Читать книгу Иван. Скорая помощь. Через тернии к звёздам - Урс Кузнецов - Страница 10

Иван, отдохнувший за ночь, успевший перекусить сваренными пельменями и выпить крепкого кофе с молоком, сидел за письменным столом. Перед ним, под правой рукой лежал прибор на папке, по центру – ноутбук. Мысли текли по проблемам, задачам, обстоятельствам, ресурсам… Было понятно, что жизнь резко изменилась. Он взял ответственность за трёх человек. Потенциально их будет искать мафия, пострадавшая мафия. Полиция – это структура, пронизанная мафией, как картофель – сорняком, живо представилась такая картинка. Опираться можно только на план и товарищей, которые одновременно сотрудники, а ресурсами их снабдил Артём. Но чтобы не подвести людей и чтобы план обеспечил победу, надо было разобраться с главным активом команды – прибором. А ему пока до управления прибором было как велосипедисту до управления впервые увиденным автомобилем.

Иван привык мыслить системно. «Моя сила – в наработанных за жизнь опыте и знаниях. Поэтому для быстрейшей ориентации, пока на нас не вышли отслеживающие структуры, опираться надо на методы, проверенные в их эффективности, и методологию самых больших теорий, мне подвластных. Что меня напрягает в этой истории? Следующее: почему Тюленева обязали взять всё, что было на встреченном им типе? Почему тип передавал картинку транспорта Тюленеву? Что это за ресурс?» Иван откинулся на спинку скрипнувшего стула. Завтра уже придут его сотоварищи, а он ещё не готов. Впрочем, на месяц можно было уверенно прогнозировать. Это обучение работе с прибором одновременно с постоянным наблюдением: за бандитами в коме, красными линиями, зонами жизни товарищей.

Составив план, выстроив предварительную модель для гарантированного обеспечения минимальной достаточной жизнеспособности социальной группы в условиях страны и сказав себе: «Ну, начинаем заполнять по пунктам: что имеем и чего недостаёт в модели», – разложил папки, переданные Тюленевым.

Первая папка дала информацию по всем клавишам прибора, если их нажимать однократно, ибо было и двойное нажатие, было и сочетание клавиш, которое пока не освоено. Иван, устало склонившись над столом, опираясь на локти, думал о том, как поступить с первой папкой. Он её изучил на мышечном уровне, старался весь вечер и поэтому решил сжечь. Прибор работал на принципах, не познаваемых в ближайшее десятилетие (Иван был отличником по физике и математике медицинского института, а потом подвернувшаяся случайно специализация по рентгенологии добавила знания техники, электроники), а знание, оплаченное ценой жизни Тюленева, в бумажных носителях передавать пока некому. Иван, потянувшись, встал, пошёл на кухню и под вытяжкой сжёг всё из папки.

Затем, собравшись с силами, он решил проверить возникшую мысль при работе с папкой. Нашёл карту города в «Гугле», выведя её на экран ноутбука в самом большом масштабе. Включил прибор, инициировал голубую клавишу, сфокусировался на видение с высоты полёта над городом. Контролировал, одновременно наблюдая за изображением в ноутбуке, переключая масштаб, переводя курсор на больницу с бандюганами. Если вначале видение от прибора давало почти ту же чёткость и картинку, как и «Гугл» в ноутбуке, только рельефнее, то потом, при уменьшенном масштабировании, как бы нарастали чёткость, контрастность. Более того, при остановке масштабирования объекта мысленное напряжение внимания на инфраструктуре давало схему и инфраструктуру коммуникаций по отдельным зданиям больницы в выбранном месте, согласно фокусировке внимания. Как понял Иван, это было в помещениях более новых по времени постройки. Осмотрел ординаторскую и истории болезни бандюганов. Всё в пределах нозологий. Умерли при оказании всей помощи согласно инструкциям Минздрава. То есть пока можно было сделать вывод, что интеллект мог взаимодействовать с прибором, а прибор взаимодействовал с информацией на электронных носителях как глобальных, возможно спутниковых, так и выделенных объектов. Это ошеломляло открывающимися возможностями.

Не откладывая, детализировал личные настройки. В жёлтом секторе, воспользовавшись изученными соответствующими клавишами, он первым делом ввёл настройку контроля личного ресурса как комплексный показатель, включающий в себя сумму всех физиологических показателей нормы по всем системам организма. Отметил, что личный ресурс не уменьшился за два часа использования прибора в двух верхних режимах. Для калибровки он взял весь ресурс за сто единиц – это была первая шкала. А потом единицу калибра первой шкалы, большей, опять разбил на сто единиц – это вторая шкала. Затем единицу второй шкалы, второго калибра разбил на сто единиц, получив третью шкалу, третьего калибра. Так у него появились три уровня оценки самых главных трат – личного здоровья с привязкой к ресурсу прибора. На сегодня он располагал восемьюдесятью единицами верхнего калибра, а проверка текущей городской ситуации у него отняла одну единицу третьего калибра, наименьшего.

