лизнув её, то впившись губами и засасывая на грани удовольствия и боли. Я вскрикивала, пытаясь сдвинуть ноги или отодвинуть мужа от интимного места, но он держал меня за запястья и продолжал возбуждать, проникая языком во влагалище, оттягивая губами складки тончайшей кожи половых губок. Я вздрагивала, судорожно взвивалась на мостик, крутила попой, стараясь выползти из-под настойчивых ласк, но лишь возбуждалась всё больше. Казалось, что губы и язык мужа стали частью моей плоти, так плотно и неотступно, не отрываясь ни на миг, они вели меня к оргазму. И он взорвал меня, швырнув кверху мои ягодицы, и оттолкнувшись ногами, я зарылась головой в подушки, заглушив крик от мощного удовольствия, еще почти минуту сотрясающего моё тело.

Руслан раздвинул подушки и, освободив мое лицо от разметавшихся кудрей, счастливо улыбался:

– Дорогая моя… нельзя так классно выгибаться и кричать… по твоей «вине» я кончил вместе с тобой… Хулиганка… Шалунья… Аж вспотела вся… Развратница моя сладкая…

Он успокаивающе чмокал мои губы. Я лежала без сил. Настенные часы показывали десять минут до подъёма. Слава богу! Все внутренности, как и руки и ноги, дрожали от не бывало мощного экстаза. По-моему, у меня отнялись ноги.

– Понесёшь меня в душ на руках. У меня не осталось сил. Ни капли. Как я буду работать?

– Ты пока полежи, отдохни, моя прелесть. Я приготовлю завтрак. Лена научила меня жарить оладышки. Надеюсь, не испорчу.

Вот как?! Открытие за открытием. Старшая дочка у нас настоящая пацанка. Любимая форма одежды – кроссовки и спортивный костюм, которые она меняет только на джинсы и шорты по сезону. Кроссовки сменяются с зимних на летние в сеточку. Пара платьев в её гардеробе только на торжественные случаи в школе. Марина, наоборот, очень женственная девочка, любит серёжки, заколочки, знает толк в тканях и выбирает только стильные платья и блузочки, хотя тоже носит джинсы – куда без них – но всё-таки отдает предпочтение свободным струящимся брючкам. Обе девчонки длинноволосые. Я ревностно слежу, чтобы они ухаживали за волосами, и пресекаю любые разговоры о стрижках. Сама я крашу кудри в богатый оттенок рыжего цвета, но Лене разрешила лишь мелирование био-краской. Никогда Лена не жарила оладьи. Хотя большой премудрости нет, но нажарить картошки или сварить суп как-то больше в её духе. Стряпня больше привлекает творческую натуру Маришки. Она и балует нас то печеньем, то булочками, то пирогами с ягодой. Или муж перепутал имена, или тут что-то другое. Он нашёл общий язык со старшей дочкой?

Я поднялась, взяла чистое бельё из комода. На постели расплылось пятно от спермы мужа. Не врёт, догнал. Я улыбнулась и сдёрнула простынь. Засунув её по пути в стирку, я заглянула в кухню. Повязав фартук… где он его взял?.. поверх домашних штанов, Руслан колдовал у плиты. Красота! Я прошла в душ.

***

Через сорок минут супруг вёз меня к резерву проводников на предмаршрутную летучку. Я думала, что он сразу вернулся домой, и очень удивилась, когда, проверяя билеты и паспорта пассажиров на посадке, увидела чуть поодаль облокотившегося на подпорку пешеходного моста Руслана. Рядом с ним стояли дочки. Увидев, что я их заметила, они замахали мне руками. Когда наплыв пассажиров схлынул, они подошли ко мне. В их глазах читалось восхищение.

– Мамулька, ты такая клёвая! Дай я тебя залайкаю! – Маришка отошла на несколько шагов и стала снимать на свой айфон. – Папуль, вставай рядом. Мамулька просто отпад!

Руслан засмеялся и, обняв меня, прижался ко мне бёдром. Маришка снимала и снимала. Руслан подхватил меня на руки. Лена тоже стала снимать.

– Тётенька, сфотайте нас, пожалуйста!

Лена обратилась к улыбающейся напарнице. Мне досталась девушка лет двадцати семи, опытная проводница, работающая уже шесть лет. Мы встали все вместе, и Оксана – так зовут напарницу – сделала несколько снимков. Девчонки поблагодарили девушку. Пришло время подниматься в вагон и опускать площадку. Провожающие вышли и махали руками пассажирам, растянувшись вдоль перрона. Оксану никто не провожал. Мы стояли с ней в вагоне у ещё открытых дверей. Мои дочки и супруг с влажными глазами стояли около нас. Мы перебрасывались ничего не значащими фразами. Когда локомотив подал второй гудок, Руслан вдруг запрыгнул на площадку и, крепко обняв меня, страстно поцеловал. Состав слабым рывком тронулся. Муж отпустил меня, шепнув на ухо:

– Я люблю тебя… Я не могу без тебя. Помни это.

И спрыгнул. Оксана заперла двери и, повернувшись ко мне, с улыбкой произнесла:

– Не фигового красавчика ты отхватила! А любовь-то, а любовь! Прям мыльная опера! Пошли бельё выдавать.

Я вздохнула и отправилась за напарницей. Ещё раз проверив билеты и записав их в ведомость, по-проводницки ЛУ-шку, и выдав постельные принадлежности, я ушла в купе проводников. Выводила смену Оксана. Моя очередь выводить – из Москвы. Напарница пришла в купе, принесла пакет.

– Это твои поставили, чуть в тамбуре не остался.

На смартфон пришли сообщения. Это дочки прислали недавно сделанные фото. В пакете была банка кофе, пачка сахара, пряники, печенье, вафли, пачка чая, палка сырокопчёной колбасы и большой кусок сыра. Двухлитровая коробка апельсинового сока, бутылка минералки и бутылка шампанского.

– Опаньки! Хорошие у тебя они. Даже первый рабочий день всухую не оставили. – Оксана ставила на зарядку уже доверенные пассажирами мобильники. – Зарядить телефон стоит пятьдесят рублей. Завтра с обеда будем делать душ, по сто рублей…

Я уже переоделась и слушала напарницу. Она налила нам кипяток из титана, мы пили чай, и посвящала меня во внутреннюю «кухню» поездной бригады. Периодически она выскакивала то к начальнику поезда, то на посадку пассажиров, наконец, на большом перегоне, Оксана сообщила:

– Сейчас на Ачинске ревизоры пройдут и можно шампанское выпить. Если ты не против, конечно?

– Не против. Совсем даже. Да и уснуть поможет. А то я всю ночь не спала почти, волновалась.

– Ой, не бери в голову. Я же здесь! Если что – буди не сомневайся. Мы теперь одна семья. Ты поймёшь это очень быстро. И не надо жалеть, что я сплю. Буди чуть что: проблемы или не получается что-то. И обязательно поспи, тебе в ночь работать. С одной стороны хорошо, там мало остановок будет, с другой как раз ночью да не выспавшись – вообще жесть! Так что пока отдыхай. Спросить хотела – влажную уборку на пересменке вместе будем делать или каждый сам после смены будет?

– А как ты привыкла?

– Ну, я три года до тебя с одной напарницей работала. Мы вместе делали. Другие каждый свою смену моют. Как ты хочешь?

– Давай вместе.

– Ну, отлично! Тогда ложись. Может, уснёшь. Глаза вон осоловелые. Всё, я ушла.

Оксана закрыла дверь купе, я залезла на верхнюю полку. Мы её с трудом освободили от мешков с бельём. Вообще дежурному проводнику не положено находиться в купе, но…

Руслан и дочки строчили мне смски, пока не пропала сеть. Связь периодически прорывалась, и тогда сообщения летели, обгоняя друг друга. Мне присылали фото с шопинга, которым занимались сейчас мои родные. Лена спрашивала: «какого размера телевизор можно купить?» «А можно ли на пол стены, ведь круто будет боевики смотреть?» «А можно ещё домашний кинотеатр?» «А можно ещё дисков прикупить?» Я не выдержала и позвонила Руслану:

– Солнце, что у вас там происходит? Завалили сообщениями, я не успеваю читать и отвечать.

Супруг включил громкую связь, и девчонки перебивая друг друга, сообщали, на что уже разорили отца и что ещё хочется купить. Осторожная Лена, растерявшись от такой щедрости, не знала каковы границы и прощупывала их наугад. Я посоветовала Руслану озвучить предельную сумму, включив в неё и их обед в кафе, потому что без этого не обойдётся. И не забыть к телевизору купить переноски и батарейки к пульту, или что там ещё потребуется. Связь пропадала, когда она появлялась, супруг перезванивал мне, не желая прощаться. Он уже привёз детей домой и занялся проведением розетки под телевизор. Им пришлось сделать небольшую перестановку, и весь этот кавардак, свершающийся под грохот бодрой музыки, был снят для меня на видео.

– Мамульчик, мы тут подумали… папа тебе денежки на карточку перекинул, купи в Москве телефон со спутниковой связью, чтобы не пропадала совсем.

– Леночка, солнышко, мне надо поспать. Всю ночь работать. Я люблю вас, но всё, пока. Позвоню сама потом.

– Хорошо, мамочка. Мы тебя тоже любим! Звони, когда проснешься! Мы будем ждать! Я сейчас сбегаю на телефон тебе денег положу побольше, ты же не позаботилась об этом!

– Всё, целую, люблю, буду скучать.

Я прервала звонок. Глаза слипались. Поезд, мерно покачиваясь и постукивая колёсными парами, убаюкивал. До Ачинска я уже отдамся в объятия Морфея, и шампанское будет ждать своей участи до лучшего времени. На смартфон пришло сообщение от Руслана:

«Я заново влюбился в тебя. Прости меня за всё, что я сделал с тобой. И за то, что должен был, но не сделал. Каким скотом я был! Как ты все это выдержала? Прости! Любимая моя девочка. Спасибо, что не бросила меня. Прости. Я стану другим. Ради тебя, я смогу стать другим».

Смска согрела теплотой. В животе лениво расправляли крылышки давно уснувшие бабочки. Я прижала смартфон к груди и… расплакалась. Я не могла объяснить, почему. Чувства сейчас смешались, и я не могла вычленить главного. Я просто плакала, сквозь слёзы глядя на свежую фотографию с Русланом у вагона. Даже засыпая, я всё ещё слышала вчерашние слова супруга и видела перед внутренним взором его сообщение. Я пыталась представить, как он с дочерьми сейчас двигает мебель, настраивает огромный телевизор, как они дружно будут его смотреть, забравшись на кровати девочек с миской орешек или конфет. Я получила, что хотела – отправилась в рабочую поездку. Но почему мне так хочется быть сейчас дома, с мужем и дочерьми?

