Читать книгу Психологическая помощь клиентам в ситуации утраты ребенка - В. В. Козырева - Страница 2

Настоящее время недаром называют «временем глобальных и множественных утрат». Современная жизнь повсюду сталкивает нас с утратами – это не только потеря близкого человека (в результате смерти), это также потеря работы (в результате увольнения), потеря семьи (при разводе). Но самой травмирующей из утрат является утрата близкого человека. Переживание утраты близкого – это и познание человеком себя сквозь призму события, и исследование грани жизни и смерти, на фоне которой высвечиваются главные ценности жизни и отношений, и осмысление духовной сущности человека. Ф. Е. Василюк называет переживание горя одной из самых таинственных проявлений душевной жизни: «Каким чудесным образом человеку, опустошенному утратой, удается возродиться и наполнить свой мир смыслом? Как он, уверенный, что навсегда лишился радости и желания жить, сможет восстановить душевное равновесие, ощутить краски и вкус жизни? Как страдание переплавляется в мудрость? Все это – не риторические фигуры восхищения силой человеческого духа, а насущные вопросы, знать конкретные ответы на которые нужно хотя бы потому, что всем нам рано или поздно приходится, по профессиональному ли долгу или по долгу человеческому, утешать и поддерживать горюющих людей» [13, с. 231].

Близкий человек выполняет определенную роль, формирует представление человека о самом себе. С близкими людьми связано множество уз, они занимают определенное место в нашем сердце, отношениям с ним мы придаем важное место. Их смерть разрывает жизнь как бы на две половины: до и после. После утраты остаются множество оборванных связей, которые раньше сплетались в совместные дела, планы, привычки, отношения. Когда человек умирает, его «ниша» пустеет, появляется ощущение «пустоты в себе». Потеря близкого человека – это всегда психологическая травма, в результате которой повреждаются базовые структуры личности вплоть до «образа Я», картины мира и смысла жизни, если он был прочно связан с ушедшим. Она вызывает уверенность, что часть тебя умерла с ним, утрачены качества (воля, уверенность), идентифицированные с умершим человеком. Смерть близкого человека нарушает личные границы, взаимоотношения в системе, участниками которой являлись умерший и выживший. Это событие разрушает иллюзию контроля, защищенности и безопасности, справедливости и собственного бессмертия, человек испытывает кризис переоценки ценностей, разрушенными могут оказаться представления о Боге как оплоте справедливости. Многие пережившие трагедию люди замечают, что она «похожа на устрашающий смерч, который пролетает по ландшафту внутреннего мира человека, сметая то, что было любовно выстроено, и оставляя безжизненную пустыню» [24, с. 4].

Смерть близкого человека в литературе чаще всего рассматривают как уход, утрату, потерю и горе. Несмотря на распространенность всех этих определений, значение и акцент в этих понятиях дается на разные стороны аспекта смерти близкого человека:

Уход – акцент на фактическую суть события, объективный взгляд на это событие того, кто потерял.

Утрата – определение значимости, тотальности и невозвратимости события. В литературе также используется термин «тяжелая утрата», определяемое как состояние, вызванное смертью близких людей.

Потеря – отношение потерявшего человека к событию.

Горе – негативная эмоциональная нагрузка события, без учета смысла произошедшего и собственной сути события. В современной психологии считается неоправданным использование термина «горевание» для обозначения всего процесса переживания утраты. Так, Ю. В. Заманаева предлагает использовать «горевание» для обозначения начального этапа переживания, когда человек полностью погружается в ощущение необратимости события и потребности в кардинальном изменении всей жизни.

Выделяют 4 характеристики утраты:

1) значимость – выражается в следующих выражениях утратившего: «Это было самое лучшее, что у меня было», «Такого замечательного человека у меня больше не будет», «Встреча с ним – лучшее событие в моей жизни»;

2) необратимость – «Он больше никогда не заговорит со мною», «Он никогда не улыбнется мне», «Я больше не смогу быть рядом с ним всегда»;

3) независимость от воли человека – «Это то, что происходит без твоего согласия», «Этого просто не должно было случиться»;

4) травмирующий характер – «Это невозможно пережить», «Это ужаснейшее событие в моей жизни» [24].

Большое значение имеют прошлые отношения с умершим: если они были противоречивыми и конфликтными, то болезненность травмы выражается в появлении противоречивых, самообвинительных чувств, в чувстве вины за собственные ошибки; если они были гармоничными, человек делает акцент на неповторимости этих отношений и невозможности подобных отношений с другими.