Он опять включил голубую клавишу информационного поиска и просмотрел зоны жизни товарищей, они были чисты от красных линий, идущих от баз всех криминальных банд, которых оказалось в городе семнадцать…

Надо было проработать детали плана на завтра для себя и по участию каждого на дальнейшее. Иван прикинул, что он может платить по полторы тысячи евро в первый квартал на четырёх компаньонов, а через квартал – по пять тысяч на компаньона. Всё-таки семнадцать банд на город – это много, а наркодельцы и людоловы пойдут в разделку в первую очередь. Компаньоны – так он решил обозначать для себя товарищей, которые будут на сто процентов участниками дела, настоящего дела, улучшающего жизнь и что-то меняющего в обществе несчастных горожан. Наивные, базирующиеся на справедливости планы свойственны русскому тридцатилетнему мужчине, интеллигентному, то есть имеющему и не игнорирующему совесть, образованному человеку.

Надо было проверить и имеющуюся, но неизвестную амуницию от типа-попаданца. Тюленев, видимо, испытывал перед ней вначале непонятный страх деревенского паренька-охотника, столкнувшегося с необъяснимым, а потом – естественную брезгливость к непонятному, не укладывающемуся в стереотипы сермяжной культуры необразованного мужчины. Иван вспомнил своё детство и подобное неприятие балерунов в трико. Достал экипировку и решил сразу всё помыть. Представил, поморщившись, как дрались бы за образцы неизвестных на планете биоматериалов биологи. Набрал воды в ванну, натянул на руки резиновые хозяйственные перчатки ядовито-жёлтого цвета, принесённые с кухни, щедро развёл стиральный порошок и опустил в раствор: вначале квазитрико-комбинезон, затем пояс, потом что-то вроде ботинок, похожих на берцы, но без шнуровки. Слил грязную воду, заполнил чистой и, оставив отмокать, пошёл готовить себе что-нибудь перекусить.

Иван готовить не умел и не любил. Хорошая колбаса, сыры, грудинка, зелень с рынка, сало, каши – вот его основная еда. Поев бутербродов, помыл посуду. Пошёл в ванную проверить состояние после очистки экипировки. Одежда, обувь увеличились раза в полтора. Ещё раз прочистил, промыл. Достал, повесил сушиться комбинезон, а обувь пристроил на коврик подошвой кверху. При этом его одолевала своеобразная усталость в силу объёма усвоенной информации, практически слипались глаза, клонило в сон, дополнительно спровоцированный едой, но… превозмог сонливость. Интерес исследования отогнал сон, и зная, что не уснёт, пока не опробует новое, Иван занялся таинственной начинкой патронташа, снятого с пояса. Тот не имел стыков, щелей, кнопок. Тогда Ивана посетила мысль опробовать исследованный прибор в различных освоенных модификациях, применив захват объёмного объекта в воздействие мысленным посылом дополнительно к клавишам управления.

Включив прибор, он нажал голубую клавишу и мысленно направил прибор на патронташ. Вокруг того появился кратковременный лёгкий световой кант блеска, как бы своеобразный сигнал подключения. Глаза Ивана загорелись, лицо напряглось, руки держали прибор уже привычно, и пальцы заскользили по клавишам. На внутреннем экране отобразилась вся экипировка в сборе. Всё. Он уже стал отмечать и внешнее окружение, сосредоточившись на оперировании данными, воображаемыми на экране внутри головы. Можно работать мысленно с данными внутреннего экрана с открытыми глазами! При этом отметил, что дисплей на приборе действительно не включается, даже жаль – столько места остаётся не используемым.

Иван мысленно вызвал карту, одну из первых попавшихся красных линий, захватил её, выделил масштабированием и набрал клавишами ресурс для борьбы: соединил образ патронташа, прибора и красного узла потенциала опасности. После этого из патронташа выщелкнулся полупустой картридж из одной секции. Что бы это значило? Иван через выученный набор клавиш перевёл в исследовательскую зону прибора вызов – «диапазон возможности», получил на виртуальном мысленном экране пиктограмму и дополнительно – окна экрана. В одном было что-то похожее на туманный танк, без пушки, при собранной композиции всей экипировки в центре ореола танка, напротив изображения дома базирования выбранной, выделенной банды. Шкала расстояния, шкала времени, шкала ресурса данной акции полного уничтожения, фиксирующая недостаточность пятидесяти процентов ресурса в выброшенном картридже из носимого на поясе комплекта. Да уж, теперь бы привести видимое на экране в соотношение с используемыми на земле функциями, целями, измерениями и… Как это применяется? Дал интеллектуальный посыл «отмена», патронташ вобрал приставленный к своему месту картридж, и на приборе продублировалась отмена режима воздействия вибрацией, а на виртуальном экране – свёртыванием окна или сектора экрана, выделенного для работы в красном режиме.

