Читать книгу Восемь. Знак бесконечности - Ульяна Павловна Соболева - Страница 4
Глава 4
ОглавлениеЯ увидела его сразу. Нет, не потому что искала, хоть и собиралась, а потому что его нельзя было не заметить. Есть люди, вокруг которых создаётся магнитное поле, невидимая затягивающая воронка дикого соблазна. К ним невольно обращены все взгляды, их голос будоражит каждый нерв, а мимика и харизма, заставляет сердце пропускать по удару.
Вовсю орала музыка, на высоких столбах крутились разноцветные неоновые лампочки и струилась дымка сиреневого марева по мраморным черным плитам на заднем дворе особняка, оборудованном для вечеринки под открытым небом, на территории величиной с небольшое футбольное поле.
Я могла бы рассматривать толпу, великолепные фонтаны, бьющие зеркальными струями прямо в небо, барные стойки, украшенные сверкающими огоньками, как на дискотеке, но я видела лишь его. Я ещё не отдавала себе отчёт, что именно меня так привлекает моя настойчивая маниакальная потребность докопаться до правды или он сам. Хотя, с каждой секундой, с каждым вздохом и пульсацией взбудораженной крови по венам, первое плавно перетекало во второе.
Ли что–то кричала мне на ухо, но я её не слышала, только удары собственного сердца и бешеный всплеск адреналина.
Я смотрела и слышала свой собственный голос, который шептал восторженно: «О.Мой.Бог». Я не могла противиться этому короткому помешательству, оно было сильнее меня. Нет, ещё вчера я даже вполовину не представляла себе какой он – Данте Лукас Марини. Фотографии и на четверть не смогли передать ни его шарма, ни дикой животной сексуальности, ни дьявольской красоты.
Его черные волосы были небрежно взъерошены, а черты лица словно высечены из гранита. Темно–бордовая рубашка оттеняет великолепный бронзовый загар на сильной шее, в распахнутом вороте которой я вижу, как поблёскивает тонкая цепочка. Почему–то я была уверена – на ней точно не крест.
Нет, ничего более горячего и воспламеняющего кровь я никогда раньше не наблюдала. Дело не только во внешности, а, скорее, в каждом движении, улыбке, жестах, самоуверенных кивках головы, вальяжной позе хозяина вселенной. В заворожённых взглядах женщин, которые пялились на него вместе со мной. Одна из них стояла очень близко и что–то записывала в блокнот в тот момент, как итальянец смеялся, курил, бросал взгляды на других, внимающих ему как Богу самок, брал бокал с подноса у официанта и снова смотрел на свою собеседницу, которая неосознанно, выражаясь на языке жестов, явно мечтала отдаться ему прямо здесь и сейчас.
Он совершенный. Без лишнего пафоса. Именно совершенен. Дикая красота, экзотически броская, яркая, неординарная. Я могла бы подобрать эпитеты и метафоры, но не сейчас, не в тот момент, когда меня словно ударили в солнечное сплетение и весь воздух испарился с моих лёгких. Я сама пялилась на него уже несколько секунд и не могла отвести взгляд. Теперь я совсем не уверена, что могла бы нарисовать Данте Лукаса Марини с закрытыми глазами.
Я не заметила, как сделала несколько шагов вперёд, пытаясь рассмотреть. Я даже не заметила, что Ли больше не причитает мне в ухо о роскоши этого особняка, о звёздах экрана и эстрады, которые нас окружают, о репортёрах, которых не впустили в здание.
– Кэт…ты на него смотришь, да?
В этот момент Данте обернулся, и по всему моему телу прошла неконтролируемая нервная дрожь, словно красивый и завораживающий хищник вдруг вас заметил, и вы ещё не понимаете насколько это опасно, а лишь восторгаетесь его великолепием. Я не видела издалека цвет его глаз, но это и не важно, даже взгляда достаточного, того самого взгляда, которым хозяин осматривает свои владения, скользит по толпе с плотоядной усмешкой на чувственных губах и снова поворачивается к сексуальной смуглой журналистке.
– Божеее, он невероятно красив. Ходячий секс. Кэт! Скажи, что ты видишь, насколько красив этот сукин сын?!
Да, я видела. Я даже понимала, что такие, как Данте, скорее всего считают всех находящихся здесь женщин личным разнообразным меню на этот вечер и экзотическое блюдо в виде латиноамериканки, которая внимает каждому его слову и нервно облизывает губы, уже найден. Он съест её в ближайшее время, и она подыхает от желания быть съеденной, притом где угодно и как угодно.
