Читать книгу Жизнь в стиле хокку. Литературный импрессионизм - Вадим Анатольевич Сидоров - Страница 2

Друзья мои! Здравствуйте!

2020 год – для меня год друзей. Начинаю книгу со слов благодарности своим друзьям, всем вам за хорошую подсказку в виде хокку про начало книги. Это хокку вы вместе составили и подарили мне на день рождения в 2019 году. Затем был интересный и важный год, в течение которого я напитывался идеями создания книги. Так все удачно сложилось, что пик моей скромности пришелся на 49-ю годовщину. Результат не заставил себя ждать, и книга выходит в 2021, как раз накануне юбилея. Воистину Год друзей.

С некоторых пор лучшим и самым любимым форматом для моего дня рождения стал творческий вечер. В один из таких творческих вечеров в качестве темы я предложил своим друзьям тему хокку. Мои трехстишия и коротенькие истории, которые предшествовали либо вдохновили на написание, люди так оживленно обсуждали и включались в процесс, что мне захотелось продолжить эту дискуссию, только уже на страницах книги. Тогда я и решил ее написать.

Затем был увлекательный этап поиска формы подачи. Принимая во внимание, что это мой первый опыт в художественной литературе (до недавнего времени издавал только профессиональную литературу, учебные пособия по управлению проектами застройки и маркетингу), потому взял свою самую любимую литературу, обложился книгами и перечитал в поисках творческого вдохновения Довлатова, Пастернака, Жванецкого, Булгакова и даже Гришковца с Ричардом Бахом. Не хватило, перечитал Гоголя, догнался Зощенко. В качестве выводов созрела мысль, что такая книга должна звучать, как Жванецкий стендап, но при этом быть по-булгаковски образной, по-пастернаковски глубокой и понятной, как у Гришковца. Это мои личные ощущения их оригинального и гениального творчества. Копировать великих – дело бессмысленное, хотя, как говорят, очень выгодное. Остаюсь самим собой, вооружаюсь зачатками литературных навыков, памятью и вдохновеньем. Пишу. Что получилось, оцените сами. Два слова о факторах, которые особенно вдохновляли, и отдельная благодарность моей жене Светлане и непредсказуемой краснодарской погоде со снегами и метелями 2021 года. Именно благодаря им у меня появилось вдохновение и необходимое время для творчества.

Приглашаю вас в это неяпонское, но очень литературное приключение. Формат подачи я сам определяю как литературный импрессионизм, т. е. в книге описываются не то чтобы конкретные события или людей, а впечатления, которые они произвели на автора. Ну, помните, как в живописи «Восход солнца», «Завтрак на траве» и пр., поэтому и не претендую на точность воспроизведения, да это и неважно, кто это проверит? Гораздо ценнее в этом случае рассказать о своем впечатлении и постараться пробудить интерес читателя и его отношение к моей интерпретации, эмоционально описанной. Принципиальная разница такой подачи в том, что события и истории человек анализирует, а впечатления и эмоции сопереживает. Интерпретации будут выражены трехстишиями, а чтобы чтение не превратилось в сплошной литературный квест без начала и конца, будут даны объяснения. Попытайтесь почувствовать и понять, что волновало меня в тех или иных событиях, и угадать, почему я таким образом именно в таких словах выразил свои мысли и переживания. Каким образом вы действовали бы в аналогичных ситуациях, в каких словах могли бы это запечатлеть? Читайте и думайте, размышляйте о смыслах. Если они есть. Одна только мысль меня не покидает: к моменту издания книги будет ли кто-то вообще что-то читать или же видеоканалы вытеснят книгу окончательно. Не хотелось бы…

Почему хокку?

Почему хокку. С этим видом искусства я соприкасался несколько раз. Своего рода множественные касания проходили на большом промежутке времени. Видимо, меня манила эта «мистическая» и неординарная культура Востока. Первое яркое впечатление было во время выставки японской каллиграфии. Девяностые. Малообеспеченная, додолларовая реальность постсоветского офицера. Это выглядело так: огромные и не очень куски холстов с нанесенными на них письменами-иероглифами. Ярко, броско, местами коряво, ничего не понятно. Но! Есть под каждой такой «картиной» небольшая табличка. В ней подписано, что художник хотел этим выразить, некоторые «картины» были подкреплены трехстишиями (хокку). Странные стихи, без рифмы, без смысла, так мне тогда казалось, но такие загадочные и привлекательные.

Затем «зашел» Акунин. Лет двенадцать назад одна из моих талантливых сотрудниц подарила мне книгу «Алмазная колесница». Книга привела меня в полный восторг. Она до сих пор для меня эталон произведения, которое сочетает мощный, напряженный, закрученный сюжет с неординарной, захватывающей развязкой и беспрецедентной насыщенностью информацией. Разноплановый фактический материал о национальных особенностях восточных народов, особенности владения оружием, боевые методики и экскурсы в японскую литературу. Ну и супермозг же Борис Акунин! Тогда в первый раз попробовал «зарифмовать» не рифмуя какие-то очень простые, но яркие и важные для меня смыслы.

