Читать книгу Рассвет - Ульяна Матвеева - Страница 5

Эти несколько дней показались Лизе вечностью. Она уже начала жалеть о том, так уговаривала маму навестить родных. Несмотря на близость сессии и множество невыученных билетов, время тянулось мучительно долго. Теплыми майскими ночами Лиза подолгу не могла уснуть. Убедившись, что все спят, она накидывала на плечи легкий плащ и ускользала из дома. Каждую ночь на ее мобильный прилетали трогательные сообщения с пожеланиями сладких снов и о желании приблизить их следующую встречу. О каких снах может идти речь после таких волнений от каждой вибрации телефона? Снова и снова она прокручивала в памяти то необыкновенное утро и вызывала в памяти его образ. Она вынуждена была признаться самой себе, что скучает по новому знакомому и думает о нем гораздо чаще, чем хотелось бы. Эти ранее неизвестные эмоции смущали и тревожили ее. С одной стороны, ей страстно хотелось очутиться рядом с ним, прикоснуться к нему, вновь услышать его приятный голос. Но иногда ее настолько сильно охватывало волнение, что хотелось бежать – от него и от себя самой. Лиза чувствовала смятение и неловкость из-за того, что с ней происходило. Что-то пугало ее, но что – этого она не могла понять. С приближением воскресенья, на которое у нее было назначено свидание, она становилась все более беспокойной и раздражительной. Лишь занятия музыкой способны была несколько умерить ее пыл, и при этом она играла так эмоционально, с таким усердием, что учителя были в восторге.

Совершенно иначе дни протекали для Даниила. Он, казалось, наслаждался каждым мгновением. После работы он, несмотря на утомленность, принимался за работу в саду: вырывал сорняки, постригал кусты, сажал новые цветы и деревья. Неожиданно его стало привлекать общение с природой, и теперь, вместо привычных многочасовых засиживаний у компьютера, Даниил предпочитал наведение порядка в доме и собственной жизни. Некогда привычные и надоевшие занятия приобрели в его глазах интерес. Даниил вновь увлекся столярным делом, как когда-то в юности, а в пятницу утром, задолго до начала рабочего дня, ему страсть как захотелось поплавать в реке, о существовании которой он как-то позабыл. Время от времени он вспоминал ту необыкновенную девушку, которую встретил в парке. Ее колдовские глаза, по-детски наивные и чистые, как горный хрусталь, вызывали в нем приятное тепло. Ему почему-то хотелось опекать ее, заботиться и оберегать от всего мира, укрыть собой ее чистоту и хрупкость, чтобы сохранить в первозданном виде. Никогда ранее он не испытывал подобных чувств. Его бывшая жена пленила его отнюдь не чистотой и наивностью, напротив, она была искусной обольстительницей, тонко разбирающейся в мужской психологии. Она точно знала, что нужно делать, знала, как нужно смотреть на мужчин, какие нотки должны звучать в голосе, как прикоснуться, чтобы жертва потеряла над собой контроль. До встречи с ней Даниил был решительным, самостоятельным и мужественным мужчиной; с ней же он стал мягким, как воск, и напоминал самому себе главного героя из сопливых мелодрам. Она с легкостью манипулировала им, мало задумываясь о последствиях, в основном, ради сиюминутных потребностей. Растоптав его чувства острым каблучком, она переступила через него в поисках нового увлечения. Из поля битвы Даниил выполз раненным, уставшим и сломанным, и пустился во все тяжкие: беспробудно пьянствовал, ввязывался во все уличные драки, запутывался в случайных связях с женщинами. Казалось, в нем навсегда угас вкус к жизни, но после встречи с Лизой он снова ощутил себя живым. Подумать только, всего каких-то несколько минут общения с ней наполнило его забытым чувством тепла и уюта!

Все то время после встречи с ней Даниил тщательно продумывал план проведения воскресного свидания. С одной стороны, ему хотелось, чтобы встреча прошла в непринужденной обстановке, с другой – чтобы это свидание запомнилось девушке на всю жизнь и походило на отрывок из красивого любовного романа. В конце концов он решил увезти Лизу в горы, на цветочную поляну у ручья и устроить там небольшой пикник. Погода обещала быть ясной, что лишний раз убеждало его в своем решении.