– Да… – подтвердила я слегка севшим голосом, – красив.
– Интересно, у меня есть шанс? – Ли повернула меня к себе, – Матрёшка, как я выгляжу?
Я улыбнулась уголком губ, всё еще пребывая под каким–то странным гипнозом.
– На все сто!
– Ого! – Ли прищёлкнула языком. – Я смотрю, ты тоже под впечатлением, да?
– Не говори бред. Под каким впечатлением?
– От Данте!
– Ли! Иди к черту! В этом месте раздают коктейли? Или мне искать бар самой?
– Ну да, ну да! Мы же скромные! Мы всегда пытаемся покопаться в собственных эмоциях, Кэт? И что говорит дедушка Фрейд о том, когда от взгляда на мужчину становится влажно в трусиках?
Я бросила гневный взгляд на Ли:
– Ты дура, Ли Гонсалез. Полная дура! Пойдем, найдём выпивку!
– ООО! Даже так! Ну, пошли! Русскую водку не обещаю, но Блэк Джэк точно найдётся или текила.
Можно подумать, я пью русскую водку.
Ли увлекла меня за собой. Создавалось впечатление, что в пространстве она ориентируется намного лучше меня, тогда как я со своим топографическим критинизмом могу потерять себя даже в трех соснах.
– Ли! – кто–то заорал сзади и дёрнул мою подругу за плечо. Мы обернулись, и я поморщилась – Роберт. Её коллега. Искренне ненавидела эту сволочь всеми фибрами своей души, особенно после того как Ли рассказала мне о его пристрастии к групповушкам. Вместо свидания отвёл мою Ли в какой–то гадюшник для свингеров. Ли тогда проревела несколько дней и даже на работу не выходила. Урод просто растоптал её самооценку. Хотя Ли, в отличие от меня, всегда умела сдерживать свои эмоции и разыграть целый спектакль. Она бросилась на шею к Роберту и смачно поцеловала его в щеку.
– Робби! Ты тоже здесь? Разве не говорил, что это развлечение не для тебя с твоей извечной занятостью?
Роберт усмехнулся и кивнул мне, приветствуя, скользя плотоядным взглядом по моей груди, бёдрам, явно оценивая.
– И подружку прихватила, а мне заливала, что придёшь с бойфрендом.
Ли кокетливо пожала плечами.
– Он не смог, тоже вечно занят, как и ты.
– Если бы ты сказала, что будешь с ТАКОЙ подружкой, я бы даже не раздумывал дважды.
– А ты и не раздумывал, – Линда засмеялась и посмотрела на меня, – Ли, это Робби. Я тебе о нём рассказывала. Озабоченный маньяк и извращенец.
Роберт нахмурился:
– Я, между прочим, представляю наш коллектив на этой вечеринке. Босс распорядился. Так что, держитесь рядом, красотки, я сегодня важная персона. Мне поручили закрепить наше сотрудничество с Марини.
Ли усмехнулась.
– Да ну! С каких пор пиарщики закрепляют контракты?
– Не важно, пойдем, с хозяином вечеринки поздороваемся, я слышал, что парочка репортёрствуёт среди толпы, может, попадём на первые полосы газет.
Ли подмигнула мне, а меня передёрнуло от взгляда Робби, который явно был не прочь переспать с нами обеими, притом одновременно.
– Ну, пойдем!
Внутри меня поднялась неконтролируемая волна протеста. Так бывает, когда разум предупреждает об опасности интуитивно, скорее, на подсознательном уровне, где–то в той области мозга, которая не поддаётся ни одной логике в мире.
Но я так и не подошла к Марини вместе с Ли и Робом, я забралась на высокий стул у барной стойки и теперь наблюдала за ними со стороны, потягивая с соломинки «Пина коладу».
Я смотрела, как Роб отчаянно пытается заговорить с Данте, а Ли кокетливо смотрит на итальянца и заливисто смеётся его шуткам, впрочем как и остальные женщины.
– «Ола… ола… поиграем в другие игры» было точно вашей идеей, – Данте посмотрел на Ли и я почти физически ощутила как та напряглась и по ее телу пошли мурашки, как и по моему собственному от звука его голоса. Очень низкого с лёгким акцентом, который улавливала даже я. Такой же акцент есть и у самой Ли. От него никогда не избавиться. Я смотрела на Данте вблизи и мне казалось, что игры начинаются в тот самый момент, когда женщина приближается к нему ближе чем на два метра. Притом игры без правил, в которыхзаведомо известен победитель и почти всегда известны выбывающие в первом же раунде.
