Читать книгу Барин. Повести и рассказы о любви - Вадим Андреев - Страница 6

Посте́льничий (др. – рус. постельникъ – «спальник, смотрящий за спальней») – старинная должность придворного, в обязанности которого входило следить за чистотой, убранством и сохранностью царской постели.

Материал из Википедии – свободной энциклопедии

– Глашка, иди барину постель стели, – на голос Евдокии появилась добротно сделанная молодая девка в свободном сарафане.

– А чо я? Я сегодня… – начала она, но Евдокия шлепнула ее полотенцем по лицу.

– Потому что я так сказала, понятно? Мне так надо, чтобы ты стелила, потому иди и стели.

– А барин где? В спальне?

– А тебе-то что? Тебе постель надо поменять, новую расстелить, аккуратно разгладить и согреть. А когда барин придет спать, то постель должна быть чистая и теплая. Ясно?

– Да ясно, ясно. А как ее греть? – но Евдокия уже не слышала, вышагивая в сторону кухни.

Глаша была из дворовых. Ее забрали в качестве ежегодного «оброка дочерьми» в хозяйскую усадьбу, где она училась всему нужному в жизни. Она знала, что это хорошо, и ей в этом очень повезло, потому что сельские девки, оставшиеся с родителями, никогда не смогут не только увидеть все чудеса в усадьбе, как она. А еще она стала учиться многим полезным в жизни вещам: готовить вкусные блюда, вышивать крестиком и гладью, шить наряды и повседневную одежду, перестирывать вещи так, что к ним возвращалась их родная окраска, а не серая безысходность. Вот и постель она стала учиться стелить совсем недавно, а ей уже доверили сегодня стелить ее барину. Наверно за то, что она на самом деле старалась всё это делать хорошо.

Первым делом она сняла пододеяльник с одеяла и наволочки с подушек, потом стянула на пол простынь. Все собранные постельные принадлежности она сложила в одну из наволочек и приготовила около дверей выносить. Взбила перину и подушки. Потом достала из шкафов чистое белье и застелила так, как ее учили. Отгладила ладошками так, чтобы не было складочек, еще натянула простыню, чтобы была ровненькая и заправила ее под перину. Поверх горы подушек стала стелить большущее шерстяное одеяло, но потеряла равновесие и упала на постель, зарывшись в подушки. Одеяло упало так, что накрыло ее с головой. Она посмеялась-посмеялась и… заснула. Сегодня за день она сильно много работала, потом Евдокия приказала ей сходить в баню, чтобы от нее не смердило, там распарилась в удовольствие, раз уж разрешили, а теперь буквально минутку понежилась под одеялом и заснула.

* * *

Я подошел к кровати и увидел, что из-под одеяла свисают почти до пола женские ножки с задранным сарафаном или юбкой. Интересно-интересно, что сегодня за подарок на ночь мне Евдокия приготовила. Я запер замок на входной двери и заметил, что ножки вздрогнули, когда я захлопнул дверь. Значит лежит и прислушивается. Это хорошо, что слышит, значит готова ко всему.

Медленно подошел к кровати и разделся. Под юбкой хорошо проступали упругие ягодицы, а ножки были видны почти до самого своего основания. Я приблизился ближе и гадал, кто же там сегодня. Но не стал напрягать свой мыслительный аппарат, тем более, что член уже стоял столбом, и встал около ее ног. Взял обеими руками ее за ноги и подтянул ноги к себе с разных сторон от своих бедер. При попытке поднять голову вместе одеялом, огрел неизвестную мне девицу своими штанами и цыкнул:

– А ну не выпускай тепло из постели, а то на конюшне выпорют, – голова опустилась снова на постель и осталась там лежать. Я еще придвинул ее к себе, – промежностью до самого края постели, задрал юбку максимально вверх и стал разглядывать открывшуюся мне картину. Срамная область немного заросла девичьим пушком, губки розовые, бедра гладкие и светлые, мало загоревшие. Я стал щупать ее бедра, – мягкие и теплые, даже горячие. Надо поторопиться, пока не остыли. Потрогал срамные губы, – теплые, но сухие.

