Читать книгу Корректировка. Гром - Вадим Белотелов - Страница 2

Он умирал… Страшно и нестерпимо больно. Каждая его клетка стонала, боль пульсировала и рвалась наружу, заслоняя собой все на свете. Мучительные волны не отступали и не останавливались, накатываясь снова и снова. Они ритмично пробивали израненное тело насквозь. Огромная доза промедола смогла только немного сгладить его страдания. Воин скрипел зубами во всю силу челюстных мышц, сжимая серебряный нательный крест. Побелевшие от напряжения пальцы вцепились в штурмовую винтовку, которую никто так и не посмел у него забрать. Жизнь уходила с каждым вздохом, с каждой прошедшей секундой, покидая измученное тело. Пять пуль вцепились в человека и терзали его, не оставляя шанса на жизнь.

Что видит он за секунды до смерти? Что чувствует в ее момент? Какие события происходят потом? И происходят ли они? Очень много вопросов о смерти и ни одного реального ответа. Но в глазах воина не видно страха. Нет даже намека на страх перед смертью или болью. Понимая, что через несколько секунд умрет, он не боится.

Практически все люди перед смертью обращаются к Богу. Верующие и не очень, атеисты и агностики. Каждый, вне зависимости от веры и религии. Скорее всего и этот умирающий воин не был исключением.

Вокруг, словно злые и рассерженные осы, жужжали пули и крошили штукатурку стен. Остервенело рвались гранаты и отчаянно кричали люди. Но он всего этого не слышал и не видел. Воин умирал…

Жизнь, как многоцветный калейдоскоп, уже пронеслась в его голове со скоростью падающего метеорита. Впереди появился огромный сгусток живой энергии в виде светлого пятна, и он неумолимо тянул к себе. Эта сила была неведома и необычайно приятна, но в то же время в ней чувствовалась безграничная мощь и величие. Последним видением внезапно появился образ какого-то старца в белых одеждах, с длинными седыми волосами и бородой.

– Ты вернешься, – прошептал старик, приблизившись лицом к лицу воина. Его глаза на миг вспыхнули нестерпимо ярким серебром и взгляд проник внутрь умирающего человека. Сказав нужные два слова, старец мгновенно исчез. А вместе с ним пропал и огненный шар из чистой энергии. Через секунду умирающий мужчина закрыл глаза. Он погрузился в непроницаемую, таинственную и враждебную всему живому темноту.

Свет – абсолютный источник жизни! Он обрушился на человека, обжег его своим сиянием и оживил. С шумом легкие наполнил воздух, а кровь толчком рванула по венам. Мгновенно, едва начиная работу, мозг завалил сам себя вопросами, которым не было ответа.

Как? Кто? Почему? Еще через секунду он вспомнил себя… Хоть это и не приближало к ответам на самые горячие и тыкающие раскаленной иглой в голову вопросы. Он знает себя и знает, что умирает, а дальше сплошной и непроглядный мрак. Сложно даже представить, выдержит ли кто-то другой такое потрясение. Но этот человек выдержал…

Его звали Максим. Фамилия звучала громко, и он гордился ей – Громов. Гром. Так звали его практически все. Друзья и враги. Люди, которые его любили и уважали, а также те, кто ненавидел и боялся. А его боялись, он это помнил. Боялись за смелость, настоящую честность и подлинную веру в себя. Люди, с кем сталкивала жизнь, запомнили его именно таким. А он просто жил. Без позерства и хвастовства, не стараясь выделиться или прослыть героем. Он всегда был самим собой, с достоинствами и недостатками, был человеком. Хорошим человеком!

Сейчас, понимая, что остался жив, он оглянулся. Оглянулся в те тридцать пять лет, что остались позади. Гром полностью не помнил этих лет, но точно знал, что ему не стыдно за эти годы перед собой и людьми.