Утрата всегда субъективна – только человек в состоянии определить ценность и близость утраченного, и только он может определить то или иное событие как утрату. Утрата – это не столько констатация события, сколько субъективное обозначение этого события самим утратившим. Субъективность переживания утраты заключается также в том, что одно и то же событие может нанести тяжелейшую травму одному и почти не затронуть психику другого. Очень важно также, в какой момент происходит утрата: один и тот же человек в разное время может реагировать по-разному.

Существуют 4 направления рассмотрения процесса утраты:

I. Утрата – процесс с аффективными, когнитивными, поведенческими симптомами. Каждая утрата, отмеченная историей наших прошлых утрат и особенностями взаимоотношений, так же индивидуальна, как и отпечатки пальцев, но представители данного направления делают акцент на том, что в переживаниях утративших людей есть нечто общее. Одним из первых проблему изучал Эрих Линдеманн, представитель социальной психиатрии, предложивший для обозначения переживания смерти близкого человека использовать термин «острое горе» как синдром с психологической и соматической симптоматикой, явной и неявной формой проявления и возможными искаженными реакциями. Симптомы острого горя: физическое страдание, поглощенность образом умершего, вина, враждебные реакции, утрата прежних моделей поведения (т. к. многие были связаны с умершим). Этому процессу, который получил название «работа горя» свойственна динамика. Необходимо время и пространство для переживания горя, этим объясняется наличие обрядов прощания и похорон в большинстве культур – именно похоронные ритуалы отвечают психологической потребности в скорби и запускают этот процесс. Цель этого процесса – пережить его, стать независимым от утраты и утраченного, приспособиться к изменившейся жизни и построить новые отношения с миром и окружающими людьми. Это не значит, что надо забыть ушедшего и жизнь с ним, это значит понимать, что ушедший не будет частью будущей жизни, он будет только частью памяти.

Выделяется комплексы симптомов горя:

– эмоциональный – гнев, тревога, раздражение, паника, зависть, сожаление, покинутость, беспомощность, печаль, апатия;

– когнитивный – ощущение присутствия умершего, неверие в его смерть, навязчивые мысли, чувство нереальности, преувеличение значения своих малейших оплошностей и ошибок, осознание собственной вины в сочетании с невозможностью что-либо изменить;

– поведенческий – отыскивание в событиях прошлого доказательств того, что он не сделал для умершего всего, что мог; избегание вещей и мест, связанных с умершим; нарушение социальных контактов, увеличение эмоциональной дистанции, быстрая утомляемость, забывчивость, потеря интересов и вкуса к жизни, бессмысленное поведение, нарушение сна, сверхактивность, фетишизм.

Мы считаем более полной описание последствий травмы, приведенной В. Калиненко и основанной на работах зарубежных психологов:

1. Изменения в аффективной регуляции – хроническо-суицидальные наклонности, вспышки гнева или крайнее его подавление;

2. Изменение в сознании – амнезия травматических событий или навязчивое повторное переживание травмы, деперсонализация, дереализация;

3. Изменение самовосприятия – ощущение беспомощности, чувство вины или стыда, самообвинение, чувство, что никто не может понять;

4. Изменение отношений с другими людьми – изоляция и уход от контактов, нарушение близких отношений, постоянное недоверие, поиск спасителя;

5. Изменение представлений о виновниках травмы – идеализация виновного в травме или парадоксальное чувство благодарности к нему, принятие системы убеждений «палача», озабоченность отношений с ним, включая желание отомстить;

6. Нарушение системы ценностей – потеря основных убеждений о себе, мире, безопасности, Боге, разочарование в главном, во что верил, чувство безнадежности и отчаяния [26].

Л. Трубицына рассматривает утрату как психологическую травму. Психологическая травма возникает вследствие воздействия на человека события, включающего объективную и субъективную угрозу смерти и физической целостности (его самого или других), либо же его психической целостности («нормальности» или «возможности для меня жить») и вызывающее у большинства людей страх, ужас и беспомощность. Результатом ее переживания являются острые аффективные реакции непосредственно после события и различные психические нарушения, которые могут сопровождать человека годы и даже десятилетия. В качестве черт психической травмы она выделяет:

1. Чувство вины

2. Утраты теплоты в отношении других людей

3. Тенденция разговаривать с людьми с раздражением и злостью

4. Желание, чтобы его вообще не беспокоили, несмотря на многочисленные усилия близких поддержать с ними дружеские отношения. Травмирующие ситуации влекут за собой массу потерь (близких, привычного окружения, дома, здоровья, привычного образа жизни, представлений об устройстве мира и самом себе) [71].

