Читать книгу Не отдавай меня ему - Ульяна Романова - Страница 10

Маша

– Я ушла! – громко прокричала Мила из прихожей.

Тут же хлопнула входная дверь, а я осталась дома вдвоем с Агатой. Одной рукой пыталась приготовить завтрак, другой – удержать племянницу, которая так и норовила схватить со стола крышку от кастрюли или сверзиться на пол с моих рук.

Выдохнула, выключила газ на плите и села на табуретку, позволяя племяннице получить, наконец, желаемое. Агата довольно агукнула, схватила крышку и ожидаемо потащила ее в рот. Недовольно сморщилась, отбросила в сторону и захныкала.

– Давай-ка ты поиграешь со своими игрушками, – вздохнула я.

Поднялась, отнесла малышку к манежу и опустила внутрь. Обернулась, заметив на подлокотнике дивана свой мобильный, и сглотнула.

Не знаю, какие темные силы заставили меня ночью ответить Марату. Но я ответила. А потом снова и снова отвечала на его сообщения. Ничего не значащие, бессмысленные, веселые. Улыбалась, игнорируя головную боль, и снова писала что-то в ответ, пока не начала засыпать. И он снова написал «Спокойной ночи, принцесса!» А я снова улыбнулась, даже против воли.

Взяла телефон в руки, словно что-то почувствовала, и он тут же отозвался уведомлением о новом сообщении.

«Доброе утро, принцесса! Выспалась?»

Я закусила губу, покосилась на Агату, которая перебирала свои игрушки, и нахмурилась.

Что я делаю? Зачем отвечаю? Это же Марат. Марат Асманов. Друг Тимура Гафарова и тот, кого я так не хотела видеть рядом со своей сестрой, которая, возможно, влюблена в него. Настолько не хотела, что рискнула тогда пойти в автомастерскую, где он работал…

Я зажмурилась и выдохнула. Обхватила голову руками и постаралась дышать, игнорируя противную, липкую тошноту, которая накатывала волнами.

Когда комната перестала плыть перед глазами, я отбросила мобильный в сторону, решив не отвечать. Так лучше. Безопаснее. Мне это сейчас не нужно.

Прошла в кухню, сняла с конфорки кастрюлю с готовым супом, отставила в сторону и решила выпить чаю. Пока чайник закипал, вернулась к Агате, которая увлеченно жевала грызунок.

Улыбнулась, глядя на племянницу, и села рядом с ней на пол, поглаживая малышку по животу.

Как открылась дверь, я не услышала. Вздрогнула, когда на пороге появился Вадим. Собранный и решительный.

– Как дела? – спросил он, проходя в кухню.

– Ты почему не на работе?

– Есть дело, – сообщил он, возвращаясь.

Вадим сел напротив, достал из кармана обычный лист бумаги и протянул мне:

– Завтра ты идешь в больницу к неврологу. Я договорился, тебя примут. Сделаешь снимок и все, что требуется.

– С кем договорился? – округлила я глаза.

– Теща нашего сварщика работает медсестрой в больнице, – пояснил Вадим. – Я хочу быть уверен, что с тобой все в порядке.

– Это дорого? – замялась я.

– Не думай об этом. Просто сходи и проверься.

– Вадим…

– Разговор окончен, – отрезал Вадим, поднимаясь.

Я опустила голову, комкая в ладонях лист бумаги с адресом и фамилией доктора.

– Спасибо, – крикнула я в спину зятю.

Вадим уже гремел кастрюлей в кухне.

– Не чужие, – коротко обрубил он.

Я снова посмотрела на Агатку и не смогла сдержать улыбку. Эта девочка – единственный лучик света в нашей семье.

Малышка уронила грызунок и захныкала. Подняла, вернула мгновенно успокоившейся Агате, когда меня снова позвал Вадим:

– Ты ела?

– Нет, только приготовила. Ты на работу еще вернешься сегодня?

– Нет. Покорми Агату, пойдем с ней гулять.

Я приготовила смесь и, пока Вадим ел и умывался, покормила малышку. Переодела, собрала в сумку запасные памперсы и воду и вручила ее отцу.

Вадим ушел на прогулку, а я осталась наедине со своими мыслями и без конца косилась на телефон. В груди заныло, а нехорошие предчувствия съедали изнутри.

Аппетита не было, но я заставила себя поесть, а потом и поспать немного. Сон в моей жизни теперь был непозволительной роскошью.

Проснулась оттого, что вернулась Милана. Она на цыпочках прошла в свою комнату, переоделась и попыталась так же тихо уйти.

– Ты куда? – сонно хлопая глазами, спросила я.

– На работу. Сегодня меня не жди, я у Эрики останусь.

– У Эрики? – хмыкнула я.