И в самом деле, день выдался на редкость теплым, а на безоблачном небе ярко светило солнце. Надев новую белую рубашку с коротким рукавом и джинсы, Даниил сел за руль своего Ниссана и, нетерпеливо барабаня пальцами по рулю и весело подпевая все песни, звучащие по радио, направился к дому той, о ком уже не мог не думать. Время от времени на его губах играла глупая, растерянная улыбка, но, поймав себя на этом, Даниил рассердился на самого себя и постарался взять себя в руки, приняв самый небрежный и невозмутимый вид. «Невероятно, – проносилось в его голове, – как возможно, что всего одна встреча с молоденькой девушкой превратила меня во влюбленного дурака? Еще немного, и я начну петь серенады под ее окнами…». И вот знакомый поворот, тропинка, ведущая к ее дому… И вдалеке тоненькая фигурка в простом летнем сарафане, с копной золотисто-каштановых локонов, «как воплощение свежего весеннего ветерка, наполненного ароматами сирени и ландышей», – подумал Даниил, зачарованно наблюдая за приближающейся Лизой.

– Здравствуй! – с нежностью вымолвил он. Ему хотелось сжать ее в своих объятиях и осыпать поцелуями это милое личико, зарыться в мягких волосах и забыть обо всем на свете. Но он побоялся напугать ее и поэтому ограничился легким поцелуем ее руки.

– Привет! – весело ответила Лиза. – Прости, пожалуйста, я такая копуша! Как я могу загладить свою вину за опоздание?

– Ммм… дай подумать… Ты пообещаешь мне, что на следующем нашем свидании ты наденешь широкие брюки и блузку из бабушкиного сундука, соберешь волосы и спрячешь их под банданой. Хотя… – продолжал он под звонкий смех Лизы, – меня не спасет и это. Ты даже в мешках из-под картошки будешь обворожительной.

– И снова ты смущаешь меня. Что, если я привыкну к комплиментам и начну задирать нос?

– Не начнешь, – тихо сказал Даниил.

– Да, ты прав, – кивнула Лиза. – Ну что, пошли к реке?

Даниил слегка приобнял ее и ответил:

– Позже. Сначала я хочу показать тебе свои любимые места. Не возражаешь?

Они обменялись улыбками, и сели в Ниссан. Внутри салона приятно пахло сандалом и кожей. Даниил включил кондиционер, но Лиза предпочла открыть окна. Она так любила, когда ветер играл с ее волосами, что не могла устоять перед соблазном «проехаться с ветерком». Тем более, сейчас, когда в ее жизни происходили такие важные события, от которых голова шла кругом. Легкий сквозняк немного проветрил бы горячую голову, а заодно немного умерил бы волнение, раздирающее Лизу на части.

– А как же прическа? – усмехнулся Даниил. Прищурив один глаз, Лиза многозначительно посмотрела на него, дав понять, что такие мелочи ее совершенно не интересуют. Даниил приподнял бровь и зачарованно уставился на нее. «Пожалуй, таких я еще не встречал», – подумал он, а вслух спросил, открывая бардачок, где лежало несколько CD-дисков:

– Какую музыку ты предпочитаешь?

– Ту, что затрагивает чувства, – серьезно ответила Лиза.

– Тогда я, кажется, знаю, что тебе понравится, – и с этими словами он вытащил нижний диск с надписью «Giovanni Marradi» и вложил его в магнитолу. На его лице возникла легкая улыбка, как только он услышал первые аккорды. По салону мягко разливались чарующие звуки музыки, когда Лиза встрепенулась и перевела восторженный взгляд на Даниила.

– Как красиво! Не подумала бы, что ты слушаешь такое.

Даниил повернулся к ней и приподнял правую бровь:

– Я бы и сам не подумал, что я слушаю такое. И мне, черт возьми, нравится!

И, заметив удивленный взгляд Лизы, добавил:

– Этот диск мне подарила сводная сестра, надеясь, что я, наконец, начну слушать «нормальную музыку, а не этот ужас», как она выразилась. Но до сегодняшнего дня она мне не нравилась… – Даниил пожал плечами.

За окнами все быстрее мелькали высокие небоскребы, сливаясь в одну серо-голубую массу. Лизе не терпелось скорее выехать за город. Там она чувствовала себя гораздо комфортнее. Старательно разглаживая складки на сарафане, она продолжила разговор:

– И что же за «ужас» ты слушаешь?

