Читать книгу Карусель.net. Забавные приключения американской девушки - Ума Мэллоу - Страница 3

Мистер Томас Дриверс всю жизнь, как и его отец, работал водителем-дальнобойщиком. В семье Томас все сыновья носили имя Томас и занимались извозом, просто к тому времени, как на свет появился Том, на лошадях уже никто не перевозил ни грузы, ни пассажиров. Пришлось Томасу осваивать грузовик. Это оказалось, гораздо сложнее, чем сидеть на облучке и дёргать за вожжи. Только с пятьдесят седьмого раза Том сдал на право управления грузовиком, да и то, только потому, что у отца, которого также звали Томас, нашёлся дружок в дорожной полиции, каковой совсем за небольшое вознаграждение посодействовал семейке Дриверс, а то так бы и пришлось Томасу младшему до старости погонять соседской хромой кобылой…

Но не прошло и месяца с покупки прав, мистер Дриверс уже стал работать дальнобойщиком. Правда, поначалу ему доверяли только перевозки на короткие расстояния, в приделах города. Но и здесь не обходилось без конфузов, чтобы обезопасить себя при движении, Томас пристраивался за каким-нибудь рейсовым автобусом и, используя его как таран, колесил по городу, регулярно останавливаясь на многочисленных остановках, ожидая, когда автобус продолжит движение. Коллеги пошучивали, что скоро Томас будет билеты продавать, чтобы не зря простаивать на остановках.

Но вскоре мистер Дриверс, наконец, освоил грузовик и ему доверили поездки по штату, а потом и в другие более отдаленные населённые пункты страны.

Кстати, Томасу очень нравилось колесить по бескрайним просторам Америки. У Тома была огромная фигура, извините, фура, впрочем, фигура была не меньше. Но остановимся на фуре, это была не просто фура, а целый дом на колесах. В небольшой комнатке сразу за кабиной было всё, что только может и не может пригодиться в долгой поездке.

Там была и широкая лежанка, на которой Том не только спал, но больше забавлялся с любвеобильными красотками. Кроме того, там был маленький холодильник, в котором Том хранил исключительно пиво и виски. Мистер Дриверс никогда не выезжал на трассу, если не был «под газом». Если посчитать, сколько денег Томас заплатил сребролюбивым стражам дороги, не сосчитать, хватило бы на две или три новых фуры. Том первым опроверг стойким миф, что американские полицейские взяток не берут. Может быть где-нибудь в Нью-Йорке и Санта-Барбаре и не берут, а в Грейт-Фоллсе (или как шутили дальнобойщики в Грейт-Фаллосе) или в каком-нибудь Биллингсе, очень даже берут, особенно, если знать, как и сколько дать. Как говорится, что нельзя купить за маленькие деньги, можно купить за большие. А, видя огромную фигуру Дриверса, полицейские предпочитали с ним не связываться, и подчас просто отпускали, от греха подальше, делая план по правонарушениям на более покладистых и низкорослых водителях.

Кстати, в коморке его грузовика была газовая плита, и даже биотуалет, но справлял нужду Дриверс исключительно на обочине, причем ему было наплевать, остановился он на загородной автомагистрали или в центре мегаполиса. Том частенько говаривал:

– Я – свободный американец, и сам решаю где туалет!

А биотуалет мистер Дриверс прикупил исключительно по случаю, на какой-то очередной распродаже это туалет ему втюхал какой-то пройдошливый торгаш, ибо по природе своей Томас был весьма доверчивым и немного туповатым.

Единственно, чего не было в автомобильной комнатке – это телевизора. Том не любил телевиденье, называя его изобретением дьявола. А на самом деле Томас был очень далёк от современной техники, и потому смертельно боялся всяческих электронных приборов, как чёрт ладана. При виде телевизора его начинало трясти, как алкаша наутро после буйной попойки.

По жизни мистер Дриверс был весьма замкнутым, нелюдимым и самодостаточным человеком, поэтому ездил всегда один, без напарника. Крайне редко он брал попутчиков, потому что любил ездить в тишине и одиночестве. Кроме телевизора у Томаса в грузовике также не было радиоприемника, только рация, да и то исключительно для непредвиденных случаев. Длинные бессмысленные разговоры с другими водителями он никогда не вёл. Единственным собеседником на протяжении всего маршрута был он сам. День и ночь напролёт он беседовал с собой любимым, и ни разу их беседа не вылилась в ссору или мордобой.

