Читать книгу Эй, это моя Рыбка! - Ульяна Киршина - Страница 6

Следующее утро назвать добрым можно было с большим трудом. Хорошо хоть это была суббота, и я никуда не торопилась. Ну, лишь на встречу с родителями Леши. И половину прошлой ночи мы с Ирой и Сашей провели в подготовке моей формы и содержания: Ира помогала выбрать одежду для встречи, Саша – перерыла и свою, и мою комнату в поисках пособий для поступающих. Хотела бы сказать, что я им помогала, но нет. Бутылка вина на троих меня не успокоила, а скорее вогнала в транс и безудержную панику.

– А если я им не понравлюсь? – в сотый раз за вечер вопрошала я.

– Спокойствие, только спокойствие. – Ирка приложила к моему валяющемуся на кровати телу клетчатую юбку. – В конце концов ты идешь туда, как репетитор их дочери, а не как девушка их сына.

– Но не стоит забывать, что первое впечатление – самое важное, – авторитетно заявила Саша, откидывая в сторону очередной учебник по математике. Стопка «подходящих книг» пока состояла всего из двух тонких пособий, и подруга продолжала поиск.

– Вот именно, – пробормотала я. – Нет, только не сиреневая! Это несчу… несче… несчастливый, – наконец выговорила я, – цвет. Лучше бежевую.

– Хм, я такой не видела. – Ирка начала рыться в груде пересмотренной одежды. – Ты уверена, что не придумала ее?

– Нет, она точно есть… – Я закрыла глаза и почти уснула, но Саша запустила в меня тетрадкой, больно попав по моей ноге. Я подскочила с громким «Ой!». – У Сашки! Точно, я ей ее одолжила. Полгода назад!

– На мне она лучше сидит. – Подруга явно не чувствовала за собой никакой вины: ни за тетрадь, ни за блузку.

– Если б я не знала Сашку, отправила ее за блузкой. Но она же уйдет и не вернется, а тебя одну такую я не вытерплю, так что бери сиреневую и не возмущайся.

Я хотела еще раз сказать, что сиреневая – моя несчастливая блузка: я в ней экзамены заваливала, кофе на себя и окружающих проливала, а также с парнями, по крайней мере, с Антоном, расставалась. Но в итоге просто махнула рукой и перевернулась на живот. Комната сразу поплыла, поэтому я подперла голову руками.

– Девчонки, может, надо было отказаться?

– Еще чего! – воскликнула Саша. Что-то она слишком уж увлеченно читает одну из книг. Ага, это роман Джейн Остин. Помощница!

– Сашка права, если тебе нравится Леша, это твой шанс. – Ирка аккуратно сложила на гладильной доске мою завтрашнюю одежду. Остальную, правда, комом засунула на мою полку в шкафу. – Но ты уверена, что он тебе нравится?

– Конечно, он ей нравится! – живо отозвалась Саша. Помню, что они с Иркой долго и громко спорили. Меня же накрыл сон.

В общем, утро началось не очень. Я бы предпочла подольше понежиться в кровати, но Саша, оставшаяся ночевать на нашем диване, решила, что это плохая идея. Ирку мы предусмотрительно не трогали. Пока моя спортивная подруга рассуждала, что еще месяц и хотя бы дополнительные десять градусов тепла – и можно будет начинать бегать, я пыталась продрать глаза, заливая в себя кофе. Мне даже было все равно со сливками он или без, черный или черное – лишь бы помог прийти в себя. Хорошо хоть голова не трещала. Не люблю пить – пьянею быстро. Разгульные вечеринки дорвавшихся до свободы первокурсников, конечно, затронули и меня. Помнится, после одной такой мы с Таней и познакомились. Ту историю я вспоминать не люблю. Скажу только: Тане за взятое надо мной шефство я очень благодарна. Жаль, что она выпускается. Хорошая девчонка, но в дальнейшем мы вряд ли будем общаться – не настолько и близки. Мысли о грядущем выпуске заставили меня проснуться. Блин, Леша же тоже выпускник! Правда, шока и кофеина хватило ненадолго, и вот я уже снова клевала носом. А с Лешей… А с Лешей мы разберемся позднее.

Саша что-то продолжала вещать. Я кивала и иногда даже поддакивала. Как потом оказалось, к радости подруги, я согласилась на утренние и вечерние пробежки, поехать на пробное занятие на бачату и решить за нее задачу по астрофизике. Что ж, надо научиться даже в сонном состоянии мотать головой не вверх-вниз, а в стороны. Да, полезнее будет.