Он являлся воином. Истинным солдатом своей страны. Напыщенно? Но это чистейшая правда. Таких людей не так много, и они не бьют себя в грудь на каждом углу. Этих немногих зовут патриотами. Максим Громов был настоящим патриотом.

В памяти туман и пустота, лишь обрывки воспоминаний и фрагменты образов. Он помнил набор базовых знаний, которые сохраняются сами глубоко в подсознании. Помнил некоторые имена, часть жизненных навыков и общей информации. А далее – глухой тупик…

Возвращаясь в реальность, Максим осмотрелся. Картинка оказалась не совсем четкой, будто в туманном мареве. Перед глазами все расплывалось и не имело отчетливых линий. Белая обстановка, словно все вокруг густо залили молоком.

Немного приподнимая голову, Макс попытался сфокусировать взгляд на противоположной стене. После нескольких не совсем удачных попыток ему это удалось. Первое, что он увидел, – большое зеркало напротив. Далее две двери в белой стене и еще одна в соседней. Они тоже оказались белыми и не удивительно, что с первого раза он их не разглядел. Белые диван, кресло и белый ковер на белом полу. Стены из какого-то мягкого и шероховатого на вид материала. Единственным предметом другого цвета в комнате оказался стальной шар на высокой подставке.

C места, где он лежал, рассмотреть материал, из которого сделан шар не получилось. Возвращая взгляд к зеркалу, Максим замер. С расстояния в три метра на него смотрел человек в идеальной физической форме, с необычным взглядом серых глаз.

Макс узнал себя, но на десять лет моложе. Все тот же ровный овал лица, немного острый подбородок и резко очерченные скулы, прямой нос, средней полноты, постоянно поджатые губы и чуть прищуренные серые глаза. Пропала седина в темно-русых волосах, исчезли горбинки от переломов на носу, нет шрамов и мелких морщинок на лице. Тело тоже подверглось невероятной трансформации. Он всегда был подтянут, спортивен и никогда не имел видимых недостатков. Но сейчас его тело стало просто вершиной атлетизма. Без лишней массы и в идеальных пропорциях. Мечта скульптора… Не раскачанный стероидами культурист, а именно идеальный древнегреческий атлет.

Но самое главное и удивительное отличие светилось в его глазах. Обычного светло-серого цвета глаза изменились. Сейчас они сверкали ослепительным серебром. Этот металлический блеск то сам собой появлялся, то внезапно исчезал. С ним глаза Максима приобретали какой-то хищный и вызывающе-пронзительный взгляд.

Его кардинально изменили и значительно улучшили. Он не знал кто, но эти перемены ему явно нравились. Вытянув в стороны руки, Макс поиграл мускулами. Двигаясь под кожей, они идеально повиновались ему и были готовы к любой работе. Максим удовлетворенно улыбнулся, прилег обратно на подушку и глубоко задумался. Он помнил себя, свое имя, возраст, знал, что он профессиональный военный и все, далее мертвая тишина. Еще он помнил, что умирал в последнем бою и на этом тишина в его памяти превращалась в полнейшую глухоту. Это изрядно напрягало и вызывало беспокойство.

«Мне нужен тот, кто ответит на вопросы», – подумал Макс, опуская ноги с кровати на пол.

В этот момент, словно читая его мысли, в дверь вежливо постучали. Не дожидаясь ответа, дверь открылась, и в комнату вошли два человека. Приблизительно одного роста, похожие внешне и в одинаковых белых костюмах. Они встали рядом возле изголовья кровати.

– Здравствуйте, Максим. Я доктор Симонов. А это доктор Ваньченко. Мы к вам пришли поговорить, – начал один из «людей в белом».

– Привет, двое из ларца, одинаковых с лица, – попытался пошутить Максим, первой пришедшей на ум фразой.

– Я понимаю, что у вас масса вопросов, но сначала поговорим о вашем самочувствии. Внешнем и внутреннем. Мы с коллегой очень интересуемся тем и другим, – Cимонов улыбнулся, обнажая прекрасные блистающие белизной зубы.