Таким вот чудаковатым и диковатым человеком был Томас Дриверс, поэтому его и прозвали Диким Томом.

Дома Дикий Том бывал крайне редко. Он жил в Техасе, не далеко от ранчо Джорджа Буша-младшего на Ступид Роуд неподалеку от городка Дуру, где у него был небольшой домик у 13 автомагистрали, в котором короткие дни и долгие ночи ждали Томаса из долгой поездки его престарелые и также немного придурковатые родители.

Родители после того, как их сын Том вырос и стал дальнобойщиком, больше никогда и нигде не работали, жили случайным хлебом, уповая на частые подачки добрых людей и собственного сынка. Может быть, они так бы и померли от голодухи, ежели бы мистеру Дриверсу-старшему не пришло в голову в качестве орудия для зарабатывания денег использовать свой старый винчестера и свою старую, весьма безобразную жёнушку.

Поздно ночью жена в одном только рваном халатике выходила на Ступид Роуд. И, когда к ней приближался автомобиль, старая, ужасно сморщенная и худая женщина распахивала халатик. Узрев эту адскую картину, водитель терял либо сознание, либо самообладание – и тотчас попадал в цепкие объятия мистера Дриверса-старшего, который, размахивая неисправным винчестером, что-то горлопанил про душевнобольную старуху, сбежавшую из сумасшедшего дома, и плакался, что у него не хватает средств, чтобы вернуть её обратно.

Водитель выкладывал всю наличность, как только миссис Дриверс, трясся изрядно поношенным нарядом Евы, начинала опасно близко подступать к автомобилю.

И, что самое интересное, ни один из ограбленных столь оригинальным способом ни разу не пожаловался на сумасшедшую семейку Дриверс. А местные же жители уже давно объезжали их сумасшедший дом мили за три, исключительно по бездорожью…

Однако у всего есть конец, и вскоре родители естественным путем отправились в мир иной, умерев в один день от поноса, поскольку миссис Дриверс в тот злополучный день приготовила крайне несъедобную пищу… Впрочем, другую она готовить не умела, она вообще не умела готовить.

Однако соседи болтали, что-де их переехала чья-то фура, когда тёмной ночью Дриверсы вышли на свой пиратский промысел. Водителю при виде обнажённой миссис стало так плохо, что он лишился не только чувств, но и жизни. А огромная фура на огромной скорости размазала по асфальту незадачливых разбойников Дриверсов.

После смерти хозяев маленький, но ужасно запущенный домик осиротел, небольшое хозяйство пришло в запустение, и без того заброшенный огород зарос сорняками и чертополохом.

Всё реже и реже появлялся в этом доме мистер Дриверс.

Так бы и развалился старый дом, если бы из одной из поездок не привёз Томас молодую, и также немного диковатую женщину по имени Нелли Намскалл. Нелли была из бедной семьи, где отец алкоголик успевал пропить свою зарплату, ещё не заработав. В пятнадцать лет Нелли убежала из дома, долго скиталась по стране, пока её не «приютили добрые люди».

Так стала дурнушка Намскалл опытной проституткой Эли с 66 автомагистрали. В отличие от других товарок по труду, мисс Намскалл не сильно утруждала себя, занимаясь древним ремеслом. Если она обслуживала клиента в придорожном мотеле, то прежде чем ложиться в грязную, кишащую клопами постель, девушка долго и нудно беседовала с «властителем её тела на час», не забывая подливать крепкого виски с растворённым в нём клофелином.

Если же клиент не пил, то долгие пустые разговоры, чаще всего убаюкивали водителя, уставшего от долгой дороги, и он засыпал раньше, чем успевал снять штаны.

Если же Нелли подсаживалась к клиенту в кабину она начинала «петь» жалостливые «песенки» про свою тяжёлую судьбу. В этих песнях, естественно, главным героем был её пьянчужка-папаша, который в конце бесконечной и душещипательной истории, то замерзал под забором, то тонул в грязной луже, то вешался на резинке от трусов в приступе белой горячки.

Но перед тем как умереть, её ненавистный батюшка успевал регулярными побоями подорвать здоровье своей бедной дочери и умудрялся спровадить на тот свет болезненную и сварливую супружницу.

Причём, по рассказам дурнушки, смерть матери также была настолько жуткой, что такие изобретательные способы убийства не снились даже пройдошливым средневековым инквизиторам в самых извращённых кошмарах.

