Читать книгу Герой смутного времени. Книга первая. Начало - В. Б. Ли - Страница 4

Войско в походе растянулось на добрых десять верст – 30 тысяч русских ратников, пять тысяч шведских наемников, артиллерия, кавалерия, обозы. Погода сухая, нежаркая, идти легко. С первого дня установил строгий походный порядок, с разведкой впереди по маршруту, боковым охранением, на стоянках временные заслоны, в особо опасной местности ставим «гуляй-город». В день проходим по тридцать верст, вначале давалось с трудом, особенно новобранцам, затем втянулись. Идем через Можайск, далее Вязьму, тракт обустроенный, правда, придорожные заведения – постоялые дворы, казенные магазины, а также деревеньки и села, – зачастую порушены или покинуты обитателями, война прошлась здесь не раз. Проходим известное из прежней истории место под деревней Клушино, уделив особое внимание разведке, но поляков не обнаружили, мы идем на две недели раньше прежнего срока.

И только под Вязьмой наши дозоры заметили вражеские разъезды. Приказал встать лагерем на выбранном советом воевод месте, обустроили временные укрепления, отправили разведку в разные стороны на расстояние дневного перехода, наказав по возможности взять пленных. Через несколько часов поступили первые донесения от разведчиков, обнаружен лагерь крупного отряда поляков в десяти верстах от нас. Еще через час привели пленного «крылатого» гусара, взяли его тихо, вне лагеря. Пришлось потрудиться, пока «развязали» ему язык, но все же мне удалось понять, что этот польский отряд именно тот, что нанес поражение войску Дмитрия Шуйского под Клушино, в нем около семи тысяч кавалеристов, в основном «крылатых» гусар, пехоты почти нет. Командует отрядом «обидчик» русского войска гетман польный коронный Станислав Жолкевский.

Пришел мой час мщения, но нужно отнестись к врагу со всей бдительностью. Успех решительного и изобретательного Жолкевского в прежней истории в первую очередь был обусловлен беспечностью русского войска, рассчитывавшего «шапками закидать» противника, уступающего по численности в пять раз! И когда на рассвете неожиданно налетели польские гусары, практически никакого организованного сопротивления не было, русское войско в панике бежало, избиваемое врагом на протяжении десятков верст. Среди первых бежал главнокомандующий Дмитрий Шуйский, бросив все, даже свою саблю и воеводскую булаву. Вспоминается притча, что лев во главе стада баранов сильнее барана, возглавляющего львов. Сейчас со мной то же войско, но я не допущу такого позорного разгрома, изменившего дальнейшую судьбу многострадального отечества.

Собираю воевод на совет, передаю полученную от пленного информацию. Реакция большинства из них ожидаемая – мы их одним махом побьем, дай нам только сойтись в бою. Даже многоопытный Якоб Делагарди высказался почти теми же словами: Михаил, не беспокойся, нам противник не страшен. Возьмем в плен Жолкевского, я подарю ему в утешение соболью шубу, как он когда-то мне подарил рысью.

Якоб напоминает рассказанную мне историю, что когда Жолкевский взял его в плен, то в насмешку одарил этой шубой, теперь жаждет дать отместку. Особенно расхрабрились царские воеводы, Голицын и Мезецкий, настаивают на немедленной атаке противника. Останавливаю «храбрецов» выговором, что поспешность, необдуманные решения к добру не доводят, воевать надо не числом, а умением. Продолжать пререкаться со мной не стали, но затаили свое недовольство, потом выдадут царю в своем свете. Другие воеводы стали серьезнее, совет пошел в более конструктивном русле. Общими думами решили не идти нахрапом, противник или уйдет от прямого столкновения, чтобы потом наносить неожиданные удары, пользуясь своей мобильностью, или подготовит какие-либо ловушки, а после также уйдет в отрыв.

Я предложил план, который приняли и детально проработали. Исходил из идеи, что если в прежнем варианте истории он дерзнул напасть на лагерь превосходящего противника, пользуясь внезапностью, то вероятно решится и сейчас. Нам надо позволить ему с основными силами втянуться в лагерь, а затем заблокировать и не дать уйти. Для этого за пределами лагеря нужно обустроить скрытые острожки и засеки, разместить в засаде наиболее боеспособные подразделения из опытных бойцов, которые должны дать врагу пройти к лагерю, а затем встать на его пути при отходе. В самом лагере демонстрировать неготовность к отпору, по внутреннему кругу установить надежные укрытия и артиллерию, при налете гусар всем отходить к нему и там встретить точным огнем.

