Читать книгу За рубежом и на Москве - В. Л. Якимов - Страница 4

Из караульного дома слышались шум, и смех, и грубые шутки, порой прерываемые спором и руганью. Солдат, стоявший на карауле около самых ворот Байоны, с завистью поглядывал на этот дом, где его товарищи проводили время в попойке и игре в карты и кости. Он несколько раз порывался двинуться со своего места, но ограничивался тем, что, ударив прикладом мушкета по земле, вскидывал его на плечи и принимался ходить вдоль рогатки: он знал, что губернатор и комендант Байоны, маркиз Сэн-Пэ, имеет обыкновение проверять караулы и за каждую неисправность строго взыскивает с виновных.

А сегодня было еще воскресенье. Отправляй тут скучную караульную службу, когда все горожане ходят разряженные по улицам, с женами и дочерьми под руку, заходя иногда в кабачки, направляясь на площади, где бродячие комедианты и фокусники показывают преинтересные штуки!

Вдруг из караульного дома выскочил один солдат. Его кафтан был расстегнут, широкий белый полотняный воротник сдвинут на сторону, на голове не было шляпы. Выбежав, он остановился, затем погрозил кулаком назад и стал сыпать отборнейшею руганью.

В ответ ему на это из караульного дома раздался смех товарищей – и несколько смеющихся фигур с картами в руках показались в дверях и окнах.

– Должно быть, проигрался, Баптист? – с участием спросил часовой.

– Проигрался, – угрюмо буркнул солдат. – Сколько раз я зарекался садиться играть с этими мошенниками. Знаю, что они плутуют… А тут вот не вытерпел, сел – и до последнего су. Не на что теперь даже кружку вина выпить. Нет ли у тебя?

Но часовой в ответ только пожал плечами: он тоже был без денег.

– Пойти разве попросить у рыжего Жозефа в долг? – произнес после некоторого размышления проигравшийся солдат. – Даст ли только?

Но и часовой сильно сомневался, чтобы трактирщик, рыжий Жозеф, торговавший в кабачке под вывеской «Голубой олень», дал в долг вина.

– Все-таки попробую, – сказал солдат и уже повернулся, чтобы идти в трактир, как вдруг заметил двух людей на дороге, ведущей в Байону от испанской границы. – Э… что это за люди такие?

Часовой тоже повернулся.

Действительно, по дороге шли два человека, по обличью и по костюмам совершенно непохожие на здешних. Несмотря на жаркое летнее время, на головах у них были меховые шапки.

Один из них был толстяк, одетый в потертый бархатный кафтан с полосами из серебряной парчи на груди, в стоптанных цветных сапогах и в цветной рубахе-косоворотке, которую он из-за жары расстегнул, показывая тем свою волосатую грудь; на лице у него росла длинная рыжая борода, запылившаяся и сбитая. Голова была острижена в кружало и выбрита позади.

Другому можно было дать лет двадцать пять – двадцать семь. В его одежде проглядывали большее щегольство и изысканность. Меховая мурмолка была сдвинута на затылок и открывала открытое и добродушное лицо с небольшой белокурой бородкой и густыми шелковистыми усами. Русые волосы, вившиеся кудрями, непослушно выбивались из-под мурмолки.

– Что за люди? – удивленно спросил часовой товарища.

– Святой Денис разберет их, – пробормотал тот в ответ. – Много я по свету пошатался, а таких еще не видал.

– Дойти до познания какой-либо истины можно двумя способами: путем разложения целого на части и соединения всех составных частей в одно целое, – раздался позади них чей-то шамкающий голос. – Этому учит нас мать всех наук – философия.

Солдаты оглянулись. Перед ними стоял низенький старичок, одетый в черное длинное платье и в бархатную шапочку на голове. Лицо у него было бритое, с крючковатым носом и маленькими, хитрыми глазками. Из-под тонких губ выглядывало два ряда мелких почерневших зубов. Под мышкой правой руки он держал толстую книгу.

Солдаты сняли шляпы и почтительно поклонились, так как узнали в подошедшем известного всей Байоне ученого и губернаторского доктора Онорэ Парфена, или, как он сам называл себя (в подражание господствовавшей в то время между учеными тенденции переводить свои имена и фамилии на латинский язык), Гонориуса Одоратуса.

Изрекши вышеприведенные слова, он уставился взором на дорогу и стал смотреть на приближавшихся незнакомцев.

– Осмелюсь заметить, знаменитейший доктор[2],– сказал Баптист, бывший когда-то, пред тем как сделаться солдатом, студентом в какой-то иезуитской коллегии, – что же будет, если мы последуем по одному из этих способов, хотя бы по первому, который, если не ошибаюсь, философия называет дедукцией?

Гонориус Одоратус быстро с удивлением взглянул на солдата, но тотчас подавил в себе удивление и ответил равнодушным тоном:

– А что последует, вы сейчас увидите. – Он полез в карман своего платья, вынул оттуда табакерку и, захватив из нее изрядную щепоть табаку, отправил ее в нос. Затем, прочихавшись и устремив взоры на дорогу, по которой усталым шагом шли оба странных путника, сказал: – Для того чтобы дойти до истины по этому способу, необходимо исключать некоторые однородные понятия. Общее понятие, в которое входят эти вот путники, есть понятие о человеке, о людях. Следовательно, эти два существа, идущие к нам, есть люди. Но люди принадлежат к какому-нибудь народу или племени. Мы же знаем, что племен на земле насчитывают до ста пятидесяти, число немалое! Разберем каждое из них в отдельности… Вы не устали слушать, друзья мои? – обратился он к солдатам, заметив легкий зевок со стороны Баптиста.

– О нет, нет! Пожалуйста, продолжайте, – ответили солдаты, боясь в душе, как бы не наплело на них губернатору это приближенное к нему лицо.

– Итак, – продолжал философ, – разберем все отдельные народности. Что это не жители Европы, доказывает их странный костюм. У французов, англичан, шотландцев, испанцев, обитателей итальянских государств, австрийцев, швабов, саксонцев, шведов, датчан, фламандцев и некоторых иных нет такого платья, как у этих незнакомцев. Правда, их лица похожи на наши же, но это – лишь один признак, который мало что значит. Однако это и не неверные турки. Правда, их головные уборы похожи на турецкие, но они сшиты не из материи, а из мехов. Хотя бороды их и похожи на турецкие, но это тоже ничего не значит. Это не есть и алжирцы или варварийцы, так как у них нет в ушах женских металлических украшений, которые носят название серег. Исключив все это, мы приходим к окончательному заключению, что эти люди не есть жители Европы, Африки и Азии.

– А кто же они? – спросили солдаты.

– Это – не кто иные, как жители с того света.

– Как с того света? – воскликнули в один голос суеверные солдаты.

– Да, с того света: из страны, открытой великим Христофором Колумбом и принадлежащей королю испанскому.

– Так это, стало быть, – индейцы?

– Они самые, – авторитетным голосом сказал Гонориус Одоратус. – Очень может быть, что они прибыли в наш город, чтобы показывать себя на площадях за плату.