Наслушавшись этих страшилок, как правило, клиенты быстро дозревали и давали милостыню бедной девушке, ибо после рассказанного у них стыла в жилах кровь и ни о какой эрекции не могло быть и речи…

Именно в такой жуткой ситуации оказался мистер Дриверс, когда на грязной обочине подобрал плутоватую девицу лёгкого поведения с низкой социальной ответственностью.

Мистер Дриверс прочти никогда не пользовался услугами продажных женщин. Нет, он не жил аскетом, как уже говорилось ранее, в его жизни случались женщины, и довольно часто, но зачем платить деньги за то, что можно получить женское тело бесплатно или за дешёвую выпивку. Однако, выпивка, как и женщины, исчезали сразу же, как только у дикаря Томаса заканчивались деньги. А порой деньги исчезали одновременно с женщинами и благодаря им…

Но когда Дикий Том увидел на дороге маленькую, запуганную женщину в поношенном, мокром от дождя платьице, которое как паруса развивалось на пронизывающем сентябрьском ветру, он нажал на тормоз и открыл дверь автомобиля.

С тех пор Нелли Дриверс – как законная жена – вошла в его родной дом полновластной повелительницей. Миссис Дриверс, как и её дражайший супруг, также была неконтактна и крайне несловоохотлива.

Подружками женщина так и не обзавелась, поэтому самой желанной её подругой стала обыкновенная кухонная плита, на которой миссис Дриверс готовила вкусные обеды, каковые продавала таким же, как и муж, дальнобойщикам, которые охотно покупали её вкусную и недорогую еду. Хотя ходили слухи, что готовила она из рук вон плохо, но дальнобойщики покупали еду из жалости к миссис Дриверс или страха перед мистером Дриверсом, а может и наоборот…

Кроме еды, ходили и такие сплетни, водители имели ещё кое-что, вернее, кого-то ещё, но об этом никто в округе даже и не догадывался или даже не пытался догадываться, памятуя о здоровенных кулачищах Томаса.

Домик семейки Дриверсов стоял на самой окраине посёлка, и чем занимаются дальнобойщики, посещая дом миссис Дриверс, никто не афишировал, поскольку водители всегда выходили из домика с едой и напитками, а не со спущенными штанами и похотливой улыбкой…

Сплетничать суровой народ Техаса не очень любил, это вам не Айова и даже не Оклахома, где у местных жителей уже при рождении возникает зуд языка, и до конца своей жизни они судачат и перемывают косточки всем, кому не лень.

Года через два миссис Дриверс раздобрела, обросла жирком и безобразным образом превратилась из худенького прекрасного птенчика в сварливую и безобразно откормленную индейку, которую, к великому сожалению Тома, никто не собирался забивать на праздник Благодарения. Многие жители в округе побаивались миссис Дриверс из-за её мерзкого характера, ибо женщина, с такой мощной комплекцией и запалом, одним ударом могла отправить в нокдаун любого Рембо и даже Терминатора – трёх или четырёх супергероев вместе взятых.

Когда Томас возвращался из очередной поездки – в сумасшедшем доме Дриверсов начиналось безумное беспробудное веселье. Но пока толстушка Нелли готовила всякую «вкуснятину» к вечернему застолью, старина Томас вынужден был производить текущий ремонт полуразвалившегося изрядно обветшавшего дома.

А вечерами Дриверсы садились к экрану маленького черно-белого телевизора и упорно молчали. Мистер Дриверс по привычке набивал свою старую трубку отборной марихуаной, которую принародно выращивала на собственном участке миссис Дриверс наряду с укропом и петрушкой.

Том смачно курил дурманящее зелье в полном молчании, подчас засыпая вместе с трубкой во рту.

По обыкновению, Нелли наливала себе в граненый стакан немного виски Johnnie Walker и маленькими глоточками потягивала крепкое спиртное с резким привкусом креозота. Вкус креозота памятен миссис Дриверс c раннего детства. Женщина родилась в маленьком городке у железной дороги. И в школу вместе с подружками она ходила по пахучим, пропитанным креозотом шпалам. Здесь же, прямо на шпалах соседский мальчишка преподал ей урок плотской любви, лишив ненавистной девственности.

Поэтому виски со вкусом креозота навевали миссис Дриверс сладкие воспоминания о далёком детстве, к сожалению, не таком уж безоблачном и далеко не сладким.