С Лешей мы договорились встретиться у входа в общежитие. Уже спускаясь, я поняла, что он еще ни разу не видел меня в юбке. В джинсах, брюках, домашних штанах – а в юбке нет. Я смущенно разгладила ткань. Сиреневую блузку я все же надеть не рискнула, хотя она и впрямь подошла лучше, чем коричневый свитер с объемным воротом. Зато с ним можно было надеть коротенькую кожаную курточку. Ирка убеждала меня выбрать сапоги на высоком каблуке, но я не решилась: не знала, где живут родители Леши и далеко ли туда добираться. Еще один минус мне, как репетитору – вдруг это такие дальние дали, что не дойти, не доехать. Вряд ли Леша будет провожать меня на каждое занятие. Хотя я бы не отказалась. Да и родители, наверно, сказали бы спасибо за чаще появляющегося дома сына. Я в очередной раз задалась вопросом: почему он не живет с ними. Если бы я была местной… На этом мои мысли застопорились, потому что Леша тоже «приоделся». Нет, никаких байкерских прикидов, сделавших его внезапно суперсексуальным. Или дизайнерских вещиц. Просто я еще ни разу не видела его в пальто, с аккуратно повязанным шарфом. В прошлую нашу прогулку он, кажется, был в болоньевой куртке неброского серого цвета. Пальто же было приятного шоколадного оттенка. Образ «как дэнди лондонский одет» завершался зонтом-тростью. Начищенные ботинки сверкали.

– Ого, – присвистнула я. – Эмм… Нас пригласили на светский раут? Кажется, я не так одета.

– Нет, я просто пытаюсь произвести на тебя впечатление. – Он подмигнул мне. Подмигнул! – Хотя, по правде говоря, это все для мамы… Она пытается сделать из нас с отцом «приличных людей», так что дома я стараюсь выглядеть прилично.

Я скисла. Есть множество вещей, которые не стоит говорить девушке. Вот эта явно была одна из них. Плюс мне стремительно захотелось переодеться. Кажется, маленькое черное платье, которое должно быть у каждой уважающей себя девушки, больше бы подошло. Беда только в том, что в моем шкафу этой обязательной для леди одежды не было. Что ж, бедно одетая гувернантка и щеголеватый сын хозяев – популярный сюжет в любовных романах. Да и учтиво предложенная Лешей рука внушала надежду. Я с легким поклоном взяла его под руку.

– Ну, где наш экипаж? – Я прикрыла глаза, представляя себя в платье конца девятнадцатого века. В таком, с большим турнюром. И в шляпке. С пером. А на ногах должны быть красивые туфельки, с небольшим широким каблуком. Желательно, атласные. И…и фраза «Извини, придется проехать пять остановок на автобусе» мало вписывалась в представляемую мной картину.

– Хорошо, что у студентов бесплатный проезд, – не знаю, зачем я это сказала. Будто Леша сам этого не знал.

– Да, еще пара месяцев безлимита – и здравствуй, взрослая жизнь! – Леша улыбнулся, не смотря на меня: оглядывался по сторонам прежде, чем перейти дорогу.

– Как, ты уже выпускник? – Я сделала удивленное лицо, будто не вспоминала об этом совсем недавно. – Чем планируешь заняться?

– Пойду работать по специальности. В общем, место для меня уже есть.

– Ого, везет!

– Да моей заслуги здесь нет – буду работать у друга отца. Я и сейчас ему порой помогаю, а после выпуска выйду на постоянку. Отец считает, что я должен поработать с другими людьми, прежде чем стать его партнером.

– То есть он тоже юрист? – Мы дошли до остановки. Людей на ней было немного: наверно, предыдущий автобус ушел совсем недавно.

– Так точно. У нас на факультете это неудивительно. Мне кажется, юрист – не менее преемственная профессия, чем врачи или актеры. Почти у всех ребят с моего курса кто-то из родственников связан с юриспруденцией. А почему ты выбрала… А чем ты занимаешься? В смысле, я знаю, что ты на матмехе, но кто ты? Новая Софья Ковалевская? Какие планы после выпуска?

От ответа меня отвлек, даже – спас, подошедший автобус.

– Потом расскажу. Кстати, ты мне так и не объяснил, что это за бандон.

– Абандон, Рыбка, абандон! – мой «ликбез» в юриспруденции длился все пять остановок.

До поступления в университет Леша, оказывается, жил в одном из домов, построенных еще до революции. По его словам, их нынешняя квартира принадлежала еще его прадеду. Точнее две из четырех комнат квартиры, долгое время бывшей коммуналкой.