***

Я проснулась за час до смены. Сон был поверхностным, я слышала, как Оксана, прихлёбывая, пила чай, стараясь не шуршать пакетами с печеньем и вафлями, как на длинных стоянках пассажиры выходила на перроны, как кричали торговки, шныряющие по вагону и на улице, продавая игрушки, горячие обеды и местные сувениры. Я слышала, как приходили сообщения на смартфон, и, проснувшись, стала читать их. Помимо сервисных сообщений от МТС о пополнении счёта, подключения каких-то пакетов и скидок, было много смс от дочек и Руслана.

«Любимая, напиши, когда твои смены, чтобы не беспокоить тебя, когда ты отдыхаешь».

«Мамуль, мы распечатали расписание твоего поезда со станциями и стоянками, мы с тобой, где бы ты не была. Люблю и скучаю. Марина».

«Мам, твою с папой фотку уже залайкали 200 тыщ человек. Вы такие классные, тебе так идёт форма! Скучаю. Лена».

«Солнышко, сколько колбасы надо в солянку? И огурцы надо солёные или маринованные? А лимон и маслины ты когда в суп кладешь? Напиши, как проснёшься».

«Мамуль, мы сдвинули с Маринкой кровати, по-другому не получилось. Зато телек смотреть удобно. Ты не против?»

«Динуль, может, поменяемся с девчонками комнатами? Им тесно, не смогли расставить мебель. Без тебя никак».

«Мама, у папы новое развлечение! Он купил диск с игрой «Спора», представляешь! Накрошил гору бутеров и уже три часа в неё режется. Он не пьёт, Ты не волнуйся! У нас всё хорошо. Марина».

«Малышка, как правильно выключать компьютер, через пуск или кнопкой? Не хочу, чтобы они надо мной прикалывались. Маринка итак спросила, каких динозавров я видел».

«Мамочка, я скачала все сезоны твоего любимого сериала «Сверхъестественное». Прикольно будет вместе посмотреть на нашем монстровизоре. Лена»

Я читала, и перед глазами пробегали картинки жизни моих родных. Они никак не хотели прервать со мной связь. Похоже, у них всё хорошо. Я вздохнула, сползла с полки и отправилась умываться. Туалет был занят, и я зашла в служебное купе.

– Чёт ты рано встала.

– Видимо, с непривычки. То ли спала, то ли нет, не поняла. То провалюсь, то всё слышу.

– Я замучалась твой матрас ловить, того и гляди свернулась бы с ним. Пришлось тебя пристегнуть.

Наконец, я умылась, взяла пластиковые мешки, надела резиновые перчатки и отправилась по плацкарту, собирая у пассажиров мусор. Я поразилась, сколько люди могут жрать. Ещё не прошло двенадцать часов, как мы выехали из Красноярска, а я набрала четыре полных мешка отходов, упаковок и пакетов. Это помимо уже сложенных Оксаной в тамбуре и забитого мусорного бачка. Афигеть! Неужели столько можно есть, сидя на одном месте? Оксана уже переоделась и мела вагон, болтая и шутя с пассажирами.

– Ты переодевайся, я дальше сама. Новосибирск на горизонте, пока все будут на перроне гулять, я помою полы и всё протру. Бери ЛУ-шку и беги к Наталье Владимировне подписывать. Билеты не забудь!

Я послушала напарницу, быстренько переоделась, собрала волосы в хвост и пошла к начальнику поезда, дважды в день проверяющему билеты и ведомость. У купе начпоезда уже толпились проводники. Я никого не знала, а потому молчала, слушая, о чём болтают другие.

– Дина, как настроение? Первая смена, не волнуешься?

– Спасибо, Наталья…

– … просто Наталья, окай? Не люблю отчества.

– Хорошо. Всё нормально.

– Твоя напарница – Оксана – хороший опытный проводник, но имей ввиду, у неё бывают конфликты с пассажирами… из-за своеобразного характера. Но она добрая девушка, всегда поможет. Спрашивай её, если будут вопросы, и к нам можешь обращаться.

– Спасибо. Я справлюсь.

– Не сомневаюсь… Саблина… Не про тебя ли целую неделю Депо гудело?

– Не знаю. А что случилось?

– Михал Степаныч на планёрке поставил вопрос о возрасте проводников-новичков после того, как некая разгневанная фурия Саблина Дина вломилась в его кабинет и высказалась по поводу требований о максимальном возрасте. Не ты?

Я покраснела, вспомнив, как ворвалась в кабинет неизвестного, не имеющего отношения к проводникам, сотрудника. Начальница засмеялась.

– Значит, сработаемся. Ну, беги, осваивайся.

Я поспешила вернуться в вагон. Оксана уже крутила грязное постельное, считала стаканы и ложки, громко поторапливала и вычёркивала пассажиров из списка должников. Было видно, что напарница чувствует себя хозяйкой, а пассажиров гостями, уже порядком наскучившими за несколько лет работы.

– В Новосибе ключи от вагонов носят по сто рублей, купи. Я пока свои дам. Только проверь, как открывают, а по последнее время фуфло тащат… Я там наторговала… на ревизоров две тыщи сдала, за чайку деньги в кармане рубашки, в Москве сдать надо. Кофе и чай уже закончились. Щас купить надо в ларьке, пока стоять будем. Эти троглодиты жрут, срут и спят. Я сорок минут в туалет попасть не могла. Уроды.

Мда. Романтика профессии гаснет катастрофически быстро. До Новосибирска осталось несколько минут, поезд медленно полз по городу, пассажиры вытащили свои огромные баулы и чемоданы, перегородив проход между вагонами. Я смочила тряпку, чтобы вытереть поручни, и открыла дверь в тамбур. Тупость человеческая, однако, единственное, что мгновенно выводит меня из себя. Вот именно это и случилось сейчас.

– А с какой стороны дверь откроется?

Вопрос пассажира меня взбесил. Эти два придурка расставили своё барахло, забив весь тамбур. Я даже выйти в него не могу. Проводники, подписывающие ведомости, не смогут пройти в свой вагон, потому что эти… личности… заблокировали межвагонные двери. И что проводники работают, и их пассажиры нуждаются в их услугах, этом дебилам нипочем. И я ответила:

– Ни с какой.

– Как это?

В вопросе звучала претензия с намеком на конфликт.

– Во-первых – потому что я не могу выйти сюда, не то, что подойти к двери. Во-вторых – вы заняли обе площадки, их даже теоретически невозможно поднять. В-третьих – пассажирам запрещено до полной остановки поезда вытаскивать вещи в тамбур и блокировать переходы между вагонами, что вы успешно и сделали. В-четвёртых – я не ясновидящая, и не могу знать, на какой путь подадут поезд, и где будет располагаться перрон… Что делать будем?

– А что вы со мной таким тоном разговариваете, будто я идиот?

Мне очень хотелось спросить: «А что, нет?» Но нельзя. И я повторила вопрос:

– К дверям я как должна пройти?

– Что, места мало?

– Мне? Нет.

Я решила больше не спорить с моральным уродом, это бесполезно. Учить надо практикой, тыкая мордой в собственную тупость и эгоизм. Поезд дёрнулся и остановился. Станция была слева. Я пробралась к двери и, разумеется, на этом всё. Открывается дверь внутрь, а тут сумки на чемоданах. А народ уже подпёр, очередь выстроилась, кто на выход, кто покурить на воздухе, кто в ларёк сбегать, да и по перрону за дверями вагона несутся люди.

– Ну что? Как двери открывать будем?

Заматерившись, фраер начал наваливать сумки друг на друга, освобождая дверь. Ахрененное начало первой рабочей смены! Я поняла, почему менты и врачи становятся циниками. Эта же участь ждала меня.

Пока я принимала пассажиров, напарница вытащила мусор, вымыла вагон, переоделась в лёгкий летний костюм и курила рядом со мной.

– Динк, щас отправимся, бельё раздадим и по шампуню, ахась?

– Да легко!

Послевкусие от этого инцидента хотелось запить. Заесть. Выплюнуть.

– Щас я до Наташи добегу, узнаю, ревизоры сели или нет.

Оксанка рванула к вагону начпоезда. Через пять минут он вернулась:

– Сели. Короче, ЛУ-шки с билетами по цепочке передаём, ревизоры подпишут и всё, по вагонам не пойдут. Деньги сдали и катаемся спокойно. Наша начпоезда рулит… Ещё такой нач Анжел Иванна, она у тебя правила пассажирских преподавала.

– Я думала, она не ездит. Когда она успевает учить и мотаться?

– Ты чё! Она на адлеровском маршруте рулит. У неё фишка – бригада пополам женщины и мужчины, всегда пару делает. Классная тётка, от неё не уходят проводники, к ней в бригаду не попадешь… Погоди, я тебе расскажу про неё кучу всего, щас только по цепочке про ревизоров передам.

Девушка с новой сигареткой в зубах побежала в другой конец поезда. А у меня и без того испорченное настроение катастрофически скатилось за отметку минус ноль. Именно в бригаду Анжелы Ивановны и попали Славка и Игорь. Видимо, в бригаде нужны были мужчины. Им и при трудоустройстве приоритет. Похоже, если я на Адлер и попаду, то не в бригаду легендарной начпоезда. Ещё на обучении одногруппница Марина, которая поехала на Анапу, рассказывала истории про работу с Анжелой, и общалась с ней как с хорошей знакомой. Проводники её бригады возили деньги «мешками», за тридцать семь лет работы она прикормила всех ревизоров, знала проблемы их семей, подсадила их на кое-какие услуги. Русский человек восхищается теми, кто крутится, находит лазейки, делает «вещи», сам живёт и другим даёт. Такой и была Анжела Ивановна. И мечтой любого проводника было попасть в её бригаду. Это было круче, чем попасть в государственное отделение резерва проводников со всеми вытекающими благами, а не влачить лямку у частного перевозчика за оплату триста семьдесят пять рублей смена. Похоже, лучше тогда оставаться в этой бригаде. Не видать мне больше моря, как своих ушей. Придётся искать прелести поездок на Москву. Где только их искать? И чего я в этой большой деревне, где одни пашут, другие на этом «зелень» стригут, не видела?