Из прочитанной истории мне известно, что Жолкевскому сообщили о нашем подходе два перебежчика из отряда Делагарди, к концу дня направился к Якобу, попросил проверить личный состав. Через некоторое время один из его командиров подтвердил мои подозрения, двоих на месте нет. После дал команду Семену Головину, назначенному командиром засадного отряда, приступить к обустройству укреплений, а ночью залечь в засаду. В самом лагере также приступили к работам по плану, перенесли пушки, собрали, но не поставили на повозки «гуляй-город», расчистили пути отхода, приготовили колючки, норы и другие ловушки для лошадей противника, своих же завели в круг. Трудились до самой ночи, но в основном успели обустроить и замаскировать.

В рассветный час наши дозорные заметили приближающегося врага, дали условный сигнал. Лагерь затаился, никто не спал, только караульные делали вид, что они сидя засыпают. Враг поймался на уловку, с тихими командами всадники бросились в атаку. По свисту дозорных все «спящие» быстро соскочили, стремглав бросились по специально оставленным между ловушками проходам в защищенный круг, а его защитники уже ставили и укрепляли «гуляй-город». Когда гусары ворвались в лагерь, последние ратники скрылись за надежным укреплением. Набравшие ход всадники продолжили стремительную атаку, и тут для них начались «сюрпризы» в виде ловушек и дружного огня стрелков и пушек. Редко кто добрался до укреплений, большая часть стала разворачиваться, образовалось столпотворение, увеличивая сумятицу среди напавших. Наш огонь собрал обильные жертвы, мало кому удалось выбраться из лагеря, а там их встретила наша засада.

После, когда бойня закончилась, посчитали потери сторон. У поляков убитыми и ранеными оказалось около пяти тысяч воинов. Сдались в плен более тысячи, среди них сам гетман, ушла из нашей ловушки только малая часть, меньше тысячи. С нашей стороны погибших меньше сотни, в основном из засадного отряда, раненых больше. После весь день занимались расчисткой лагеря, восстановлением укрытий, пленные хоронили своих погибших соотечественников. Лечением раненых занялись наши лекари, как своих, так и поляков, но многие не выжили. Отправил Жолкевского с конвоем в Москву, а также свой рапорт о сражении. Первый в моей судьбе бой завершился полным успехом.

После суточного отдыха отправились дальше на выручку героическому Смоленску. Настрой у воинов приподнятый, бодрый, понятный после такого почина, может быть, даже излишне. Предостерег своих помощников не ослаблять осторожность, пресекать зазнайство и головокружение от успеха. Польское войско очень сильное, а «крылатые» гусары одни из лучших в Европе, нам удалось побить их за счет неожиданности, в подготовленном лагере. В открытом поле нельзя ожидать легкой победы, потребуются все наше воинское мастерство и стойкость.

Воеводы прочувствовали мои доводы, сумели внушить своим ратникам, их отношение к врагу и будущим сражениям стало более сдержанным, внимательным. В командовании Правого и Левого полков провел перестановку, первыми воеводами поставил Федора Шереметева и Семена Головина. Назначенных царем воевод Голицина и Мезецкого перевел своей властью к ним в помощники. В ответ на претензию о невместности такого назначения пригрозил отстранить от войска и отправить в Москву под конвоем за неподчинение командующему в боевых условиях, после чего они обижено замолкли.

До самого Смоленска нам еще несколько раз встречались польские отряды, но они в бой не вступали, немедленно ретировались при нашем приближении. По-видимому, разгром сильной, можно сказать, элитной группировки и пленение самого польного гетмана повлияли на боевой запал авангардных групп польско-литовских войск, не захотели на себе испытать силу нашего удара. Встреча с основными силами противника произошла 20 июня на правобережье Днепра у деревни Колодня, в 7 верстах от Смоленска. Переправились через Днепр выше по течению, на Соловьевом перевозе, оттуда маршем направились к лагерю поляков. Наши разведчики постоянно следили за действиями и расположением неприятеля, захватили пленных, так что мы знали достаточно о противостоящих силах.