Даниил остановил машину на светофоре, положил свою горячую руку на изящную маленькую руку своей спутницы. От этого прикосновения их обоих пронзили токи, разливаясь горячей волной по телу. Несколько секунд Даниил молчал, поражаясь собственной реакции на столь безобидное действие. Затем встретился глазами с Лизой и, с трудом вспомнив ее вопрос, уклончиво ответил:

– Да неважно. Это было в прошлом. Теперь все будет иначе.

Светофор загорелся зеленым светом, и Даниил переместил руку на рычаг управления.

– Куда мы едем? – полюбопытствовала Лиза. С тех пор, как они с матерью переехали в столицу, она мало где бывала. Вечерами она часто прогуливалась по городу, уносимая потоком случайных прохожих, чужих и неприветливых. Случалось, однако, стать свидетелем проявления настоящих чувств, наблюдая за тем, как взрослый, суровый с виду мужчина средних лет с жесткой щетиной и сердитым взглядом вдруг преображается, беря на руки маленькую дочь, и начинает светиться от нежности; как одинокая дама, чопорно прогуливающаяся по парку, вдруг садится на корточки рядом с бродячей собакой и ласково треплет его за ухо, бормоча что-то доброе и ободряющее. Бывает и напротив, когда донельзя влюбленные с виду друг в друга парочки долго и страстно прощаются, но, едва поворачивают за угол, как их одухотворенные лица превращаются в равнодушно-презрительные. В такие моменты Лизе почему-то становилось очень грустно.

Ей интересно было наблюдать за всеми этими удивительными метаморфозами, но понять причин, их вызывавших, Лизе никак не удавалось, сколько бы она не старалась. Все ее эмоции всегда легко угадывались по ее хорошенькому личику. Она никогда не утруждала себя поиском масок для достижения той или иной цели. Если человек ей не нравился, она просто старалась избегать его. Если же она кого-то любила, то любила горячо и страстно. Чувствам она отдавалась полностью, что порой очень мешало, но Лиза не могла иначе. Ей хотелось подарить любимому человеку все, что у нее есть, всю себя. Притворяться, что любишь и улыбаться тому, кого едва переносишь, – это было для нее чуждо и непостижимо.

В то время, как Даниил внимательно следил за дорогой и, как казалось, не замечал ее, Лиза украдкой любовалась его профилем. Пользуясь моментом, она мысленно отрисовывала его портрет в сердце, чтобы долгими бессонными ночами он всегда был с ней. Каждую минуту, проведенную с ним, она старалась запомнить во всех деталях, во всех ее красках, позабыв о бдительности. Даниил повернулся к ней и застал врасплох. Вокруг его глаз серо-карего цвета с золотистыми искорками появились лукавые морщинки, придавая мужественному лицу мягкое очарование.

Даниил, немного обдумав, говорить ли Лизе правду или сделать ей небольшой сюрприз, решил ответить нейтрально:

– Доверься мне.

Всего два слова. Два простых слова, которые мы так часто говорим друг другу. Но сколько в них смысла, сколько чувств! От них веет заботой и нежностью. Слова, от которых все душевные терзания исчезают в один миг, и на душе становится уютно и спокойно. В такие моменты понимаешь, что ты не один. Что есть рядом кто-то, кто готов защитить тебя, взять на себя ответственность за все, что будет с тобой происходить.

Наверное, в таких случаях принято не отвечать. Но Лизе захотелось ответить:

– Я доверяю тебе.

И это было правдой. Она знала этого человека всего несколько дней, и это была всего лишь вторая их встреча, но, вопреки здравому смыслу, она доверяла ему так же сильно, как доверяла своей матери. Створки ее души раскрылись ему, как по утрам бутон цветка открывается солнцу, впуская в себя его лучи. Даниил почувствовал это и вновь ощутил прилив давно позабытого тепла где-то в самых потаенных уголках его сердца. Заметив приближающийся к ним супермаркет, Даниил остановил автомобиль на обочине.

– Я на минутку. Подожди, пожалуйста! – и поцеловал ее бархатистую щеку, рядом с так манящими его губами.