Рассказывая клиентам 66 магистрали о своём детстве Нелли нисколько не врала. Её слабовольный отец действительно был порядочной скотиной. Он никак не мог найти работу и не очень-то к этому стремился, а когда находил что-либо подходящее, то быстро терял, потому как любил приложиться к сладкому горлышку бутылки.

Мистер Намскалл пил так много и так часто, что слыл не любителем спиртного, а профессионалом, но весьма посредственным. Пить-то он любил, но, к сожалению, не очень-то умел, поэтому хмелел быстро, и также быстро терял человеческий облик.

В скотском состоянии папаша Намскалл действительно колотил мать Нелли, а иногда доставалось и дочери, если она не успевала спрятаться в туалете, где, собственно, и провела большую часть своего детства. Запах плохо смытого дерьма и вкус хозяйственного мыла, преследовали Нелли, поэтому она его пыталась перебить их запахом креозота и терпким вкусом крепкого виски.

Матушка крошки Нелли на самом деле была полусумасшедшей больной и забитой женщиной. Дома она ничем не занималась, кроме как тем, что в огромных количествах каждый день готовила какую-то вонючую похлебку, которую никто почти не ел, и она, в смысле похлебка, целиком шла на корм бездомным собакам, живущим в огромном количестве в маленьком железнодорожном городке. Можно было смело утверждать, что в родном городке каждая собака знала полоумную миссис Намскалл.

Кроме приготовления похлебки, с утра до вечера миссис Намскалл только и делала, что ныла и сетовала, что она скоро загнётся от многочисленных болезней, которая поразили все её разбитое немощное тело. Однако первым отправился в мир иной отец-алкоголик, который однажды в холодный январский мороз изрядно перебрал и действительно замёрз где-то под забором.

Нелли Намскалл не стала дожидаться, кода её болезная мать отправится следом за отцом и убежала из дома. Никто в маленьком городке даже и не заметил, что пропала Нелли, а тем более никто не бросился на поиски сбежавшей несовершеннолетней девицы…

Детство кончилось, да и жизнь Нелли могла бы кончиться, так, по сути, не начавшись, если бы не сорокалетний Дикий Том, который стал ей и отцом, и мужем одновременно. Нелли, безусловно, немного скучала, когда муж пребывал в длительной поездке. И потому её радости не было границ, когда его белый Форд появлялся из облака пыли и выхлопных газов и резко тормозил около покосившихся ворот.

Обычно мистер Дриверс из поездки привозил своей жене какой-нибудь никчемный и ничего незначащий подарок. Чаще это была какая-нибудь безделица, которую миссис Дриверс сразу же после отъезда мужа сносила в лавку старьевщика. Но что, самое интересное, Томас никогда не вспоминал о преподнесённом подарке и никогда не интересовался, куда он подевался. Ему был интересен сам процесс дарения. А что дарить? и для чего? – эти вопросы никогда не смущали ум скудоумного Томаса.

Всё было более и менее хорошо, но из-за того, что миссис Дриверс в юности занималась древнейшим ремеслом, у неё не могло быть детей, никогда.

Поначалу, это нисколько не тяготило дикого Тома, но вскоре каждый приезд его становился всё более и более тяжёлым. Мистеру Дриверсу неожиданно захотелось, чтобы его встречала не стареющая и толстеющая жена, а подрастающий сын, или, на крайний случай, красавица дочка. Возвращаясь в свой ветхий дом, дряхлеющий Дриверс становился всё более раздражительным и сердитым. Он стал распускать руки, и даже отменная марихуана не могла вернуть ему былое спокойствие.

Эта тягомотина продолжалось ещё года два, и всё могло закончиться разводом или смертельным убийством, если бы как-то раз вместо никчёмного презента, мистер Дриверс ни привёз своей супруге грудного младенца – девочку. Мало сказать, что миссис Дриверс была удивлена такому подарку, она была несказанно рада. Но ещё больше её привёл в смятение ответ на вопрос, откуда её муж взял этого симпатичного младенца.

Малоправдоподобный рассказ, о том, что ребенка ему подкинули на стоянке, и солидная сумма денег не очень-то убедили миссис Дриверс. Однако этого было предостаточно для продажных властей штата и тупоголовых соседей, и прекрасная малышка Абигаль, навсегда осталась в доме Дриверсов.