Общая численность армии короля Сигизмунда III под Смоленском после потери отряда Жолкевского составляет 22 тысячи человек. Против нас в лагере 18 тысяч, часть войск осталась блокировать осажденный город. Основную силу представляют коронные войска, с ними литовские под командованием Льва Сапеги, несколько тысяч запорожцев и реестровых казаков гетмана Петра Конашевич-Сагайдачного. Общее командование в отсутствии Жолкевского принял на себя король, как стратег ничем не выдающийся, практически за него руководит Сапега. Боевой дух объединенных войск после разгрома и пленения польного гетмана не на высоте, среди некоронной части волнения и шатания, появились дезертиры. Надо воспользоваться таким немаловажным фактором, организовать панику в их рядах.

Встали лагерем в поле в трех верстах от противника. Левый фланг упирается в Днепр, правый расположился на окраине леса. Воздвигли острожки, земляные валы со рвами, редуты для пушек, поставили «гуляй-город». Пока мы обустраивались, враг не предпринимал каких-либо активных действий, только вдали замечаем его разъезды, следят за нами, также, как наши разведчики. Вечером, когда закончили с подготовкой лагеря, собираю воевод на совет, рассказываю о данных противника, вместе приступаем к выработке плана решающего сражения. Наряду с традиционными приемами – с застрельщиками, атакой Большим полком, применением защитных укреплений для отражения атаки кавалерии, ввели неизвестные противнику новшества.

Кроме изученного нашими стрельцами линейного строя изменили также тактику нанесения главного удара, направленного на самый сильный участок боевых порядков неприятеля. А когда противник стянет сюда свои основные силы, бросить в бой свои резервы, направить лавину кавалерии на какой-нибудь особенно оголенный отрезок неприятельского фронта. Такую тактику с успехом применила английская армия, аналогичную использовали шведы. Кроме того, для наведения паники в лагере поляков решили одновременно с началом боя организовать силами специальной группы легкой кавалерии рейд по тылам противника, громить их обозы, пути снабжения припасами, уничтожать склады, магазины, не вступая в серьезные столкновения с регулярными частями. В общем, создать большой шум в тылу врага без особого риска для себя.

Ночь почти не спал, мешало волнение и всякие думы, как под Вязьмой, решается судьба войны, а также моя личная воинская, состоюсь ли я как полководец в масштабной битве с сильным врагом. Меня особо не беспокоят слава, почести, всенародная любовь, хотя они, конечно, совсем не лишние, будоражит само испытание. Замечаю в себе даже некоторый азарт, интригу в предстоящем сражении, похоже, что я постепенно пропитываюсь воинственностью, как профессиональный вояка.

Ранним утром выводим войска из лагеря на исходные рубежи. Выдвижение идет без особой суеты, каждый знает распорядок и свое место, в течении еще часа наше войско заняло запланированную линию. По центру нашего фронта выстроился в сплошном десятишереножном строе Большой полк, по флангам расположилась тяжелая конница Правого и Левого полков. В лесу схоронилась легкая конница рейдовой группы, после завязки боя Большим полком скрытым маршем последует в тыл противника. На флангах разместили в укрепленных редутах тяжелые пушки, перед ними заняли позиции Резервный полк и шведский отряд Делагарди. Легкие пушки на передвижных лафетах находятся в боевых порядках войск, поддержат при атаке неприятеля, это тоже одно из использованных нами новшеств, как и барабанщики в каждой роте, задающие ритм шага пехоты в атаке.

Противник также готовится к бою, его позиции в версте от наших. Выстроил свое войско привычными коробками коронной пехоты, литовских мушкетеров, ополчения шляхтичей – «посполитым рушенням», между ними отряды – хоругви тяжелой конницы, гусар и рейтаров, по флангам легкая кавалерия драгун и панцерных казаков. Артиллерия установлена между коробками войск за земляными валами, пехотного прикрытия у нее нет.

Сражение начала наша тяжелая артиллерия, открыв стрельбу по пушкам неприятеля, находящимся в пределах досягаемости. Конечно, точность огня далека от идеала, больше смахивает на стрельбу по площади, но все же дает результат, есть удачные попадания, ответный огонь пушек противника гораздо слабее. После получасовой артподготовки по сигналу горна наш Большой полк пошел в атаку, держа линию, под ритм барабанов. Одновременно начала движение конница фланговых полков, выдерживая общий строй. Сейчас ее задача не атака вражеских войск, а предотвратить фланговые удары кавалерии противника.

