Читать книгу beatъ - В. Тао - Страница 2

Это трезвый взгляд на случившееся. В худших традициях… Война, анатомия артиллерии на Левашовском бульваре, где мы обживали с тобой эти легендарные скамейки. Развалины ТЦ Макси в кислом дыме взрывчатки. Часть местных жителей прячется в Пирамиде, неподалеку: «Мы открылись!», еще возвещают надписи – нас уже можно бомбить…

Расклад был следующим. Уже объявили эвакуацию, а мы еще обнимаемся на довоенных остановках. В маршрутках, плутающих по мобилизованному городу. Иногда, кажется, что сейчас войдет Тарантино и начнет снимать все это. Или скажет, наконец, «пиздец».

– Будущее – слепое, как верблюд у Борхеса (который налетает на тебя в пустыне). Хочется сказать ему: «Открой глаза, Судьба!». Ты заебала стучать – дверь открыта, и нас давно уже нет: заходи!

Сваливаем в тачке по трассе смерти. Да и та, как обычно, угнанная…

– И никто за нами не гонится.

– Ага. Мы мертвы.

…

– Тебе не кажется, что вокруг темно?

Чувствую себя как Гамлет с мертвой принцессой на руках – над пропастью

Блюзовая птица простерла когти над пустыней, над нами. Чувствовал сияние над головой, нескорый поезд на окраине города

Эта дама за рулем, с которой я отрываюсь от преследования.

Молчаливый город. Медленно проплывающие кварталы, в которых мы плутаем как в лабиринте лиц, знаках граффити понятных только посвященным. Пока, наконец, не глушим мотор в охуительном тупичке.

неоновый палец касающийся моего лба, губ

ожег передается вибрирующему мобильнику. Голос надломившийся:

– Да…

пресное сердце севера отражается в глазах прохожих, слабое дуновение в увядающих бульварах – становится суше на языке и что-то сгорает в нас на границах молодости. Грубое безденежье вытесняет жизнь в пригороды – будет приглядывать за нами.

– Ты тоже так думаешь?

Ладно-ладно. Мошенники так мошенники… но это только начало, челюсти перекусывающие Дэмиэна Хёрста. Все кем-то продумано. Включено (в стоимость билета в один конец). Все равно, что украсть половину Лувра. Нью-Йорка. А полмира оставить себе

В маршруте байкера без рефлексии не обойтись. Сложный комплекс наведения на цель на шлеме – кто-то ведет нас, чья-то невидимая рука, воля. Великодушие оттенков сопровождает безмолвие маршрута. Великолепие, разрушаемое неоновыми водопадами этажей – Брюс Уиллис, один в один.

Карабкаясь по пожарным лестницам к звездной крупе:

– Они и это небо купили?

– Нет, только вид.

– Красивая картинка!

– Еще одна…

Небо дышит. Брюс Уиллис – на стреме, его последний полузащитник.

Поселились телки по-соседству. Кальвина… нет кайфа в этом городишке – но спасибо тебе за Джульетту, Вильям!

Проспект тек между нами мирром – синтетическим, архитектурным. Петрозаводский архипелаг…

В супермаркетах снов мелодии вальса на дальнем плане. Дрейфовали от бара к бару, две красотки с бриллиантовыми ногами …волна накатившая нежность. Хотелось грусти и цветов. Ресницы в хлам…

Розовая Ривьера траченная молью. Легкое дуновение Дилана с утренней кухни (шлялись вчера до темна – две психи – в легком дурдоме нарядов, вечера) – целовались с-воскресенья-не-могли-остановиться-велосипеды!

– …приходи ко мне, расскажешь…

…в лучезарной безбрежности, продажности. Только наши тюльпаны узнавали нас – дышали в лицо упиваясь свободой

изотопы тепла, звезда дозвонившаяся на мой мобильный – и мы объявились из-за объятий разума!

Глаза инопланетян пронизывали всю ночь

Мухи лезут на голову, на мысли… Элвис Пресли бормочет языком умирающей телки, в плеере. Улица разминает мускулы частот. На лету сшибаются sms-ки, тонкий юмор Апокалипсиса Адмиралтейской иглой. Всё солнце в интернете! Ангары запертые на ржавый ключ.