Надо думать. Проверил расход ресурса в оранжевом слое, там отобразился сдвиг в одну самую малую единицу. «Остальное – на утро», – решил Иван.

***

Мария была в настроении, она чувствовала себя как с выросшими крыльями, когда всё легко, когда препятствий не существует. Она легко договорилась о подмене на работе со знакомой. Почувствовав, что той интересна подработка, сразу предложила ей взять и остальные свои дежурства, сказав, что уезжает по приглашению в Москву. Выдала: «Там такой парень…», что породило массу вопросов и ответных намёков, которые должны были создать полную картину ухватившей перспективного жениха Золушки. Этого хватит. По пути написала заявление на увольнение по собственному желанию. Администрация приняла подарки и пошла навстречу – обошлось без отработки, раз была замена.

Вот и нужный дом на проспекте. Перед внушительной дверью знакомого Тюленеву нотариуса она вдруг встала. Волнение охватило её – ей ещё не приходилось решать для себя вопросы такого масштаба. Одно дело – их с мамой жизнь, другое – не обмануть доверие Кузьмича и Ивана Сергеевича.

Мария, волнуясь, поправила воротник безупречно сидевшего на ней платья, показав прохожим совершенную скульптурную кисть, одёрнула плащ, не нуждавшийся в этом, поправила косу, перекинутую вперёд, и открыла дверь. Ей кстати пришлось то, что надо было подождать в очереди из трёх человек – можно было полностью успокоиться. Затем нотариус по-доброму встретил её, дал адреса двух проверенных контор по недвижимости, которые могли качественно оформить все юридические документы, и посоветовал договоры оформлять по одному в разных конторах, а на продажу поставить в первой из предложенных в списке. Мария уже уверенно зафиксировала в уме подсказанные важные моменты в договорах и действиях с конторами и отправилась в первую контору.

Созвонилась с Кузьмичом. Тот уже организовал свой переезд, теперь была очередь Марии въезжать в квартиру Кузьмича. Настроение с утра было приподнятое, будущее уже не виделось в роли прячущейся в активной обороне жертвы, загоняемой уголовниками, смертная тоска беспомощности исчезла, взамен появилась надежда, что всё образуется, ведь у неё теперь такие товарищи!

Близких друзей у неё в городе не было.

Всё объяснялось историей в последнем классе школы. Тогда у неё была ближайшая подруга, с которой обсуждались девичьи мечты, надежды. Подруга небескорыстно помогала Илье, «первому парню на деревне» параллельного класса школы, которому пересказывала, чего Мария ожидает, о чём мечтает, отвечала на все вопросы и узнавала незаметно у Марии, если не знала, что ответить. Избалованному вниманием парню хотелось блеснуть перед друзьями победой над «недотрогой». Даже не просто победой, а на спор с друзьями, что Мария будет его на первой вечеринке перед Новым годом. Мария отдалась первым чувствам красивого внимания к ней, тому, как внимательно, всё понимая, этот поклонник ухаживал за ней.

Помог случай. Мария вернулась в опустевший класс, забыв сумочку, и услышала ссору подруги с Ильёй в пустом, как те думали, коридоре около двери класса – из-за денег на то, чтобы споить и подготовить к использованию одурманенную подругу в выбранном для этого пустом классе, куда они должны были зайти втроём. Потрясение было страшным для её представлений о мире, но наутро, бледная, но спокойная, она продолжила эту игру. В справочниках, оставшихся от погибшего отца, нашла препарат, понижающий давление. С особым указанием избегать алкоголь. «То что надо», – решила Мария.

К вечеринке она уже была внутренне готова к действию, и у неё в рукаве была заготовлена новая подружка – Галка. Никто не знает, чего ей стоило беззаботно смеяться тупым шуткам и самой шутить, танцевать, делая вид, что она не замечает заинтересованные взгляды парней, кучкующихся рядом с Ильёй. Где незаметно выплёскивая на пол, где в кашпо с растениями на подоконниках, она избавлялась от вина и шампанского, подносимого то Ильёй, то заклятой подругой. Тяжелее всего было незаметно высыпать приготовленный порошок в стаканчики подруги и Ильи, но помогли болтушка Гала и последний танец. Окончание новогоднего вечера они уже встречали в заготовленном Ильёй классе. Вспомнилось, как Илья, томно опустив глаза и наблюдая за сонливо прислонившейся к стенке Марии, сказал:

– — Гала, там в гардеробе, кажется, твою шубку уронили на пол! – незаметно, как он думал, подмигивая подружке, поддерживавшей Марию.

– Гал, ты сбегай, проверь, а то ведь затопчут! – борясь с сонливостью, вяло поддержала подружка заботу о гордости Галины – норковой шубке, удерживая ту за руку и усаживая на стул рядом с собой.

– О, Илья, ты не допил! – встрепенувшись как бы ото сна, вскинулась Мария, протягивая стакан Илье.