В рамках данного направления выделяют от 3 до 10 стадий. Мы приводим классификацию Б. Дейтса:

1. Шок и оцепенение – от момента смерти до 2 недель. Характеризуется состоянием оцепенения, ошеломления, оглушенности, ощущением того, что этого не может быть. Впоследствии могут возникать проблемы при воспоминании об этом периоде. Сопровождается слезами, истериками, физической болью в области груди, дрожью, потерянностью, галлюцинациями. Человек либо отчужден, либо ужасно привязан. Для этого периода характерно поведение, которое окружающие считают неадекватным либо тяжести утраты, либо происходящему вокруг, но необходимо помнить, что «вы не всегда будете чувствовать себя так, как в первые месяцы после утраты» [18, с. 9]. Одни специалисты считают, что присутствует вытеснение потери, другие, например, Ф. Е. Василюк – что человек сам живет в прошлом, действует принцип «настоящее в прошлом», чтобы избежать страданий: «человек психологически отсутствует в настоящем… он как бы проходит мимо него… мы имеем дело… с отрицанием факта, что я (горюющий) здесь» [71, с. 80]. Часто это время характеризуется расщеплением личности – механизмом, который позволяет одной части разума знать об утрате, а другой – отрицать ее. В это время создается впечатление, что человек движется по кругу, постоянно прокручивая в уме подробности произошедшего, последние слова и поступки.

2. Дезорганизация и страдание – до 6–7 недель. Человек напряжен и раздражен. Этот период характеризуется тем, что все напоминает об умершем. Возникает нереалистическое стремление вернуть утраченного, отрицается не факт смерти, а постоянство утраты: возникает ощущение присутствия умершего. Умерший воспринимается как живущий: о нем говорят в настоящем времени, мысленно с ним беседуют, часто встречается феномен «ложного узнавания» – иллюзии ощущения присутствия умершего. Сопровождается депрессией, острой эмоциональной болью, ночными кошмарами, «беспробудным сном», бесцельной деятельностью, отсутствием интереса. Идеализируют умершего, постоянно вспоминают о его достоинствах, избегают разговоров о плохих чертах и поступках.

На втором-третьем месяце появляется злоба на себя, врачей, Бога, свидетелей утраты. Некоторое количество гнева является показателем того, что человек начал воспринимать факты такими, какие они есть. Если же гнев, адресованный утраченному человеку, и вызванная этим гневом вина не выражаются, то они вызывают депрессию. Утратившего постоянно мучает чувство вины, появляются религиозные сомнения, чувство отверженности и одиночества.

3. Этап остаточных толчков и реорганизации (Дж. Тейтельбаум) – 3–9 месяцев. Характеризуется осознанием факта утраты, поэтому страдание достигает максимальной силы. Эта стадия сопровождается депрессией с рядом симптомов: апатией, астенией, социальными нарушениями, беспричинной тревогой, злобой. Возникают трудности концентрации на повседневных делах, желание уединиться, иногда появляется бессознательное отождествление с умершим, проявляющееся в невольном подражании его манерам. Происходит «потеря личности»: потеря социального, материального и супружеского статуса, нарушения на когнитивном уровне, потеря сексуального уровня. Поиск смысла в потере. Появляется тихая радость при воспоминаниях о человеке. Социальная изоляция, трудности при общении и избегание супружеских пар (при потере супруга), детей (при потере ребенка), родителей (любых вещей, связанных и напоминающих о родителе).

4. Завершающий – до двух-трех лет. Жизнь входит в свою колею, появляются светлые периоды. Постепенно отношения с окружающими восстанавливаются, воспоминания перестают сопровождаться острой болью, умерший перестает быть главным средоточением жизни, происходит «эмоциональное прощание», когда человек понимает, что нет необходимости наполнять всю жизнь болью своей утраты. Переживание горя – не ведущая деятельность, но остаточные приступы могут еще быть остры. Человек часто сверяет свои поступки с нравственными нормами умершего, с его словами и вкусами. Первый признак того, что самый сложный участок переживания утраты пройден – смена вопросов утратившего – от «Почему это произошло со мной?» и «За что мне это?» к вопросу «Как мне выйти из этой трагедии?».

