Читать книгу Краденое счастье - Ульяна Павловна Соболева - Страница 7

Мы сели в маленькой безлюдной кофейне, и от умопомрачительного запаха свело голодный желудок. Я не помню, когда ела в последний раз. Но аппетита нет и не предвидится совершенно. Все мысли только о Диме, о его лжи, о раненом мною футболисте и о деньгах.

Да, о проклятых деньгах. Каждую секунду я думаю о них. Нескончаемо, лихорадочно. Когда все в жизни зависит только от них… думать больше не о чем.

Блондинка грациозно села за столик, ее зонтик тут же забрали, и она поправила свои ослепительные волосы, улыбнулась официанту. Потом повернулась ко мне.

– Что будешь пить?

– Чай с лимоном, если можно.

– Принесите чай и мне латте макиато без сахара.

Я даже названия такого никогда не слышала. Да и к черту названия, я вообще не понимаю, что делаю здесь с ней и зачем поехала в это кафе. Наверное, человек от отчаяния способен на странные вещи.

– Таня, я слышала, что у тебя серьезные проблемы и…и даже, прости, услышала сумму, в которой ты нуждаешься. Я на «ты», ладно?

Равнодушно кивнула. Все это мне вдруг начало походить на какой-то «развод». Я осмотрела зал в поисках придурков с камерами или еще чего-то настораживающего. Но кроме ее охранников в кафе никого не было. Только вдалеке за столиком какая-то пара.

– Послушай… знаю, что мое предложение покажется странным и, может, даже неприличным…

Я посмотрела на ее лицо с идеальными чертами, шикарным макияжем и совершенно не понимала, что именно мне может предложить такая женщина.

– Ладно, скажу вкратце. У меня есть разногласия с мужем, и их решило бы мое незамедлительное материнство. Но…но у меня с этим есть некоторые проблемы. И забеременеть так быстро, а то и вовсе забеременеть, я не могу. Я дам денег, а ты родишь мне ребенка.

– Предлагаете стать суррогатной матерью?

– Нет, переспать с моим мужем, родить, а младенца отдать мне. Так, чтоб мой муж не узнал об этом. И все будут счастливы. Ты с деньгами, а я со своим мужчиной.

В этот момент принесли мой чай и ее латте. Я тут же сделала глоток и обожгла язык. Ее предложение звучало, как дичайший абсурд.

– Я заплачу тебе столько, сколько надо для того, чтоб ты вылезла из долгов и еще сверху, чтоб было на что жить дальше.

– Зачем вам я? Сейчас есть суррогатное материнство и…

– Не важно зачем. Я не исповедоваться пришла, я хочу купить у тебя ребенка. Ты продашь его мне за ту сумму, которую назовешь сама.

В этот момент ее лицо стало неприятным, похожим на морду какого-то зверька, то ли куницы, то ли сурка. Губы в тонкую полоску не сжались, видимо, были подкачаны, и она просто их поджала бантиком. Потом спохватилась и расплылась в улыбке.

– Суррогатное материнство не решит моей проблемы. Ни ЭКО, ни что-либо еще, где нужно участие двоих. У нас проблемы… – она скривилась и ударила кулачком по столу, – …Он на это не пойдет. А мне надо его удержать. Мне нужен ребенок… ты знаешь, что такое любовь? Ради нее пойдешь на что угодно. И я готова пойти ради своего мужчины.

– Я вряд ли вам подойду. Я замужем и… этот способ мне не подходит. Что я мужу скажу?

– Ну и что? Все можно обыграть, и твой муж ничего не узнает. Он же обманул тебя, я слышала, а ты его… Выносишь, потом скажешь, что ребенок умер, делов-то.

Она пожала плечами, как будто предложила мне продать ей свои сережки или мебель. Мне вдруг стало неприятно находиться с ней рядом, неприятно осознавать, что она с такой легкостью предложила мне чудовищный обман, самый чудовищный из всех, что можно себе представить. Я резко встала с кресла.

– Нет… я не могу. Я никогда не продам своего ребенка, я никогда не пересплю с чужим мужчиной. Вам нужно найти другие варианты решения проблемы… это как-то неправильно.

Хотела направиться к двери, но она удержала меня за руку.

– Никогда не говори «никогда», детка. Понимаю, что предложение дерзкое, скандальное, но, поверь, для меня это единственный выход… как и для тебя. Никто не даст тебе таких денег никогда. Не торопись… возьми визитку, – сунула мне в руку карточку, – позвони, если решишься.

– Я не решусь. Найдите кого-то другого.

Никогда я не решусь на это. Она сумасшедшая и… и почему решила, что я способна на такое пойти ради денег? Что со мной не так? Как я выгляжу, что мне предлагают такие чудовищные вещи. То этот ублюдок-знаменитость, то эта размалеванная инстаграмная красавица.

Домой к Ане я ехала в переполненном автобусе в каком-то ступоре. Я не знала, что мне теперь делать… не знала, как говорить с Димой-лжецом и… что теперь с нами будет? Мой мир, выстроенный в идеальную семью, где все счастливы и жена лепит пироги по воскресеньям, а муж гуляет с детьми во дворе, вдруг стал выглядеть совершенно иначе… Он попросту исчез. Его не стало… как и нашей квартиры, из которой нас вот-вот выселят. Как он мог так подло мне лгать? Каааак?

Меня скручивало от боли и от отчаянья, от полной растерянности и неизвестности. Едва мне открыли дверь, как я набросилась на Диму, я схватила его за шиворот и закричала, глотая слезы:

– Куда ты дел все деньги, Дима? Зачееем лгал мне?

Вначале он опешил, пытался меня оттолкнуть, пятился назад.