Тот, уже покачиваясь на сиденье, сглотнул остаток вина… и захрапел.

Мария быстро привела сонные тела в нужную форму и композицию, выскочила из класса, промчалась до лестницы и окликнула Галину. Затем, одевшись, наблюдая друзей Ильи, недоумённо смотрящих на живость сонной до этого Марии, вместе с самой болтливой и смелой сплетницей школы зашли в пустой класс, разыграв сценку потери мобильника – якобы надо вернутся забрать телефон, который, наверное, в классе, где они сидели втроём. Надо было видеть глаза Галки, когда она увидела Илью со спущенными штанами, валяющимся на её подруге с задранной юбкой.

Что произошло потом, когда в класс бросились друзья Ильи, сразу же, как только хлопнула дверь за хихикающей Галей, которая догоняла «расстроенную ужасным предательством Марию», уже было не важно для неё.

Что оба похрапывали, Галку, в словесном творчестве по памяти, тоже не волновало.

Галин талант и воображение дополнили к концу недели рассказ такими деталями, что писательницы эротико-порнографических романов позеленели бы от зависти перед воображением школьницы.

Ну а Мария дальше уже старалась быть осторожной и внимательной. А сделанные фотографии на телефон и обещание, что их увидит не только школа, но и весь город, обеспечили ей защиту от мести утонувших в злобе бывшего воздыхателя и заклятой подруги.

Сейчас у неё был парень, который после училища пошёл в армию. Парень был привычным, даже вынужденным другом, как могла признаться самой себе Мария, ибо других не было и она пообещала его ждать при отправке в армию.

Да, главное – была мама! Она не чаяла души в дочке, переживала за неё, понимая, что учиться далее нет финансовой возможности. Помощь и предложение доктора, Ивана Сергеевича, были выходом из тупика и первой возможностью свободы в принятии решения на новом уровне возможностей. В коллегах по бригаде Мария была уверена, всё-таки насмотрелась на экстремальные ситуации и отношение в них к ней. Она ждала завтрашнего дня с надеждой и радостным предвкушением нового, приятного нового.

***

Кузьмич отдыхал, пока новая бригада работала в квартире пациента. Спокойно откинулся в кресле водителя, при этом обдумывая про себя, что в новой бригаде он – Прохор Валентинович Кузьмичёв – отрабатывает рутинно обычную смену и что эта работа может вскоре уже и закончиться. Врачиха из молодых много суетилась, но при этом времени на пациента уходило раза в два больше, чем у Ивана Сергеевича в аналогичных случаях. Но его дело узко специализировано: быстро привезти к пациенту и быстро доставить в больницу или спокойно вернуться на подстанцию скорой помощи. Рутина, которая оставляла голову свободной для обдумывания случившегося.

Вспоминалось прошлое в связи со сделанным выбором на будущее. Как после школы прошёл погранвойска, затем школу КГБ для спецназа, потом спецотряд в Афганистане, самый конец войны, но досталось. Командир спецотряда погиб в последний день перед выходом из Афгана.

То время. Всегда в стеснённых условиях аскетического быта и под прицелом врага. Потом безвременье перемен. Редкие, регулярные встречи с сослуживцами были нужны, чтобы согреть душу в кругу всё понимающих товарищей, которые прошли такой же путь, знали и помнили, что каждый из них прикрывал другого в бою и отдал бы за тебя свою жизнь при боестолкновениях. Вспоминали и тех, кто отдал. Товарищи этого братства были рядом и в не менее трудной жизни при разрушении Советского Союза. Один прошёл обучение, теперь служил в Москве, полковник. Остальные выживали, уйдя из армии. Вот с полковником он и решил созвониться. Был ещё их старшина, но тот в последнее время запил, не смог пережить смерть жены и – добивающий удар – свою ненужность государству.

Вопрос у полковника был бы о личности Иван Сергеевича, но Прохор имел для себя доказательством ситуацию при организованном нападении наркоманов: приехав на подстроенный вызов, Прохор вышел осмотреть вдруг спустившее колесо и получил сзади по голове, а вышедший Иван Сергеевич, подрезанный ножом, оттеснил наркуш от бесчувственного, приходящего в себя Прохора. Это отмело для Кузьмича все вопросы. Да и Мария привязалась к этой машине после того случая, ей пришлось делать перевязку и сшивать мышцы предплечья и груди доктора. Иван Сергеевич так себя повёл, что ни Мария не смогла узнать, что произошло вне машины, ни Прохор от него не слышал ни одного намёка на воспоминание о том случае. Да, правильно – молчать, это многого стоит среди тех, кто понимает.

***

Утром, сразу после раннего подъёма, быстро приняв душ, окончательно смыв сонливость, побрившись и готовя себе привычный завтрак из глазуньи с ветчиной и помидорами, Иван планировал действия для обеспечения буферной зоны. И только на втором плане – для встречи с командой. На втором – потому что все действия не предвещали неожиданностей и были направлены на подготовку команды, даже с излишними ресурсами для жизни.