– Терапевт и психиатр? – неожиданно резко задал вопрос Макс.

Нужные слова пришли к нему сами, будто мозг нашел их глубоко в памяти. Максиму данная ситуация не очень нравилась. И его глаза сразу это показали. Они в миг сверкнули полированной сталью.

– Вы это видели? Сергей Сергеевич, вы это видели? – Симонов схватил стоящего рядом коллегу за руку.

– Спокойнее Петр Семенович, спокойнее. Конечно, видел и исключительно заинтересован этим моментом, – освобождая руку, неторопливо ответил доктор Ваньченко и потянулся к себе в карман.

– Вы что на меня уставились, как голодный коты на беззащитную мышь? – мгновенно вскипел Максим, и одним движением вскочил на ноги.

Он был на целую голову выше докторов и угрожающе навис над ними. Его глаза светились чистым серебром, и доктора инстинктивно прижались друг к другу.

– Тише, тише Максим. Мы ваши друзья и хотим только помочь, – немного растягивая слова, заговорил Ваньченко, которого Максим определил, как психиатра.

– Кто вам сказал, что мне вообще нужна помощь?

Макс стоял перед ними, сложив руки на груди.

– Поверьте, нужна. Давайте мы вам, кое-что расскажем, и вы сами решите, нужна вам помощь или нет, – тихим голосом, успокаивая, произнес Симонов.

– Ну хорошо. Валяйте, – смирился Максим и плюхнулся в стоящее рядом кресло.

Доктора тут же дружно присели на диван напротив.

– Максим, мы не уполномочены отвечать на вопросы, которые не касаются вашего здоровья и психики. На них вам обязательно ответят, но немного позже. Поговорим о том, что касается исключительно нас, нашей сферы деятельности.

Ваньченко все-таки достал из кармана какой-то миниатюрный приборчик.

– Я, пожалуй, ошибся, вы не терапевт, – Макс в упор посмотрел на Симонова. – Вы оба «доктора-мозголомы». Пришли посмотреть, не буйный ли я.

Медики быстро переглянулись между собой и снова повернулись к Максиму.

– На чем основаны ваши выводы? – в свою очередь спросил улыбчивый Симонов.

– Посмотрите на меня. Я похож на Геракла в лучшей его форме (имя греческого бога само собой выскочило откуда-то из далеких глубин памяти). Надо мной явно поработали высококлассные доктора. Их работа была крайне продуктивной и видна невооруженным взглядом. Чувствую себя прекрасно, как и выгляжу, мне даже зубы подправили. Небольшое головокружение уже прошло, и я готов хоть сейчас разгрузить пару машин кирпича, если меня покормят. Отсюда вывод, что терапевт или еще кто-то по профилю не нужен, – снова скрещивая руки на груди, Макс искренне засмеялся.

– Ну что-же, в логике вам не откажешь, – на этот раз скромно улыбнулся Ваньченко. – Мы очень рады, что все так хорошо складывается и вы в порядке. Не будете возражать, если мы перейдем к делу и проведем небольшой тест?

– Валяйте, – утвердительно кивая головой, Максим откинулся в кресле.

– Попрошу вас отвечать односложно, максимально быстро и не раздумывая, – попросил Симонов.

Ваньченко несколько раз нажал на какие-то кнопки на приборе и, переглянувшись с коллегой, начал задавать вопросы.

– Ваше имя?

– Громов Максим Александрович.

– Возраст?

– 35.

– Место рождения?

– Не помню.

– Родственники?

– Не помню.

– Друзья?

– Не помню.

– Вид деятельности, профессия?

– Я военный.

– Специализация?

– Не помню.

– Особые навыки?

– Не помню.

– Вы убивали когда-нибудь?

После этого вопроса Максим нахмурился, но продолжил отвечать.

– Не помню.

– Головные боли?

– Нет.

– Головокружение?

– Нет.

– Расстройства зрения?

– Уже нет.

– Восемь умножить на семь?