Такие, как я, наверное, просто не проходят даже первый отборочный тур.
Вблизи он был еще более невероятен. Дело даже не в этом безупречном и порочном совершенстве, а скорее в каждом жесте. В повороте головы, в усмешке и взгляде, в красивых пальцах с массивной печаткой и широкой кисти руки, на которой поблёскивали часы. Внезапно Данте посмотрел на меня. Это было неожиданно. Мне даже показалось, что меня зацепило взрывной волной от этого обжигающего, оценивающего взгляда, все тело непроизвольно напряглось. Вот теперь я видела и цвет его глаз. Мне показалось, что моя кожа воспламенилась, а от корней волос на затылке и вдоль позвоночника побежали разряды электрического тока. Боже… он сто процентов знает, как его взгляд действует на женщин.
Я видела, какие светлые у него глаза, невероятного голубого цвета, очень ярко на загорелой коже и в контрасте с черными волосами непередаваемый эффект.
В животе что–то запорхало, ноги стали слегка ватными. Господи, я бы никогда не призналась в этом Ли. Бред. Я не призналасьбы даже самой себе, что от взгляда Данте Марини у меня вспотели ладони и участилось дыхание. В голове тут же вспыхнуло осознание, во что я одета, какая у меня причёска и не размазался ли мой блеск для губ. Впрочем, под его взглядом я почувствовала себя голой. Сейчас он игнорировал то, что ему говорили другие и просто смотрел на меня, словно впитывая мое оцепенение и смущение, он чётко знал, как действует на меня. Я в этом не сомневалась. Наконец обернулся к Ли.
– Знаете, почему я выбрал именно этот, Анна Лиза?
Ли нервно поправила лямку платья, она наверняка чувствует под его взглядом то же, что и я.
– Нет…но я бы хотела это узнать,– подруга отпила коктейль и поднесла к губам тонкую сигарету. Данте чиркнул зажигалкой, и пламя на секунду отразилось в его глазах, меняя их цвет на жёлтый.
– Я люблю игры…самые безумные и самые непредсказуемые. У меня тут же возникла идея, в какую игру можно сыграть с той, кто придумала этот ролик.
Скользнул взглядом по толпе и снова зацепился за меня.
– Вы азартны, Анна Лиза? Вы любите высокие ставки?
Я выдохнула, когда Данте снова посмотрел на Ли. Значит, сегодня моя подружка получит свою дозу извращенного ублюдка Данте Лукаса Марини, а я могу напиваться в своё удовольствие или даже поймать такси и уехать. Было бы нечестно отвлекать Ли, когда самец её мечты обратил на неё внимание. Я нервно усмехнулась сама себе и ретировалась в толпу,пробираясь к выходу.
Наверное, стоит сейчас уехать отсюда, пока Ли меня не хватилась. Я зашла в дом. Какое огромное поместье, потонувшее в полумраке. Вдалеке доносится музыка, а здесь тихо и прохладно, хотя я не слышу звука работающих кондиционеров. Я сбросила туфли и когда стала босыми ногами на холодный пол, даже застонала от облегчения. Чёртовые каблуки, как можно их носить вообще? Это же полное издевательство. Я оглядывалась по сторонам, при тусклом освещении я видела картины, очертания мебели, зеркальный блеск пола, в котором отражались высокие потолки. Дом казался мне немного зловещим… Возможно именно тем, что в нем настолько просторно и тихо? Или это свечи, которые зажжены вместо обычного электрического освещения.
Вдалеке мерцал неоновым светом огромный аквариум, он полностью заменял одну из стен прямо под лестницей. Плеск воды завораживал.
Я подошла к идеально чистому стеклу, всматриваясь в двигающиеся водоросли и яркие кораллы, под ними. Странно, но я не видела ни одной рыбки, хоть и старалась высмотреть их в бирюзовой глади с воздушными пузырьками.
– Удивлены, что он пуст?
Вздрогнула от испуга и резко обернулась. Данте стоял настолько близко, что я могла рассмотреть лёгкую щетину на его скулах и синие крапинки в светло–голубых глазах.
Дышать моментально стало нечем, а сердце забилось где–то в горле. Я лишилась силы воли, его запах, словно взрыв адреналина в венах.