В ответ противник бросил нам навстречу свою тяжелую конницу – хоругви гусар и рейтар. Большой полк не дрогнул, по сигналу горна строй встал, а затем дружным огнем стрельцов первой шеренги и легкой артиллерии встретил надвигающуюся конницу. Тут же выдвинулась вторая шеренга, произвела свой залп, ее сменила следующая. Практически залпы шли безостановочно, конница поляков не выдержала, понеся ощутимые потери, в полном беспорядке отхлынула назад. По сигналу Большой полк вновь продолжил атаку, с короткими остановками для стрельбы уже по пехоте.

Выйдя на дистанцию уверенного поражения противника строй встал, началась перестрелка между нашими стрельцами и мушкетерами врага. Здесь явно сказалась большая плотность огня нашего развернутого строя, обе стороны несли потери, но противник намного больше. Ситуация явно складывалась в нашу пользу, противник не выдержал, бросил все резервы против нашего Большого полка, несколько раз предпринимали атаку все хоругви конницы, как тяжелой, так и панцирной. Вступила в бой наша кавалерия фланговых полков, отбивая попытки прорыва фронта вражеской конницы. Стрельцы Резервного полка и наемники Делагарди по ходу боя сменяли воинов Большого полка, давая им возможность отдыха, так поочередно отбили все атаки противника.

Наступил переломный момент, силы врага исчерпаны, наша тяжелая кавалерия приступила к выполнению главной задачи – прорыву ослабевшего фронта на флангах, окружению и разгрому основных сил неприятеля. Ее успеху способствовала паника, возникшая в тылу противника от атаки рейдовой группы Семена Ододурова. Одновременно усилили напор Большой и Резервный полки, не давая возможности переброски сил противника в зону фланговых прорывов. Враг не выдержал удара наших войск со всех направлений, дрогнул, стал отступать, вначале еще пытаясь оказать сопротивление, а потом в панике побежал. Наша кавалерия бросилась преследовать бегущего противника, пехотные полки после непродолжительного отдыха скорым маршем отправились к Смоленску.

Все воины нашего войска в великой радости, враг разбит и бежит, но расслабляться нельзя, надо продолжить его преследование. Сейчас нельзя дать ему возможности прийти в себя, собрать рассеянные после боя силы, да и нужно максимально реализовать воодушевление наших воинов, пока не пропал запал и не наступила усталость, физическая и духовная. Через час с небольшим подходим к предместьям города, разведка доносит о спешном уходе оставшейся на осаде Смоленска части польских войск. Они оставили на своих позициях все снаряжение – обозы, осадные пушки, склады, боеприпасы и продовольствие. Оставляем под городом Резервный полк, раненых, тяжелую артиллерию, освобождаем гужевой транспорт, как свой, так и захваченный, от груза, садим на них пехоту с минимально необходимым припасом и отправляемся вдогонку отходящему противнику.

Даю наказ остающемуся Корниле Чоглокову, воеводе Резервного полка, зачистить окрестности Смоленска от остатков сбежавших после разгрома польских отрядов, вместе с воеводой Смоленска Михаилом Шеиным организовать скорую отправку обоза с необходимыми припасами и провиантом вслед преследующему врага войску. Сам же с основной группой войск в максимально возможном темпе отправляюсь по следам еще не битых поляков. Наша разведка висит на их «хвосте», арьергард неприятеля в двух верстах впереди нас, с каждым часом отрыв уменьшается. Через три часа настигаем его, с ходу сминаем оставленный заслон, разворачиваем Большой полк и отряд Якоба Делагарди в строй, идем в атаку на остановившегося врага.

Противник пытается построиться в боевой порядок, но мы не даем ему такой возможности. Стрельцы уже приблизились на дистанцию выстрела, открыли огонь по толпе неприятеля, иначе нельзя назвать мечущееся сборище воинов противника, окончательно растерявшихся и деморализованных. Через несколько минут бойни, враг почти не отвечал на наш огонь, он сдался, выбросил белый флаг. Отправил часть полка с младшим воеводой Лазарем Осининым продолжить преследование группы поляков, не принявших бой и бежавших дальше. Сам остался на месте последней баталии, дал команду обустроить временный лагерь со всеми привычными укрытиями. Несмотря даже на то, что боеспособных вражеских отрядов рядом просто не может быть, но не позволяю командирам и воинам терять бдительность и расслабиться.