– Маш, я взрослая, со мной все будет хорошо. И да, у Эрики. Учебники на завтра я захватила.

Сестра подошла ко мне, чмокнула в макушку и убежала, снова оставляя меня в компании нехороших предчувствий.

Глянув на часы, я засобиралась на работу. Схватила свой мобильный, взглянула на экран и поймала себя на том, что в груди укололо разочарованием. Было несколько сообщений от постоянных клиенток, Вадим прислал фото с прогулки, а вот Марат молчал.

Я даже головой тряхнула, чтобы избавить себя от непрошенных, неправильных мыслей.

Собиралась на автомате, снедаемая тревогой. Непонятной, грызущей. Работала, слушала рассказы клиенток и никак не могла избавиться от плохих предчувствий. Словно знала, что скоро начнутся проблемы.

И они не заставили себя долго ждать. Ожидая последнюю в тот день клиентку, я убиралась свой рабочий стол и готовила инструменты, когда зазвонил мой мобильный.

Я вздрогнула, сердце пустилось в галоп, но звонила Кира – моя подруга.

– Привет, – держась рукой за грудь, где колотилось сердце, ответила я.

– Маш, тут к нам в бар вроде Таня твоя пришла, – неуверенно пробормотала подруга.

Мы познакомились в самый первый день нашего переезда в новый район и как-то сразу подружились. Кира работала барменом в баре за три квартала от дома. Таню она никогда не встречала, но видела наши совместные фото и историю нашей семьи хорошо знала.

– Я тебе сейчас фото вышлю, – пообещала Кира и отключилась.

Телефон снова ожил, я посмотрела на экран и сильно сжала зубы. На фото Таня улыбалась, сидя в компании Никиты, рука которого лежала на ее коленке.

Я рваными движениями сняла с себя фартук и вылетела из кабинета.

– У меня ЧП, – бросила администратору, – отмени последнюю запись через полчаса.

– Что случилось? Агата?

– Нет, – махнула я рукой, быстро натягивая куртку.

На ходу застегивала замок и пыталась перекинуть сумочку через плечо.

Ничего не видя вокруг, дошла до бара. Колокольчик звякнул над головой, а я оказалась в теплом прокуренном помещении.

Таня в компании Никиты и еще одного парня, которого я не знала, сидела за крайним столиком. Все такая же красивая. Забавно, но ее образ жизни никак не сказался на внешности. Таня даже в самых диких загулах умудрялась выглядеть сокрушительно. Возможно, сказалась генетика – наша мама даже в пятьдесят выглядела так, что мужчины шеи сворачивали.

Я кивнула Кире и решительно пошла в сторону сестры. Она меня заметила, свела брови на переносице и напряглась, прячась за плечо Никиты.

– Привет, – вставая у стола, рявкнула я. – Как дела?

– Что ты здесь делаешь? – недовольно поинтересовалась у меня Таня.

– Пришла спросить: ты ничего не хочешь знать о дочери? Ей полгода. Знаешь, у нее начали резаться зубки.

– С ней ты, значит, все хорошо, – салютуя мне бокалом вина, ухмыльнулась Таня.

– Ты… – я не могла найти слов. – Совсем охренела?

– Тихо, Маша, – поднялся Никита.

Он закрыл от меня своим телом Таню и сделал шаг в мою сторону. Я отшатнулась, глядя на него снизу вверх, и боковым зрением успела заметить, что их спутник тоже встал на ноги:

– Танюша отдыхает, – продолжал Никита, – а ты либо садись с нами, либо вали отсюда. Не мешай людям наслаждаться жизнью.

– Я не с тобой разговариваю!

– Вали отсюда. Быстро, пошла!

Никита схватил меня за плечи, намереваясь выпроводить из бара, я задергалась в его руках, пытаясь освободиться. Тогда Ник сильно толкнул меня, настолько, что я делала три шага назад, стараясь уцепиться за воздух.

И в тот момент на нас налетел ураган!

Никиту унесло на сидение, второй парень грязно ругался, вытирая рукой разбитую губу, а Марат схватил Никиту за грудки, и навалившись сверху, снова ударил кулаком в лицо.

– Марат! – заорала я, видя, что он снова занес руку для удара.

– Не смей к ней прикасаться, придурок! Никогда! – прорычал Марат в лицо Никите.

Таня вжалась в спинку дивана, подобрав под себя ноги, и со священным ужасом смотрела на Марата. Он же держал Никиту и выглядел пугающе.

Марат обернулся через плечо, совершенно диким взглядом смотря на друга Никиты и предупредил:

– Только дернись, челюсть вынесу!

В тот момент он выглядел по-настоящему пугающе. В его глазах бушевала ненависть и темнота. Какое-то адское безумие.

У меня ослабли колени, ноги подкосились.