Наконец я отпустила площадку и ждала, когда тронется поезд, чтобы закрыть дверь, вдыхая полной грудью специфический аромат железнодорожного воздуха. Я лишь пару раз ездила на поезде в далёком детстве с родителями, но этот запах креозота, которым пропитывают шпалы, врезался в память навсегда, как любому человеку, хоть раз бывавшему на железной дороге. Вкупе с мерным постукиванием колес, покачивающимся вагоном и быстро сменяющимся пейзажем и сложилось впечатление романтичности профессии. Но всё намного банальнее. Нет никакой романтики в мытье унитазов, если вам не посчастливилось работать в новом вагоне с био-туалетами. Нет никакой романтики в обслуживании скучающих людей с разными характерами, с разным настроением и с разным отношением к вашей работе и профессии. Нет романтики в том, чтобы из личного кармана половину отплаты поездки сдать ревизорам, чтобы они не делали свою работу, потому что даже будь всё ладно, всегда есть к чему придраться. Такова специфика любой сферы услуг, а уж в старых вагонах это всё усугубляется. Нет никакой романтики в том, чтобы платить поварам за то, чтобы они хранили в холодильнике ресторана вашу колбасу или сыр. Проводники, как правило, голодные люди, старающиеся отбить потраченные на ревизоров деньги, продавая свои же кофе, чай, докупая вафли, шоколадки и лапшу. Наиболее смелые продают пиво и коньяк, берут деньги за зарядку телефонов и устраивают пассажирам душ, прикрутив вместо крана душевой шланг с распылителем. Кто-то умудряется продать дважды неиспользованные комплекты постельного белья. Оксана посвятила меня в массу уловок. Это теперь био-туалеты и рабочие розетки, а мы ехали в старом вагоне, где даже форточки не везде открывались. Вся «романтика» заключается всего лишь в том, чтобы бесплатно покататься на море, что и двигало моим желанием ездить на Адлер, или срубить бабла, что подталкивает попасть в бригаду опытного начпоезда. Одним словом РОМАНТИКА = ХАЛЯВА. Конечно, работа проводником даёт огромный опыт работы с людьми, понимание внутренней «кухни» пассажирских перевозок. Именно поэтому среди проводников много молодежи, для которой это первый важный опыт развития коммуникабельности, умения работать в команде, нести личную ответственность, взаимодействовать с начальством, но больше всё-таки видимость свободы, бесконечные знакомства с людьми, новые (иногда) друзья по всей стране, возможность хоть одним глазком посмотреть на страну. Но только одним глазком.

На улице июль, жара держится выше тридцати, пассажиры обливаются потом, ругаются и требуют жалобную книгу. Желанная прохлада не наступила даже ночью. Я не знала, что делать, как помочь задыхающимся людям. Естественная вентиляция едва гоняла горячий воздух. Я взяла свои учебные талмуды и разложила их в служебке на столе. Нужно внимательно прочесть всё ещё раз. Должен быть выход…

Через несколько минут я его нашла. И отправилась к начальнику поезда.

– Наталья… Можно поговорить с Вами… Вы не заняты?

– Нет, Дина, что случилось?

– У меня в вагоне открывается только две форточки, народ просит жалобную книгу.

– Это плохо. Очень плохо. Чем я могу помочь?

– Разрешите, я выбью стекло в тамбуре и открою двери, прогнать воздух, пока ночь?

– А ты в курсе, сколько стоит стекло?

– В курсе. Но вы можете оформить акт, что произошел форс-мажор и стекло выбито снаружи. Ведь это никто не докажет, а значит и виновных не будет.

– Хм… Интересное решение.

– На стёклах решетки и отсутствие окна не повлияет на работу поезда до возвращения, а людям будет приятно. И вместо жалоб мы получим в книгу благодарности…. Можно?

– Можно, конечно, оформить, что по вагонам кидали камнями. Но должно быть разбито не одно окно, ты же понимаешь?

– Я думаю, в других плацкартах обстановка не лучше. Разобьем и там.

– Пойдём-ка. Посмотрим вместе.

Наталья Владимировна, прихватив книгу отзывов, отправилась со мной в вагон. По пути было ещё два плацкарта, и она воочию увидела мучившихся от духоты пассажиров. Она прошла до конца поезда, пообщалась с не спящими людьми. Через несколько минут она вернулась.

– Ну что тебе сказать… Повыбивали стекла, давай и ты. Задала ты мне работку на всю ночь, писать акты. Но ты молодец. Теперь наряд милиции вызывать. Пиши объяснительную, что в такое-то время на участке дороги между там и тут пассажиры сообщили… или сама увидела, разбитое окно и камень… С пассажирами сама договаривайся, нужны несколько «свидетелей» происшедшего, чтобы на нас не повесили. Соберёшь с плацкартов все объяснялки в кучу и принесёшь. Раз ты это придумала, тебе и организовывать. Поняла?

– Да. Спасибо вам.

– Хм. Действуй. И, если будут благодарности, чтобы не написали, как ты ради них стёкла выносишь. Осколки все до единого вытащи и собери в пакет. Камни на станции найдёте. Всё. Действуй.

Я пошла в конец вагона, взяв из котельного отделения кочергу. Пассажиры стенали и матерились. Я остановилась около двух играющих в карты мужчин.

– Душно? Не спится?

– Не то слово. Бери веник и парься. Вентиляция ни к черту!

– Тогда помогите мне.

– Мы? А что нужно?

– Написать под мою диктовку «свидетельские» показания и подтвердить то же самое, когда будет спрашивать милиция. Но нужно оставить свои данные с телефоном, вам могут позвонить.

– Что за показания ещё?

– Я разобью окно и открою двери. Будет шумновато, но зато прохладно. Согласны помочь?

– Не вопрос, красавица. Давай-ка я сам выбью. Поранишься ещё. Показывай…

Я дала мужчине кочергу и показала, какое окно бить и объяснила, что практически все осколки должны оказаться внутри для полноты картины. Потом мы открыли и привязали двери, я принесла бумагу и ручки и продиктовала объяснения. Собрав в пакет осколки, забрав объяснительные, я на секунду замешкалась около пассажиров.

– Что-то ещё нужно от нас, красавица?

– Это нечестно, конечно… Но, не могли бы вы написать пару благодарностей в книгу, чтобы перекрыть этот «инцидент»? Ну, без упоминания, что именно случилось…

– Конечно! Давай книгу.

– Спасибо! Сейчас принесу.

Я поспешила в служебку за книгой. На мою смену выпало всего три станции, и до первой было ещё три с лишним часа. Забрав журнал отзывов, я отправилась в конец поезда. Собирая объяснительные, я познакомилась с проводниками, получила приглашение забегать на отдыхе и увидела одногруппницу – грудастую Катю, с которой договорились пообщаться после сдачи смены. Пассажиры потихоньку засыпали, наслаждаясь сквозняком. Некоторые даже укрылись одеялами. И все были довольны.

– Как вам теперь, прохладнее?

– Да! У нас суперские проводники, выбили стекла, чтобы можно было дышать!

Я улыбнулась.

– Тогда напишите, пожалуйста, им благодарность. Вы же понимаете, что не нужно указывать, что именно они сделали?

– Конечно! Давайте вашу книжку! А премию им дадут?

– Премию не дадут. Но за стекло не вычтут.

Через час я принесла начпоезда пачку объяснительных от проводников и от пассажиров, и наполовину заполненную благодарными отзывами книгу жалоб и предложений.

– Дина, ты отличный командный игрок! У тебя прекрасное будущее!

Мыть унитазы? Что-то я уже сомневаюсь.

– Спасибо. Я больше не нужна?

– Позову, если что… Пока вижу, что всё на месте.

– Хорошо.

Я вернулась в вагон, прошлась по нему, собрала в мешок бесконечно пополняющиеся запасы мусора, помыла туалеты, подтопила титан, посмотрела, сколько не хватает денег на чайную продукцию, добавила из кошелька и бесплатно поставила на зарядку три телефона в нашем купе. Оксанка спала, сладко посапывая. Вот ведь и духота нипочем! Налив чай, я выключила свет в служебке и смотрела на мельтешащие за окном столбы. В черноте ночи больше ничего не было видно.

«Динка, как у тебя дела? Ты не позвонила. Я соскучился, моя сладкая малышка. Позвонишь?»

Супруг будто чувствовал, что я, наконец, разобралась с текучкой, и присела подумать о своей жизни, о своих планах… уйти от него… Уже была разница во времени, глубокая ночь, мужу на работу, а он не спит. Я вышла в тамбур и набрала номер Руслана.

– Привет. Ты чего не спишь?

– Привет, лапонька. Лежу и вспоминаю раннее утро.

– Ты можешь думать о чём-то другом?

– Диночка, я и думаю о чём-то другом… А-а! Ты про наш утренний секс? Так я не забуду его никогда. Такие мостики ты ещё не делала. Я возбуждаюсь от одного воспоминания…Но я про другое раннее утро.

– Про которое?

– Помнишь лето… каникулы… нам по шестнадцать лет?

– Конечно, помню.

***

Нам было почти по семнадцать лет. Мы жили тогда в пятиэтажках, напротив друг друга. Это было утро пятницы, когда мои родители собирались уехать на дачу, оставив меня одну дома. Я должна была дождаться родную тётю и приехать вместе с ней. С утра меня отправили в магазин купить консервы, хлеб, ещё что-то. Я украдкой позвонила Руслану, и он выбежал на улицу. Мы вместе сходили за продуктами, он донёс до подъезда тяжёлую сумку. Я жила на втором этаже, как и мой друг. Поставив покупки у двери, Руслан неожиданно прижал меня к стене у двери квартиры и долго смотрел в глаза. Он всегда отличался властным характером, и в тот момент я ждала, что любимый друг предпримет. Я чувствовала, что произойдет что-то волнующее, и по телу бежали мурашки. Мы гуляли, держась за руку, или я держала друга под руку, он сажал меня на колени, любил накручивать на пальцы мои кудри. Но и всё. А теперь я понимала, что произойдет что-то новое, что разгоняло по телу кровь, согревая внутренности теплом и будто оставляя меня обнаженной… робкой… предвкушающей.