За несколько минут отсутствия Даниила Лиза успела расчесать свои длинные волосы и собрать их в небрежный пучок. Пара тонких прядей, выбившихся из прически, добавляли ее образу женственности, привлекая внимание к длинной шее и хрупким плечам. Лиза бесстрастно поглядела на свое отражение и заметила, что ее губы немного обветрились. Нанося на них капельку блеска, который очень кстати был обнаружен в сумочке, она поймала себя на мысли, что ей вовсе не все равно, как она выглядит, когда рядом Даниил. Ей очень хотелось нравиться ему, восхищать его. Это было настолько новое и странное для нее ощущение, что она рассмеялась. Еще немного, и она начнет пользоваться декоративной косметикой и носить шпильки! Лиза представила себя сногсшибательной красоткой с накладными ресницами и алыми губами, неуклюже раскачивающейся на высоких каблуках, вечно одергивающей вниз мини-юбку, и еще больше развеселилась. Как раз в этот момент вернулся Даниил с полным пакетом всех видов мороженого и парой бутылок с минеральной водой.

– Я вижу, тебе тут не скучно, – сказал он с полуулыбкой, садясь в салон. – Что тебя так развеселило?

Лиза приподняла край пакета и ахнула.

– Уж не в Африку ли мы едем, чтобы накормить голодных детишек?

Заметив в ее глазах пляшущих озорных бесят, он ответил в том же шутливом тоне:

– Не угадала. Просто я сбил голубой вертолет волшебника, везущего полтонны эскимо для какого-то там именинника…

Даниил насладился звонким смехом Лизы и сказал, на сей раз серьезно:

– Я не знал, какое мороженное ты любишь, и решил взять все.

Лиза поддалась порыву и обняла его. Так странно… Никогда раньше она не обнимала мужчин, кроме отца и деда. Но те были не в счет, они ведь свои, родные. От скуки она иногда размышляла, какого это: обнимать мужчину, который тебе нравится? А, оказалось, то же самое, те же ощущения уюта и чего-то очень родного и близкого.

– Я искренне надеюсь, что нам не попадется по пути какой-нибудь ювелирный магазин! Не стоило, правда… Но мне очень приятно…

Ее порозовевшее лицо было так близко к Даниилу. Опасно близко. Настолько, что он нарушил свое намерение сделать их первый поцелуй незабываемым где-нибудь на берегу горной реки или на снежных вершинах гор. Забыв обо всем, он притянул Лизу для долгого, требовательного поцелуя. Все те робкие первые чувства, нежные и боязливые, что так старательно молчат внутри нас в томительном ожидании подходящего случая, вырвались на свободу и закружились вихрем, ликуя и унося за собой сомнения и страхи. «Люблю, люблю, люблю его!» – звучало у нее в мыслях, и под этот аккомпанемент, очертя голову, она бросилась в пучину собственных страстей, ни на миг не останавливаясь для размышлений. Когда Лиза, наконец, призвала на помощь все силы, чтобы вернуть самообладание, она слегка отстранилась и заглянула в его глаза в поисках ответов на мучивший ее вопрос: что она для него? Но когда она увидела пламя страсти, которое бушевало в его потемневших глазах, ей стало не по себе. Перед ней сидел голодный тигр, для которого она была сочным бифштексом. Он явно желал продолжения, к которому она была еще совершенно не готова, несмотря на то, что тело просило его объятий.

– Мороженое растает, – нерешительно сказала Лиза первое, что пришло в голову.

Даниил внимательно посмотрел на нее. Его дыхание понемногу восстанавливалось, разум начинал проясняться. Что же он делает? Стоило ей оказаться на опасно близком расстоянии, как его обещания самому себе быть внимательным и нежным с ней превратились в прах, и желание взяло верх над силой воли. Но эта девушка определенно захватила власть над ним, а это ему уже совершенно не нравилось. Довольно было одной такой, которая, к счастью, давным-давно ушла из его жизни. Чтобы немного сгладить обстановку, он спросил:

– Расскажи мне о себе? Мне хочется узнать тебя как можно больше.

Как часто за последнее время она слышала этот вопрос. Все одноклассники, сокурсники, преподаватели и даже самые малознакомые люди. Лиза успела понять, что, задавая этот вопрос, люди часто не ждут от нее искреннего ответа. Да и, по сути, им все равно, кто она и какая. Этот вопрос относится к разряду вежливых, его принято задавать при знакомстве, и редко кто действительно желает подробного рассказа. А вот краткая информация в виде досье всех вполне устраивает. Лиза слегка замешкалась. Но ведь Даниил не такой, как остальные, или же ей просто так показалось? Что, если она покажется ему глупой влюбленной девчонкой, которая тараторит без остановки о себе, лишь бы произвести впечатление? Она решила не рисковать:

– Мне скоро исполнится двадцать, живу с мамой и Ройсом (это моя собака), учусь в государственном университете на экономическом факультете…

Она внезапно остановилась и чуть заметно поморщилась. Это не прошло мимо пристального взгляда Даниила, и он осторожно спросил:

– Но ведь это не твое, верно?