Для буферной зоны надо было прекратить отношения, выводя из-под опасности попадания под разборки с криминалом, который будет искать подходы к источнику своих неприятностей среди хорошо знакомых людей. Слава богу, таким важным лично для него был только один человек, иначе это было бы совсем тяжело. Хотя она была дорога для него, но не настолько он был эгоистичен, чтобы кардинально менять её жизнь.

У него была постоянная подруга – Инна. Она была хорошо известна на скорой помощи, появлялась там пару раз. Её внешняя элегантность, сексапильность и энергетика, несомненно превосходящая ядерную энергостанцию, нанесли неизгладимый отпечаток на информационное пространство станции. Поэтому при поиске его следов там на неё выйдут в первую очередь. Очень жаль было расставаться, она была дорога не столько своей сногсшибательной внешностью и наполненным юмором поведением, но и сильным умом, чистой душой. С другой стороны, девушке было двадцать четыре, ей надо было устраивать свою жизнь, а Иван, кроме удовольствия общения, приятного во всех отношениях для них обоих, ничего не чувствовал серьёзного. Но зато чувствовал, что это «не его».

Приняв решение, не стал тянуть время. Надо. Скомандовал себе: «Раз решил, надо собраться и сейчас звонить». Ответила сразу:

– Привет!

– Инна, привет, я должен уехать на специализацию послезавтра. У тебя какие планы на вечер?

– Проведу семинар, сдам отчётность, потом мы договорились с Лерой сходить в театр на премьеру. После девяти вечера буду дома.

– Что, если я подъеду?

– Буду рада. Жду.

Иван подумал: «Так, далее: квартиру надо менять не откладывая, съезжать. Но это как раз не проблема, объявлений много. Вопрос – где снять, в центре или в доме с гаражом? Скоро трофейную машину забирать, кстати».

Быстро помыл посуду, закончив завтрак, а мысли текли: «Так, вроде бы все другие оставшиеся знакомые существуют в виртуальном информационном пространстве и могут быть обнаружены только в базах провайдеров. Искать могут через телефон, его надо будет пока оставить».

Иван, закончив дела на кухне, направился к вывешенной на сушку экипировке осмотреть амуницию того типа, переключился в мыслях на Тюленева, сохранившего её: охотник, получивший только школьное образование, прошедший армию и пытавшийся наладить жизнь в селе, умирающем селе Урала. Всё было уже сухим. Иван решил скотчем заклеить по швам рваную дыру на боку трико. Удалось. Надел трико, ботинки. Всё болталось на нём. По привычке уже включил прибор и представил себя в комбинезоне. По рваным швам мелькнула голубая искра, описать можно только так – срасталось мгновенно, при этом одежда и обувь комфортно охватили тело.

На привычном виртуальном внутреннем экране появились комната и Иван, воспроизводимые последовательно в режимах голубом, красном и оранжевом. Было гораздо комфортнее оперировать прибором в экипировке. Легче удерживались режимы нескольких видений, распределённых по секторам экрана. При этом окружающая обстановка, мебель, шторы, стены, шкаф с книгами – не отвлекали от внутреннего видения и операций с экраном и его окнами по другим задачам.

Иван, не выходя из виртуального режима манипулирования прибором, быстро проверил уже наработанными навыками обращения по созданными шкалам ресурсы и окружение. Попробовал и успешно вывел на экран адреса, предлагаемые для аренды в интернете. Коммуникации и ресурсы, отсортированные по шкале максимальной пригодности для эксплуатации показывали только по одному подходящему объекту, но он находился в зоне красных узлов. Да уж. Хотя лист прячут среди листьев леса, учитывая поле для экспериментов, посмотрим, что будет с внешним видом приобретённой трофейной машины. Свою внешность на выходе в город Иван решил изменить линзами и париком.

Сразу позвонил по указанному в предложениях аренды номеру телефона, договорился подъехать завтра утром и, если там всё в порядке, сразу снять, заплатив аванс за два месяца.

У него ещё три папки для изучения по применению. К тому же ещё надо проверить узнанное на практике с прибором, то есть нужен выезд на природу, где нет людей и наблюдения.

Вздохнув, открыл вторую папку и погрузился в частные случаи применения прибора. Не заметил, как пролетело три часа.

Сработал будильник, пришло время готовиться к встрече.

Звонок в прихожей проиграл трель. Приехали Кузьмич и Мария, Иван Сергеевич уже убрал в шкаф всё изучаемое и был готов к приёму гостей. На кухне их ожидал набор «всё для чая», а печенье и всё остальное из посудного сервиза лежало на маленьком столике у дивана с подтянутым к нему креслом. Подождав, разговаривая ни о чём, стоя у входа в большую комнату, пока в прихожей гости разберутся со своей одеждой, Иван прошёл и быстро приготовил чай на кухне, достал молотый кофе, отнёс к столику и пригласил остальных присоединиться. Сам сел в кресло, а Кузьмичу с Марией как раз хватило места, чтобы удобно разместиться на гигантском диване, изготовленном в далёкую советскую эпоху.