Руслан обнял меня. Впервые он прижал меня к себе и к стене, спеленав руки. Он уже тогда был высок, и я задрала голову, чтобы видеть его глаза. Руслан стал целовать моё лицо. Сначала висок, будто проверяя мою реакцию. В моём животе что-то происходило. Я будто осела в руках парня. Он прижал меня к стене ещё сильнее, вытянув в струнку. И целовал нос… щёки… уголки губ… Я ждала, когда же он осмелится… И Руслан, взглянув в мои глаза, мягко захватил ртом мою нижнюю губу, закрыв глаза… Бабочки, расправив свои бархатистые разноцветные крылышки, вспорхнули, и разгоняя ветерок, выбрались из под кожи, щекоча её многочисленными лапками… Тогда я почувствовала первое в своей жизни сексуальное возбуждение… Оно так волновало, так отчаянно сочилось из каждой клеточки юной девичьей кожи… Я чувствовала, как что-то твёрдое упиралось в меня внизу живота и целовала Руслана самозабвенно… с наслаждением… не чувствуя тела… ощущая лишь неземное счастье.

Хлопнувшая дверь подъезда оторвала нас друг от друга неожиданно. Я подхватила сумку и заскочила в квартиру. Захлопнув дверь, я старалась привести в норму сердцебиение. Быстро занесла сумку на кухню и закрылась в ванной, остужая холодной водой пылающие щёки.

Родители уехали через несколько минут. Как только их машина выехала со двора, Руслан позвонил в дверь. Я впустила его, чувствуя, что сегодня произойдет что-то более откровенное. Мы целовались весь день, болтали и молчали, слушали музыку и смотрели телевизор. Я сидела у него на коленях, гладила подушечками пальцев его лицо и шею. Футболка мешала чувствовать мои прикосновения, и он снял её, а я гладила его грудь и спину, его бока, пока он покрывался гусиной кожей. Руслан закрыл тогда глаза, и откинулся на спинку кресла. Я сидела, свесив ноги с подлокотника, а рука друга лежала между моих бёдер, чуть касаясь трусиков. В какой-то момент парень начал чуть заметно шевелить рукой. Потом развернул меня к себе лицом. Между ног я чувствовала твёрдый бугор. Руслан целовал меня, сидя неподвижно. Целовал губы, щёки, шею, над грудками, тогда ещё небольшими и упругими. Я не носила лифчики, ещё нечего было прятать, и из-под тонкой ткани вдруг дерзко выступили набухшие соски. Парень потрогал их руками… захватил губами вместе с майкой. Он дрожал. Потом, запустив сначала под ткань руку, поладил грудь, потрогал сосок… и вдруг двумя руками надел на свою голову майку, спрятавшись между моих грудок. Он лизал мои сосочки, скрывшись от глаз под моей одеждой. Потом он снял её с меня и смотрел то на мою грудь, то на губы, то в глаза. Моя коротенькая юбка задралась, собравшись на талии в складки. Руслан гладил мои бёдра, щекотал мои голые ступни, бока, заставляя стаи мурашей выползать наружу и разбегаться по телу в поисках спокойного местечка.

– Динка… нам почти по семнадцать…

– Да-а…

– Если я не сделаю ЭТО с тобой, я не выдержу и сделаю это с кем-нибудь другим…

– Но… я боюсь…

– Я сам боюсь… Но сильно хочу… Пожалуйста… давай сделаем ЭТО…

Я не ответила, переложив ответственность за то, что произойдет, на парня. Я знала, что мои подруги уже распрощались с девственностью. Но мой друг обещал не трогать меня до окончания школы, он даже материться при мне не позволял. Руслан берёг меня для себя, разбивая носы осмелевшим ухажерам. Он считался крутым во дворе и на районе, и я избегала многих неприятностей просто потому, что была его девушкой. У него у первого появился мотоцикл «Ява», неизвестно на какие деньги купленный им самим. Чёрный блестящий мотоцикл горел на солнце хромированными деталями, а на двух шлемах было написано «Руслан+Дина». Он катал меня на «Яве» на зависть всем девчонкам. И будто застолбил себя для меня, сделав на плече татуировку с моей фотографии, а на тыльной стороне ладони выбив «Динка. Моя». Как можно было позволить ему сделать ЭТО с кем-то другим?

Руслан расстегнул молнию на юбочке и стал стаскивать её с меня через голову. Юбка задержалась на голове, «связав» мои поднятые руки. Непрозрачная джинсовая ткань отрезала меня от внешнего мира, а Руслан, держа меня в таком положении, целовал мои поднявшиеся грудки. Я стащила юбку, оставшись в одних трусиках. Руслан стянул шорты, оставшись только в плавках, из которых торчал крепкий член. Парень увёл меня в спальню, где стояли сдвинутые двуспальные кровати родителей, и уложил на подушки.

– Я сейчас.

Руслан скрылся в ванной и вернулся через минуту с малюсеньким кусочком хозяйственного мыла. На мой вопросительный взгляд он ответил:

– Это… тебе… туда… чтобы не забеременела… Мыло изменит микрофлору и… и всё…

Я тогда удивилась, откуда у него такие познания. Лишь потом он признался, что давно мечтает нарушить обещание не трогать меня и перечитал все медицинские книжки, чтобы узнать, как сделать, чтобы я не забеременела. Я тогда не задалась вопросом, в каком справочнике написано, что кусочек мыла оградит меня от возможных последствий. Но это сработало. Это срабатывало всё время.

Задвинув плотные шторы и создав полумрак, Руслан включил кассетный магнитофон с песнями «Ласкового мая» и подмял под себя моё тело. Он вытянул за голову мои руки и, не давая их опустить, покрывал меня поцелуями от щёк до живота. Ему очень нравились мои грудки, он долго лизал и сосал сосочки, шептал, что представляет, как в будущем, совсем скоро, когда мы поженимся, их будет чмокать наш сын. Он снял плавки и его орган нацелился на меня. Я закрыла глаза, предоставив другу самому всё сделать. Мне было страшно… и приятно… Руслан сел, и его член скользил по моему животу, когда парень целовал мои губы.

– Потрогай его… Я хочу…

Я несмело взяла в руку напряженный орган друга.

– Погладь… пожалуйста… так приятно…

Я послушно гладила и осмелилась открыть глаза. Руслан смотрел на мои руки и грудь. Смочив пальцы слюной, он гладил головку и чуть слышно застонал. Потом он снял с меня трусики и улёгся между ног, согнув их в коленях. Он нажимал на мои бёдра, заставляя их опуститься и раздвинуться шире. Я снова закрыла глаза. Руслан гладил пальцами мою плоть, раздвигал и исследовал складки, будто изучал, куда ему следует войти. Потом его палец стал смелее пробираться внутрь, совсем не глубоко, пробуя как там, внутри…

– Тёпленькая… и мокренькая… Я положил кусочек… Ты готова? Хочешь меня?

– Хочу… и боюсь… вдруг не получится… или мыло не поможет…

– Тогда я на тебе женюсь, не дожидаясь восемнадцати. Я же люблю тебя, дурочка…

Руслан прижался ко мне, сладко целуя губы. Его рука скользнула по телу вниз… он приподнял ягодицы… и медленно погружался в меня, прорывая невидимую преграду девственности. Короткая боль чуть резанула внутри лона и мгновенно угасла, а довольный парень глубоко вошёл в меня, впервые раздвигая кольца влагалища. Он застонал и зашипел, сморщившись от боли. Он тоже потерял девственность. Его бёдра задвигались быстро, он вытянулся на руках, шлёпая яичками по моим ягодицам. Он стонал, а я не понимала – в чём удовольствие? Руслан, однако, остановился и вынырнул из меня, лёг рядом и стал гладить мою плоть пальцем. Он дрожал и шептал:

– Прости… чуть не забыл про тебя… там так тепло и влажно… так приятно… я потерял контроль…

Он принялся гладить меня и целовать. Его член был измазан моей кровью, он поднимался и вздрагивал при прикосновениях к моей коже, а Руслан, стараясь не обращать на него внимание, сосредоточился на ласках. Он целовал меня с головы до ног, трогал пальцем внизу живота, мял грудь. Я возбуждалась, наслаждалась, мне хотелось еще почувствовать странное… новое ощущение наполненности во влагалище. И я попросила его:

– Хочу ещё… только не быстро… а то я не поняла, что чувствовала.

– Понял… Так хорошо?.. Тебе нравится?.. Что ты чувствуешь?

Парень глубоко и медленно двигался внутри меня, замирая и поджимая ягодицы.

– Приятно… ещё хочу…

И Руслан, подсунув под мою попу руки, приподнял её и входил, постепенно снова теряя контроль… снова взяв себя в руки, замирал, успокаиваясь, и снова размеренно двигался, сжимая от наслаждения до боли мои ягодицы.

– Тебе хорошо?.. Говори… Говори… Я хочу слышать… Я скоро… не могу держаться…

Парень был словно пьян. Он не видел ни меня, ничего вокруг. Его глаза будто смотрели сквозь меня, он стонал, закидывал голову и его рывки становились мощнее, быстрее, больше не поддавались его контролю. Я испытывала похожее, поднимая бёдра ему навстречу и не понимая, что должно в итоге случиться, пока не испытала первый оргазм в своей жизни. Застонав, я прижалась к телу друга, и в тот же миг, он прерывисто закричал, почти швыряя меня головой на подушки, так сильно он кончал и не управлял своим телом.

Мы занимались этим весь вечер. Потом парень ненадолго убежал домой, но вернулся под покровом ночи, сбежав от родителей. И мы занимались этим всю ночь до самого утра, много раз, болтая в перерывах, жаря яичницу с колбасой и строя планы на будущую свадьбу.

***

– Я утром снова чувствовал тоже самое… будто снова терял с тобой девственность… и забирал твою… Мне показалось… что-то изменилось… Как тогда, мне хотелось чувствовать своё и твоё наслаждение… знать, как это чувствуешь ты… Расскажи мне… Пожалуйста…

Это уже начинался секс по телефону. Определенно, супруг не желал, чтобы я хоть на минуту забывала о нём. Снова проявление болезненной любви?

– Русланчик, милый, ну не время и не место. Я не могу говорить об этом сейчас.

– Диночка, тогда напиши мне смску, ладно? Я не усну, пока не узнаю. Я возбуждён и хочу тебя. Что мне делать?

– Ну… Руслан! Ну что ты делаешь?! Меня нет всего шестнадцать часов!

– Вот и представь, что я сделаю с тобой, когда ты вернешься… Я тебя съем.

– Русланчик… Какой же ты…

– Какой?

– Ненасытный… Как всегда… С юности.

– А я любимый? Скажи, я любимый Русланчик?

– Да.

– Что да?

– Ты – любимый мой муж.

– Ох. И я очень люблю тебя… До дрожи в ногах.

– Руслан, мне пора будить пассажиров на выход. Прости. Я напишу тебе смс, как высажу людей, хорошо?

– Я жду. Целую тебя… везде… моя прелестная хулиганка.