Затем мне совершенно случайно подарили комплект японских мечей. Красивых, пусть и декоративных…

И тогда, и сейчас я понимаю, что в этом нет ни японщины, ни фанатизма, ни глубокого погружения в японскую литературу, нет. И уж тем более нет поклонения «западным моделям», почему-то выраженным в восточной мудрости. Это абсолютно русские мысли человека, которому может быть сейчас трудно (устал), а может быть, наоборот, легко и весело (от напитков) лететь в самолете. Осознавать это легко и приятно. А затем, сиживая и общаясь с любимым и уважаемым японским сенсеем по кендо, напеть ему частушку, перевести на английский и объяснить недоступный юмор «силой жестов». Слушают наши частушки японцы, радуются. Смеются над пересказанным по-английски смыслом русского народного четырехстрочного шедевра. И ты смеешься вместе с ними, потому что над своим, понятным. А потом читаешь «их восток» и пытаешься понять, что хотел сказать невысокий немногословный, но, безусловно, думающий японский мастер.

А подумать всегда есть над чем. Думать вообще легко и приятно. Гораздо сложнее сформулировать. Еще сложнее на японский манер. В чем же сложность? Объясню так, как я сам понял. Мысли должны быть короткими и благозвучными. При этом крайне важно соблюдать шаги-слоги. Пять слогов в первой строке, семь во второй и снова пять в третьей. Как раз в этой плоскости и возникает главная мыслительная тренировка. важность и ценность постоянного развития своих мозгов. Тот же Акунин описал так (воспроизвожу суть по памяти): «умному самураю всегда есть чем заняться, сидя в засаде, например, написать хокку».

Еще варианты?

В русской литературе и юмористических литературных жанрах есть очень интересные и не менее сложные с т. з. написания произведения: одностишия, двустишия, частушки. Наверняка все помнят бессмертные произведения российских авторов Владимира Вишневского:

(до сих пор мое любимое одностишие)

Или Леонида Либкинда:

Попробовал тоже потренироваться в этом жанре. Крутил мысли, подбирал слова. Получается, действительно, коротко, но почему-то грубо, типа:

Или:

Перестал тренироваться и подбирать слова, прислушался к своим впечатлениям и выразил их коротко. Тоже что-то получилось, но что?

После одностиший всегда хочется поставить многоточие, потому что они словно кричат и требуют мысленного продолжения. Смеешься над тем, что не сказано. Это, пожалуй, главное, что отличает их от японских «коротышей». Вдумайтесь: главная суть, «русскость» и специфичность нашего юмора в его недосказанности. У русских кричит даже название магазина, если, конечно, поставить восклицательный знак: «Колбасы!», «Вина!». Такой вот русский ответ Фридриху Ницше и его концепции «совершенство незавершенного».

Есть в русской культуре чуть более длинные произведения – частушки. Тоже всем знакомый, но, к сожалению, вымирающий жанр.

Есть и детский ответ русского юмора. Короткие стихотворные страшилки, переходившие из уст в уста на переменах в школе или в пионерских лагерях. Двустишие:

или четверостишие:

Я пробовал короткие зарисовки в четверостишном исполнении. Это оказалось непростой задачей, но как минимум один «жизненный цикл» человеческих отношений уместить в такие «коротыши» можно:

А есть еще русские пословицы и поговорки… Это такой культурный пласт… Разнообразие и богатство русской «компактной» литературы всегда было на высоте. Приятно. Ценно. Вызывает уважение к такому лаконичному народу.

И все-таки хокку

Я осознанно дал небольшой экскурс в литературу, чуть позже вы поймете, почему я уделил этому столько внимания. Возвратимся к японскому творчеству. По случайности или же по закономерному стечению обстоятельств примерно через три года после прочтения книги Б. Акунина я увлекся японским спортом кендо. Через спорт я еще более вдумчиво прикоснулся к национальному искусству Японии. Пришло это через путь владения мечом. Тренировки кендо, методика и философия работы с телом и оружием, особая точность во всем: в стойке, технике удара, дыхании – все это меня очень вдохновляло. Поменялось и представление о Востоке, как будто пазлы сложились: вот почему такая точность формулировок, вот почему такой культ постоянного совершенствования. Это целая многовековая культура, и ее не изучишь, рассматривая, пусть даже очень внимательно, телевизор SONY.