– Ты же…ты же их проиграл, да? Все это время ты спускал мои деньги? Ты…ты родительскую квартиру просто проиграл… да? Все наши деньги… ты обокрал меня, Димаааа! Нас обокрал!

– Я все объясню…все объясню. Так получилось. Я бы все вернул. Эй! Успокойся! Прекрати истерить! Ты че?!

– Что вернул? Чтооо? – меня било в истерике, я не могла успокоиться. – Тыыыы… ты же обещал, что расплатимся и…. и ребёночка родим… тыыы…

– Какого ребёночка? Какая из тебя мать? Ты на работе и дня продержаться не можешь!

– Ты… я больше не хочу с тобой жить! Я хочу развестись! Хочу…хочу сама жить!

– Сама? – впился мне в плечи и сильно тряхнул. – Значит, когда я в дерьме, сама хочешь жить? А когда жрала за мой счет, не хотела?

– Отпусти… я сейчас же уйду! Ты сам этого добивался, когда врал мне! Сам разбирайся со своими проблемами… сам! Ты…ты лгал мне, лгааал!

– Да! Бл*дь, лгал! Чего орешь, сучка?! – и ударил меня по лицу так, что я отлетела к стене. – Проиграл и перед тобой отчитываться не намерен! Не пойдешь никуда. На работу устроишься, и долги выплачивать будем! Орет она!

Аня выбежала с Гошей и громко закричала, стала между нами, но Дима уже опомнился. Его лицо приобрело осмысленное выражение, а я закрылась руками и сжалась в комок возле стены. Потом он резко вышел на кухню, а Аня подошла ко мне, опустилась на корточки.

– Ты…ты как? Божеее… он совсем с ума сошел. Это безденежье кого угодно сведет с ума. Подожди, я малого в манеж посажу, и выйдем на балкон. Вам обоим надо успокоиться.

Она закурила, а я приложила лед к синяку на щеке и закрыла лицо руками, чувствуя себя совершенно опустошенной и разбитой. Вспоминались слова мамы… «Один раз ударил – значит, ударит снова!». Что мне делать теперь? Кому верить?

– Шурка тоже иногда злится вот так… молчать в этот момент надо, под руку не кидаться.

– Он все наши деньги проиграл. Квартиру… ее заберут судом. Он за нее не платил.

По щекам покатились слезы. Вспомнились похороны отца и то, как родители мечтали, что у нас будет своя квартира… внуков понянчить. Мечтали, чтоб я была счастлива. И в погоне за этим счастьем я ведь что-то упустила… а теперь могу только рыдать и прикладывать лед к синяку.

– Да… жуть. Совсем с ума сошел, я ж говорю. Еще и долги тебе на голову свалятся. Квартира ж на тебя записана.

Я раскачивалась из стороны в сторону, ничего не видя из-за слез.

– Я…я… мне сегодня такое предложили… такое. Мир действительно с ума сходит.

Рассказала Ане про ту женщину и про ее предложение, а сама словно видела перед собой ее лицо, то, как плечами пожимала снова и снова, и руки ее холенные с маникюром и длинными, острыми ногтями. Кто-то о ребенке всю жизнь мечтает, а кто-то может просто его купить…

– Охренеть! Так и сказала – купить ребенка?

Я кивнула и взяла у нее сигарету. Сделала затяжку и вернула, закашлялась. Никогда не курила, и всякий раз, когда пыталась, душил кашель.

– Я отказалась…

– Понятно. У богатых свои причуды. Надо же… купить ребенка. Ааа с Димой, что думаешь? Поговорить бы вам обоим. Я вечером предложу Шурику с малым к маме съездить. Втроем. А вам бы наедине все спокойно обсудить.

– Нет! Я домой пойду… Не останусь здесь больше.

– А коллекторы? Встретят еще и тебя изобьют!

– Не изобьют. Это не мои долги. Я с ним не останусь. Он мне так подло лгал… Ань, как же это подло. Я верила ему!

Дверь балкона резко открылась, и я увидела Диму. Он бросился ко мне, пытаясь схватить в объятия.

– Таточка… ну прости. Прости. Бес попутал. Прости, моя девочка. Ну проиграл…проиграл. Мы что-то придумаем… Таткаааа!

Оттолкнула его от себя, уворачиваясь, выскочила с балкона, подхватила на ходу сумочку.

– Таткааа! Ну куда ты пойдешь? Там опасно!

– С тобой не лучше!

Пошла к двери, но он хватал меня за руку, пытался остановить, выскакивал вперед и на лице раскаяние, страх и… и что-то мне непонятное. Мне вообще сейчас казалось, что я этого человека никогда не знала.

– Не делай глупости. Ну хочешь, я себе руку отрублю? Хочешь, суну ее в огонь? Таточка моя!

Но мне надо было побыть одной. Успокоиться, остыть. Он еще долго кричал что-то вслед, а я поймала такси на последние деньги, которые прятала на черный день у Анны. Кажется, для меня эти черные дни уже настали.

Таксист привез меня к самому подъезду, я расплатилась и, кутаясь в плащ, пошла к двери подъезда. У обочины стоял черный массивный автомобиль с тонированными стеклами, я никогда не разбиралась в марках машин. Только отметила, что машина красивая. Вытирая слезы на ходу и роясь в сумочке в поиске запасных ключей, которые мы держали у Ани с Сашей, поднялась по ступенькам. Едва собралась набрать код от домофона, на мой рот опустилась чья-то рука в перчатке. Я даже закричать не успела. Меня куда-то волоком потащили, легко приподняв, как пушинку. От ужаса все тело парализовало, и я не могла закричать, рука крепко зажимала мое лицо, мешая дышать. Меня швырнули на кожаное сиденье, хлопнула дверь, и автомобиль с ревом сорвался с места.