Читать книгу Рассказы о привидениях города Сент-Эндрюс - В. Т. Линскилл - Страница 3

Вряд ли это можно назвать историей о привидениях Сент-Эндрюса, но она настолько удивительно странная, что меня специально попросили добавить ее в серию, и, в конце концов, в ней есть намек на Сент-Эндрюс.

Несколько лет назад у нас в гольф клубе в Кембридже был русский принц, который увлекался гольфом, и вопросы о духах, привидениях, ведьмах, банши, предупреждениях о смерти и тому подобном были столь же острыми. Он был твердым неверующим во все это и принадлежал к Обществу Фантасмагорических исследований, чтобы исследовать и разоблачать все подобные вещи. Я часто получаю от него длинные письма из самых отдаленных уголков мира, где он расследует истории о домах с привидениями, церковных дворах и так далее; но, судя по этому, его последнему письму, он, похоже, ухитрился встретиться с настоящим и очень неприятным призраком. Конечно, я изменил все имена.

“Поместье Икс,

февраль 1905 года.

Дорогой У.Т.Л., – Ну вот, наконец-то я на самом деле в особняке с привидениями, и у меня был самый ужасный, странный и сверхъестественный опыт появления самого отвратительного вида. Я живу здесь уже две недели – такой странный, большой старый дом, весь в башенках, с острыми крышами, увитыми плющом и ползучими растениями, и такими маленькими, узкими окнами. Он находится на небольшом возвышении, и в былые времена вокруг него был ров. Он окружен густыми лесами, а сзади находится черное на вид озеро. Все лестницы каменные и очень узкие, а в доме есть старая часовня и комната для гробов. В саду, в тисовой аллее, есть склеп и надгробная плита, и таким образом начинается моя любопытная история.

Кажется, что столетия назад этот старый дом принадлежал очень неприятной старой вдове и очень неприятному сыну. Она была очень уродливым и эксцентричным созданием, а также скрягой, и деревенские жители прозвали ее “Коричневой ведьмой”. Истории о ее подвигах, рассказанные по сей день, весьма примечательны. Похоже, ее сын, который, по общему мнению, был шокирующе плохим человеком, был убит на дуэли, а пожилая леди вскоре умерла от болезни.

Похоже, она оставила очень любопытное завещание. Я разбираю только два пункта. Первое заключалось в том, что комната, в которой она жила и умерла, должна была навсегда остаться нетронутой, но незапертой, иначе нарушитель будет проклят мгновенной слепотой и, в конечном счете, смертью. Второе заключалось в том, что она должна быть похоронена в склепе на тисовой аллее, который она специально сделала для своих останков; что она должна быть одета в свою обычную одежду и шляпку и что она должна быть помещена в плотно закрытый стеклянный гроб, чтобы быть видимой для любого злоумышленника. Мой хозяин сказал мне, что в комнату или склеп на территории никогда не вторгались, но что ее появления были очень частыми для наиболее заслуживающих доверия свидетелей, и что все такие появления предвещали кому-то какое-то ужасное бедствие.

Ее появления напугали многих посетителей, как в доме, так и на территории. Ее также видели деревенский пастор и слуги. Сам он никогда ее не видел, но предпринял все возможные меры, чтобы разгадать тайну, но тщетно. Прислуга была в ужасе и ни за что не хотела оставаться, а одна гостья чуть не сошла с ума, увидев, как она заглядывает в окно в сумерках.

Конечно, я презрительно посмеялся над этой историей, а также над историей о тревожном колоколе, который звонил через определенные промежутки времени без какой-либо видимой или человеческой помощи. Даже самые храбрые не осмелились бы прогуляться по тисовой аллее после наступления темноты.

Ну, я пробыл в доме десять дней, прежде чем что-то случилось. Должен сказать, ветер и крысы, совы и летучие мыши, а также постукивание плюща по старым окнам по ночам были довольно жуткими, но ничего действительно необычного не произошло до той ночи.

Моя комната находилась в длинной, узкой, старой галерее. После карт и бильярда, примерно в 12.30, я собирался отправиться на заслуженный отдых и подходил к своей двери в галерее, когда увидел слабый свет, приближающийся ко мне из-за угла. Я пошел в свою комнату и стал ждать, чтобы посмотреть, кто бродит по дому так поздно ночью. Затем у моей двери остановилась фигура, очевидно, несущая зажженный старый фонарь. Я поднял свечу, чтобы осмотреть ее, а потом, о! Ужас! Я на мгновение отшатнулся, потому что передо мной отчетливо стояла ужасная фигура старой “Коричневой Ведьмы”. Меня всего прошиб холодный пот.

Намного, намного хуже, чем в описании. Я увидел ее коричневую мантию и шляпку-мешочек, ужасное лицо, огромные черные впадины глаз без глазных яблок, отсутствующий нос и, что хуже всего, эту страшную ухмылку, жестокую ухмылку маньяка, злое, ужасное лицо.

