Читать книгу Восхождение - Урс Кузнецов - Страница 6

Оглавление

***

Матвей впервые почувствовал тот дискомфорт, который знаком был его приятелем по военному училищу, ну, вы понимаете, после удачно проведённых увольнительных. Только этот дискомфорт, в отличие от тех приятелей, ни с чем приятным ему предшествующим, не был связан, а только тотальной болью «перестыковки» во всём теле, на внутриклеточно-межклеточном уровне и становлением нового обмена веществ для выдачи мощностей поддержания его ментально-волевых действий. Чтобы не рассказывать Гилири, звуковые волны от тихих слов вибрировали в голове болевым сотрясением, казалось, для каждой клеточки мозга, он просто протянул руку другу и открыл ладонь. Гилири протянул свою руку и его когти слегка царапнули пальцы Матвея, когда тот вложил и сжал свою кисть.

– Понятно. Да, за каждым нервным тиком есть своя история твоего улучшения. Но есть один вопрос. Если для тебя «браслет» инструмент, а при необходимости оружие, то, что он – есть, для туземной девушки, от которой ты его получил?

– Пока, сомнительное украшение. Полностью в этом уверен. Исходя из того, что мы знаем, а знаем мы не всё. Но мы с тобой теперь обязаны это выяснить. – Матвей вздохнул, более из-за понимания, что у него в суточном ресурсе 24 часа, прокалиброванных по делам, а дела имеют свой рейтинг от масштаба последствий их результата, а теперь ему надо поместить ещё одну цель высшего приоритета. И это, к его сожалению, не красота и очарование молодой дворянки, хотя, чего от себя скрывать, его к ней тянуло, просто он откладывал из-за дел встречу с ней.

Гилири, освободившийся от плаща, свободно раскинулся в кресле штурмана. Его вопрос полностью опровергал видимую расслабленность позы.

– Я понимаю, что сейчас идёт работа со всей твоей генетической системой, включились в работу «молчащие хромосомы», вовлекаемые для обеспечения возможностями тела работы исполнительно блока мозга. – Гилири прикрыл глаза, а потом, раскрыв их, продолжил, фактически и блок мозга «выявления значения» и блок «пассивного режима осмысления» тоже обеспечиваются подключаемыми хромосомами всего тела. Успокаивает только то, что активность твоей мантии, практически не отличается от режима работы в норме. И, прогнозируя данные, на это уйдёт два месяца. Причём более всего настройки идут на «блок пассивного режима осмысления», если не ошибаюсь, ну на пять процентов максимум, ты будешь иметь полностью изменённый блок «про».

Обратив внимание на затвердевшие скулы друга, добавил:

– Болезненные ощущения продлятся не более семи дней. Уже сейчас активность РибоНуклеиновыхКислот, участвующих в перезаписи и переносе генетических участков хромосом и белковых комплексов внутриклеточных, снизили свою активность на тридцать процентов от пиковой.

Матвей, не показывая, насколько для него это болезненно, просто повернуть слегка голову, спросил:

– Может, тогда, посетим одно место?

Посмотрев на озадаченную лисью морду друга, Матвей непроизвольно улыбнулся на озадаченность всегда всё предчувствующего друга, и охнул от «взрыва» в голове, так поплатившись за работу лицевых мышц.

– Помнишь любимое место отдыха Ивана Кузнецова на утёсе, над рекой в сибирской тайге. Думаю, что ему было бы приятно, что мы отдадим должное доброй памяти и посетим это место.

Гилири заложил вираж и перенаправил вектор снижения бота от западной Европы в Восточную Сибирь.

Бесшумный полёт не отвлекал от волшебства пространства световой россыпи из светил Млечного Пути. Где-то там, в центре, в месте соединения их рукава, в пространстве угла находился и Дом Гилири. Вхождение в атмосферу перевело внимание на континент, принимающий их. Вскоре появились знакомые очертания реки, затем утёса. Около него находилось поселение, на том же месте, как и в их мире.

«Справимся!» – решил Матвей. – «Запасов у нас достаточно, спускаться не будем, а если забредёт кто-то из местных, то договориться миром всегда можно».

Гилири аккуратно посадил бот на поляну, вплотную к склону, но так, чтобы аппарель свободно открывалась и по ней, сервисные дроны, сразу же спустили всё, нужное для комфортного обустройства шатра, всё для жизни в нём и все мелочи временного удобного времяпрепровождения.