После года человек наиболее подвержен культурным стереотипам – даже если «работа горя» у него закончилась, окружающие люди считают, что «длительность скорби – мера нашей любви к умершему» [13, с. 246]. Постепенно «боль утраты уменьшится до точки, где она вам вполне подвластна» [18, с. 139]. Появляется желание найти близкого человека, но при этом иногда возникает вина за «предательство» по отношению к умершему. Человек выстраивает свою жизнь, впервые после трагедии может почувствовать себя счастливым. Человек в состоянии окончательно отдалиться от умершего и создать новые отношения. Возобновляется интерес к работе, происходит «заживание» раны. Создается новый образ мира, появляется новый статус (вдова). Появляется желание быть нужным, желание общаться с друзьями.

Б. Дейтс выделил не только этапы переживания утраты, но и верстовые столбы горя – время, когда открывается что-то новое и остается позади часть прошлого:

1) третий месяц – шок и оцепенение прошли, утрата наваливается всей тяжестью.

2) шестой-девятый месяц – особая подверженность заболеваниям.

3) год – все напоминает, как много потеряли и как жива боль. «Первый год уходит на то, чтобы выжить. Второй показывает, как вы одиноки» [18, с. 139].

4) полтора года – человек как бы отбрасывается назад, возвращается интенсивное переживание, грусть и воспоминания.

5) два года – чувство, что предали умершего, родители могут планировать рождение нового ребенка, горе не так сильно, появление далеко идущих планов.

Общая направленность процесса – адаптация к отсутствию умершего и реорганизация всей жизни.

Этот подход диагностический, но для него характерна высокая степень обобщенности симптомов и отсутствие внимания к причинам появления симптомов и индивидуальным особенностям их проявления.

II. Переживание утраты как последовательное решение психологических задач. В основном разрабатывается представителями американской психологической школы. После смерти близкого человек сознательно или неосознанно пытается привыкнуть к жизни без утраченного, разрешение задач приведет к адаптации к уходу близкого. Скорость в решении задач зависит от ситуации утраты и индивидуальных особенностей утратившего.

По Дж. Уордену, в переживании утраты решаются 4 универсальные задачи, но форма и способы их решения индивидуальные. Э. Нилд считает, что человек на каждой из 7 стадий поставлен перед выбором адаптивной стратегии поведения. Выделяют:

1) задача – принятие реальности и необратимости потери (первый выбор: перенесение удара). Если данная задача не решена, то есть не хватает внутренних ресурсов, то включаются психические защиты, призванные оградить психику от сильных потрясений и вытеснить утрату. Один из вариантов застревания на этой стадии – мумификация – поведение человека, когда жизненный уклад, начиная от вещей до повседневных дел сохраняется неизменным как при жизни умершего; позволяет жить в иллюзии, что близкий жив. Противоположный вариант – поведение, направленное на ненапоминание об утрате, характеризующееся быстрым избавлением от всех «свидетельств» трагедии: вещи, свидетели трагедии, место жительства. Также возможно отрицание значимости утраты посредством концентрации на негативных сторонах погибшего и отрицание необратимости утраты – утративший не может смириться с тем, что близкого человека рядом больше никогда не будет – чаще всего такие люди обращаются к всевозможного рода целителям, чтобы вернуть утраченного или вступить с ним в контакт посредством «медиумов».

2) задача – переживание боли (второй выбор: переживание сильной боли и необходимость социальной поддержки) – проживание горя, попытки понять и принять тяжелые и болезненные переживания, научиться терпеливо относиться к постоянному ощущению внутреннего страдания. Для этого этапа характерно особенная нужда в поддержке близких людей. Если психологических и физических сил для переживания боли недостаточно, люди пытаются избежать переживаний, заполнив время массой дел, работой.

3) задача – принятие мира без утраченного (третий выбор: переоценивание; четвертый выбор: поворот к жизни без утраченного) – осознание и принятие отсутствия утраченного во всех сферах жизнедеятельности, исчезают уникальные социальные роли, которые присутствовали в отношениях с утраченным, попытка научиться жить без утраченного, налаживание контактов с близким окружением. Если эта задача не решается, человек не желает жить полной жизнью, отрицает возможность нормального существования без близкого, испытывает крайнюю зависимость от образа умершего, портятся отношения с окружающими людьми.