– 56.

– Вы шокированы происходящим?

– Я бы так не сказал. Но точно удивлен, – Максим несколько напряженно улыбнулся.

– Ваше последнее воспоминание?

– Я умираю от полученных ран, и мне больно, – сосредотачиваясь на воспоминаниях, Макс снова сдвинул брови.

Рассказывать о седом старце он почему-то не стал.

– Вы помните где?

– Нет.

– При каких обстоятельствах?

– Нет.

– Вы жалели о чем-то в жизни?

– Не помню.

– Вам хотелось что-то в ней изменить?

– Не знаю.

– Хорошо. На этом пока закончим.

– Пока? – по интонации голоса стало понятно, что Максим недоволен этим их «пока».

– Понимаете, Максим, амнезия неполная, вы частично помните многие вещи, – Ваньченко неторопливо положил прибор в карман. – Мы с коллегой уверены, что память будет постепенно возвращаться, и поэтому нам придется встречаться еще.

– Даже не знаю, радоваться этому или нет, – потянулся и притворно зевнул Максим.

– Мы пойдем, а вас покормят и…

– Вторая хорошая новость за сегодня, – беспардонно перебил его Макс.

– И вам придется пообщаться с врачами еще, – закончил фразу Ваньченко.

– Вторая плохая новость за сегодня.

Максим встал с кресла, давая понять, что аудиенция завершена.

– До встречи. Отдыхайте, набирайтесь сил, – доктора двинулись к двери.

– Я не устал, – с неким вызовом высказался он им вслед.

Эти «близнецы» ему не очень понравились. Было что-то боязливое и притворно слащавое в их словах и движениях. Они его явно опасались. Пока не понятно почему. Но их страх чувствовался и его это немного напрягало. За ушедшими «мозголомами» закрылась входная дверь, а Макс решил посмотреть, что скрывается за двумя другими.

Ничего выдающегося он не увидел, за одной дверью оказался туалет, за другой ванная комната. Решив принять душ, Максим прошел внутрь. Он разделся и встал под душ, ища глазами переключатели воды. Их не оказалось.

«Что за шутки?» – подумал Макс, вертя головой.

– Дайте воды! – громко закричал он в пустоту.

И в тот же момент отпрыгнул в сторону, так как на него хлынул поток ледяной воды.

– А теплее нельзя? – вопрос прозвучал в воздух, никому.

Но вода мгновенно стала теплой, будто за ним внимательно наблюдали.

«По всей видимости, здесь голосовое управление», – догадался Макс через пару секунд.

После водных процедур он неторопливо зашел в комнату, и его взгляд опять устремился в зеркало. Изменения впечатляли…

Из зеркала на него смотрел молодой, симпатичный мужчина со странным, тяжелым взглядом. Взгляд, который видел в жизни очень много, простой человек не увидит такого никогда. А серебристый блеск добавлял внутренней силы и агрессивной хищности. Цвет глаз менялся произвольно, сам по себе, и это стало для Макса полной загадкой, ответ на которую он решил найти позднее.

Падая на пол, он с легкостью отжался пятьдесят раз, дыхание не сбилось, а руки даже не напряглись.

«Мне нравится», – подумал он мельком о своем измененном теле.

И тут его взгляд уперся в неприметную щель рядом с кроватью. Это оказался небольшой, встроенный шкаф купе. Открывая его, Макс увидел висевшие на крючках белый махровый халат и белую пижаму.

«У кого-то явно маниакальная склонность к белому цвету», – с улыбкой подумал он, натягивая мягкий халат на себя.

– Ну а теперь самое время немного подкрепиться, – крикнул Максим в потолок, помня о душе.

Буквально через пару минут дверь открылась, и в комнату вошел мужчина в идеально белом костюме. Он катил перед собой небольшой сервированный столик на колесах.

– У вас все делается так оперативно? – кинул в него вопросом Макс.

Но мужчина молча поставил столик у дивана и быстро развернувшись, вышел.

