Читать книгу Книга величиной в жизнь. Связка историко-философических очерков - Владимир Ткаченко-Гильдебрандт, В. А. Ткаченко-Гильдебрандт - Страница 5

Шартрский собор. Возникает впечатление, что над мистической Розой возвышаются две колонны Соломонова храма, между которыми пирамида

Лабиринт Шартрского собора Божией Матери

Вообще архитектоника «Божественной комедии» напоминает нам строение готического собора, где присутствуют: внешняя сторона с чудовищами, гаргулиями, химерами, аллегорическими изображениями людей, проявляющими муки и страдания грешников, и отображающая у Данте «Ад», а соответственно язычество; притвор, символизирующий «Чистилище», римско-католический лимб вместе с ветхозаветным человечеством; и, наконец, центральная, в том числе алтарная часть собора, знаменующая собой «Рай» со своими уровнями или кругами. Пожалуй, начиная уже с конца XVIII-го столетия, многие историки архитектуры напрямую связывают распространение готического стиля в XIII-м столетии со строительной деятельностью Ордена бедных рыцарей Христа и Храма Соломона и уже существовавшими в период высокого Средневековья их братствами подмастерьев и каменщиков – Компаньонажа и Массении, знаки которых (циркуль с наугольником) обнаруживаются в местах командорств и прецепторий Ордена Храма, в том числе и на Святой Земле (эти братства строительных мастеровых при Ордене тамплиеров столетия спустя трансформируются в знаменитый франкмасонский орден, ныне действующий на всех континентах). Французская народная память устами своих преданий напрямую связывает сооружение «каменного цветка» Франции или Шартрского собора с Орденом Храма и с одним из тамплиерских сообществ каменщиков. Освящение кафедрального собора Божией Матери Шартрской состоялось 24 октября 1260 года в присутствии короля Людовика IX Святого, руководителя 7-го и 8-го Крестовых походов, то есть в период расцвета Ордена тамплиеров (собор строился 66 лет, начиная с 1194 года). Инквизиция попыталась вымарать в народной памяти имя тамплиеров и их каменщиков, возводивших собор, но окончательно это сделать не удалось. Кроме того, есть предположение, что во время своего посещения Франции еще до рокового октября 1307 года, именно в Шартрском соборе, когда он стоял в центре розы с шестью лепестками напольного лабиринта, глядя на резную розетку северного трансепта, к нему окончательно и пришла идея создания эпической поэмы «Божественная комедия», где лабиринт символизировал скитание лирического героя через пространства духовного мира – Ад, Чистилище и Рай – и его восхождение к Богу, Абсолюту от мистической Розы. В данном случае поэт, воплощенный в лирическом герое поэмы, предстает микрокосмом, а объемлющее его многоуровневое пространство Шартрского собора – макрокосмом, внутри которого и совершаются символические странствия первого, силой слова обращаясь на злободневную реальность и по-особому высвечивая события века сего. Безусловно, Данте был знаком с мистериями средневековых Компаньонажа и Массении, а потому своей поэмой он сооружает нерукотворный храм макрокосма, на высших своих уровнях раскрывающийся божественному миру, в котором пребывает Великий Архитектор Вселенной, космический Логос – Иисус Христос. Так постепенно и с годами, в самозабвенные и вдохновенные часы написания поэмы, великолепная архитектура Шартрского собора преобразуется в словесно-духовную архитектонику «Божественной комедии». И в этой алхимии творчества или, если угодно, сотворчества Данте Алигьери уже выступает как посвященный – кадош. Если пофантазировать, то можно даже представить, что с Шартрским собором Данте познакомил сам великий магистр Ордена Храма Яков де Моле или одни из его доверенных великих офицеров, проведя экскурсию и раскрыв аллегорические значения его внутреннего и внешнего убранства. К слову, академическая медиевистика представляет Средневековье как некую детерминированную статическую эпоху, хотя в ту пору люди общались между собой не меньше, чем мы, созидая шедевры религиозной и духовно-нравственной культуры, подобные Шартрскому собору и «Божественной комедии». Да и символическое искусство было тогда на высоте: оно сильно профанировало позднее – в Эпоху Возрождения.

В этой связи стоит отметить, что вековая загадочность и мистика Шартрского собора вдохновляла классиков мировой и французской литературы уже в новое время, в том числе Эрнеста Хэмингуэя (1899–1961), Ричарда Олдингтона (1892–1962) и Андре Моруа (1885–1967). Ну а знакомство с собором первого президента Гонкуровской премии Жориса-Карла Гюисманса (1848–1907) обратило последнего, бывшего до того времени убежденным декадентом и автором романов «Наоборот», манифеста европейского декаданса, и «Бездна», где описывается черная месса, в римско-католическое христианство, результатом чего стал его непревзойденный роман «Собор», посвященный символизму средневековой архитектуры.