Я обманула мужа. Ещё долго не надо никого поднимать. Да и на выход всего два человека, и те не спят, потихоньку разговаривают и уже пьют по третьему стакану чая. Я просто не могла ТАК разговаривать. Муж будто преследовал меня. Не давал мне забыть о сексе с ним. Вполне в его духе. Но трусики у меня стали влажными. Вот, блин… Теперь ещё смску обещала написать.

О, господи!

Я вернулась в служебку. Все неприятности последних трёх лет снова навалились, всплыв в памяти. Я ждала чего угодно, только не этого разговора. он был не к месту и не ко времени. это ужасно злило и раздражало. Недавние нежные чувства, вновь почти вернувшиеся ко мне, снова погасли от этого разговора. Секс по телефону… Как же это всё…

Это было невыносимо. Я села, уронив голову на руки. Больше всего на свете я сейчас хотела забыть, что у меня есть муж. Если бы не было девчонок, я бы выбросила телефон, вышла в Москве и никогда не вернулась в Красноярск. Уйти от Руслана будет сложнее, чем я думала. Он не желал отпускать меня. Мало того, он чувствует, что я хочу уйти, а значит, предвосхитит все мои действия. С его связями… Я чувствовала отчаяние. Может, он болен? Шизофрения? Или что ещё? Он же самодостаточный человек, почему у него сдвиг только на моей почве? Вся моя затея с работой проводницей летит к чертям. Супруг не желает следовать моему плану. Может, я зря ляпнула, что он волен делать, что захочет? И он теперь мне доказывает, что не воспользуется моим отсутствием? Ну а мне то что делать? Устроиться продавцом и не мотаться, зато с детьми? Но там Руслан…

Господи! Ну, помоги! Намекни!

Я взяла смартфон и набрала текст сообщения:

«Тебе нравится издеваться надо мной? Ты решил сделать мою жизнь невыносимой? Я же сказала, мне нужно побыть одной, подумать! Ты можешь на эти шесть дней оставить меня в покое и не спекулировать сексом?»

Супруг ждал другого. Он тут же перезвонил. Я смотрела на вибрирующий смартфон и не отвечала. Руслан позвонил семь раз подряд. Потом написал:

«Возьми трубку! Давай поговорим!»

И снова звонил. Ну что ж тебе не спится?! Меня охватывало предчувствие неприятностей. Лишь бы он не взбесился и не стал, как раньше, разбивать вещи. Сколько мы сменили телевизоров, компьютеров и телефонов за последние три года… Сдерживая свою ярость, Руслан вымещал своё раздражение на вещах. В такие минуты он был страшен. Я, получая лишь пощёчины, растекавшиеся под глаза синяками, не выжила бы, если бы такой приступ бешенства обрушился на меня.

Господи! Почему я не настояла на отъезде девочек к родителям? Я сходила с ума от беспокойства за детей, боялась, что он их опять напугает. Дождаться утра и позвонить Лене, узнать как прошла ночь… Нет… Не выдержу. Мне надо знать что происходит. Я набрала номер старшей дочери. Если она спит, значит всё спокойно. Прости, доченька, но я должна знать…

– Я знал, что ты позвонишь девчонкам… Почему ты не отвечаешь? Мы же нормально поговорили. Что на тебя нашло?

– Нормально??? Это нормально звонить мне и манипулировать мной? Ты давишь на меня! Меня это только злит! Могу я спокойно работать? Ты не можешь прибежать, как в офис, и вынести мозг, так ты теперь секс по телефону решил зарядить?

– Динка, ты чего! Я просто скучаю!

– Ты спокойно пережил мою стажировочную поездку! Ты звонил раз в день, и это было нормально. Что ты устроил сейчас?

– Ну что ты злишься?

– Да ничего! Это ты что устраиваешь? Сходи, голову проверь, пока я езжу! Это ненормально!

– Дин, ну всё, не кричи, перебудишь весь поезд.

– Я в тамбуре, не перебужу! Я е-ду! Я ра-бо-та-ю! Я ничего не хочу слышать о сексе! Я на ра-бо-те! Уймись!!!

Я отключила смартфон. Нервы были на пределе. Хотелось рыдать, но я хватала ртом воздух, стараясь задавить в зародыше начинающуюся истерику. Под сердцем закололо, больно было вздохнуть. Я вернулась в служебку. Меня колотила сильная нервная дрожь, морозило, будто в вагоне не духота, а минус десять. Нужно было как-то успокоиться. Господи! Какое счастье, что мои смены выпали на ночь! У моего личного кошмара хотя бы нет любопытных глаз.

Я посмотрела на время. Скоро нужно собирать бельё, выпускать пассажиров. Потом ещё пара станций, уборка и, может быть, я смогу отвлечься от этой беспокойной ночи, болтая с одногруппницей.

Всю оставшуюся смену я перебирала в голове ужасы семейной жизни и укрепилась в решении уйти от Руслана. Не знаю как. Но уйти. Я понимала, что если бы не этот звонок мужа, я бы сомневалась уже в своём решении. Много хороших перемен уже произошло, и они меня поколебали. Хотелось верить в лучшее, в хорошее…

Я не включила телефон и утром. Погружённая в свои думы, я механически прибрала вагон, сходила к начпоезда, разбудила Оксану. Когда она окончательно проснулась, я переоделась и отправилась в вагон к Кате. Просидев с ней час, я не смогла отвлечься от мыслей о ночном разговоре. Мне было неспокойно. Неуютно. Плохо. Я вернулась в свой вагон, включила смартфон, решив позвонить Лене и Маришке. Сразу посыпались сообщения:

«Мамуль, ты выключила телефон? Спишь, наверное? Позвони, когда отдохнешь. Лена».

«Мам, мы едем на Столбы и в Роев ручей. Папа решил устроить поход. На работу не пошёл. Марина».

«Дина, позвони, когда успокоишься. Я не буду про секс. Просто хочу услышать твой голос. Целую и сильно люблю. Пы.Сы. Мы до вечера на Столбы».

Я успокоилась, что дома всё нормально, написала смски дочкам и отключила телефон. Немного расслабленные сообщениями нервы чуть приглушили тревогу и дискомфорт. Я залезла на верхнюю полку, пристегнула ремни и мгновенно провалилась в сон.

Мои смены сложились очень удачно: сегодняшняя – последняя – закончится как раз по приезду в столицу, и те 12 часов, что я отдыхаю, я могу провести в городе. А в ночь снова моя смена, ведь как раз моя очередь выводить. Другой вопрос, что я не высплюсь, но не все же 12 часов я буду городе шариться, надо и напарницу отпустить. Проснулась я уже в более спокойном состоянии духа. Муж не пил, не разносил дом, проводил время с девочками, а что не пошел на работу – его личное дело. У нас денег вперед лет на пять лежит, благодаря странному хобби Руслана решать чужие конфликты. Если бы это помогало решать наши… Мой внутренний будильник, как обычно, будто ударом в бок, разбудил меня за пару часов до смены. Я отлично выспалась. Включив смартфон, я с удивлением обнаружила отсутствие звонков и сообщений от родных. Даже от дочерей. Сначала я даже обрадовалась. Потом я напряглась. Чудо человеческой психики и женской логики! Достают – плохо. Не достают – еще хуже. Ненормальное воображение начало придумывать всевозможные неприятности и происшествия, которые могли произойти с родными. Решила подождать еще полчаса, прежде чем набрать номер.

Это были очень долгие полчаса. Минуты мне хватило встать и одеться, заправить постель. Еще две минуты – умыться. Еще минута, чтобы налить чай и достать пряники, которые не хотелось. Еще пять я тупо смотрела на смартфон, пока чай покрывался «корочкой льда». Еще пять я убила, надев перчатки и протерев в купе пыль и пол. Потом я пошла в конец вагона заменить мусорный мешок, но Оксанка недавно это сделала и я, привязав мешок над мусорным бачком, вернулась назад. Это заняло еще две минуты. Я снова смотрела на молчащий смартфон и уже уговаривала себя: «Что за глупости ждать полчаса? Они же дети. Просто позвони». Но «просто» было как раз не просто. Я позвоню детям, и тут же надо будет общаться с мужем. Я оттягивала этот момент и снова ругала себя, что не увезла девчонок к родителям еще вечером… Хотя, кто бы помешал мужу забрать их оттуда в любой момент. Но он бы не стал. Я уверена… Я маялась и не могла решиться на что-либо. Если бы что-то случилось, мне бы уже позвонили в любом случае. Значит, все хорошо… Или не хорошо?.. Муж и раньше отбирал у девчонок телефоны и не давал по несколько дней. Кто знает, что может вытворить мой импульсивный супруг?! Все, больше не могу! Что решают десять минут? Или час? Ничего! Я подсознательно решила, что проще позвонить Маришке. Она умеет хранить тайны и всегда отвечает спокойно и нейтрально «Привет», а не орет, как Лена «Мама! Ну, наконец-то!». Я набрала ее номер.

– Привет…

– Доча, не говори, что я звоню. У вас все хорошо?

– Ань, мы сегодня ездили с папой на Столбы, было здорово.

– Ты моя умница. Расскажи, что делали там, где еще были.

– Поднялись на канатке на самый верх, потом пешком. Там медведь ходит, но мы с трещотками ходили, нас местные научили. Когда он слышит людей, он уходит с тропы. Так что не страшно было. Шашлыки жарили, фотки потом пришлю, я еще не сбрасывала с фотика. А ты чем занималась? Что-то не звонила весь день и не писала.

– Спала. Как убитая. Папа не пил?

– Нет. Мы втроем с папой по очереди играем в «Спору», у нас у каждого своя планета. Щас папа играет, потом Лена. Я недавно вылезла.

– Понятно. Есть, что рассказать?

– Чистотел? Сейчас посмотрю, если не весь выдрали, он у нас как сорняк.

Маришка замолчала, слышно было, как она выходит из дома, как хлопнула дверь в квартире… в сенях…

– Мамуль, папа просил тебе не звонить и не писать. Он не запретил, но сказал, что не надо. Что случилось?

– Ничего, малышка, я просто спала, папа знал об этом.

– Ясно. А к нам сегодня приезжала тетя Жанна, папа о чем-то с ней на крыльце разговаривал, нам не разрешал выходить, чтобы мы не слышали.

– Тетя Жанна?

Странно.

– Папа ей звонил, чтобы она приехала. Они тебе сюрприз готовят?

– Нет… Почему ты так решила?