– Рад был познакомиться, – успел крикнуть ему вдогонку Максим.

Садясь на диван, он придвинул к себе столик и визуально оценил содержимое подноса на столе. Салат из овощей, большой кусок тушеного мяса с отварным рисом, два пирожка, стакан сока и маленький чайник с черным чаем.

«На вид вполне съедобно», – в его голове пробежала шустрая мысль.

Утолив голод, Максим прилег на кровать и заложил руки за голову. Взгляд его был устремлен на дверь, будто он знал, что сейчас кто-то войдет. Не прошло и минуты, как в дверь вежливо постучали.

– Открыто, – нисколько не удивившись этому стуку, произнес он в закрытую дверь.

В комнату вошла высокая, стройная женщина. Белый брючный костюм, а под белоснежным пиджаком выделялась блузка светло-серого цвета.

«Хоть какое-то цветовое новшество», – тут же подумал Макс и сел на кровати, решив, что лежать в присутствии дамы будет неприлично.

– Здравствуйте, Максим. Я Ольга Владимировна Швецова. Ваш личный доктор.

Это была женщина около тридцати с небольшим лет, довольно высокого роста. Темные волосы, собранные в хвост, оттеняли и подчеркивали очаровательные карие глаза. Чуть вздернутый вверх носик, красивые полные губы и слегка заостренные скулы. Заканчивала картинку и добавляла особой пикантности маленькая родинка над губой справа.

– Привет, доктор Ольга, – широко улыбаясь, ответил на приветствие Максим.

– Нам нужно будет пройти ряд тестов и сделать несколько анализов, – Ольга подняла глаза от планшета, и их взгляды встретились. В ее глазах Макс прочел явный интерес и заботу. Страха или неприязни он не увидел.

– Надо, так надо. Но у меня есть маленькое условие, – он улыбнулся еще раз.

– Какое условие? – немного озадаченно спросила женщина.

– После всех ваших опытов и бесчеловечных пыток, вы придете ко мне на ужин. Или обед, или завтрак, хотя приглашать женщину на завтрак вульгарно. Но я не знаю, сколько сейчас времени, и поэтому прошу меня простить, – пытаясь флиртовать, Максим почувствовал, как Ольга перебирает в голове варианты ответа.

– Я не против, – наконец решилась она, – Но надо будет спросить разрешения у руководства базы.

– Конечно, конечно, – согласился Максим, отметив для себя слово база.

– Тогда пойдемте? – она вопросительно посмотрела на него.

– После вас, – он протянул руку в направлении двери, пропуская Ольгу вперед.

«А вид сзади не менее шикарен», – мысленно отметил Макс, идя в полутора метрах позади.

Интерьер за дверью его совсем не удивил. Белые стены и потолок из того-же материала, что и в комнате. Коридор уходил направо и налево, она пошла налево.

– Для начала вам нужно будет пройти обследование, – останавливаясь перед одной из множества одинаковых дверей, Ольга повернулась к нему. – Вы заходите, я приду через час.

– Только обязательно возвращайся, – немного нагло перешел на ты Максим.

– Непременно вернусь, – ответила она и впервые улыбнулась.

Одарив его подбадривающей улыбкой, Ольга развернулась и торопливо ушла. А он открыл дверь и шагнул в царство медицинского стекла, приборов, разноцветных лампочек и проводов.

– Всем привет. Подопытный материал прибыл. Опыты, эксперименты, пытки сегодня по грандиозным скидкам. Практически даром, – попытался пошутить Макс и оглядел людей, возившихся каждый у своего аппарата. Ответом ему была абсолютно мертвая, как на холодной Луне, тишина.

– Раз с юмором тут туговато, давайте по делу. К кому идти? Кто командует этим медицинским парадом? – он окинул взглядом помещение еще раз.

Из-за стеклянной перегородки, откуда-то из-под стола, показался бородатый мужчина в белом халате. Медик подошел к Максиму, и они обменялись рукопожатиями.