Кузьмич достал из пиджака и протянул конверт:

– Здесь телефоны, два человека. Один может быть полезен как информация и совет, другой был хорошим штурмовиком специального диверсионного отряда, но сейчас в возрасте и запил после смерти жены.

Иван подумал, что это несколько не то, но всё же надо проверить предложенное позже, а выводы делать после знакомства. А пока озвучил продуманное:

– Поскольку мы с вами одновременно товарищи, организация и делаем общее дело, решил и обращение для нас выбрать соответствующее – компаньоны. Итак, компаньоны. Начнём с тебя, Мария. Завтра ты забираешь документы на работе?

– Да, обещали всё оформить.

– Хорошо. Потом идёшь домой, где клининговая фирма пакует вещи и помогает скомпоновать их для погрузки, а затем поможет всё разгрузить и расставить на новом месте. Номер заказа и телефоны – в конверте. Ты должна улететь в Москву. Готова?

– Билет взяла. Вот и телефоны. – Сказав это, Мария грациозно наклонилась, потянулась за своей сумочкой, стоявшей на полу, и из неё достала и выложила на столик, сдвинув вазочку с печеньем, три телефона скромного дизайна, удобных и практичных. То что надо.

Подключился Кузьмич, достав три сим-карты:

– Купил у цыган на вокзале, чистые, корпоративные.

Разобрали. Иван прозвонил новую симку, вставленную в свой старый телефон, высветился номер, продиктовал его компаньонам, которые набрали его на своих телефонах. Потом они прозвонили ему со своих и между собой зафиксировали номера. Иван наблюдал на точные, экономные движения невозмутимого Кузьмича и плавную грацию уверенных движений Марии.

Уточнил:

– Это для связи только между нами. Со связью пока всё.

– Мария, тебе предстоит сделать следующее. Из Москвы отзвонишься маме, сообщишь, что всё хорошо. Оформишь банковскую пластиковую карту. Сбросишь её реквизиты мне. Остановишься по времени в Москве на столько, чтобы хорошо всё сделать по плану в этом конверте.

Иван подтолкнул лежавший конверт к Марии.

Подумал о будущем, максимально многовариантном, но как говорили мудрые, не много путей, а один путь:

– — Нам нужно следующее, в плане это есть. Ты едешь в Крым. Вступаешь в наследство. Постарайся поступить в медицинский институт на платной основе. Деньги на обучение у тебя будут, на пластиковую карту переведу после открытия счёта. Нам понадобится врач, поэтому изучай всё, что нужно для переносного саквояжа врача чрезвычайных ситуаций. Живёшь обычной жизнью. Наблюдай. Мы с Кузьмичом, если всё будет в том же режиме, как сейчас, а может и не только с ним, подъедем к тебе в течение месяца, двух.

– Пока вы можете рассчитывать от меня на полторы тысячи евро в месяц, через квартал будет изменение в сторону повышения. Какая-то помощь нужна?

Мария задумалась, потом смущённо спросила:

– Может… меня Кузьмич подвезёт в аэропорт?

– Нет. Давайте так. Хотя лишний раз вместе нас в городе видеть не должны, сделаем по-другому. Связь по нашим телефонам. За тобой поедем вместе, вы с мамой будьте готовы. Привыкай. Всё-таки теперь мы вместе навсегда, тем более когда отправляем компаньона далеко с миссией. Думаю, тебе надо вместе с мамой в аэропорт приехать, привезти её домой – не проблема, а для неё это важно. Так будет лучше и правильнее.

Кузьмич, что с человеком?

– Всё в конвертах. Первый – в Москве, второй живёт здесь, в пригороде, ну я его пристроил поближе, чтобы он совсем не потерялся.

«Да уж… Ладно, раз рекомендует, значит, есть стержень или был, надо встречаться. Время есть».

– Кузьмич, набирай его. Если он готов, то встретимся сейчас.

Кузьмич набрал телефон своего друга, а Иван, открыв конверт, тем временем смотрел краткое резюме по этому диверсанту: специализация – штурмовик, проникновение в зону локальной обороны, специалист по техническим средствам. «Не совсем то, что надо. Хотя что надо? Человек, который готов оказать поддержку там, где другие растеряются!»

– Пётр готов встретиться. Едем? – сразу после отключения телефона сообщил Кузьмич.

– Мария, тогда мы тебя сейчас отвезём, собирайся. Скажи только, куда тебе надо, – предложил Иван Сергеевич.

– Давайте домой, надо собраться, подготовиться на завтрашний день.