– Когда я родился, уже три комнаты были нашими – дед выкупил. Пока я был маленький, в единственной «не нашей» комнате жила семья с…

– С девочкой одного с тобой возраста, а потом вы потерялись и… – Ирка давно говорила, что мне пора самой писать романы. Какая еще маленькая соседка? Леша, видимо, думал так же. Он удивленно смотрел на меня, пока мы шли от остановки к подъезду.

– Ммм, нет. Семейная пара, которая там жила, мне годилась в дедушки и бабушки, – я промолчала, хоть мне было, что к этому добавить, – но у них был пудель. У нас с ним не сложились отношения: я относился к нему, как к большой ожившей игрушке. Он мужественно терпел, но, кажется, и он, и его хозяева вздохнули спокойно, когда отец смог выкупить их долю. Девчонки этого и не помнят: они уже росли в полностью нашей квартире.

– А мы долгое время жили на съемных квартирах. Но у меня всегда была отдельная комната! – похвасталась я. – Поэтому первое время в общежитии мне было тяжело: постоянно на виду. Хорошо хоть мне досталась двухместная комната, да и с Иркой мы подружились.

– Повезло, я, когда поступил, жил еще с тремя парнями: в тот год какое-то немыслимое количество проживающих было. Даже на время вернулся к родителям, в общежитии появлялся лишь иногда. А потом открыли еще одну общагу, ту, на Есенина, и многих переселили туда. – Леша ухмыльнулся. – И я с чистой совестью въехал в комнату «на постоянной основе». Нас к тому моменту там осталось трое, один вскоре окончил университет, год мы прожили с однокурсником Пашкой вдвоем, потом его отчислили. Ко мне подселили двух новичков: Славу и Сережу, с Сережей мы не ужились, он через пару месяцев переехал к однокурснику. Сейчас живем втроем с еще одним пареньком.

– Ничего себе! – да я, оказывается, счастливый человек: столько лет душа в душу с Иркой без всяких замен, а то не комната, а проходной двор какой-то. Я бы так не смогла, в чем честно и призналась Леше.

– Не знаю, может, мы, парни, к этому проще относимся, но меня мало напрягала вот эта бесконечная смена соседей. Да и разве у вас не обитает половина курса? – Я покачала головой. Леша нахмурился. – Что ж, наверно, до вас не так просто добраться: у нас первая дверь от лифта, в общем, центральная комната на оба крыла, вот многие и предпочитают у нас собираться. Мы так и со Светой познакомились.

Я кивнула. С Антоном и Лизой я тоже встретилась на одной из таких встреч. Правда, это был скорее кружок по интересам: подготовка к студенческому «капустнику». Я талантами не обладала, в отличие от поющей Ирки, которая и уговорила меня прийти. «Познакомлю тебя с классными ребятами! – убеждала она меня. – Тебе понравятся!». Понравились, даже слишком. С Антоном мы потом еще несколько раз пересеклись в коридорах и, к обоюдному удивлению, встретились в дискуссионном клубе. Оказалось, что у нас общий взгляд на романтические комедии 80-х. Потом завязалась переписка, затем… А дальше было то, что вспоминать не хочется.

– Мы слишком высоко забрались, к нам на де… – Я замолкла, вспомнив, что в девушке должна быть загадка, а моя загадка – мой этаж. Леша же уже заметил осечку.

– Ага, круг поисков сужается: девятый или десятый, значит. Мы, кстати, пришли. – За разговором я не заметила, как мы преодолели три или четыре лестничных пролета. Ладошки намокли.

Дверь Леша открыл своим ключом, по-джентльменски пропустив меня вперед. Правда, помочь снять куртку не предложил.

– Ма, Па, малые! Мы с Диной пришли!

Не знаю почему, но я ждала, что все радостно выскочат в коридор нас встречать. Но в ответ донеслось только приглушенное: «Угу!». Пока Леша вешал нашу одежду на крючок, я попыталась пригладить волосы. Саша придала им форму, и даже недолгое время я, действительно, ходила с каре. Минут сорок. Увы, к моему выходу на улицу – все было как обычно, то есть короткими, неприглядными вихрами.

– Привет, сынок. Здравствуйте, Дина, правильно? – Я отвела взгляд от зеркала и обратила внимание на мужчину, стоявшего в дверях – отца Леши. Он протянул мне руку. – Аркадий Александрович.