– Гром, – просто представился Макс.

– Врач Петров, – в тон ему ответил мужчина.

А дальше начался час медицинской «экзекуции». Его вертели, крутили, измеряли и слушали. Несколько раз подключали к различным анализаторам и томографам. Засовывали в камеры, присоединяли датчики, просвечивали и зондировали. Все это время он пытался достать из врачей хоть какую-то информацию. Диджей самой топовой передачи на радио был в этот час по сравнению с Максом одиноким и молчаливым пастухом в горах. Но врачи лишь скромно улыбались вежливыми улыбками и упорно молчали. Наконец, взяв анализы кожи, волос, крови, слюны и мочи, его отпустили. Открывая дверь, он ожидаемо увидел за ней Ольгу.

– Знаешь, я совсем не удивлен. Ты на несколько шагов впереди и продолжаешь это движение, – шагая вперед, Максим встал с ней рядом.

– Мы должны убедиться, что ты полностью здоров, – она улыбнулась в ответ.

– В ванной камеры есть? – вдруг в лоб выстрелил вопросом он.

– В ванной комнате и туалете камер нет, – немного ошарашено быстрым переходом ответила она. – Но если вам нужно, то можно установить, – мгновенно нашлась Ольга.

– Пожалуй, не стоит, – Максим улыбнулся, оценив ее юмор. – Ну, так что по ужину?

– Простите, но я не могу. Нельзя. Возможно, после разговора с куратором, – она отвела взгляд, опустив глаза в пол.

– Куратор?

– Простите, но я не уполномочена что-то рассказывать, – внезапно осеклась Ольга.

– А если было бы можно, пришла? – спросил он, заглядывая в глубину ее глаз.

– Очень может быть, – она слегка улыбнулась и снова спрятала глаза.

Но Максим успел увидеть искорку интереса в глубине ее карих очей.

– Какие планы? – Макс повернулся к ней, когда они остановились у нужной двери.

– Есть, пить, спать, отдыхать. Надо подождать результатов, – Ольга стала серьезней и строже. – Примите таблетку и отдыхайте, а мне пора.

– Что за пилюля? – насторожился он и сталь на мгновение мелькнула в глазах.

– Не волнуйтесь. Это успокоительное и снотворное в комплексе. Травить вас никто не будет, – она вложила таблетку ему в руку и пошла по коридору.

– До завтра, – пройдя два метра и оборачиваясь через плечо, попрощалась Ольга.

– Добрых снов, миледи, – ответил Максим, фразой, которая неожиданно всплыла в памяти.

Открывая дверь, он шагнул в свои покои. Белые «апартаменты» встретили его стерильной и безмолвной тишиной. Немного поразмыслив, Макс проглотил «таблетку спокойствия» (так он ее назвал) и прошел в душ. Освежившись, он присел на кровать. В голове ровное спокойствие, тело расслабилось, а глаза начали слипаться.

«Два часа назад проснулся и снова спать?» – подумал он, пристраиваясь на кровати, и провалился в глубокую пустоту сна.

Спал достаточно крепко, без сновидений и тревожных метаний. Проснулся вполне бодрым и полным сил. Макс присел на краю кровати, кинул быстрый взгляд в зеркало и подмигнул собственному отражению. Отражение подмигнуло в ответ.

«Хоть что-то в этом мире не меняется», – сказал он мысленно сам себе и встал с кровати.

Его взгляд случайно замер на подозрительном и загадочном шаре.

«Сегодня я точно разберусь, что ты за чудо враждебной техники», – решил Максим и довольный собой прошествовал в ванную.

Десять минут, и он вернулся в комнату, полный сил и жизненной энергии. Полчаса силовой зарядки пролетели незаметно. Макс покачал пресс, руки и спину. Затем с хитринкой в глазах сел на диван напротив двери.

– Сим, сим, дай, пожалуйста, поесть, – провозгласил он в воздух, глядя на сливающуюся со стеной дверь.