Спокойно, как-то совместно, в настроении единства, поднялись. Мария быстро убрала со столика, сполоснула посуду. Чистота была её пунктиком и радостью. Они спустились. Подъезд был чистый, освещённый солнцем, но это лишь подчёркивало казённость голубой краски, за долгие годы поцарапанной, местами отслоившейся. Чистота была стоическим сопротивлением упадку. Двор был мозаично, ярко покрыт разноцветными, от жёлтого до красного цвета, листьями, деревья оголёнными ветками тянулись к небу, к белым облакам, почти незаметно плывущим под солнцем. Хотелось сидеть у окна с книгой, ароматным чаем и думать о хорошем… Да, однако, мечты.

Когда сели в машину, Иван уже привычно проверил полевую информацию по месту. Было чисто от красных векторов в их сторону, а в больнице погасли два красных кружка из отмеченных, и к оставшимся была связующая линия от красного узла в районе центра города.

«Значит, прибыла группа для выяснения. Жаль, что я использую прибор, как плохой балалаечник – фортепиано. Есть уверенность, что не использую полностью мощь инструмента. Игра клавишами может нарисовать гораздо более полную информацией картину. Думать надо. Читать папки Тюленева».

После того как они высадили Марию, Кузьмич прибавил скорость, направляясь в пригород. Потянулись частные застройки, повествуя о вековой истории города. Нужный домик был маленьким, деревянным, дореволюционной постройки, с резными наличниками окон. Встав у ворот домика, Кузьмич спросил:

– Подождать?

Блин, какие секреты могут быть при нашей малочисленности? Кроме одного, но к взаимодействию и выживанию в социальной плоскости секрет Ивана не имел отношения. Поэтому он ответил:

– Вместе идём.

В домике было чисто, пахло одиночеством. Пётр был высоким, худощавым человеком около сорока лет на вид. Лицо с припухшими веками только и выдавало нездоровый образ жизни. У Ивана мелькнула мысль, что не помощник, но надо знать о реалиях его быта.

Поздоровались. Иван представился. Затем сразу:

– Пётр, вы живёте один? А родственники ваши далеко?

Взгляд, направленный в ответ, при всём спокойствии был бездной. Какое-то сочетание каменной горы и ночного моря, таящего глубину пропасти.

– Жена умерла, а сын живёт в Санкт-Петербурге. Мы с ним практически разные люди и общаемся редко. Мои сотоварищи по бывшей службе – единственные люди, которые стали моей семьёй и остались «родственниками».

– Дом ваш или арендуете жильё?

– Арендую.

– У меня к вам следующее предложение. Вы вливаетесь в нашу компанию в режиме специализации «снабжение». Сюда будут входить работа экспедитора, контроль и охранные мероприятия, если пользоваться терминами. Материальное обеспечение мы будем обсуждать отдельно. Наша компания пока состоит из четырёх человек, если вы даёте согласие. Противостоять надо будет мафиям различной специализации, но это скорее при ошибках планирования и исполнения. В месяц пока будет полторы тысячи евро, первые три месяца испытательного срока, на жизнь. Из трофеев будет распределение – доля компаньона. Пока так. Поскольку у нас сейчас время затишья после активного события, то режим повышенной готовности и сухой закон, что не обсуждается. Сколько вам нужно времени, чтобы дать ответ?

Пётр улыбнулся.

«Да, та ещё улыбка, однако», – оценил Иван.

– Раз Кузьмич в компании, то я вступаю, – спокойно ответил Пётр.

Как человеку понимающему Ивану было достаточно этого ответа, ибо он видел, что тот всё взвесил и срисовал мельчайшие детали с него и ситуации. Опыт работы в «скорой психиатрической помощи» – это как научиться ездить на велосипеде, потом уже все психотипы и данные психологического статуса мозг распределяет по полочкам на автомате.

– Завтра к восьми часам подходите по адресу… – Иван продиктовал ему адрес намеченной для осмотра квартиры в центре города.

Простились.

***

После их ухода Пётр почувствовал, что его жизнь нужна, заполняется чем-то настоящим, судя по Кузьмичу, и приобретает смысл. Обстановка, окружающая его в городе после увольнения, была тошнотной. Идти за деньгами через погружение в пучину мелких интересов банд и бандочек было неприемлемо для человека, идущего в бой за идеалы народа, не щадя себя, в самом прямом смысле слова. Смерть жены лишила его последней радости и опоры в жизни, такой человеческой нужности, понимания, поддержки жизненной никто уже не мог ему дать. Алкоголь отключал мозг и давал забытьё. Но сильного человека такой способ самоубийства вводил в тоску. Звонок Кузьмича и сегодняшняя встреча были глотками свежего воздуха в затхлой атмосфере его существования на границе жизни.

***

Иван попросил Кузьмича высадить его в квартале от дома Инны. Пока ехали, узнал у Кузьмича, сможет ли его старая машина вывезти всех в лес после сдачи им дежурства. Ивану нужно для дела, а пока он будет заниматься, Кузьмич сможет поспать часик или два. Договорились, что Кузьмич позвонит, как освободится после сдачи смены и машины на скорой помощи.