4) задача – создание новых отношений с умершим для продолжения жизни (пятый и шестой выбор: реконструкция и проживание; седьмой выбор: интеграция) – переструктурирование отношений с утраченным, перевод их в сугубо психологический план, поиск в них нового смысла. Человек начинает обращаться к умершему через религию, как к ангелу-хранителю, советчику. Построение позитивного опыта прошлого. Если эта задача не решена, человек фиксируется на связи с ушедшим и избегает новых близких отношений.

В конечном итоге утрата включается в общую картину жизни, восстанавливается ценность жизненного опыта.

Индикаторы окончания горя – наличие определенных психологических особенностей, а не формальная временная граница, как в первом подходе. Признаком решения задач горя является «способность адресовать большую часть чувств не усопшему, а другим людям, быть восприимчивым к новым впечатлениям и событиям жизни, способность говорить об умершем без сильной боли. Печаль остается, она естественна, когда человек говорит или думает о том, кого он любил и потерял, но это уже печаль спокойная, «светлая».

III. Переживание утраты как процесса трансформации связи с ушедшим. Психоаналитическое толкование связано с понятием энергии, которую необходимо оторвать от утраченного объекта. З. Фрейд назвал процесс адаптации к несчастью «работой скорби». Современные исследователи определяют ее как когнитивный процесс, включающий изменение мыслей об умершем, горечь утраты, попытку отстраниться от утраченного лица, поиск своего места в новых обстоятельствах. «Работа скорби» подразумевает возврат к отношениям, которые закончились смертью близкого, попытку понять их значение. Выделяют следующие фазы «работы скорби»:

1) понимание, принятие и совладание с утратой и сопровождающей ее обстоятельствам;

2) скорбь, вызванная отходом от привязанности и идентификацией с утраченным близким (декатексис);

3) возобновление эмоциональной жизни на определенном уровне в зависимости от собственной зрелости, принятие возможности для себя построения новых значимых отношений (рекатексис).

Дж. Боулби, развивая взгляд Фрейда о том, что первые годы жизни влияют на события в последующей жизни, расценивает переживание утраты как переживание утраты объекта привязанности. Привязанность развивается в младенчестве, целью данного инстинктивного поведения является близость к материнской фигуре. Поведение привязанности продолжает быть активным и в последующей жизни, когда оно направлено на какую-то значимую фигуру. Именно привязанностью он объясняет чувство гнева, появляющихся в первое время у утративших. И гнев, и паника, и другие эмоциональные проявления у лиц, понесших утрату, по мнению Дж. Боулби, являются нормальными и адекватными. Хотя интенсивность печали и различаются, но общим являются четыре фазы траура:

1) фаза оцепенения (от нескольких часов до недели) – ошеломленность и неспособность принять и осознать известие о смерти.

2) фаза острой тоски и поиска утраченной фигуры (несколько месяцев – год) – понимание реальности утраты, вспышки острого горя, оплакивание, поглощенность мыслями об умершем, тенденция видеть в окружающей действительности доказательство того, что умерший жив, и искать его.

3) фаза дезорганизации и отчаяния – горе достигает максимальной точки переживания, нарушаются социальные контакты.

4) фаза большей или меньшей степени реорганизации – утративший признает свое право продолжить жизнь дальше без умершего, энергия окончательно отрывается от объекта привязанности.

Ф. Е. Василюк рассматривает утрату как переживание, во время которого человек сталкивается с новой для него реальностью – миром без ушедшего и пытается ее освоить за счет направления всей психической жизни на осмысление произошедшего, на приведение в соответствии внешней реальности и внутреннего мира, на регуляцию поведения в новой обстановке. Он называет переживание горя одним из самых таинственных проявлений душевной жизни: «Горе уникально, оно зависит от единственных в своем роде отношений с ним, от конкретных обстоятельств жизни и смерти, от всей неповторимой картины взаимных планов и надежд, обид и радостей, дел и воспоминаний» [13, с. 237]. Он не согласен с психоаналитической концепцией, по которому «идеальное» горе подчинено схеме «С глаз долой – из сердца вон». «Человеческое горе не деструктивно (забывать, оторвать, отделиться), а конструктивно, оно призвано не разбрасывать, а собирать, не уничтожать, а творить – творить память» [13, с. 232]. Взамен психоаналитической «парадигмы забвения» (отторжение от образа утраченного) предлагает «парадигму памятования», когда процесс утраты концентрируется вокруг необходимости переструктурировать отношения с утраченным и сформировать его новый образ для сохранения в памяти, которую он называет «сокровенной сутью человеческого горя». «Работа горя» – постепенный переход утратившего из психологического пребывания в прошлом с утраченным в настоящее время, когда человек становится свободным от привязанности и может направлять высвободившуюся энергию на другие объекты. Это не значит, что надо забыть ушедшего и жизнь с ним, это значит понимать, что ушедший не будет частью будущей жизни, он будет только частью памяти Стадии, предложенные Василюком, во многом схожи со стадиями симптоматологического направления: шок и оцепенение, поиск, острое горе, страдание и дезорганизация, остаточные толчки и реорганизация, завершение. Эти процессы связаны с попыткой утратившего осознать соотношение двух миров: мира, где ушедший был жив (воспоминания о нем) и мира, где его уже нет (реальность, в котором ему надо найти место и роль). Боль уйдет, если человеку удастся вынести песчинку воспоминания и рассмотреть ее в настоящем, «здесь-и-теперь», состояние «настоящее в прошедшем» ему нужно преобразовать в «прошедшее в настоящем». Он считает, что память является единственным средством примирить прошлое с настоящим.