– Ты иди, занимай кресло, которое для тебя уже развернули на твоём любимом месте, благо, конкурент даже не узнает, что ты его занял, а я пока займусь мелочёвкой. – Безапелляционно потребовал Гилири.

Матвей, благодарный за ненавязчивую заботу, медленно вышел из бота, прошёл к креслу и осторожно устроился в нём. Вдохнув насыщенный ароматами трав и настоем испарений тайги под лучами солнца, он с удовольствием, забыв даже о давящей боли, погрузился созерцанием в просторы безбрежной тайги, открывшиеся перед ним. Без края, до горизонта под голубым, ласковым куполом неба – Сила Неба.

– Интересно, то же расположение плит литосферы и тот же эффект «места силы». – Сказал Гилири, закончивший работу по обустройству их места временного проживания, и присевший рядом с Матвеем.

– Что за караван идёт? Судя по направлению, к посёлку выйдет к вечеру. – Тихо поинтересовался Матвей, казалось, что, не выходя из созерцания величественной картины жизни природы в её простоте и величии в другой стороне.

– Маньчжуры. Изображают – купеческий. А там посмотрим.

Так, сидя бок о бок, они и провели время до заката.

– Почему так мало? – Ли Ван рыкнул на старосту деревни, хотя лицо его было равнодушно и ничего не напряглось в развалившемся на подушках массивном теле.

– Это всё, что удалось добыть за сезон! – робко, тихо ответил стоящий в позе смирения староста.

– Ты же знаешь сколько нам надо с вас получить корней женьшеня, медвежьих лап, жёлчных пузырей, панты… и в каком соотношении это можно было заменить на золото. – слова из пухлого рта Ли Ванна, как будто выплёвывались в лицо старосты.

– К тому же, мои воины видели, не только свежие следы, а мелькнувший силуэт медведя в кустах малинника.

– Это у утёса Дома Духа. Там охота запрещена.

Голос Ли Вана стал вкрадчиво добрым:

– Ты же сам отвечаешь за всё племя, а потому понимаешь меня. Я должен дать воинам деньги, на которые они купят себе всё, в чём нуждается настоящий мужчина! Ну а если я не могу дать денег, потому что ты не подготовил товар, который я бы мог продать за такие нужные для жизни деньги, то воин должен всё равно получить причитающееся ему: еду, женщину. Ну, а если женщины нам понравятся, то мы их возьмём с собой, значит, покупатель на них будет. Тебе двойная польза. Засчитаем в счёт погашения долга это раз. А во-вторых, твоих охотников, эти забавы с женщинами, не будут отвлекать от охоты и поиска нужной добычи для племени, для сдачи нам и спокойной жизни себе.

Сказав всё, что он посчитал нужным, Ли Ван уставившись на воина, стоявшего слева от него, и повелел:

– Пусть каждый воин подберёт себе по женщине. Трёх самых красивых приведите сюда, чтобы я сам себе выбрал.

Тот, выслушав, низко поклонился с гнусной улыбкой и тотчас же выбежал выполнять указание.

Потом вожак посмотрел на старосту.

– Ты пойди, предупреди своих охотников, что мои воины устали и не будут тратить силы на уговоры, если кто-то начнёт сопротивляться… хорошо, если просто оглушат! Всё-таки они нужны для подготовки подарков от племени нашему отряду. Глупо убивать полезных людей. Я не хочу, чтобы в следующий раз мы опять недополучили, причитающийся с вас, товар.

Гилири вздохнул, печально, потом, с разгорающимся внутри и прорвавшимся в голос гневом, сказал:

– Бандиты.

Встав, пояснил Гилири:

– Я себя чувствую достаточно удовлетворительно, чтобы навести порядок, станнер* много сил не требует, на лёгкое движение конечной фаланги указательного пальца меня хватит. А вот вести переговоры и отдать суд в руки жителей посёлка придётся тебе, друг мой. Так что одевай опять плащ с капюшоном, и выводи тактические флаер, с тобой вдвоём мы в нём как раз и разместимся. – Матвей не изменил позы стоя, хотя он действительно чувствовал себя значительно лучше. Взрывной, пронизывающей боли при неловких или резких движениях уже не было. Давящая тяжесть в голове и лёгкое подташнивание при нарушении плавности в движении тела или конечностей – оставались. Так что он действительно мог без особых усилий справиться со всей бандой. А вот громко говорить ему был тяжело, сразу резкая боль в затылке и волны давящей боли в висках.

(* станнер – оружие парализующего действия.)