Лиза кивнула.

– И еще мне кажется, что это не то, что ты хотела бы мне о себе рассказать, – он чуть помедлил. – Мне правда очень интересно.

Лиза внимательно посмотрела на Даниила, затем перевела взгляд куда-то вдаль, на горизонт.

– Я это я. Я люблю рассветы и закаты, люблю тепло летних вечеров и свежесть утренней росы. Люблю музыку и иногда, прогуливаясь в одиночестве, мне ее напевает ветер. Люблю природу, люблю животных, причем, всех! – Лиза засмеялась. – Раньше я чуть ли не каждую неделю часто приносила домой бездомных щенков и котят, а потом мы с мамой по несколько дней искали им новых хозяев…

Она снова украдкой взглянула на Даниила и увидела все тот же пристальный, серьезный взгляд. Похоже, ему действительно интересно.

– Еще я обожаю танцевать. Почему-то, когда я одна и уверена, что никто за мной не наблюдает, у меня все получается, а стоит только кому-то на меня посмотреть, как ноги путаются, руки деревенеют и выходит танец оловянного солдатика

– Продолжай, – тихо попросил Даниил, все больше ею очаровываясь.

– Эм… еще я в детстве не слезала с крыш, особенно вечерами. Там, где я жила, было несколько заброшенных домов, и на некоторые из них было довольно-таки удобно взбираться. Особенно здорово было наблюдать оттуда за тем, как заходит солнце. Если бы у меня под рукой были краски и холст, я бы непременно каждый вечер создавала новый шедевр. Часто соседи жгли по вечерам листву или просто жарили шашлыки. И вот сидишь на крыше, укутавшись теплым флисовым пледом, потягиваешь носом все эти ароматы и наблюдаешь за тем, как невидимый художник щедро разливает свои краски по небесному холсту и размазывает их мастихином. А внизу люди, уставшие после жаркого дня, медленно покачиваются на качелях, смеются и что-то рассказывают друг другу. Возможно, они сами не замечают, как они счастливы, скорее всего, они чувствуют лишь усталость и желание скорее лечь спать, но мне, с моих тайных пунктов, было это видно. И я тоже была счастлива. Да, в общем-то, и сейчас я счастлива…

– Но ты очень скучаешь по этим временам и этим местам, верно?

– Верно… – согласилась Лиза, приятно удивленная тем, как Даниил понимает ее. – Мы переехали, когда мне было одиннадцать. Этот город сразу показался мне очень серым и каким-то бездушным. Здесь людям некогда замечать жизнь, они заняты в основном лишь тем, чтобы зарабатывать деньги и нарабатывать связи, чтобы опять же, зарабатывать деньги. Я очень надеюсь, что ошибаюсь, но первое впечатление было таким, и с тех пор оно не слишком изменилось. Но стоит им уехать за город, как в них снова оживают дети, которые с любопытством и восторгом глазеют на этот мир, будто видят его впервые. Мне очень не хватает этой искренности и живости. Даже с подругами мне редко удается поговорить по душам, все как-то очень поверхностно. Ты, наверное, не понимаешь меня, – Лиза облокотилась подбородком на ладонь и искоса посмотрела на собеседника, который не отрывал от нее глаз.

– Ошибаешься. Прекрасно понимаю, – сказал он. В нем пробуждались забытые детские воспоминания, его мальчишеская беспечность и жажда жизни. А вместе с тем и влюбленность в эту необычайно красивую, умную, милую и настоящую девушку. Ему вдруг тоже захотелось открыться ей, что было так ему несвойственно, и он продолжил:

– Мне тоже душно в этом городе. Если бы не работа, я, пожалуй, переехал бы в загородный дом моих родителей. Как-нибудь я обязательно покажу тебе его. Жаль только, что не смогу познакомить с семьей. Меня воспитывала бабушка. К сожалению, она не дожила до того момента, когда в моей жизни появилась ты. А родители мои живут слишком далеко отсюда.