Девочка росла на редкость красивой и смышлёной. И хотя внешне она была очень похожа на своих приемных родителей – благородная порода её природных родителей чувствовалась, когда малышка торжественно шествовала по широкой жизни, а не плелась или не тащилась по узким затворкам, как её близкие подружки и недалёкие друзья.

Едва научившись говорить, она удивляла своих близких и соседей, не только манерой говорить, но не по возрасту и положению богатым лексиконом. Большинство её близких едва могли связать два слова без использования ненормативной лексики. Они только теоретически владели великим и могучим английским языком, а на деле пользовались обычным, и подчас обидным!

Другое дело речь девочки. Всех удивляло, откуда малышка Аби набралась всего этого, откуда она черпала знания и пополняла словарный запас. Никто так и не смог этого понять, но было видно, что приёмная дочь Дриверсов явно была из благородного рода.

Знать поэтому и мать, и отец называли крошку Аби не иначе как Прини (Prinie) – уменьшительно-ласкательное от имени Принцесса (Princes).

Сегодня Томас Дриверс вернулся из своей поездки раньше обычного, не потому, что хотел в очередной раз застать свою жену за паскудным занятием, а просто он очень захотел повидаться со своей приёмной дочерью.

Вернувшись домой, по многолетней традиции, мистер Дриверс привычно начистил морду очередному полюбовнику, не без удовольствия поколотил миссис Дриверс и, тяпнув грамм сто пятьдесят виски, в благодушном настроении повёз свою маленькую принцессу в Луна-парк, который разместился на большом пустыре рядом со столицей штата.

Абигаль давно просила у отца покататься на большой карусели. И сегодня, благодаря тому, что Дикий Том в очередной раз поссорился со своей супругой – голубая мечта маленькой девочки наконец-то сбылась…

На крошечку Аби надели самое красивое розовое платьишко, полосатые сине-голубые гольфы и яркие зелёные сандалии. Непослушные, залоснённые волосы, наконец, были намыты душистым шампунем, расчесаны частым гребнем и собраны в хвост, на который был повязан громадный бант броского фиолетового цвета.

Дикий Том завел свою огромную фуру, девочка заняла место рядом с отцом, и они неспешно поехали в Остин. Дорога в столицу штата была короткой и основательно разбитой.

Хороших дорог в Штатах не будет никогда, – философски подумал мистер Дриверс. – И не потому, что денег не хватает. В дорожное строительство вкладываются миллиарды долларов. Однако большая часть выделенных денег попадает в карманы чиновников. С теми, кто не согласен с подобным положением дел, дорожная мафия борется двумя способами: взятками или асфальтоукладчиками, закатывая борцов с коррупцией в дорожное полотно…

Впрочем, это вернее не мысли Дикого Тома, скорее всего, так толково рассуждала девочка Аби, которая так и не успела насладиться поездкой, ей только запомнилось, как грузовик вилял меж невысоких холмов, навозных куч, многочисленных колдобин и глубоких выбоин, пересекая русла маленьких речек и вонючих стоков промышленных предприятий.

В продымленный грязный центр Остина Дриверсы заезжать не стали, а проехали сразу в Луна-парк, который находился на окраине, почему-то рядом с городской свалкой.

Найдя свободное место у обочины, Томас припарковал свою огромную фуру, между мусорным бачком и несколькими малолитражными автомобильчиками и минивэнами, на которых другие посетители Луна-парка привезли своих маленьких детей. На большегрузном грузовике доставить своего ребенка никто и никогда не додумывался.

Едва отец и дочь вошли в парк, их встретили изрядно потрёпанный Микки-Маус и пропахший нафталином озорник Дональд Дак. Они беззаботно и оживлённо побеседовали с малышкой Аби, а потом поинтересовались, не хочет ли она есть, поскольку главной целью ряженных было не веселить маленьких посетителей Луна-парка, а облегчение карманов сопровождающих их взрослых. Абигаль, что вполне естественно для маленькой девочки, на вопрос Микки-Мауса, не вынимающего изо рта огромной сигары, одобрительно закивала своей маленькой головкой.

Тогда Дональд Дак самодовольно прокрякал, что у них открылось новое для детей Cowboy Cookout Barbecue, оно находится немного в глубине парка:

– Прежде чем идти на аттракционы, кря-кря, девочке нужно подкрепиться.

– Папа, я хочу в кафе, – обрадовано запрыгала девочка и потянула отца за руку в сторону кафе. Дикому Тому ничего не оставалась делать, как послушно следовать за ней.