В душе шевельнулся змей. Нет, не ревности, слишком хорошо я знаю отношение подруги к Руслану. Змей неприятности. Хотя Жанка на плохое бы не подписалась, но одно только, что она вообще согласилась приехать на разговор, было слишком странно. Она предпочитала не видеть Руслана, ее злили мои синяки, в те моменты она готова была упечь его за решетку или, как минимум, разбить лицо лопатой, чтобы как я, «обаятельный и привлекательный». Поэтому она никогда не приезжала к нам.

– Не знаю. Они куда-то завтра вместе поедут, я подслушала нечаянно.

– Не страшно. Пап что-нибудь говорил, кроме запрета мне звонить?

– Говорил, что… нет, Ань, я же говорю, что выпололи весь чистотел. Есть подорожник, подойдет?

– Доча, пиши мне смски, ладно? Я сильно беспокоюсь. И пусть это будет наша тайна. Стирай сразу все, хорошо?

– Ладно, Ань, но я не знаю, что завтра мы будем делать. Папа еще не говорил. Я напишу тебе, когда буду свободна, и мы погуляем. Пока.

– Целую. Звонок удали.

«Говорил, что…». Что? И что за дела с Жанной? И почему от нее нет такой сногсшибательной новости? Анаконда неприятного предзнаменования душила неприятным ощущением. И так не было аппетита, теперь же от вида чая и сладкого уже просто тошнит. Вот реально тошнит. Мужу можно не звонить. Все, что я хотела, я узнала… Нет… Я еще больше головной боли приобрела. Единственное сильно утешало, что муж не пьет и девочек не обижает. Но что он говорил? Теперь я сойду с ума, пока Маришка напишет мне смс. Наверняка только ночью… Если Руслан не соберет все телефоны в ожидании весточки от меня. Что он это сделает, я не сомневалась. Первый раз что ли… Может, лучше позвонить ему и поговорить? Тогда он не тронет телефоны дочек, и Маришка сможет переписываться со мной. Может, в разговоре и Руслан что-то скажет о встрече с моей единственной подругой… Господи! Ну почему так сложно все?.. А позвоню-ка я Жанке!

– Привет, Динка! Рада слышать! Как дела?

Веселая, похоже, чуть подвыпившая. Музыка слышится. Голоса.

– Привет. Нормально. День сплю, ночь работаю. Тихо, спокойно.

– Ну и отлично! Девчонки звонят? Как дела у них?

Вот те нате хрен в томате! Она же не может не знать, что девочки знают о ее приезде к нам.

– Вроде бы все хорошо. На Столбы ходили, утром писали. Ты не дома что ли?

– Нет, у очередного днюха. Гуляем.

– Ясно. Какие новости? Или тебе некогда?

– Ну почему это некогда? Я ж не в «моя дорогая редакция»! Да какие новости. Я тебе скажу пол новости, если ты обещаешь не требовать вторую половину. Все-равно узнаешь потом.

– Пол новости? А так бывает?

– Это как предложение до запятой. Так говорить или будешь ждать полную?

– Ты же редактор, должна знать, где сказано «А», должно следовать «Б».

– То есть, будешь ждать полную?

– То есть, давай, гони мою половину!

– Руслан звонил. Пять раз. На пятый я ответила. Ездила к вам, он сильно настаивал, хотел поговорить. Убедил только тем, что это в твоих интересах. Ты знаешь, я бы иначе ни за какие блага мира с ним не общалась. Ездила. Поговорили. Все. Запятая и дальше многоточие.

– Я, право, не знаю, как реагировать.

– Я, честно, тоже. Но у нас это к разным вещам относиться. У тебя к тому, что до запятой, а у меня к тому, что после. Так что…

– Ничего я не поняла, Жанн, скажи просто – какой гадости мне ждать?

Нервное напряжение выступило на глазах крупными слезами и гуляло по коже морозной дрожью. Я точно сойду с ума.

– Дина, подруга, ну что ты такое говоришь? Я уже слышу слезы. Перестань, никаких гадостей, я тебе клянусь! Никогда в жизни я бы не скрыла от тебя готовящиеся гадости! Не плачь, пожалуйста!

Я разрыдалась. Нервы ни к черту. Мне не проводницей работать надо было, а на похоронах плакальщицей. Было бы натурально и жалобно.

– Не могу я так, Жанка, сил нет больше! Вот вроде не пьет… пока… и девок не трогает, а я не могу никак расслабиться. Все время беспокоюсь, боюсь. Не верю ничему и подвох ищу везде. Ты же знаешь Руслана, он может быть подлым и опасным. Не могу я так!

– Скажу одно – он тебя любит. Но как-то… ненормально. Ты всегда для него богиней была, с детства. Он еще класса с седьмого на тебя без лихорадки в глазах не смотрел. Он вцепился в тебя судорожно скрюченными пальцами и боится отпустить хоть на мгновение или просто ослабить хватку. Пальцы надо разжимать постепенно. Он успокоится, только если будет уверен, что ты никуда не денешься. Иначе… Страшно представить…

Тревога затянула внутренности огромным тугим узлом. Я и сама понимала это. Я не могла, как все нормальные люди, сесть и поговорить с мужем, сказать, что «ухожу, давать дружить семьями». Это не про Руслана. Он бы просто убил меня. Потом себя. Поэтому я и придумала эту работу проводницей, о чем теперь сильно жалею. Будь я рядом, мне было бы проще держать в узде его настроение и купировать его импульсивные выходки, как я уже научилась это делать. Я была эгоисткой, подумав только о своем спокойствии и доверив ему дочерей. За что и расплачиваюсь полным отсутствием душевного равновесия.

– Жанн… Прекрати! Я и так в таком состоянии, что разорвалась бы на части. Одна бы половина бежала без оглядки, куда глаза глядят, вторая домой рвется от беспокойства.

– Хочешь, я буду заглядывать к ним? Или могу девочек забрать на дачу на три дня до твоего приезда. Завтра не могу, есть важное дело.

– Руслан не отпустит. Мне кажется, он их вместо заложниц оставил, чтобы манипулировать мной. Я никуда не денусь, пока они там. Он же это понимает и давит меня, давит, давит. Играет в хорошего отца… Жанка, я не могу больше. Я постоянно хочу плакать, у меня все валится из рук, я ничего не хочу, кроме как зарыться в подушки, спрятаться и чтобы никто не нашел, не трогал.

– Дин, я все понимаю. Мне так жаль тебя, сама с мокрыми глазами. Я из-за ваших историй замуж выйти не могу, боюсь. Как скажет мне кто, что любит, я и бегу без оглядки. У вас с Русланом не жизнь, а «американские горки». Ты то счастлива до соплей, то соплями же и обливаешься. Кровавыми.

– Так и есть. И разобраться не могу, что чувствую к нему. То бесит до рези в животе, то люблю, как не знаю кто. Меня все бы в нем устраивало, если бы он только не давил, доверял, я же поводов не давала. Он всем хорош, если бы не пил, не бил, девок не обижал излишними требованиями, и не манипулировал.

– Вот манипулятор он да, отменный. Всегда таким был. Но в отношении тебя это, опять же, от болезненной любви. Может, он помешался слегка на этой почве? Не понятно, что это. Вроде из хорошей семьи, детских моральных травм не было… Хотя… Чужая семья – потемки. Вы вот тоже смотритесь внешне любящей счастливой благополучной парой, а какой котел у вас кипит, мама дорогая… А может гипертрофированное чувство собственности, тогда без психолога или даже психиатра не обойтись.

– Ага, скажи ему только про психолога… Я уже говорила. Никогда в жизни он пойдет.

– Как знать, как знать… Диночка, меня уже тащат за руку. Ты же в ночь работаешь? Я приеду домой, попереписываемся. Целую. Все будет хорошо.

– Ладно. Правда, пиши. А то совсем хреново что-то…

– Обязательно! Все, пока.

От разговора с подругой осталось двойственное чувство. Я верила подруге, что ни на что мне во вред она бы не подписалась. Но впервые у нее от меня была тайна, да еще с моим супругом. Невероятное событие. И это ее «как знать»… Неужели ей удалось убедить Руслана обратиться за профессиональной помощью? Не это ли то самое «после запятой»? Жанка ведь знает, что я сейчас по косточкам разложу наш разговор. Может, это намек, чтобы облегчить мои муки неведения? Может, позвонить Руслану?

– Привет, Руслан.

– Динка! Привет, родная! Как дела?

– Хорошо. Спокойно. Ночью мало станций и работы.

– Назад тоже в ночь?

– Да.

– Дин, у меня дело в Москве образовалось…

– Ты что, прилететь собираешься? Опять начинаешь?

– Дин, ну дослушай! Я, наоборот, не хочу лететь именно потому, что ты так и подумаешь! Я хочу, чтобы дело решила ты.

– Какое дело еще? Я ничего не понимаю в твоих делах.

– Это не мои дела. Ты же знаешь, чем я занимаюсь. Ну не все знаешь, но ты же умница, сама догадываешься. Так вот, там нужно встретиться со Степаном… Помнишь? У нас жил.

– Помню. Что у него опять случилось?

– Не знаю пока. Но уверен, ты решишь его проблему без меня. Он звонить будет через час. Я узнаю, в чем вопрос. Ты согласна?

– Я не умею креативно решать чужие проблемы. У меня своих хватает!

– Твои проблемы должен решать твой муж, то есть я!

– Ох, Руслан… Ты их виртуозно мне доставляешь, а не решаешь…

– Дин, ты о чем сейчас?

– О том, что ты давишь на меня. Хочешь честный разговор со всеми моими претензиями?

– Конечно!

– Тогда обещай мне, что не станешь девочек держать около себя. Пусть они гуляют с друзьями, съездят к Жанне на дачу, к бабушкам и дедушкам. Почему ты на работу не пошел? Чтобы они не умотали к старикам? Они у тебя заложники наших проблем?

– Н-нет… Я не думал, что это так плохо выглядит… Ты на самом деле так думаешь?

– Думаю. На самом деле. И мне от этого очень плохо.

– Могу себе представить…

В голосе мужа чувствовалось задумчивое размышление… Намек на удивление… Неужели он правда не понимает, что давит и манипулирует?

– Сомневаюсь. Что завтра собираешься делать?

– Да ничего особенного… Дело есть с утра. Потом как получится… Все зависит от того, как пройдет встреча…

– Спроси девочек, чем бы они хотели заняться. И не придумывай им развлечение, если они просто захотят поноситься с друзьями. Быть хорошим отцом не значит занимать все их время своим вниманием.