Он снова завел машину и тронулся в путь. По дороге он рассказал Лизе некоторые приятные воспоминания из детства, с теплотой вспоминал бабушку и объяснил причину, по которой он практически не общался с родителями. За разговорами время пролетело незаметно, и вот уже показался выезд из города, а за ним начиналась горная местность. Пришлось сбавить скорость, чтобы не взлетать на каждой кочке, которыми была усеяна дорога в тех краях, которая к тому же извивалась серпантином и уходила все ближе к лазурным небесам. Лиза попросила открыть все окна, чтобы насладиться чистейшим озоновым воздухом, от избытка которого у нее слегка закружилась голова. Все дальше от них оставались порванные цепи мегаполиса, который ревниво глядел им вслед, зажигая свои первые тусклые фонари.

– Во сколько тебе нужно быть дома? – вдруг спросил Даниил.

Вопрос застал Лизу врасплох. Она еще не рассказывала матери о нем и о том, куда направляется. Почему-то она испытывала странный стыд перед ней, словно стыдилась того, что она уже не та маленькая беззаботная девчонка, у которой в мыслях порхают бабочки. Незаметно для нее и для себя самой, она выросла и вот уже нерешительно стоит на пороге взрослой жизни, которая гостеприимно распахнула перед ней двери и обещает все, что только пожелает ее юная гостья. В детстве, когда ей было лет восемь, она часто представляла себе свою будущую жизнь. Казалось, что сейчас это еще не жизнь, а всего лишь подготовка к ней, а самое интересное начнется потом. Это сейчас пока все непонятно и туманно, а во взрослой жизни будет все совершенно иначе. Все двери вдруг слетят с петель, стены и барьеры разрушатся, руки обретут небывалую силу и создадут все, что только пожелает душа. И вот рядом с ней сидит тот, кто подаст ей крепкую руку и поможет сделать первый, самый трудный шаг. С ним ей ни капельки не страшно. Лиза была уверена, что он – именно тот, кто проживет с ней всю жизнь, наполненную любовью, счастьем и творчеством, без которого она уже не видела себя в будущем. Вкусив первый сладкий плод своих музыкальных стараний, ей хотелось вырастить собственную целую яблоню, которая защитит ее от жажды или холодного ветра.

Все еще обдумывая ответ, Лиза тихо промолвила:

– Я еще не решила.

Даниил догадался о причине ее смятения и спросил прямо:

– Твоя мама знает обо мне?

Лиза покачала головой.

«Что ж, – подумал Даниил, – может, оно и к лучшему. Вряд ли она обрадуется, когда узнает, что я далеко не принц на белом коне, а зрелый мужчина, потрепанный жизнью и со своими тараканами. К тому же… я ведь не жених ей, в конце концов». Его мысли хотели было коснуться темы характера их отношений, как он заметил ту самую тропинку справа, которую искал.

– Приехали, – улыбнулся Даниил. – Пойдем?

Солнце уже начинало готовиться ко сну и лениво глядело на них из-за розовых облаков. Даниил взял Лизу за руку и повел туда, где танцующие полонез ивы расступились в изящном поклоне, приглашая войти. Перед ее взором возникла поляна, окруженная цветущими дикими вишнями и барбарисом. Среди высокой травы, почти потерявшей свой малахитовый оттенок в бронзовой мантии уходящего дня, прятались бархатцы, лаванда, первоцвет и первые маки. Даниил повернулся было в сторону машины, чтобы принести палатку, складные стулья и столик, как почувствовал крепкие объятия и горячее дыхание в области шеи.

– Спасибо! Если бы ты только знал, как мне здесь нравится!

Он положил свои руки на ее ладони, практически полностью закрыв их. За эти пару мгновений она незаметно заполнила собой ту пустоту, что так испугала его, как только он попрощался с прошлым, и свила там уютное гнездышко.

– А я? Я нравлюсь тебе? – спросил Даниил, повернув к ней голову в полоборота.

Громкие и неосторожные признания чуть было не сорвались с ее губ, но в последний момент Лизе удалось сдержаться. Пока рано говорить о любви.

– Очень, – послышался шепот. Она не решилась задать ему тот же вопрос. Да и к чему он? Лиза и так прекрасно знала, что ее чувства взаимны.

Увидев палатку, она растерялась. Даниил явно рассчитывал провести ночь здесь, на природе, оттого и задал тот вопрос, чтобы уточнить это.

– Боюсь, что я не смогу провести здесь всю ночь. Мама потеряет меня, к тому же я ведь ничего не брала с собой! – произнеся это, Лиза ощутила еще более горькое разочарование, чем Даниил. Разве не об этом она мечтала с момента их первой встречи?