Прилизал мое лицо ветер. Мышьяком отдает палящее море. И раздолбанные внутренности гитары. Пересчитали себя по пальцам. Насилие лета над нами – корабли и горящая дельта: все еще без ума от тебя

Бар «Хромая Серая Лошадь» (всегда подозревал, что Маклафлин – самовлюбленный идиот).

В детстве я любил этот легкий газированный ветерок, сыр с жирной дырочкой в боку.

Бродяги, ленивое пламя в птицах. Вымотал ветер-самсунг – улегся на газон нагишом, прогревал до костей. Остался тостер в тишине столовой, пробитое на вылет лето…

Сухую землю заметало солнцем. Маяк жег пыль, и пыль не рифмовалась с горизонтом…

Город утопает в тополях архитектурным пухом: любил – не любил

В туземном переулке блеют козы. Глухие сады запирающие задворки. Манекен в платье выставленный на тротуарчик: нежность становится атмосферой – в черных ласках дышал перламутровый зверь

…Дверь никому не открывал, но настенные часы словно постукивали о снисхождении в липких стрекозьих шорохах – благоухающей болью ты входишь на своих каблуках в комнаты моего сознания – я видел это лицо раньше, видел его притаившимся возле моей двери – в улетных очках, волос легко распущенных и слегка порочных: из распахнутых окон – детские голоса, уже затертые на звуковых дорожках. Велосипеды и ласточки, пустой хлопок пробки в столовой

Juliana Strangelove в маске либертанго приглашает нас на дуэль: сбросились ей на танец… три пары туфель – не важно: карусель в голове, стая коршунов готовая броситься на солнце – глубины лимузина распахнулись в твоих глазах, смех улетел за горизонт целовать чье-то будущее – лишь шелковая кожа в табуированной лексике

Надвигается пекло, хотя солнце еще не в зените:

синь звенит – дешевыми девочками пахнет на оттраханной трассе

…клавишник немного лажал – живем в долг, ожидаем будущего как наркотиков. Дал же Он обещание вернуться…

пахнущий нефтью сквозняк с пляжей – буровые выкачивают будущее, шельфовое солнце превращается в лак для твоих ногтей. Песок это просто ирония…

Сегодня стреляли в центральном парке. Статуя Свободы преследует прохожих… Жара затекала, ломила как поясницу. Лето вышло за границу смыслов. Пыльный пригород. Кактусы и проволочные джунгли… марево бензоколонки и паркуйся где хочешь!

Оценить ситуацию. Поюзанную кредитную карту: разнообразия не много – отведу-ка в сортир свою крошку, займемся любовью

…На выезде болтаются полицейские с радаром, плавно убывающая бутылка энерджайзера: на фига нам гашиш – в таком пекле…

…скинуть пару баксов со счета. Кофе снимает судороги, бодрит. Пару амфетаминчиков в зной…

снова обнимались в пластике остановки: окурки, флаеры на поюзанных стенках… хотя, возможно, нас и подберут до того света, где мы запарковали свой «додж»: выспаться, наконец, до небес

Пляж. Благоухающие казармы, заброшенные…

брат твой сгорел на этих схемах, региональных станциях транслирующих футбол. Испытываю аллергию… Заляпанные краской двери. Бары подарившие местное лето: барыги на жарищу наложили лапищу

Нефтяные вышки на пустошах: струятся… Три часа интернета в ближайшей стекляшке – и ум выгорает как задымивший процессор – пора завязывать…

бронзовый аватар на переднем капоте:

не просек меня…

пляжи благоухают имбирем испарений:

Солнечные часы в (центрально нервной) системе сливаются с разочарованием, расселившимся звездной россыпью…

асфальт:

цель этих рисунков – развалить окончательно сиреневые объятия ночи, чахлые гроздья черемухи:

молодожены обнявшиеся в агонии винных букетов – потом тоска

…в дурмане маков глохнет лето, обретает черты настоящего. Настоящего ада:

ковчег вертолета завис над сгоревшей дельтой, плавясь в какофонии зноя —

раздавленная лошадь ландшафта, озаренная грубостью улыбки:

хочется наесться травы, злаков задушивших рот…

золотой аватар на кончике прицела:

дай мне ответ…

P.S.

сны заканчиваются пробуждением:

в памяти есть что-то от платины, грустного чувства победы – в том-то и дело, что ты это увидишь!

даже волны рвутся попробовать песок настоящего – и никогда не разочаровываются