– Я спрашивал их. Купаться хотели поехать с Олегом и Ванькой. Я уже круги надул и денег им на купальники дал. Пока я езжу, они купят сами. Дин… Я, правда, так хреново все делаю?

Блин. Теперь мне его жалко стало. Не хочется обидеть. Господи! Ну дай же мне знак! Я вообще ничего не понимаю! Он искренне? Или снова манипулирует? Теперь на чувстве вины, что я незаслуженно обидела? Что же за отношения у нас такие ненормальные то, а?!

– Ясно. Руслан…

– Что, Дин?

– Ты любишь меня?

– Очень люблю.

– Руслан…

– Да, любимая?

– Давай договоримся, ты к слову «люблю» никогда не будешь добавлять слова «очень», «сильно», «больше жизни» и аналогичные?

– Почему?

– Потому что можно или любить или нет. Ты любишь. Этого достаточно. Договорились?

– Договорились.

– И еще одно.

– Ты сегодня слишком требовательна, Динка.

– Да, я такая. Так вот, я хочу, чтобы ты не устраивал секс по телефону. Я уже говорила это. Обещай, что этого не будет. Потом что мне это неприятно, и я тогда не хочу тебе звонить.

– Неприятно? Секс со мной?

– Руслан! Секс с тобой – единственный секс в моей жизни! Как он может быть неприятным? Я про то, что мне неприятно переносить его в смс! Это пошло! Я хочу секс с тобой в постели! А не сидеть и возбуждаться от какой-то переписки! Понял?

– Понял. Тебе нравится со мной заниматься сексом, я у тебя единственный, ты возбуждаешься от секса по телефону… хулиганка… и что ты у меня чопорная дама. Это я переживу. С удовольствием!

Руслан счастливо засмеялся. Заразительно, как всегда. Я тоже рассмеялась. Он переиначил все, что я сказала. Засранец. Но ведь правда получилась.

– Да, я такая вот несовременная. И почему я должна возбуждаться вдали от тебя? Что мне с этим возбуждением делать прикажешь?

– Об этом я не думал… Только мастурбировать!

– О господи! Я не умею! Я люблю чувствовать при этом внутри тебя, ясно?

Ну что с ним делать? Издевается? Прикалывается? Я совершенно перестала понимать супруга.

– Классно! Сегодня самый лучший разговор с тобой за последние несколько лет!

– Все! Тормози! На работу почему не пошел?

– Олегу нужны деньги, просил смену ему отдать.

– А просто денег ему дать не пробовал? Девять дней с пяти утра до часу ночи рулить – тебе друга не жалко?

– Предлагал. Отказывается. Говорит, потом отдавать. А не отдавать не может. Но мы завтра купаться с ними…

– Хреновый ты друг, Руслан. Чужие проблемы решаешь, а как всучить лишние десять тысяч другу и к тому же отцу парня, с которым встречается твоя дочь, не можешь придумать. Давай так: если ты придумаешь, как это сделать, я решу проблему Степана.

– Логично. Претензию принимаю.

– Так что? Со всеми требованиями согласен?

– Не держать дочек около себя, не возбуждать жену по телефону, помочь Олегу… По-моему, я что-то упустил?

– К слову «люблю»…

– Ах, да! Это будет труднее всего. Я, видишь, уже забыл.

– Если ты не будешь выполнять эти условия, я не буду с тобой разговаривать о своих претензиях к тебе.

– Теперь запомнил… Динка…

– Что?

– Почему мы вот так здорово не разговаривали никогда?

– Разговаривали, Руслан. До Ирочки.

– Опять…

– Нет, не опять. Я просто отвечаю на твой вопрос. Мы всегда разговаривали обо всем и все решали сразу и вместе. А потом я замкнулась в себе. А ты стал меня бить и пить. И все разрушилось. И каждый раз я все больше замыкалась. Удав съел свой хвост…

– Дина, прости меня.

– Простила. Просто не усугубляй. Прежде, чем что-то сделать, поставь себя на мое место.

– Дина…

– Да, Руслан?

– А ты, ведь, меня любишь. Я уже, было дело, засомневался в этом.

– Люблю, Руслан. Без всяких «очень».

– А очень и не надо. Ты ведь сказала – «или любишь или нет». И я люблю тебя, жена моя.

– Мне пора переодеваться на смену и помогать убирать вагон. Я рада, что мы поговорили. Скажи девочкам, я позвоню, как освобожусь.

– Дина, если бы ты знала, как я рад, что мы поговорили. Ты будто глубокий порез затянула. Мне так спокойно стало. Спасибо тебе, мудрая моя жена.

– Мне тоже легче стало, Руслан. Но сегодня же реши, как помочь Олегу. И там дело не в десяти тысячах. Спроси Лену, там все серьезно, и твои смены им не помогут. Я уже знаю решение, посмотрим, как справишься ты.

– Ох, Динка! Я всем и всегда говорил, что ты умнее меня. Мне не хочется прощаться с тобой, и ты меня встревожила. Срочно нужно узнать, что у Олега стряслось. Позвони, когда сможешь поговорить. Целую, умница моя. Пока.

Руслан отрубил звонок. Вот так. А ф и г е т ь!

Я, на самом деле, немного успокоилась и была рада, что впервые за последние несколько лет смогла открыто сказать мужу, то, что хотела сказать. Спокойно. Не бросая это ему в лицо. Остывший чай пить было невозможно. Легкое чувство дурноты с самого пробуждения отбило аппетит. Но поесть надо, хоть что-нибудь. Я ведь, кроме оладьев перед поездкой и минералки, еще маковой росинки до сих пор не съела. Смена климата и часовых поясов отражались на мне так же негативно, как и мои личные переживания. Лицо уже осунулось, посерело, черты лица заострились, темные круги вокруг будто запавших глаз сделали меня старше лет на пять. Постоянно наэлектризованные волосы – над головой постоянно от 12 до 36 тысяч вольт – и мерзкая вагонная вода дополняли картину физического дискомфорта. Где романтика? Покажите пальцем.

Но, не смотря на весь этот клубок, у меня заметно поднялось настроение. Как мало надо женщине для счастья… Я надела форму и отправилась в вагон-ресторан поесть жидкого горячего супа. Желудок, сжавшийся от голода в махонький тугой комочек, с рычанием заполнялся и раскрывался, раздвигая внутренние органы. Рассольник был вполне приличный, а пакет молока, которое я купила у поваров, прекрасно насытит меня за ночь. Это все-таки лучше, чем ничего и лучше, чем ночью есть колбасу или печенье. Кстати о колбасе. Я попросила нарезать ее, и часть взяла собой для Оксанки. И еще купила ей суп и картофельное пюре с курицей. Сейчас смену сдаст, и выпьем до сих пор задержавшееся шампанское. Сколько можно уже его греть?

Напарница уже переоделась и шуршала в вагоне. Увидев нормальную еду, начала отказываться, мол, денег нет заплатить. Еле уговорила ее, сказав, что муж у меня неприлично богат и несчастные пятьсот рублей вообще погоду не сделали. Пятьсот рублей! У нас двенадцать часов триста семьдесят пять рублей всего стоят! Понятно, что она вытаращила глаза. Романтика, твою мать…

Смена прошла спокойно. Я заполняла чистую общую тетрадь неровным почерком. Писать в несущемся на предельной скорости поезде было трудно. Но я по привычке доверяла бумаге свои переживания, прорабатывая их внутри себя снова и снова. И мне вдруг стало понятно – я сама виновата, что муж стал импульсивным и агрессивным. Привычка переживать заранее то, что еще не случилось и на 99% не случится, приобретенная во время измен супруга, выматывала меня, делая нервной и злой. Супруг не понимал моих претензий к тому, чего он не делал, и делать, вроде бы, и не собирался. В простонародье это называется «накручивать себя». Я это делала с упоением и стала в этом почти профессионалом. Со временем я перестала понимать, где правда, а где мои фантазии. Я перестала ждать от супруга хорошего и отвергала и протестовала против совершенно всего. Он не раз ловил меня на противоречиях, потому что моей целью было отвергнуть, а не слушать доводы разума. Он перестал понимать меня, перестал верить в мою любовь… Я и сама в неё уже не верила… Я решила не любить, потому что это мучительно. Проще стать равнодушной, что я и делала. Я даже лишних слов не говорила мужу. Если я вдруг начинала говорить много, то это был гневный монолог, очередная отповедь и банальная ссора на ровном месте. Руслан тогда психовал, прыгал за руль и уносился, порой на два-три дня. Потом возвращался пьяный и брал меня в постели, отрываясь на полную катушку. Однажды, вернувшись очень пьяным, он не мог кончить всю ночь до самого рассвета, и замучил меня ласками и ничего не приносящими проникновениями. Наконец, удовлетворившись, он проспал сутки, а проснувшись повторил марафон, потому что ночью я оргазма не получила, а допустить этого супруг не мог. Такая у него установка с первой нашей ночи – жена должна получать удовольствие, а не быть секс-машиной для его личного удовлетворения. Выплескивая теперь в тетрадку свои мысли о нашем сексе и о моем новом опыте, оформляя это в виде нового рассказа, мне вдруг пришла в голову одна мысль… она владела мной до конца поездки, обрастала нюансами и деталями…

– Диночка, привет! Как дела у моей жены?

– Привет, Руслан. Всё отлично. Через час Москва.

– Я потому и звоню. Степан встретит тебя у вагона, когда ты ему скажешь. Его проблема проста, и ты решишь ее быстро. Я уже знаю ответ, но посмотрим, догадаешься ли ты.

Супруг не звонил до этого момента. Девочки писали мне сообщения, дома всё было хорошо, Руслан вышел на работу, решив задачу как помочь напарнику. Его жене требовалась дорогостоящая операция на колено, уже не первая. Олег выставил на продажу свою дачу, но кому она нужна, когда их брошенных через одну? Сейчас Руслан возвращал мне мой вызов. Принимается. Я улыбнулась.

– Ты дал ему мой номер телефона?

– Ага. У него ресторан есть рядом с вокзалом, он предлагает встретиться там. Заодно накормит тебя человеческой едой.

– Ясно. Ну, тогда буду ждать его звонка, но не раньше, чем через час-два после высадки пассажиров. Вагон надо подготовить, а потом уже на всякую чушь отвлекаться.

– Нифига себе чушь! Если ты решишь его проблему, он отвалит 10% от стоимости его бизнеса! Ты представляешь, сколько стоят его три сети из семнадцати тысяч ресторанов?

– Чего-о?! Ты во что меня вляпал, Руслан? Ты ахренел?!