– Если передумаешь, у меня есть все необходимое. Как насчет шашлыков?

В то время, как Даниил собирал мангал, Лизе прилетело сообщение от матери: «Не теряй. Отвезла Ройса к бабушке на дачу, там и переночую». Где-то внутри, примерно на границе владений стыда и желания, защекотало. Она могла остаться здесь до утра без риска лишних волнений мамы. Если она согласится, то ее нескоро отпустит стыд перед ней. Если откажется, то никогда себе не простит того, что так легко отказалась от волшебной ночи рядом с любимым человеком.

Лиза предпочла стульям и столам обычный плед на траве. На него она перенесла из корзины пару салатов, фрукты, лепешку и напитки. Оставалось дождаться только готовности мяса. Она подошла к Даниилу, который задумчиво стоял рядом с тлеющими углями на клочке выжженной земли совсем близко к горному ручью, и взяла его за руку.

– Я могу остаться до утра. Если хочешь.

Его брови взлетели вверх. Даниил не ожидал от нее такой смелости и сейчас стоял в полном изумлении и восхищении.

– Ты настолько сильно доверяешь мне?

– Именно, – кивнула Лиза.

Она надела его теплый свитер и теплые походные штаны. Несмотря на его уговоры, она так и не стала надевать шерстяные носки и до самой ночи оставалась босиком. Когда он сам почувствовал, как стало заметно прохладнее с уходом солнца, Даниил пригрозил отшлепать ее, если она не наденет носки с кроссовками, которые он купил специально для нее еще вчера. Наказание было весьма сомнительным, но Лиза и сама начала замерзать, поэтому послушно выполнила все указания, приложив в конце руку к голове со словами: «Есть, товарищ командир!», от чего ей пришлось потом удирать в великоватых ей кроссовках в сливочном свете луны, тщетно уворачиваясь от щекотки.

– Эх, еще бы гитару сюда. Только я не умею пока на ней играть, – сказала Лиза, завороженно наблюдая за первыми языками пламени костра из сухих веток.

– Точно! Я же взял гитару! – воскликнул Даниил и принес из машины старую коричневую гитару. Немного настроив ее, он уселся поудобнее и в ночной тишине зазвучали аккорды. Он играл и улыбался Лизе, затем запел, слегка фальшивя, но от души:

Внезапно он остановился и нахмурился.

– Хотя нет, эта песня не подходит, – и заметив, как помрачнело лицо его прелестной спутницы, решил пояснить: – Там грустный конец. И не про меня.

Его пальцы начали подбирать другую мелодию. Вспомнив начало, он запел, на сей раз чисто и красиво:

Лиза ловила каждое его слово и каждое мгновение этой звездной ночи, окутанной магией. Ее чувства, как снежный ком, неслись с горных вершин, не оставляя ни малейшего шанса на то, чтобы их можно было остановить. С каждой минутой она влюблялась в него все сильнее и даже не пыталась противиться этому.

– Чья это песня?

– Моя, – подмигнул Даниил. – Я же ее пел, хоть и фальшивил немного.

Лиза расплылась в улыбке:

– Это да… Но мне хотелось бы ее потом найти и сохранить в телефоне.

– Я напишу тебе название. Это Scorpions, пожалуй, лучшая группа моей молодости. Они всегда понимали меня.

– Тогда я не понимаю, почему твоя сестра назвала это «ужасом»…

– Нет, она имела в виду другое. Я довольно редко слушаю их песни, но, когда они все же звучат, внутри все оживает и эмоции начинают брать верх. Поэтому стараюсь лишний раз их не включать.

– А ты боишься потерять над собой контроль? – серьезно спросила Лиза.

Даниил хотел уклониться от ответа, но, посмотрев на Лизу, ответил:

– Боюсь.

Она промолчала. Лиза не хотела бродить по его личным владениям, в которые, по всей видимости, он пока не собирался ее впускать. Что ж, она подождет. Подождет до того момента, когда ему захочется поделиться с ней всем, даже прошлым, когда он доверится ей так же сильно, как и она ему.

Доиграв до конца, Даниил притих, вслушиваясь в тишину. Умолк и сверчковый бэк-вокал. Лишь горная река продолжала свою успокаивающую мелодию, извлекая звуки из круглых камней, встречающихся на пути.