Я открыл ящик стола и достал свой всегда заряженный револьвер. Я громко крикнул и выстрелил раз, два, три. Она не пошевелилась; только ужасная насмешливая улыбка стала шире и дьявольски зловещей. Я бросился вперед, захлопнул дверь, чтобы не видеть этого ужасного зрелища, а затем рухнул обратно в кресло.

Все пули попали в нее. Отвратительный запах склепа пропитал воздух. Затем дверь распахнулась, и мой хозяин и несколько мужчин и слуг ворвались в комнату, с тревогой спрашивая, в чем дело, и почему я стрелял? Я рассказал им все. Мы нашли три пулевых отверстия в стене напротив моей двери. Они, должно быть, прошли через этот отвратительный ужас.

Нужно ли мне говорить, что я провел ужасную ночь? На самом деле, я сидел и вообще не ложился спать. Я решил уехать на следующий день пораньше, но прежде чем сделать это, я решил во что бы то ни стало зайти в склеп и посмотреть, что в нем содержится, а также тщательно исследовать комнату “Коричневой Ведьмы”, ничего в ней не потревожив. На следующий день за завтраком я рассказал своему хозяину, что я предлагаю сделать, и он не высказал никаких возражений, но категорически отказался приближаться к склепу или комнате сам или позволить кому-либо из его домочадцев сделать это.

– Ой! Кстати, вы звонили в набат на башне прошлой ночью? – спросил он меня. – Именно звук ваших выстрелов и громкий звон колокола сразу после этого так быстро привели меня в вашу комнату. Мы все это слышали.

Я сказал ему, что ничего об этом не знаю и даже не слышал звона.

– Я так и думал, – сказал он, – потому что вы были почти в обмороке, когда мы все вошли, и едва узнавали нас некоторое время.

– Я не могу понять, как он звонит, – сказал мой хозяин, – или что, черт возьми, может заставить его так звонить. У него нет веревки, и это никак не может быть ветер. Я должен его удалить. В последний раз, когда он так громко звонил, мою старую экономку утром нашли мертвой в ее постели.

Короче говоря, следующее, что я сделал, – это нанял пару рабочих, чтобы они разгребли землю и нашли крышку старого склепа на тисовой аллее. Вскоре это было сделано, и мы быстро спустились в место с огнями. Мы оказались в просторном, сыром помещении, а на полу лежал потрепанный и разбитый старый фонарь. Сначала мы подумали, что камера пуста, но внезапно заметили нишу в одном конце и сразу же направились к ней. В этом необычном алькове был большой стеклянный ящик, или гроб, стоящий на торце, и в нем, стоя вертикально, была ужасная безглазая мумия (все еще одетая в коричневую мантию и шляпку) ужасного существа, которое я видел в галерее, и с тем же насмешливым, ухмыляющимся ртом и огромными уродливыми зубами. Тот же самый запах, о котором я вам уже говорил, пропитал все помещение.

Она была герметично запечатана в этом ужасном стеклянном гробу и законсервирована. Мы все были очень рады покинуть этот склеп и спрятать его с глаз долой, но не из памяти. Это было бы совершенно невозможно для любого из нас. Я все еще не могу избавиться от этого запаха у себя в носу. Это вызвало бы у тебя отвращение.

Затем я отправился в комнату с другом и моим велосипедным фонарем, чтобы разобраться. Он поднимался по длинной, узкой каменной лестнице. Старая дубовая дверь (она была не заперта, как я уже говорил) вскоре поддалась нашим совместным усилиям и со скрипом отворилась, и мы оказались в комнате средневековья. Старые ставни были плотно закрыты. Потолок, который когда-то был красиво расписан, уже осыпался, а гобелены на стенах начали гнить. Очевидно, когда-то это была великолепная комната, но теперь она была отдана крысам, моли, паукам и сырости. Это пробирало до мозга костей, и от всего этого исходил тот же ужасный запах. В одном углу стояла кровать с балдахином, покрытая лохмотьями и обрывками занавесок, вероятно, там умерло старое существо. Столы и стулья были покрыты вековой пылью. Там не было никакого ковра. У стены стоял старый спинет, а повсюду валялись бумаги, покрытые слоем пыли толщиной в несколько дюймов. Несколько обугленных поленьев лежали в зияющем старом камине с его старинными углами дымохода, и, казалось, повсюду были разбросаны кусочки ценного старого фарфора и безделушки. Многие картины упали со стен, но несколько выцветших карандашных рисунков все еще были на своих местах. Только представьте мое удивление, когда я обнаружил, что это были шотландские виды – один на Эдинбург, один на Крейл-Черч и три на Сент-Эндрюс, включая старый колледж и часовню, замок и колледж Сент-Леонардс, с датой 1676. Вот еще одна очень любопытная вещь, о которой я решил спросить перед отъездом. Однако я ничего не трогал в комнате, как и обещал хозяину, и, кроме того – вы будете смеяться – у меня не было желания быть пораженным обещанным “Коричневой ведьмой” проклятием слепоты и окончательной смерти любому незваному гостю, который прикоснется к ее вещам. Я слишком боялся ее с тех пор, как увидел ее в галерее и в ее гробнице и услышал о ее заколдованном тревожном колоколе, который предвещал кому-то смерть.