Поплевал на ладонь и хорошо смочил член. Знал бы, что так будет, одел бы халат, а там всегда дежурит в кармане баночка с вазелином на все такие случаи жизни. Придвинул девку еще к себе, приставил член к ее щелке и начал вдвигаться в незнакомую еще область. Сначала пошло туго, даже преграду встретила (значит целку Евдокия послала, это приятно), потом после преодоления преграды (девка в тот момент застонала) пошло легче. Ну да так всегда и бывает. Вошел в нее глубоко, немного вынул назад, а потом, словно с разбега, вошел на всю длину члена. Девка вздрогнула, опять коротко застонала и затихла.

Удачно получилось. Ее щелка плотно облегала член и, хотя и была почти сухая, все равно массаж о ее стенки были приятными.

* * *

Проснулась она от стука закрываемой и запираемой двери в барскую спальню. Замерла испуганно, постаралась почти не дышать, чтобы ее не заметили, что она была так не ловка, что упала в хозяйскую постель. Не учла только то, что ноги-то ее свисали с кровати аккурат напротив входной двери. Ну да, может быть, пронесет?

Барин подошел к кровати… Господи! ГОС-ПО-ДИ!!! Сделай так, чтобы он меня не заметил и лег спать с другой стороны. А я тихонько или уползу из комнаты, или спрячусь до завтра под кроватью.

Глаша почувствовала, как барин стал двигать ее ноги по кровати, и поняла, что не пронесло. Когда она хотела поднять голову и попросить прощение, что упала на кровать и испугалась его, то он ударил ее какой-то тряпкой и проревел:

– А ну не выпускай тепло из постели, а то на конюшне выпорют, – а быть выпоротой ей очень не хотелось. Потом барин сдвинул ее еще больше в краю кровати и вдруг… протаранил ее щелку, которую она сегодня так заботливо мыла.

Глаша пискнула и опять затихла, – побоялась конюшни.

Потом барин выдвинул свою «штуку» почти совсем, и она только вздохнула с облегчением, но он тут же словно черенком лопаты снова проткнул ее нутро и начала двигаться там внутри, как тот кобель в сучке, которых Глаша наблюдала на улице. Она снова пискнула и замерла. Потому что где-то глубоко внутри у нее стало появляться какое-то тепло, которое сначала согрело ее проткнутую щелку, потом стало подниматься выше и расходиться в разные стороны от нее. Вот уже стало тепло рукам и свешенным ногам, потом стало бросать в жар и она немного откинула одеяло.

* * *

– Что, жарко стало? – усмехнулся я и откинул одеяло совсем. – А ну раздевайся совсем, – приказал он и вынул свою «штуку» из Глаши. Та быстренько, путаясь в завязках и пуговицах, стала стягивать с себя платье, но забыла расстегнуть верхние пуговицы и всё одеяние застряло у нее на шее, закрыв голову.

– Замри! – приказал я и она замерла. – А теперь ползи по кровати вперед до самых подушек.

Глаша поползла до подушек, пока не уперлась в них головой.

– Стой! Лежи! – приказал я и залез с ногами на постель, встал над ней и сел на ее верхом около ее срамной области. Вся ее промежность была хорошо видна между широко раздвинутыми ногами, потому ничего не стоило снова вернуть член на его положенное место, – в дамочку. Я ее пока не признал, но нутро ее мне пока понравилось. Ну и ладно, потом признаю. И воткнулся опять на всю длину. В этот раз она не стонала. Я толкнул ее всем тазом со всей силы и начал толкать быстро-быстро. Но что-то мне мешало. Подложил ей под таз самые большие подушки, а девка со своим платьем на голове мне даже помогала, Получилась такая гора из подушек, что она стала лежать не сто кл с приподнятым тазом, но как бы перегнутая пополам в этой области с высоко лежащим и задранным к потолку задом. Войдя в не снова, я понял, что так будет еще лучше и удовлетворенно стал ее просто долбить с большой скоростью.

* * *

Жар внутри неимоверно усилился, когда его «штучка» стала, словно двуручная пила двигаться у ее внутри вперед-назад, вперед-назад. То ли штука разогревала ее, то ли сама она разогревалась… Штука стала утолщаться и утолщаться, а потом вдруг что-то стрельнуло у нее в глубине и всё тело обмякло и стало словно ей самой не принадлежать. Глаша раскидала руки в разные стороны, словно обнимала ту кучу подушек, на которой лежала.