Снаружи кафе выглядело, как облупленный сарай или обветшалый коровник с подвешенным на верёвках прелым сеном. Но внутри кафе напоминало настоящий американский салун с живой музыкой. Игра на музыкальных инструментах, да и пение были весьма посредственными, но, тем не менее, это произвело на детскую психику неизгадимое впечатление. Особенно впечатлило девочку старое и явно расстроенное банджо с рваной дыркой под струнами. Девочка удивилась, зачем понадобилось натягивать струны на барабан, и почему музыкант всё время бил по струнам, а не по барабану, барабан видно был ему по барабану.

Кроме облезлого банджо, вид самого кафе просто ошарашил видавшую виды девочку. У выхода в заведение стоял огромный облезлый белый гриб, а слева, в мутном фонтанчике, плескался почему-то огненно-красного цвета зубастый крокодил. Или создатели кафе не догадывались об истинном цвете этой хищной твари или огненное животное было болезненной фантазией создателя этого задрипанного предприятия американского общепита.

Чтобы попасть в само кафе, вначале Том и Аби прошли сквозь небольшой магазин, где продавались вовсе не волшебные безделицы, а всяки-разные игрушечные нелепые звери, навроде огненно-рыжего крокодила. Чуть далее стояли два огромных цилиндрических аквариума со склизкими резиновыми рыбками, потом был бар, возле которого бил дождевой фонтан.

Периодически по всему кафе гремел гром, сверкали ослепительные молнии, а откуда-то сверху в фонтан лились грязные струи настоящего тропического ливня, а снизу поднимались смрадные испарения в виде водяного пара.

Интерьер кафе был оформлен в стиле дождевых тропических лесов, повсюду были водопадики, лианы, похожие на змей, огромные тропические бабочки абсолютно невероятных расцветок, страшные дикие звери, дико щебечущие птицы, в общем, полное и весьма жуткое впечатление, что ты где-нибудь в Индии, Новой Зеландии или в дельте необузданной Амазонки.

Кафе разделено на две части, правая, побольше, со слонами, левая – с обезьянами. Едва Абигаль и Том уселись за ближайший стол, как неожиданно началось небольшое представление. Механические обезьяны начали двигаться, кричать, размахивать лапами и бить себя в грудь. Серые слоны принялись качать головами, ревели и хлопали большими ушами. Возле дождевого фонтана сверху к воде спустилась яркоокрашенная змея и потянулась к детям, сидящим за столиками своим раздвоенным языком.

Дети исступленно заверещали от страха.

В кафе проходила неделя греческой кухни. Цены на еду были весьма высокие для детского кафе, будто владельцы кафе хотели помочь Греции выплатить долг перед Евросоюзом, но старина Томас не привык экономить на своей дочери. Впрочем, в кафе он заглянул, только из чистого любопытства и настоятельной просьбы Аби. После того, как девочка доела свой греческий кебаб с ветчиной, артишоками, маслинами и сыром, допила Фраппе Фреддо – капучино с карамелью. После этого отец и дочь, взявшись за руки, направились к выходу.

На выходе из кафе стояли автоматы по очередному отъёму денег у посетителей. Аби, опустила в одну щель один доллар в другую один из металлических кружочков, которые лежали в огромной корзине рядом с аппаратом. После этого девочка установила ручку на тот рисунок, который ей понравился, повернула рычаг и на выходе получила сувенирную монетку, изготовленную из того металлического кружочка с выдавленным рисунком и названием кафе.

После кафе отец и дочь прогулялись ещё немного по парку, малышка Аби обпилась лимонадом, полакомилась сахарной ватой и пару раз посетила, как ни странно, мужской туалет. В женский туалет как всегда была колоссальная очередь. Но даже если бы там никого не было, отпускать маленькую девочку одну в туалет Дикий Том не рискнул, и среди представительниц женского полу встречаются педофилы, вернее педофилки, хотя слово филопедилки звучит занимательнее и загадочнее.

После очередного посещения вышеназванного заведения, девочка закапризничала и стала требовать, чтобы папа наконец-то покатал её на карусели. Спорить с малюткой Прини Томас не стал, и они в полном молчании направились к аттракционам. Счастливая малышка Абигаль крепко вцепилась в большую мускулистую папину руку, пропахшую потом и бензином; и, пританцовывая, прошествовала к площадке, где так громко играла музыка, и не смолкали: оглушительный детский смех и неистовый крик взрослых.