– Он не пуст, вы просто видите то, что хотите видеть.
Я не успела удивиться, как Данте вдруг развернул меня лицом к аквариуму. От прикосновения его рук у меня задрожали колени, но он тут же убрал их с моих голых плеч.
– Смотрите под камни…Вы их видите? Смотрите внимательно. Этот аквариум полон голодных хищников, они ждут свою добычу, которую к ним впустят в определённое время.
Я присмотрелась и увидела тёмные тела, так похожие на сами камни, они почти не двигались. Теперь я различала маленькие черные точки глаз.
– Мурены, – сказал Данте, – они ждут свою жертву, затаившись, чтобы напасть в самый неожиданный момент.
Я видела его отражение в стекле и, подняв голову, спросила:
– Неужели не нашлось более красивых и экзотических рыбок для аквариума?
Данте усмехнулся, и снова от его улыбки по телу прошла неконтролируемая дрожь. У меня создалось впечатление, что самый страшный хищник не в аквариуме, а у меня за спиной.
– Красота – очень растяжимое понятие. Для большинства она очевидна и лежит на поверхности, а для меня красота может прятаться там, где её никто не видит.
– Например? – быстро спросила я.
– Возможно, вас это могло бы шокировать.
Я снова обернулась и на этот раз не удержалась и сглотнула, когда посмотрела ему в глаза. Невероятное воздействие на собеседника. Как он это делает? Намеренно низкий тон? Репутация? Этот взгляд со слегка прикрытыми веками…тяжёлый и в то же время пронизывающий, проникающий под кожу, как внутривенная инъекция опиума, заставляющий вибрировать каждый нерв от внезапного эротического возбуждения.
– Вас завораживает опасность? Или то, как эти чудовища пожирают свои жертвы?
– И то, и другое, – не задумываясь ответил он, – вам принести что–нибудь выпить?
Я отрицательно качнула головой.
– Нет, спасибо, я уже уезжаю.
От него исходила странная аура опасности, как от тех мурен под черными камнями, только эта опасность смешивалась с дикой сексуальной привлекательностью и властной, жёсткой красотой от которой мгновенно пересохло в горле. Данте несколько секунд меня рассматривал, и я почувствовала себя совершенно обнажённой, возможно и уже громко стонущей под ним, от наваждения захотелось тряхнуть головой.
– Вечер только начался, – заметил он и в этот момент раздался звук вибрации сотового аппарата. Не у меня. Мой сотовый выключен.
– Мне завтра рано вставать, – ответила я и почувствовала раздражение от непрерывного зудения.
– Всегда есть причина… как для того, чтобы остаться, так и уйти, верно? Главное, вовремя её найти.
Сотовый продолжал гудеть, и мне захотелось сказать ему, что у него звонит мобильный, хотя он и так прекрасно об этом знал.
– Верно, – ответила я, – до свидания, мистер Марини.
Увидела, как он скользнул взглядом к моим босым ногам, и только сейчас я вспомнила, что стою босая с туфлями в руках. Щеки мгновенно вспыхнули. Черт, у меня на пальце пластырь… и педикюр я делала две недели назад. Данте посмотрел мне в лицо и наконец–то извлёк сотовый из кармана брюк.
– До свидания, Кэтрин.
Сказал он и ответил на звонок. Я пошла к выходу. Не обернусь. Мне хватит силы воли и …конечно же обернулась. Данте стоял, облокотившись о стену и что–то тихо говорил в сотовый по–итальянски, он по–прежнему смотрел на меня, усмехнулся, а я ускорила шаги. Черт, вот черт. Моё имя…Спросил у Ли? Неужели и в самом деле пошёл за мной?
Уже в такси, я нервно поправляла волосы, потом обхватила пылающее лицо ладонями. Какая я идиотка! Полная дура! Я была в его поместье и ни разу …ни разу у меня не возникла мысль, что возможно я нахожусь в доме того, кто хладнокровно, ради собственного развлечения, заставил юную Аниту перерезать себе вены.
Только сейчас я могла понять Ани…если взрослые женщины рядом с ним теряют самих себя, то что говорить о впечатлительном подростке? И снова это угнетающее чувство – всё, что я вижу далеко не так, как есть на самом деле.