– Поразительно, – наконец, сказал он, – как же я отвык от тишины. Даже когда я остаюсь один на один с самим собой, руки тянутся включить радио или телевизор – что угодно, лишь бы фоновый шум не умолкал. Я боялся остаться в тишине, но, оказалось, бояться нечего. То ли все мои демоны пугливо разлетелись при виде тебя, то ли просто уснули под мои гитарные бренчания… Но сейчас мне так хорошо, как никогда. И все благодаря тебе.

Он собственноручно снял с себя остатки самоуверенной маски успешного мужчины, на которую Лиза давным-давно перестала обращать внимание, и предстал перед ней в своей душевной наготе. Возможно, тому виной разлившиеся по земле ночные чернила – те самые «чернила правды», в чудодейственных испарениях которых отбрасываются в сторону сомнения, запреты и ширмы. Разум сладко засыпает, и к власти приходит наше настоящее Я, которое мы так часто боимся показать другим, бережно храня его годами под множеством слоев. С каждой новой раной этих слоев становится все больше, и со временем они твердеют, становясь все больше похожими на панцирь. В нем мы чувствуем себя под защитой, в тепле и уюте, но туда почти не проникают лучи солнца, которые так жизненно необходимы той самой крохотной, столь уязвимой части наших существ. Даниил собственноручно создал вокруг себя настолько крепкий панцирь, что внутренний беззаботный мальчишка, который всегда жил внутри него, ослабел и больше не мог кричать и просить о свободе. И вот теперь Даниил приоткрыл дверцу и впустил в себя свет, льющийся от его прелестной спутницы, который мгновенно осветил и преобразил его темницу. Жизнь перестала быть просто дорогой, по которой нам нужно пройти. В ней появилось множество новых разветвлений и дверей в неизведанное. Из пройденного отрезка пути ушла грозно нависшая туча, превратившись в белоснежное облако. Рядом с ней Даниилу становилось необычайно легко. Он отложил гитару и придвинулся к зачарованно глядевшей на нее Лизе.

– Замерзла? – нахмурился он, заметив ее холодные пальцы.

– Не обращай внимания, они у меня пожизненно холодные, – смущенно улыбнулась Лиза. Она хотела погладить его по щеке, но боялась заморозить ими.

– Тогда я пожизненно буду их тебе греть, – сказал Даниил, пряча ее руки под свою рубашку. Оба они вздрогнули от прикосновения к его телу. И засмеялись. Как дети.

Рыжие огни от догорающего костра весело плясали в глубине ее глаз. Он заметил это… как и то, что ее истинная красота начинает проявляться только сейчас. У Лизы была очень привлекательная внешность. Она удивительным образом сочетала в себе и холодную, аристократическую красоту, и какое-то экзотическое очарование. В ней не было ни одной стандартной черты лица, но в целом они составляли очень гармоничный облик редкой красавицы. А сегодня Даниил заглянул в ее сердце. И влюбился в нее раз и навсегда.

– Когда-нибудь я отвезу тебя туда, – Даниил указал на один из горных силуэтов. – Оттуда весь наш город виден, как на ладони. Вид потрясающий, особенно ночью. А еще научу рафтингу. Это не так страшно, как кажется. И сноуборду… А на лыжах ты каталась уже? Что? Что смешного? – спросил Даниил, с трудом сохраняя серьезность до тех пор, пока Лиза не ответила:

– А как же… Такое не забывается! Главное, уметь тормозить… как выяснилось, – Лиза вновь рассмеялась и поделилась с ним рассказом о том, как они с Машей, будучи подростками, поспорили с одноклассниками на мороженое, что смогут прокатиться на взрослых лыжах всю трассу и ни разу не упасть. В итоге, за их виртуозными пируэтами на лыжной трассе вплоть до остановки в сугробе следила не одна сотня зрителей, благодаря одному продвинутому однокласснику, снявшему и выложившему видеоролик в интернет.

– Пойдем… – он взял ее за руку и повел в палатку, – я расскажу тебе одну страшную сказку на ночь о том, как один лихой паренек однажды открыл для себя сноуборд…

Даниил помог ей лечь в спальный мешок и вышел покурить перед сном. Он задумчиво повертел в пальцах сигарету, затем спрятал ее обратно и вернулся в палатку.

– Сказать правду? Это был самый лучший вечер в моей жизни, – признался он Лизе, держа ее за руку. Затем закрыл глаза и провалился в сон.