Ирекай вырывался из рук хунхузов, но те легко удерживали его юношеское тело, пока их третий из четвёрки привязывал его к столбу вбитый под бывший стол, сейчас разбитый, кусками на полу дома валяющийся. Четвёртый, самый мелкий из всех, в это время стаскивал с его невесты одежду.

– Да, прибежала ко мне укрыться, – с горечью подумал Ирекай.

Та выворачивалась, как могла, но это, только развлекала остальных бандитов, которые подшучивали над своим «мелким» подельником. Его Весёлая Птичка получила удар в висок и потеряла сознание, а затем, «мелкий» сдёрнул с неё одежду. Увидев высокие груди, красивые бёдра девушки, держащие Ирекая бандиты, прикрикнули на вяжущего к стойке кровати последнюю свободную ногу, поторапливая того. Их голоса потеряли весёлость, стали хриплыми от вожделения. «Мелкий», привязав руки и ноги Весёлой Птички к стойкам кровати, быстро развязывал шнуровку штанов.

– Куда?! – раздался хриплый рык, держащего Ирекая, самого здорового и толстого из ворвавшихся в его дом хунхузов. – Ты, мелочь, будешь последним, тебе и сучки, как мы слышали, подходят, мы, позорится своими малахитовыми копьями, с твоим сучьим истязателем в одной цели не будем.

«Мелкий» запротестовал, голос был гнусавым, но быстро заткнулся, только увидев жест главного ребром ладони у шеи.

Ирекай застонал от ярости, но это только насмешило, закончившего его вязать хунхуза. Тот распрямился, плюнул в лицо Ирекая и добавил словами, что было намного гнуснее:

– Хоть посмотри, как она с мужчиной хороша будет. Ведь больше тебе её не видеть! Такую рабыню мы за хорошую деньгу продадим. Ну, а в походе она нас ещё потешит!

Здоровяк, отпустивший Ирекая, сразу, как его зафиксировали, уже сбросил пояс, развязывал шнурки штанов, стоя около Весёлой птички. Не утерпев, одной рукой ухватил её за высокую, тугую грудь и сжал.

– Ух, хороша!…

И, не окончив сказанного, захрипев, повалился на пол, рядом с ним упал гнусавый «мелкий», который лапал ноги Весёлой Птички. Попадали одновременно и два хунхуза, которые стояли около его, искорёженного верёвками тела.

Затем странные шаги, как будто подкованные сапожки на не высоком человеке и в комнату вошёл действительно небольшой, даже ниже Ирекая, несмотря на капюшон на голове, человек. Лицо человека скрывала темнота прикрывающего капюшона. Но голос был сильным, хотя и говорил он как-то странно, вроде с металлическим горлом.

– Натерпелся, бедняга. Сейчас я тебя освобожу.

Его слова не расходились с делом, протянув руку, укрытую длинным рукавом плаща, из-под края которого показался короткий нож, больше похожий на коготь, по размеру – тигриный, он легко рассёк верёвку вначале на груди и у горла Ирекая, а потом на руках.

– Дальше сам. – Подав ему нож, который он достал из ножен сброшенного пояса на полу. – Этих свяжи и выноси на площадь. Всё, что есть на них, всё снимай, стало твоим.

Сказав, развернулся и ушёл, не торопливо, но чётко и быстро.

Ирекаю, послышалось, что сразу же за дверью он на что-то сел и раздался лёгкий шорох, прекратившийся у следующего дома соседа.

Ирекай подбежал к Весёлой Птичке, смочил в воде полотенце и обтёр ей лицо, грудь, как будто лапа хунхуза запачкала его любимую. Быстро надел рубаху на неё. Когда та вздохнула, открыв глаза, сказал ей:

– Лежи.

Он начал с самого здорового. Содрал с того всю одежду, обувь, всё сбрасывая в одну кучу на полу. Сразу же связав руки и ноги. Подёргал узлы верёвки. Убедился, что крепко и освободиться тот не сможет. Всё равно волновался, заметил за собой, – «а вдруг те очнутся, а я время теряю на раздевание»?

Схватил кусок верёвки и бросился к следующему, который казался ему опасным, который держал его с главным. Быстро связал руки, потом ноги. Услышал шорох, вздрогнул и оглянулся. Выдохнул, его Весёлая Птичка подошла к нему. Взяла кусок верёвки, и сама быстро, целеустремлённо пошла, связывать третьего.

Восхождение

Подняться наверх