* * *

Во как раскидалась, – подумал я и лег рядом. Слава тому мастеру и моим правильным мыслям, что спальное ложе должно быть широким и длинным. Хоть на три, хоть на пять человек. Место для игрищ, если понадобится, должно быть просторным. Вот и ЭТА раскидалась на пол кровати. Если бы кровать была меньше, то и мне не хватило бы места. А вообще-то, чего она раскидалась? Оргазм, что ли, схватила с первого раза?

– Снимай свою одежку, поправляй подушки и укрывай нас. Да поживее! А то замерзну и всыплю плетей прямо здесь.

Вот теперь я ее узнал, когда она стянула окончательно с себя платье. Глаша. Прибыла с последним оброком из дальней деревеньки и была пригожая собой и смышленая в учебе. Грудки стояли в разные стороны, ягодицы не свисали и не загораживали вход в срамную область. Лицом мила.

Словом, молодец Евдокия, надо ей немного денег в награду дать для дочки. Пусть порадует ее.

– Тебя же Глаша звать? – спросил я ее, пока она меня старательно укрывала одеялом. – Чего ж ты, Глаша, сама-то меня греть на залезаешь, а всё вокруг бегаешь по кровати? А ну быстро залезай под одеяло. Тебе Евдокия не говорила, что должна греть мне постель?

– Го-во-ри-ла. Да я стесняюся… – протянула она. Но я шикнул на нее и она быстро залезла под под огромное одеяло и легла в сторонке.

Глядя на то, что тепла я не дождусь, то просто притянул ее за руку и прижал к себе. Показал, как обнять меня руками и ногами, чтобы мне было тепло и приятно. Попутно проверил, на месте ли ее груди и писька. Погладил их… Груди меня особенно привлекли и я начал играться с ними. Приятные это штучки, женские груди. Почти независимо от размера и формы, они умеют так заводить мужиков. Помял-помял из – и начал снова «заводиться». Положил ее ладони к себе на член, – пусть греет и за одно учится всему, чему ее Евдокия явно не успела научить.

В руках Глаши член стал расти быстро-быстро, хотя она замерла и почти не дышала, не то что массажировать член. Ну да ладно, научится еще. А пока я залез под одеяло, уложил ее на спину, приподнял ее ноги и согнул их в коленях, раздвинул максимально широко. Когда я лег между ее ног, то почувствовал, как она вся сжалась и напряглась. Ничего-ничего, пусть привыкает, – и вошел в нее. Благо, внутри было влажно и скользко.

Я не стал ее мучить долгими трениями по только что проткнутой целке, а быстренько кончил, отвалился на спину и заснул. Проснулся уже утром. А что? Спешить мне никуда не надо, грелка рядом лежит, обняла и притаилась.

– Что? Еще хочешь? – и она кивнула. – А ТАМ не болит?

– Почти нет, спасибо, барин, – ух ты, разговорилась. Значит, надо ставить раком и продолжать обучение, пока у меня стоит.

Я поставил ее сначала на колени, потом показал, как надо согнуться в пояснице.

– Как собачки? – вдруг спросила она.

Я расхохотался, подтвердил и стал ее снова буравить. Удобно так стоять на коленях позади нее и притягивать к себе за картинно нарисованные бедра. А сам в этот же момент стараться ударить членом что-то твердое у нее глубоко в щелке. До ударялся до того, что опять быстро и бурно кончил.

И почувствовал чувство голода и желание сходить в туалет.

– Всё, ты прошла первое испытание. Я беру тебя на испытательный срок постельничной. Поняла? – та замотала головой из стороны в сторону. – Ладно, скажешь Евдокии, пусть тебя всему научит. Но с вечера ты должна… Впрочем, одевайся и иди к Евдокии. И скажи по дороге, пусть завтрак мне подают в гостиную. Что я скоро приду.

Она ушла, а я сходил в туалет и залез под душ.

Ночь оставила хорошую пустоту в «нижнем этаже» и хорошо отдохнувшие тело и голову.

Так, чем займемся сегодня?..