На каждое мероприятие или интересное событие я стал записывать небольшой стих. Единственное только, что не всегда удавалось, это чтобы высказывания и мысли, зашитые в хокку, имели ссылку на природу или природное явление. Так уж положено у японцев. Но на этот счет у меня есть свое объяснение, поскольку все описанное мной – мной прочувствовано и прожито. Жизнь – это природная ипостась, все, что я описываю, отношения ли, события, смыслы – свойственно людям, их красоте (если персонаж или мотив хокку – женщина), их целеустремлениям, все это суть природа. Природа отношений людей к людям, людей к себе и к тому, что их окружает.

Мысли и заметки стали приходить в голову при совершенно разных обстоятельствах, например на охоте, буквально сидя «в засаде», как тот умный самурай. Представить себя умным самураем – что может быть умнее и полезнее для самооценки.

Сентябрь на Урале, листва еще золотится и искрится на деревьях. Холода придут только через месяц-другой. Участок глухого леса, небольшое поле, специально распаханное и засеянное овсом в начале июня. На это поле обязательно должен прийти медведь. Если не пришел, это плохо, это неудача. Для кого-то – не дай бог придет, а для тебя это смысл существования на ближайшие 4—5 часов. И так каждый день на протяжении двух, иногда трех недель жизни. Сидеть, наблюдать и слушать лес. А воздух такой, что его слышно. Он передает тишину леса вместе с запахом уже упавшей листвы, потому сидеть надо тихо… чтобы ни один звук и скрежет не выдал тебя «хозяину тайги». Да простит меня медведь, это не стеб, а говорю серьезно. Очень интересно было как раз в эти минуты вспомнить свои впечатления, снова их почувствовать и снова запомнить облеченными в новую «одежду» японского трехстишия. Именно запомнить, потому что писать-то неудобно либо ручка с бумагой остались на заимке. В эти минуты в голову приходили довольно интересные наблюдения и сочетания слов. Жаль только, что многие из этих сочетаний так и остались маленькими приятными, но забытыми литературными приключениями.

Потом был период тотальных перелетов. Проекты компании, в которой довелось работать, разбросаны по всей стране. Постоянная потребность куда-то успевать, вечная последняя «подножка» с глубоким выдохом «успел!» в результате. Регулярные задержки и переносы рейсов нервировали, стимулировали к переключению внимания и творческому объяснению происходящего. Самолетные журналы, зачитанные до дыр такими же командировочными, огорчают. Особенно жевательная резинка вместо закладки. Всегда ждешь нового месяца, чтобы с ним поменялся и очередной журнал в спинке впередистоящего сиденья. Вот он новый и какое-то время глянцевый. Хокку в этих ситуациях – отличное отвлечение. А еще это очень хороший способ защиты от другой жвачки – мыслительной. Есть у меня такая привычка: постоянно додумывать и перемалывать события и разговоры, не всегда лицеприятные. Такая вот самоубийственная рефлексия. Сидишь, гоняешь, ищешь лучшие сценарии, а иногда пишешь целые пьесы в голове, которые мысленно разыгрываешь с однозначным ярким и мощным финалом в свою пользу: «Вот как надо было сказать!» Но почему не сказа-а-а-ал!. Все это в какой-то момент становится похожим на легкое помешательство. Выключить мысли, как утюг из розетки, трудно. Кто пытался «выключать», тот меня поймет. Забыться сном или хокку – надежные способы. Поиск интересной комбинации слов, составленных по правилам, да еще и наделенной смыслом – отличный выход, чтобы переключиться. Нет вдохновения – есть сон.

Наконец, еще один мотив для написания. Раздумья во время обычных житейских дел. Причем неважно, обустраиваешь новый дом, сжигаешь мусор, очищая себе пространство, или сооружаешь себе лабаз для очередной охоты, расчищаешь полянку от молодого ивняка, что заслоняет обзор, или косишь во дворе любимый газон. Как раз то самое состояние, так четко и выразительно описанное Борисом Пастернаком: «Сколько мыслей проходит через сознание, сколько нового передумаешь, пока руки заняты мускульной, телесной, черной или плотничьей работой…» Претензия на интеллигентские корни не позволяет выполнять «простейшие ручные операции» просто так. Все должно быть наполнено каким-то смыслом. «Твою мать, – сказал бы один мой друг, – ты и в земле спокойно не можешь поковыряться. Смыслы ему подавай бль». Не согласен, мой друг. С помощью рук мозги тренируются не хуже, чем с помощью самих мозгов. Этот тезис для кого-то может стать спасением.

Когда наступил период преподавания, мне очень пригодились мои зарисовки. Я начал включать их в семинары в качестве небольших, но ярких украшений для учебного материала. Это добавило оригинальности подаче материала и позволяло переключать внимание слушателей, добавляло других смыслов и углов зрения на ту или иную бизнес-задачу.