Я ответила на рукопожатие, попутно разглядывая старшего Ермолаева. Он, к моему стыду, ассоциировался у меня с моржом: грузный, с намечающейся лысиной, густыми усами, пожелтевшими, вероятно, от курения – у моего папы были такие же, и небольшими глазами. Я перевела взгляд на свою ладонь: точно я пожимала руку, а не ласту? Аркадий Александрович тем временем протянул руку Леше. Никаких тебе семейных похлопываний и объятий.

– Прости, готовлюсь к заседанию, так что уделить вам время не смогу. Мама с Женькой в гостиной, ждут вас.

Ага, значит, все же будет стол! Нет, есть не хотелось, но некоторая торжественность и подготовка к нашему приходу – мне льстила. Но как оказалось, моя интуиция опять промазала. Леша все же прав, называя меня плохим Шерлоком. Если нас и ждали, то по обстановке это было незаметно. Мама Леши и его младшая сестра Женя сидели с книгой на диване. Женя скорее даже стояла: она забралась с ногами на диван и приседала вверх-вниз. Женщина рядом с ней, казалось, на поведение дочери не обращала внимания. Она с выражением читала какую-то сказку для детей. Название мне было не прочесть, а по прозвучавшим строчкам произведение я не смогла узнать. Нас, казалось, она тоже не замечала. Я же смотрела на нее во все глаза.

Мама Алексея оказалась совсем не такой, как я ее представляла. Почему-то я ожидала увидеть чопорную даму с тугим узлом волос или же женщину, упорно не отпускающую молодость. Мама Леши была… обычной. От нее не веяло уютом и запахом пирожков, как от моей бабули, но она не пугала, как наша соседка тетя Люба, окидывающая строгим взглядом любого производителя шума, даже комара. Женщина передо мной выглядела лет на пятьдесят. Или она была не склонна к полноте, или упорно занималась спортом, или же ей хватало силы воли сидеть на диете. А может – все вместе. На ней была легкая блузка и брюки из похожего материала. Каштановые волосы кончиками доставали до плеч. Немногочисленные морщинки на лице она не скрывала. Всегда сложно определяла, на кого похожи дети, но с Лешей сходства, как мне кажется, было мало. А вот Женя, судя по лицу, была мамина дочка. Наконец, мама Леши дочитала страницу и повернула голову к нам.

– Добрый день, сын, ты хоть обними мать! – Леша послушно шагнул к дивану. Я осталась стоять у двери.

– Привет, мам. Привет, егоза! – Леша хотел потрепать сестру по голове, но та увернулась и показала язык.

– Не обращайте на них внимания! – Я не сразу поняла, что обращаются ко мне. – Думаю, вы хотели бы обсудить условия? – Я кивнула. Все-таки немного страха она мне внушала.

– Оля – способная девочка, хоть и с ленцой. Сейчас я не вижу смысла особо налегать на математические предметы, а с языками и историей – у нее все в порядке. Поступить она в любом случае куда-то поступит. Хоть Леша и убеждает нас не запускать ее алгебру. Вот, порекомендовал вас. Много платить, извините, мы вам не сможем. В общем-то, мы платим пятьсот репетитору по немецкому, но там квалифицированный педагог с большим стажем. Двести рублей за занятие вас устроит? Это первый месяц, если все у вас будет складываться хорошо, то мы с вами обговорим другую цену. Три раза в неделю. Конкретные дни вы обсудите с Олей, чтобы они не мешали ни вашей учебе, ни ее занятиям. – Я только молча кивала. – Что ж, дверь справа по коридору, вы не промахнетесь. Леша, останься, нам надо поговорить. Уверена Дина и без твоей помощи справится.

Стоило ли что-то сказать? Но Леша уже разговаривал с мамой, а его сестра уселась на диван… в перевернутом виде: спина на сиденье, ноги вытянуты в «березку» вдоль спинки. Я мысленно пожала плечами и пошла направо по коридору. Дверь сложно было не заметить: на ней висела большая табличка, явно самодельная: «Без стука не входить». Я улыбнулась, вспомнив, сколько боролась с родителями за личное пространство и обязательный стук в период моего полового созревания. Я выдохнула и, набравшись смелости, постучала в дверь.