Уже вечер, заканчивается особо памятный для меня, да и, по-видимому, для всех участников сражения, день, трудный, полный драматизма и волнений, но принесший нам победу, великую радость. Враг разбит, сейчас нам предстоит освобождение ранее занятых им земель до самых границ Русского государства. Пришел обоз из Смоленска с провиантом, фуражом и другим снаряжением. Приготовили богатый ужин, каждому дали по чарке вина, кроме караульных сторожевой службы. Послушали от сопровождавших обоз наших ратников и гостей из Смоленска последние новости. В городе все празднуют освобождение от осады, с великими почестями встретили наше войско, оставшееся под городом.

К закату вернулся Лазарь Осинин с воинами, ведя около сотни пленных. Погибших у него нет, несколько ратников получили ранения. Точных сведений о потерях обеих сторон у меня еще нет, есть предварительные данные по генеральному бою с основными силами противника. В той битве нами уничтожены или захвачены в плен свыше 12 тысяч воинов врага, у нас убиты около тысячи, еще две с лишним тысяч ранены. В этом последнем бою без каких-либо потерь с нашей стороны выведены из строя еще около трех тысяч поляков и их союзников. Окончательные данные будут известны после возвращения нашей кавалерии, сейчас громящих остатки основных сил врага.

Утром следующего дня уже не спеша вернулись к Смоленску, встали лагерем под городом. Здесь кроме Резервного полка застали кавалерию Правого и Левого полков, легкую конницу рейдовой группы, в лагере собралось все наше войско. Вместе со старшими воеводами отправился в город к воеводе Михаилу Шеину. Город встретил нас колокольным звоном, у раскрытых ворот ждали с хлебом-солью сам воевода и его соратник Петр Горчаков. Мы обнялись, радость и уважение друг к другу сблизили нас, каждый честно и с толком исполнил свой воинский долг. Вдоль всего пути в Кремль нас приветствовали ратники и мирные жители, девять месяцев стойко защищавшие свой город от польско-литовских захватчиков. Мы ответно кланяемся, отдавая дань их мужеству. В Кремле нас ожидал пир, весь цвет Смоленска желал нам здравия, благодарил за великую победу над врагом, державшим город в осаде.

На следующий день на совете воевод, с приглашенными воеводами Смоленска Шеиным и Горчаковым разобрали итоги боев с польско-литовским войском за минувший день. По докладам Головина и Шереметева ясно, что вражеского войска практически нет, все более-менее боеспособные отряды разгромлены и уничтожены, спастись удалось мелким группкам или одиночкам. Король Сигизмунда III бежал среди первых, как и гетман Петр Конашевич-Сагайдачный, настичь их не удалось. Захвачен в плен Лев Сапега, бившийся со свои литовским войском до конца, прикрывая отход короля.

Общие потери неприятеля убитыми, ранеными и захваченными в плен составили 18 тысяч человек из начальных 22 тысяч, результат выдающийся! С нашей стороны убиты и ранены менее четырех тысяч ратников, сейчас лекари борятся за жизнь каждого страдальца. С моего настояния они ввели в свою лечебную практику промывание ран хлебным вином, дезинфекцию перевязочных материалов кипячением, а также мыть руки перед каждой операцией. Кроме того, к каждой роте прикрепили санитара, оказывающего первую помощь раненым на поле боя. Эти простые меры помогли выжить не одному пострадавшему, уменьшили потери от ран почти вдвое.

Также на совете обсудили и приняли план нашей дальнейшей компании по очищению русской земли от польско-литовской оккупации. Необходимости бить врага одним мощным войском нет, для скорейшего освобождения захваченных территорий решили разделиться на три группировки (рати). Центральную буду вести я сам в сторону северской земли, к Стародубу, Новгород-Северскому и Чернигову. Моя задача не только в освобождении от поляков, но и наведении порядка в этом бунтарском крае, «северской вольнице», полном беглых холопов и других лихих людей. Здесь вотчина, опора все еще опасного Лжедмитрия II, придется сразиться с войском самозванца. В моем ведении весь Большой полк, легкая конница Передового полка. Вторая рать под командованием Семена Головина идет севернее, к Родню, Починку, Рославлю, в ее составе Правый полк и отряд Делагарди. Третья под руководством Федора Шереметева направится на юг, в Курск, Кромы, Рыльск, в ней Левый и Резервный полки а также легкая конница рейдовой группы. Руководство всем войском остается за мной, общая ставка планируется в Новгород-Северском.