Читать книгу Всё началось с бессонницы - Ульяна Губенко - Страница 1

Где море в буре находит покой

И редкие солнца лучи сияют в эфире,

Туда убежим мы с тобой

И будем одни в этом мире.

Песок влажен и холоден. За нами тянется длинная вереница наших следов. Сколько мы уже идём? Наверное, долго. Спрашиваю, устал ли ты. Отвечаешь, что нет. Я тоже не устала. Ну, может, только чуть-чуть. Я широко шагаю – тороплюсь, буквально лечу на встречу со стихией. А ты всё притормаживаешь меня, шутишь, что не поспеваешь. Ледяной ветер треплет волосы, студит пальцы. Порой его порывы заставляют нас останавливаться, и мы, обнявшись и держась друг за друга, пережидаем, чтобы потом вновь идти дальше.

Баренцево. Море бушует, кричит, рвётся, ревёт, стонет. Я протягиваю к нему руки и закрываю глаза. Вдыхаю влажный, сырой воздух – но воздуха нет, есть только множество частиц морской пыли, солёных кристалликов, оседающих на песок, на наши руки и куртки, на камни. Я вдыхаю море. Прижимаюсь к тебе и утыкаюсь носом в шею, такую родную и тёплую. От тебя пахнет кремом для бритья, крепким чёрным чаем и мятными леденцами. Ты щуришься и ёжишься. Из-под шапки торчат мочки – такие красненькие от жестокого ветра. Я смеюсь и аккуратно растираю их пальцами, а потом натягиваю шапку так, чтобы твои уши были полностью в тепле.

Я дома. Я дома с тобой. Холод не чувствуется – ощущаю лишь тепло, горячее, даже жгучее тепло твоей ладони, твоей улыбки, тебя… Вечно бы так и была здесь, спрятавшись к тебе под крылышко. Ты бы целовал меня в лоб и кончик носа, а я бы следила, чтобы твоё горло не было открытым на ветру.

Мы держимся за руки и стоим на большом камне. Кажется, будь порыв ветра чуть сильнее, нас сдует в холодную тёмную воду и унесёт туда, где она сливается с пасмурным небом и утекает вдаль. Пальцы покраснели, а на коже появились микротрещинки из-за холода – да, я не люблю носить варежки и перчатки. Зато люблю смотреть и чувствовать, как ты мягкими движениями втираешь крем мне в руки, залечивая ранки.

Мы спускаемся к воде и шагаем на наш небольшой, но крепкий и уютный кораблик. Он уносит нас в море. Кромка берега становится меньше, камни превращаются в тёмные бугорки. Волны разбиваются о нос корабля, забрасывая клочья пены на палубу. Нас кидает из стороны в сторону, корабль вертится на волнах, но упорно плывёт вперёд. Ты улыбаешься – говоришь, потому, что я счастлива. А я счастлива, потому что ты рядом.

Кажется, что море немного утихло, успокоилось. Волны стали меньше. Они мягко набегают на корабль, но не тревожат его. Подхожу к корме и протягиваю руку к холодной воде. Впереди мелькнул и скрылся в воде большой хвост. Жду, пока он подплывет ближе. Я хочу погладить спину кита, посмотреть ему в глаза. А ты будешь держать меня за ноги, чтобы я не свалилась за борт. Думаю об этом и смеюсь. Но одно я знаю точно: ты меня любишь и всегда поддержишь.

И я тебя люблю.

***

Солнце. Река. Лес. Смех? Да, кто-то смеётся. Или переговаривается? Так и есть: это холодный и стеклянно чистый ручей бежит в траве и переговаривается с толстопузиком-шмелём, пушистым тельцем касающимся ярких цветов. Они источают столь сладкий аромат, что он опьяняет, вызывает помутнение рассудка: ты хочешь утонуть в этих цветах, захлебнуться насыщенным воздухом; тебе не нужен кислород – одни лишь цветочные ароматы.

Я ложусь – нет! – бросаюсь с головой в эту яркую пучину, ныряю и выныриваю лишь раз – чтобы чихнуть от пыльцы, попавшей в нос. Шмель, пролетавший мимо, испуганно шарахнулся в сторону и полетел, что-то бурча и жужжа себе под нос. Я пальцами касаюсь этих стебельков, листочков и лепесточков, а цветы будто бы склоняются ко мне и кивают головками.

Небо – бесконечная голубизна: ни птички, ни облачка, ни самолёта. Вдруг воздух разрезало и промчалось быстрой стрелой небольшое тело. Ласточка! Я вскочила и успела только проводить её взглядом, заметив, что она скрылась в соснах. Куда она летит? Юркая и быстрая, ласточка, как молния, промелькнула на фоне неба, не оставив после себя даже короткого звука. Но я задумалась о её пути.

Я легла обратно в траву и, закрыв глаза, стала думать о птице. Вот она летит, огибая сосны, оставляя позади покрытые плотным ярким цветочным ковром холмы, плавные изгибы сверкающей в лучах солнца реки, небольшие частные домики дачников. Она летит и, возможно, не знает, что здесь протекает чудесный ручей: он манит прохладой, так и зазывает поговорить. Ласточка, ты не хочешь отдохнуть? Не желаешь остановить этот бурный жизненный поток?

Я мысленно чертила путь ласточки, пыталась представить, куда она может лететь. Я видела её так близко, что даже протянула руки, чтобы поймать это маленькое тельце и рассмотреть его. Но ухватила лишь воздух. Открыв глаза, я окончательно пришла в себя. Солнце стояло в зените, воздух стал невыносимо горячим и тяжёлым.

Перебравшись в тень деревьев, я снова легла с закрытыми глазами. Ласточка всё летела и летела. Постепенно её тёмное тельце стало трансформироваться. Оно увеличилось в размере, крылья стали больше. Вдруг ласточка остановилась прямо в воздухе и повернулась ко мне. От неожиданности я оторопела, а птичка, внимательно посмотрев на меня, кивнула головой, как бы зовя за собой. Удивительно, но я сделала шаг-другой и осознала, что медленно поднимаюсь над землёй. Ласточка, куда ты меня уносишь? Куда ты меня зовёшь, проводник в инобытие?

А ласточка всё взмывала и взмывала вверх – неужели она хочет врезаться в самый небосвод? Я еле поспевала за ней. Но вот птичка сделал последний рывок, и мы оказались… Где мы оказались?

По пышнотелым облакам пробегают сине-фиолетово-розовый отблески. Отблески солнца? Не знаю, его здесь совсем не видно. Я бегу за ласточкой и замечаю, что по её светлому пузику тоже пробегают такие волны и остаются на нём лёгкими цветными разводами. На облаках, за ними, под ногами показывают отрывки каких-то фильмов. Приглядываюсь и в некоторых узнаю свои прошлые сны. Что они здесь делают? Но помимо старых фрагментов, есть ещё и неизвестные – может, будущие?

Мы движемся дальше, и всё чаще на нашем пути облака, превращённые в диваны или кресла, возникают с сидящими в них людьми – все они герои моих снов. Ласточка всё ускоряется, я – за ней, и, в конце концов, мы несёмся с такой скоростью, что всё сливается в одну розоватую картину.

Вот мы влетаем в одно облако, прорываемся сквозь него и… Яркое солнце слепит меня, я жмурюсь, пытаюсь отвернуться, чувствую, как ласточка зацепила меня крылом по щеке, и просыпаюсь. Раскалённый воздух обжигает ноздри, а цветочный аромат уже не кажется таким приятным. Вокруг по-прежнему никого: ни птиц, ни животных, ни насекомых, ни людей. Только лишь ручей неустанно поёт свою песню.