***
Алекс уже в десятый раз перечитывал заключение патологоанатома. Часы на стене показывали без десяти восемь, а он всё ещё не вышел из своего кабинета. Что–то не клеилось. Нет, с точки зрения экспертизы – идеально. Суицид. Никаких сомнений. Комару нос не подточить. Только Алекс за годы работы офицером в оперативном отделе успел привыкнуть к тому, что собственная интуиция очень редко его обманывает.
На столе разложены фотографии, в аккуратном порядке, начиная с жёлтых клейких полос заграждений места происшествия, снимков трупа в разных ракурсах, заканчивая частями тела, педантично снятыми с близкого расстояния. Заславский лично принял этот вызов сегодня в семь часов утра. Он помнил свидетельницу, которая нашла труп, запах блевотины и запах смерти…Они всегда пахнут одинаково. Мертвецы. Может никто не чувствует, но Алекс – да. Слово в воздухе витает металлический привкус крови и необратимости. Заславский может определить еще до того как увидел жертву мертва она или жива именно по этому запаху.
Алекс разделил снимки на две части. Слева Анита Серова, а справа Вера Бероева. Обе примерно одного возраста, блондинки, русские. Обе порезали вены стилетом и обе сделали это в общественном месте. Совпадение? Алекс не привык верить в совпадения. Все случайное не случайно.
Еще раз перечитал заключение. Внимательно именно в том месте, где по предположению патологоанатома описывалось примерное время смерти и её причина.
«Ровные глубокие порезы, нанесённые самой покойной. Никаких следов насилия. Есть следы сексуального контакта за несколько часов до смерти. Наркотических и алкогольных испарений в крови не обнаружено».
Алекс глубоко вздохнул и взял в руки фотографию Аниты. Возможно стоит наведаться к её сестре и позадавать вопросы насчёт увлечений покойной? Может это какая–то секта подростков, которые выполняют ритуал?
Он уже проверил – жертв ничего между собой не связывало. Хотя, теоритически они могли быть знакомы.
– Эй, Алекс, ты чего так поздно?
В дверях показалась кудрявая голова напарника.
– Я еще полчасика, ты можешь ехать домой.
– Линда звала тебя в субботу на лэнч. Приедешь?
Алекс поморщился. Вот уже несколько месяцев он не приезжал к Фернандо. После того как расстался с Кэт, он вообще не ходил по гостям, только работа. Чем больше, тем лучше для него, чтобы не думать и не бороться с идиотским желанием приехать к НЕЙ и долбить кулаком в её дверь или следить за окнами её дома и дожидаться с работы, чтобы ещё раз поговорить и почувствовать себя куском дерьма. Всё это неоднократно пройдено. Не сработает. Катя вычеркнула его из своей жизни и обратного пути уже нет. Линда и Ферни пытались его отвлечь, но каждый раз, когда Алекс приезжал к ним, он вспоминал, что раньше они с Кэт всегда делали это вместе. Именно по субботам. Линда пекла офигенный черничный пирог и Кэт обожала отламывать золотистую корку пальчиками, а потом класть кусочки в рот и облизывать их маленьким розовым язычком, отчего у Алекса моментально вставал.
Кэт…его Кэт. Мягкая, нежная…сексуальная до умопомрачения, а потом такая колкая, ядовитая, чужая…Он сам виноват.
– Ну так как? Сегодня четверг.
– Я подумаю, поговорим об этом завтра.
– Ты опять ищешь то, чего нет? Девчонки начитались книжек, налазились по готическим сайтам, насмотрелись всякой дряни и демонстративно ушли в мир иной.
Фернандо зашёл в кабинет и Алекс медленно положил снимки на стол.
– Эти девчонки чьи–то дети, сестры. Если ничего нет, то я должен быть в этом уверен.
– Ты гребаный фанатик, Алекс. Вали домой спать. У тебя от бессонницы глаза скоро повылазят. Ты сколько чашек кофе выпил?
Ферни кивнул на мусорный ящик, наполненный картонными стаканами, с чёрной гущей на дне.
– Ферни, посмотри сюда. Разве ты не видишь, что два эти самоубийства как под копирку? Обе блондинки, учатся в одном колледже, порезали вены итальянским стилетом в общественном месте.
– Мы не расследуем такие дела. Это не в нашей компетенции. Передай их
Питерсону, он займётся.
– Есть ещё кое–что. Посмотри на фото.
Фернандо наклонился, и Алекс положил на столешницу две почти одинаковые фотографии, на которых крупным планом сняты тонкие синеватые запястья и глубокие следы от порезов, почти до кости.