– Да там задача простая, Динка, ты еще смеяться будешь.

– Что же это за простая задача, решение которой стоит целое состояние, и с которой не справился никто другой?

– Вообще смешная. Но мне кажется, что мне бы он заплатил намного меньше. Ты ему приглянулась.

– И ты спокойно об этом говоришь? И вот так легко отправляешь меня к нему на встречу? Я ничего не понимаю… Или мир перевернулся…

– Я учусь доверять тебе.

– Ну-ну. Так важны деньги? На меня, значит, смотришь, как на способ отхватить кусок побольше?

– Дин! Прекрати гнать пургу! И я его живьём закопаю за одни мысли об этом!

– Кто ты против его бизнеса, Руслан? Он бы нас не закопал за моё… решение…

– Неужели ты думаешь, я бы доверил ему встретиться с тобой наедине? Нет, моя хорошая, за вами будет глаз да глаз. И не дай ему бог…

– Значит, без контроля я не осталась. И кто в поезде за мной наблюдает?

– Причем тут поезд?

– А кто будет за нами приглядывать?

– Степан дал доступ к камерам видеонаблюдения ресторана… Я буду приглядывать.

– А. Ясно.

– Дина… Нам на самом деле надо откровенно о многом поговорить. Мне не нравятся твои наезды. Ты меня выставляешь бандитом. Или придурком каким-то.

– Ох, Руслан… Надо было раньше разговаривать. Теперь залежи проблем наших отношений разгрести будет не просто.

– Мы справимся, Дин. Я вот даже не рассердился сейчас, как было бы ещё недавно… И не переживай о решении. Если ты вдруг… повторяю – ВДРУГ!.. не сможешь разрулить, просто позвони. Я скажу ответ. Но ты щёлкнешь эту задачку в два счета.

– О-ох. Устраиваешь ты мне… «американские горки»… Ладно, Руслан, мне надо работать. Самое суматошное время.

– Целую, девочка моя. Я у тебя на быстром дозвоне. №1.

– Аха. Позвоню.

Собирая постельное бельё и посуду у пассажиров, я задумалась: а что это вообще за блажь такая привлекать меня к делам супруга? Если он знает решение, почему просто не озвучить Степану по телефону? Или мне, если уж надо забрать плату. Супруг всегда брал только наличные в банковской упаковке и не выше тысячи достоинством. И сколько же это я повезу денег? У меня зашевелились волосы от ужаса. Я тут же набрала Руслана?

– А сколько это денег – 10% от стоимости его бизнеса?

Я сама поразилась тому, сколько паники и ужаса звучало в моем голосе.

– Дин, ты не будешь брать наличку. Всё предусмотрели. Его люди прилетели ко мне за ответом, и деньги уже у нас. Ты просто озвучишь ему решение. И вкусно поешь. Можешь и напарницу взять.

– Отлично! Так мне будет спокойнее.

– Ага. И мне тоже. Она симпатичная деваха, а Степа холостой. Вернее разведённый… А напарница не замужем?

– Нет.

– Прекрасно! Ну, все, жду. Я – «№1!

– Ладно. Пока.

Уф! Ладно, разберёмся. Все проблемы по мере их поступления, иначе мой мозг взорвётся вслед за нервной системой. Интересно, сколько это денег все-таки?..

***

– Дина Витальевна, здравствуйте. Я – Степан.

– Здравствуйте, Степан. Можно просто Дина. Я Вашего отчества не знаю.

– Хорошо. Дина, Вы уже можете встретиться со мной?

– Да, как раз идем с напарницей к начальнику поезда подписывать увольнительную.

– Как в армии? Строго у вас, оказывается.

– Да, она же несёт ответственность, если с нами что-то случится.

– Понял. Много времени вам выделят?

– Часа четыре-пять. Надо ещё в город съездить, приготовиться в обратную дорогу и подарки детям и… мужу.

– Значит, время – деньги. Вы помните меня?

– Да, конечно.

– Я встречу вас в конце платформы первого пути, вы же там, насколько я вижу, выходите с резерва?

– Не знаю. Наверное. Но я подойду туда.

– До встречи.

Мы с Оксаной отметились у Натальи, сообщили, когда вернёмся и куда намылились, и пошли в сторону вокзала. Напарница не очень рвалась со мной идти, но я подкупила её обедом в ресторане, не сообщив, что за дела меня ждут. Я и сама ничего ещё не знала и сильно волновалась. Такие деньги… За что?

Степан при встрече поцеловал руку сначала мне, потом Оксане, на что она вопросительно посмотрела на меня, задавая глазами многочисленные вопросы. Я скорчила лицо в гримасе «всё потом». Через некоторое время мы уже сидели в ресторане. Оксана немного ошалела от представительности Степана. В нём чувствовался монолит… гранит… мощная энергетика удачливого бизнесмена. Запах денег буквально витал в воздухе вокруг него. Я поискала глазами камеры видеонаблюдения, надеясь, что Руслан видит меня, и постаралась сесть напротив одной из них. Степан общался привычно просто, спрашивал о детях, муже, как я попала в проводницы и зачем мне это надо. Я отвечала, сводя все к шуткам. Нам сразу принесли напитки, а вот обед был сегодня на усмотрение шеф-повара, который сам обслуживал хозяина и его гостей. С нами было два охранника. Когда мы справились за обычной беседой с первым блюдом, Степан пригласил меня за отдельный столик. Оксанка беспомощно и с испугом смотрела на меня. Я успокоила, что это друзья мужа, и никто её не обидит. Нам просто надо немного поговорить о своём.

– Дина, такое дело. Не буду говорить как, но мне достался бизнес по перевозке живой рыбы. Бизнес, прямо скажу, почти обанкротился по простой причине: во время транспортировки рыбы в трюмах, наполненных водой, она не двигается, не всплывает за воздухом и быстро задыхается. Я бы не поверил… и не верил… пока сам не убедился. Инженеры пробовали ставить «мешалки», но рыба всё равно не двигается и задыхается. Не знаем, как решить проблему. Я уже потерял столько денег… Вся надежда на вас с Русланом.

– Степан… А Руслан решает и такие вопросы?

– Он такие и решает. Он и подобные ему трабл-шутеры – единственные, кто способен решать нерешаемое. Вы так и не узнали, чем зарабатывает Ваш супруг?

– Не узнала. Удовлетворилась в прошлый раз Вашим ответом и больше не задумывалась.

– Понятно. Я готов ответить Вам на любой вопрос, дам любую информацию, чтобы Вы смогли решить для меня эту проблему.

– Попробую. Скажите мне, как…

Час я вникала в строение живорыбных барж, в то, что уже предпринималось и что это дало. Степан звонил кому-то и мне подробно, как тупой блондинке, практически на пальцах и аналогиях, объясняли то, что мне нужно было. Потом я взяла паузу. Мне нужно было подумать. Я попросила вернуться Степана к Оксане, а мне нужен был стакан воды. В горле пересохло, разболелась голова. Я выпила пару таблеток цитрамона и позвонила Руслану.

– Ну, что моя ненаглядная, ты уже решила?

– Нет. Я не знаю ответа. Говори свой вариант.

– Нет. Знаешь. Очисти голову, стань рыбой, вспомни, что ты ешь, пьешь, как дышишь, чего боишься и хочешь. Стань рыбой. Позвонишь, когда решишь проблему.

Руслан отрубил звонок. Убью! Вот только домой приеду и убью засранца! Но делать нечего. Я постаралась отбросить страх и волнение не решить задачу, сосредоточиться и почувствовать себя сомом, налимом, карпом. Сидеть на месте не смогла, а потому ходила по ресторану под удивлёнными взглядами персонала. В раздумьях забрела на кухню, потом в туалет и встала напротив зеркала, глядя на себя.

– Я – толстолобик. Что заставляет меня двигаться? Голод. Недостаток воздуха. Но почему я не двигаюсь, раз я задыхаюсь?..

Я разговаривала сама с собой. Ответ не приходил. Я бродила между столами по залу, пытаясь представить рыбу в реке… Ну, плавает она себе и что?.. Потом перед моими глазами всплыла картина охотящихся на косяк сельди дельфинов. Я отогнала это видение и снова представляла мутную воду и карпа. Но картина с сельдью и, теперь уже, касатками не давала о себе забыть. Что-то крутилось в голове. Я разглядывала вымышленных касаток… Вот они со всех сторон надвигаются на косяк, заставляя сельдь сбиться в плотный шар, и тогда касатки по очереди ныряют в него, захватывая побольше рыбешек, пока остальные расплываются и ломают плотную селедочную тучу… Я подошла и оперлась на свой стул около напарницы. Все смотрели на меня, а я будто во сне, глядя на суетящихся и спасающихся от съедения рыб, произнесла, будто в никуда:

– … а что, если в трюм запустить несколько хищных рыб?.. Несколько естественных охотников на ваши виды?

– «Все гениальное – просто!» Дина! Это элегантное решение! Как мы не додумались об этом?!

Степан, подумав меньше минуты, остался доволен. Я извинилась и вышла в туалет, чтобы позвонить мужу.

– Ну, как успехи?

– Я озвучила свое решение Степану. Хочу слышать твоё. Говори.

– Неа, сначала ты.

– Я сказала, что в трюм надо запустить хищную рыбу.

– Гениально! Я знал, что ты справишься! Динка, супер! Умница!

– А твоё решение какое?

– Жена моя… Я не смог решить эту задачу.

– Врёшь, зараза!

– Честно.

– Ты сама сказал – думай, как рыба!

– Ну и что? Я на рыбалке как-то в детстве от бати услышал: хочешь поймать рыбу – думай как рыба. Вот и пришлось к слову.

– Ты меня подставил? А если бы я не смогла решить задачу? Зачем ты это сделал? 10% от стоимости разорившегося бизнеса?

– Дина, я это сделал ради тебя. Ты пошла работать проводницей, чтобы уйти от меня. Я не идиот, всё понимаю. Я не хочу, чтобы ты гробила себя в поездках. Ты заработала деньги на всю жизнь вперед. Это твои деньги. Ты можешь уйти от меня, когда пожелаешь. Я не трону тебя. Я сам уйду. Это твой и девочек дом. Но я прошу тебя: давай попробуем начать сначала.

«Ты пошла работать проводницей, чтобы уйти от меня»… Я задохнулась от неожиданности.

– Руслан…

– Дина, если ты сейчас скажешь, я просто уйду. Дождусь твоего приезда, чтобы не оставлять дочерей одних, и уйду. Просто скажи: уйти мне или мы попробуем начать сначала?