– Зайдите! – раздался девичий голос. Я толкнула дверь, строя догадки: кого я там увижу. И… опять прогадала…

– Привет, я – Дина, – представилась я. Девушка напротив внимательно меня разглядывала. Я последовала ее примеру. Никаких розовых волос и пирсинга, черной подводки и футболок с рок-музыкантами, как мне представлялось. Она была одета в домашнее платье, слишком простое, чтобы быть выходным, но достаточно приличное для встречи гостей. Волосы были заплетены в мудреную косу, из которой выбилась пара прядей, а на макушке был небольшой «петух». Я уважительно подумала, что, скорее всего, она плела ее сама. Я во времена своих длинных волос освоила лишь пару простых вариантов. На ногах у Оли были длинные вязаные гольфы в сине-белую полоску. Обычная девчушка. В чем состояло Лешино волнение – непонятно. И что мне теперь делать с этим репетиторством? Хотя деньги лишними не бывают…

– Оля, но ты это должна знать. – Меня осмотрели и признали… не знаю, по лицу Оли было непонятно. – Ты – девушка Леши?

– М-м-м… Нет? – Это прозвучало скорее вопросом, чем утверждением, хоть я точно знала, что никакой девушкой я не являюсь. Оля в ответ пожала плечами и отвернулась к компьютеру, за которым работала перед моим приходом. Я попыталась вновь привлечь ее внимание. – Я – твой новый репетитор. – Может, ее забыли предупредить о моем приходе?

– Ага, я в курсе. – Вот вредина, даже глаз не оторвала от экрана! – Это странно, что репетитор не репетирует. Два таких похожих слова, а такие разные значения: одно интересно, другое – дико скучно.

Я молчала, не зная, что тут ответить. Меня только что назвали скучным занятием? Увы, я редко придумывала остроумные ответы на такие колкости. Поэтому просто спросила:

– По какому учебнику вы занимаетесь на алгебре?

Оля указала на книжку на столе. Ага, этот автор мне знаком.

– Хороший учебник, – похвалила я. – У нас был такой же, а я училась в физмате, – в моем голосе прозвучала гордость. Оля наконец подняла на меня глаза, правда, я рано радовалась.

– У нас хорошая школа. И учителя хорошие. – Я хотела спросить, зачем ей тогда репетитор, но она словно прочитала мои мысли. – Думаешь, почему я тогда согласилась на репетитора? Честно говоря, думала, что ты – девушка Леши, раз он так тебя нахваливал. Но если это не так, извини, не вижу смысла в наших занятиях.

Я хотела сказать, что надо тогда обговорить отмену уроков с ее родителями, но Оля вновь меня удивила.

– Ты приходи, только меня не грузи, ладно? Посидишь тихонько, получишь свои деньги и уйдешь. Я какие-нибудь черновики за наши решения выдам. Оценки у меня нормальные: четыре там, пять. Вряд ли мама ждет моих внезапных академических успехов, скорее, не хочет отказывать Леше. Так мы договорились?

Договорились ли мы? А что? Леша просил меня поговорить, а не учить. Так что, я никого не подведу, если не буду заниматься с этой своенравной девицей.

– Какие дни возьмем для занятий? Мне удобны понедельник и четверг, после шести, и, может быть, вторник… – Хоть в этом я решила взять бразды правления в свои руки, но Оля отрицательно покачала головой.

– Понедельник и вторник сойдет, хоть и не вижу смысла в занятиях два дня подряд. Но в четверг я точно не могу. Пятница? – Я взяла паузу на размышления. Согласиться на занятия в пятницу – значит оставить себя без множества общажных развлечений и встреч с друзьями. Но деньги-то тоже нелишние.

– Можно в пятницу, но не позднее четырех. – Я, наконец, приняла решение. – Насчет понедельника и вторника ты права, что ж, я скажу, что мы будем заниматься два раза в неделю… – Будет меньше по деньгам, но и встреч меньше – почему нет, если это все равно фикция, но Оля продолжала меня шокировать.

– Я поговорю сама, скажу, что в понедельник будем заниматься два часа. Так меня меньше трогать будут, останется больше времени на свои дела.

– Тогда, в понедельник, в шесть, – сказала я и повернулась к двери. Оля ничего не ответила.

Мой уход вообще все встретили молча. Лешина мама кивнула, Женя была где-то в другой комнате, папа даже не вышел. Только Леша ободряюще улыбнулся мне и вызвался проводить до остановки – ночевать, как я поняла, он оставался дома.

Всю дорогу до автобуса мы говорили о грядущем репетиторстве: на какие дни мы с Олей назначили занятия, придумала ли я, чем мы будем заниматься, устраивает ли меня стоимость… О своей просьбе Леша ни разу не заикнулся, как мне его семья – не спросил. Я тоже об этом молчала.

Только заходя в автобус, я поняла, что мама Леши так и не назвала своего имени. Забыла или специально не сказала, не планируя общаться со мной в дальнейшем? Или думала, что Леша мне все пароли-явки назвал сам? В общем, мне было о чем подумать все пять остановок по пути домой.