Ну вот и доехали. Улица была пуста от прохожих, широкий тротуар с редкими деревьями по краю дороги был ухожен. Когда повернули за угол, поразила увиденная свежо, по-новому перспектива переулка с высокими деревьями. Любовался новым видом созданного уже глазами расставания с этим любимым местом. Быстро поднялся на третий этаж. Дверь открылась сразу, Ивана ждали.

Инна была подтянутая, стройная, с плавными, струящимися линиями шёлка, которые обрисовывали стройные бёдра, укрытые тонким халатом. Высокая грудь танцевала при поворотах и ходьбе, прыгающие холмики вовсю играли халатиком. Гордая шея, глаза весёлые, умные, красивые, спрашивающие и поддерживающие

– Покормить или чаю? – спросила она.

Так бы и слушать этот музыкальный голос. Иван молча подошёл, утонул в её глазах, взял в руки эти точёные плечи, затем плавно подхватил под бёдра, поднял на руки и понёс в спальню. Когда опустошённый лежал на спине, обнимая за плечи самое драгоценное из сокровищ мироздания – женщину – спросил:

– Ну и где чай?

Смешок чистого, звонкого голоса.

– Жди, сюда принесу.

Красота движения совершенного, лёгкого тела радовала его всегда, надо будет ещё чего-нибудь попросить. А пока заваривает – в душ.

Удовольствие от чистоты воды, аромата мыла, мягкости полотенца тело требовало дополнить ароматом чая, который ждал в спальне, недолго ждал. Гладя, лаская девушку, задумался, но слишком велик риск предстоящего. И воспринимая этого чудесного друга как Друга, он не мог поступить иначе. Надо прощаться. Эгоизм, когда хочешь добра другому – это мерзко. Но… первой заговорила Инна.

– Жаль, что ты уезжаешь. У Леры младшая сестра ввязалась в какую-то компанию подростков. «Отличница, спортсменка и просто красавица» заинтересовалась жизнью улицы. Лера боится, что её на наркотики подсадят. Пока клянётся, что предлагали, но она отказывается.

Перед глазами Ивана возникли вспышками картинки с лицами передоза у подростков. Охота на детей из благополучных семей велась их же сверстниками, опять же за наркоту. Леру видел пару раз, эта подруга Инны по балетной школе так и пошла по линии искусства. Понятно, что подростку захотелось вырваться из обычности семейной скукоты, традиции… Возможно.

– Ты адрес можешь мне напомнить? Попрошу коллегу проследить, он по вызовам болтается, заодно и притормозит, где надо, а разговор с наркоманами у него короткий. Только как узнать сестрёнку Леры?

– Это просто: стройная, высокая, худенькая, огромные мечтательные глаза, русые волосы, хорошая стрижка, тонкая талия и впечатляющая для подростка грудь. Не перепутает. Ну а живёт она в доме моих родителей.

Иван посмотрел на подругу: «Блин, плохо дело, здесь много чего со стороны банды может быть, и всё вместе тоже. А раз родители Леры входят в число жильцов дома высших управленцев области, то вопрос только в подходе бандюков, которые тупо форсировать течение процесса не будут, раз подросток уже в сфере охвата шестёрок. Это уже… спасать надо».

– Лет сколько? – уточнил он.

– Скоро пятнадцать. Лера как раз думает, что подарить – или байк, или ноутбук со специализированной программой под расчёты. У той астрономия и математика в приоритете, и первые места на олимпиадах.

Посмотрел на Инну. Его прекрасная подруга, защитившая кандидатскую по истории искусства, уже добившая половину докторской, была в реалиях параллельного мира наивным ребёнком.

Она не верила в смерть, в целенаправленно осуществляемое подведение к смерти. И была воплощением солнечной стороны жизни, что стало как-то абсолютно ясно ему в этот момент.

– А зовут сего вундеркинда как?

– Лена.

Судя по голосу, всё-таки тревожилась, что-то чувствовала – великая женская интуиция. Да и человек добрый.

– Инна, завтра же мой товарищ займётся. Если увидит опасность, вмешается. Одно могу сказать: считай, что занялся я сам. Ему лет за сорок, худой, неразговорчивый. Предупреди Леру, чтобы она знала и Лена. Специализация трёхмесячная, меня не будет долго…

Ему закрыла рот ладошка, и голос хорошей девочки из правильной еврейской семьи сказал:

– Ты мой. Я тебя буду всегда ждать и встречать…

Больше Ивану говорить не было смысла, слишком серьёзно она сказала, из сердцевины души. На него смотрел наивный и сильный, со стальным стержнем, нежный человек.

Утром, позавтракав очень вкусными, казалось, немудрёными блюдами – овсяной кашей, тостами с маслом и вареньем («Ммм, какое варенье!»), крепким чаем – простился и нехотя покинул уютное, тёплое место души своей.