– Думаешь, шестнадцатилетние хрупкие девочки могли нанести повреждения такой глубины? Стилет довольно тяжёлое оружие.
Фернандо взял снимки и несколько секунд их рассматривал.
– Ты хочешь сказать, что это сделали не они?
– Я пока ничего не хочу сказать, я просто размышляю вслух.
– Мы не нашли никаких следов насилия, ни одной улики в парке, ни одного свидетеля, кто мог бы подтвердить, что девушки были там не одни. Заключение психолога одной из них говорит о том, что она была склонны к суициду. Кроме того, обрати внимание, возле свежих порезов есть еще и старые шрамы. Девочки развлекались таким образом не один раз. Этот стал фатальным.
– Я знаю. Кэт была психологом Аниты Серовой.
Алекс еще раз открыл папку с делом и внимательно перебрал бумаги.
– Ты допрашивал их родных? – спросил Заславский и посмотрел на Ферни. Тот поправил длинную прядь темных волос за ухо и его карие глаза на выкате слегка сузились.
– Зачем? Мы задали несколько вопросов и уехали. Все и так понятно.
Алекс резко положил папки на стол.
– Ничего не понятно, Ферни. У меня, в моем районе, два трупа несовершеннолетних русских девчонок.
– И заключение патологоанатома о суициде, которое даёт тебе полное право закрыть оба дела и валить спать или нажираться водки, или трахать какую–нибудь шлюху у себя дома. А ты сидишь здесь и ищешь несуществующего маньяка. Знаешь, Алекс, то, что Кэт свалила от тебя, не значит, что ты должен выносить мозг себе и окружающим. Хватит, закрой и это дело тоже, и начни с чистого лита. Ты уже на зомби похож, Заславский. Ты – ходячий труп, который не спал больше месяца. Упырь, который изводит себя из–за бабы.
– Да пошёл ты нахер!
Алекс отшвырнул от себя папку и обхватил голову руками. Несколько минут он молчал, загребая пальцами короткие русые волосы, а Ферни смотрел на него и медленно выпускал сигаретный дым в потолок.
– Значит, так, – Заславский посмотрел на напарника.– Мы отдадим это дело Питерсону, но вначале мы все же опросим их родных ещё раз. И ещё, попроси Сандру перерыть все дела по суицидам за последние несколько лет. Искать похожий возраст, ситуацию, оружие самоубийства.
Ферни усмехнулся.
– Ну и…если найдут? Ты хочешь сказать, что у нас на территории орудует серийный убийца? Тебя высмеют и отправят в отпуск, Заславский. В долгий отпуск. Тебе ещё дело Пёрки не забыли.
Алекс болезненно поморщился.
– Не напоминай.
– Вот именно. Тогда ты тоже был уверен, что он убийца и выбил ему передние зубы, сломал нос и учинил несанкционированный обыск. Всё, я поехал домой.
Фернандо громко хлопнул дверью, и жалюзи на окнах качнулись от сквозняка.
«Да, Кэт была психологом Аниты Серовой»
Несколько минут Алекс раздумывал, взял личный сотовый в руки и набрал до боли знакомый номер. Пошли гудки, а потом её голосок попросил оставить сообщение на автоответчике.
«Катя, нам нужно встретиться и поговорить об Аните Серовой. Перезвони мне. Есть пара вопросов. По делу».
Закрыл крышку, несколько секунд смотрел в пустоту, а потом смахнул со стола несколько фотографий. Раньше в это время она всегда была дома. Или ждала его с работы, или уже громко стонала под ним, когда он входил в ее горячее, идеальное тело. В какой момент он её потерял? Или Кэт никогда ему и не принадлежала? Разве можно разлюбить человека за несколько дней? Или она не любила?
Идеальная, чувственная, до безумия красивая Кэт…с крошечными веснушками на ровном носу, светлыми прядями золотистых волос и зелеными кошачьими глазами. Она никогда не говорила ему от любви, никогда не злилась и не кричала, даже выставляя его вещи за дверь, она просто попросила его больше не звонить и не приходить ровным, спокойным голосом, словно отправила в магазин за хлебом. Точно так же потом она отвечала на все его звонки. Вот так просто: «Не звони и не приходи. Давай останемся друзьями. Ничего не получится. Прости».
Он и так знал, что ничего не получится, но когда потерял её вдруг понял, что жизнь до этого имела какой–то смысл и насыщенность, не воняла только кровью и смертью.