О названии

Скажу несколько слов о названии книги. Почему я выбрал такое название – «Жизнь в стиле хокку». Почему жизнь в стиле хокку? Дело в том, что жизнь человека во вселенском масштабе достаточно короткая штука. Дзынь на землю – дзынь обратно. Всё! Но стала ли она от осознания такой продолжительности менее ценной или менее емкой? Конечно, нет. Скорее наоборот. Ценно то, чего мало. Эта ценность наполнена огромным количеством событий. Какие-то из них мы помним хорошо, другие только по фотографиям. Фото – существенная доля от того, что помним, а большую часть забываем напрочь. Да и с фотографиями все не так однозначно. В современной жизни фотографии в приложениях и телефонах. Их так много, что не хватит никакого времени не то чтобы распечатать, но даже просмотреть. Это значит только одно – скоро мы вообще перестанем помнить свою жизнь. От этого осознания ценность жизни возросла еще больше. Вот и получается, что жизнь во вселенском масштабе – вспышка более или менее яркая. А как понять ее содержание? Философский вопрос. Одни говорят – по делам, другие – по домам (построенным), третьи – по детям, четвертая версия – по воспитанным героям. Весьма популярно мнение – по тому, что удалось посмотреть и посетить, а еще поесть, износить и потрогать. Что поделаешь, эпоха потребительского кругозора… А вот хокку, как форма короткого, но бесконечно емкого смысла, более всего подходит для описания. Жизнь в стиле хокку – это понимание ценности времени, отведенного человеку. Это ценные и бесконечно важные смыслы, отраженные в трех строчках с шагом 5—7—5 слогов. Наконец, это код, в котором радость и боль, достаток и бедность уравнены в правах. Мощь и немощь одинаково уместны и важны по своей значимости для человека. Потому что это жизнь. Моя жизнь, Я имею право ее прожить и запомнить.

Как читать книгу

Позвольте, еще дам несколько подсказок, уже по части прочтения самой книги. Читайте книгу легко. С любого хокку, любого объяснения. Попробуйте почувствовать, какие ассоциации, какие образы и картины возникают. Потом сравните с моей историей. Если стих кажется неблагозвучным, непонятным или даже нелепым, пропускайте. Читайте историю написания. Там все подсказки, там объяснения. Конечно, не все хокку зайдут. Равно как не все анекдоты смешные. Если на то пошло, то у хокку против смешных анекдотов вообще нет шансов (смешные анекдоты чаще всего матерные, а мат в японском стихе неблагозвучен и плохо рифмуется). Не все истории одинаково откликаются. Это нормально. Потому что каждый проживает свою жизнь, ищет свои смыслы.

Обратите внимание, я даже запятые специально не ставлю. Это не ошибка, это осознанная вольность. Хотите поменять местами фразы – поменяйте, получатся новые смыслы, другая глубина. Иные акценты и приоритеты. Это сродни тому, что по одной и той же книге снимают фильм, ставят спектакль или балет. Кто из вас читал «Мастер и Маргарита» более пяти раз, меня поймет. Это произведение, поставленное режиссером фильма, нет никакого смысла сравнивать с книгой. Еще смешнее сравнивать с книгой, например, балет. В Пермском театре оперы и балета есть совершенно потрясающий балет по мотивам булгаковского произведения. Но почему-то в перерывах между актами, прогуливаясь по вестибюлю театра, можно услышать гневные обсуждения балета, который, видите ли, вообще «не по книге»… И что это балетмейстер хотел сказать такими танцами, как у него хватило совести поставить события сталинской эпохи в стиле, например, балета Аллы Духовой. Кошмар! Конечно, кошмар. Вы сравниваете несравнимые вещи: желтое с кислым, а длинное с очень медленным. А балетмейстер хотел этим сказать: «Получайте удовольствие, господа и дамы, от искусства, от таланта, от восторга! Не судите и будьте счастливы».

Короче

Хокку, которые я подобрал для книги, относятся к разным периодам и абсолютно разным событиям. Чем руководствовался при выборе. Во-первых, нравятся благозвучные, талантливые, скромные… Во-вторых, значимость события (значимость для меня, разумеется), в-третьих, ценность, важность для читателя. Какие подсказки и смыслы можно почерпнуть, от чего вдохновиться. «На полях» я буду давать пометки, кому или какому событию они посвящены, а также период написания, примерный или даже конкретная дата. После историй остановимся на акцентах, ключевых словах и фразах. Описание хокку и событий будут в разных стилях, т. е. по моим ощущениям, я именно так видел себе тот или иной рассказ. Прошу простить мне ироничность рассуждений по тем или иным темам. Да и по размеру все рассказы разные: развернутые и компактные. Некоторые хокку и «коротыши» приведу либо вообще без расшифровки, либо коротко поясняю, даю ключ. Поймите, одни события тянут на целый роман, а для других достаточно нескольких слов с улыбкой или слезами радости в конце. Ценность от этого не меняется, тот случай, когда размер произведения не имеет никакого значения. Только его смысл.

Поехали.