Т. Уолтер считает, что ушедший может выступать в качестве модели поведения, как советчик, как значимая часть прошлого.

И Ф. Е. Василюк, и Т. Уолтер считают, что переживание утраты заключается в поиске новых ролей, утерянных в связи с потерей, и новых смыслов (в связи с утратой оказывается утерянным смысл определенных жизненных составляющих). Они подчеркивают активность психологической проработки прошлых отношений с утраченным.

Д. Калшед, представивший новую концепцию психической травмы, синтезировав теории различных психоаналитических исследований, предположил, что травмированная в результате утраты психика в последствии продолжает травмировать саму себя. Травмирующий процесс не заканчивается с прекращением внешнего акта, но продолжается с не меньшей интенсивностью во внутреннем мире пострадавшего. Такие люди часто затем попадают в жизненные ситуации, в которых подвергаются повторной травматизации.

Дж. Холлис считает, что, если переживания потери нет, значит не было ничего ценного. Потеряв близкого, необходимо оплакать эту утрату, признав ценность того, что мы имели, осознать их вклад в сознательную жизнь и свободно жить с этой ценностью, привнося ее в свою деятельность. Таким образом, человек не отрицает потерю, а трансформирует ее: «Ничто из того, что мы интериоризировали, никогда не потеряется. Даже в потерях остается какая-то часть души» [76, с. 55].

IV. Переживание утраты как процесс «смысловой реконструкции». Разрабатывается в рамках конструктивистской психологии. Переживание утраты относится к смысловой сфере и представляет собой процесс смысловой реконструкции. Этот процесс сугубо индивидуален и не поддается разделению на общие для всех стадии. Индивидуальность переживания утраты проявляется в субъективной версии событий. Конструктивисты считают, что горе влияет на идентификацию и самоотношение утратившего, они учитывают влияние семейной и культурной среды на переживание утраты. По их мнению, работа горя проходит в трех связанных между собой системах – человек, семья, ближайшее окружение. Они обращают внимание на культурно-религиозный аспект утраты – какие традиции в отношении утраты приняты в данном обществе. У каждого человека есть пренарратив – осмысленное представление о будущем, включающее ожидания, мировоззрение, надежды. Травматические события разрушают пренарратив или требуют его значительной корректировки и включения в него осмысленной версии произошедшего. Построение пренарратива возможно только при осознанности переживания. Так, отрицание связано с невозможностью принять смерть близкого и попыткой приостановить на время неприемлемое для сознания событие, пока не наступит его сознание. Тревожность свидетельствует, что смерть лежит за пределами его возможностей объяснения. Конструктивисты считают, что нужно не просто привыкнуть к событию и принять реальность этой утраты, но и включить ее в жизненную картину и найти его глубинный смысл. Результат переживания утраты близкого человека – личностное развитие.

Вопросы для самоконтроля:

1. Какие термины используются в литературе при описании смерти близкого человека? В чем состоят различия между ними?

2. Назовите основные характеристики утраты.

3. Почему утрата близкого человека всегда субъективна?

4. Расскажите об известных Вам направлениях рассмотрения процесса утраты.

5. Опишите эмоциональные, когнитивные и поведенческие симптомы горя.

6. Опишите и сравните процесс горевания по Б. Дейтсу и по Дж. Уордену.

7. Какой вклад в изучение утраты внес З. Фрейд?