Вся эта ситуация начинала его забавлять. Через несколько минут появился тот же человек в белом и еда на столике.

– Привет, говорун. Как жизнь?

Макс смотрел на человека немного насмешливо и веселясь в душе. В ответ не прозвучало ни звука. Мужчина, без эмоций, подкатил столик и уже повернулся к выходу.

– Смени кобуру, ствол выпирает, – запуская этот шар наугад, Максим хотел добиться определенной цели.

Ему это удалось… Не профессионал всегда попадается. И точно, рука мужчины непроизвольно дернулась к левой подмышке, но на полпути вернулась обратно.

«Спалился… Значит, не спецы. Возможно, частники или вояки», – мысли замелькали, как карусель в парке развлечений. «Плен? Тюрьма? Опыты над людьми? Стоп! Пока ничего критичного нет. И я им нужен. Значит, все еще впереди. Разберемся…» – успокоил Макс сам себя, унимая взбудораженный мозг.

На столике стояла тарелка гречневой каши, бокал чая и пирожное на пластиковом подносе.

«Утро», – отметил Максим и быстро уничтожил этот легкий завтрак.

Несколько минут разглядывая потолок, он резво встал и, глядя на дверь, важным голосом, полным неприкрытой иронии, произнес.

– Ольга Швецова, вас срочно требует пациент.

На этот раз ждать пришлось значительно дольше. Примерно через двадцать минут дверь открылась и вошла Ольга. Белый костюм остался неизменен, а вот блузка поменялась. На этот раз она была яркой и радостной, цвета спелого персика.

– Доброе утро, Максим. Как себя чувствуете? – ее голос показался Максу чуть встревоженным.

– Что-то случилось? Что-то не так? – он c вопросом поднялся ей на встречу.

– Нет, нет. Все хорошо. Как вам спалось? – она приятно и мило улыбнулась.

– Спал отлично. Самочувствие замечательное. Уж очень хочется прогуляться по тенистому саду.

– Какому саду? – удивленно поднимая брови, не поняла она.

– Не обращай внимания. И давай уже полноправно перейдем на ты, раз нам придется много встречаться, – улыбнулся во всю мощь своего природного обаяния Макс.

– Ну хорошо, уговорил.

Ольга достала маленький прибор с цветным дисплеем и приложила его к груди Максима в районе сердца.

– Измеритель любвеобильности? – он взглянул на нее, пробуя что-то разглядеть в карих глазах.

– Измеритель работы сердца, – с улыбкой ответила Ольга.

– Как банально, – он снова пытался флиртовать, не особо это скрывая и прячась под маской напускной серьезности. – Как на счет совместного ужина сегодня? – Макс двигался напролом, как неудержимый танк.

– Я, пожалуй, соглашусь, если разрешит куратор.

– Что за птица?

– Он сегодня к тебе придет и сам все расскажет, – тихо ответила Ольга и отвела глаза в сторону.

«Что-то тут не чисто», – сделал свои собственные выводы Максим, но вслух говорить ничего не стал.

– Прекрасно. Я найду аргументы, чтобы получить положительный ответ от этого куратора, – беря ее за руку, Макс быстро взглянул Ольге в глаза. – Что здесь происходит? – его глаза зажглись шокирующим серебром.

– Я не могу говорить, да и знаю не очень много. Максим, поверь мне. Плохого никто тебе не желает, и на все вопросы сегодня ты получишь ответы. Просто поверь, – она пристально посмотрела ему в глаза, не обращая внимания на пугающий блеск.

– Я тебе верю! – отпуская ее руку, Макс сел на кровать.

– Результаты твоего обследования превзошли все прогнозы. Ты на сто процентов здоров. Врачи, которые лечили тебя, прекрасные мастера своего дела. Под вопросом остаются только твои глаза, – с этими словами Ольга перевела взгляд с медицинского планшета на Максима.

– Стоп! Так меня лечили не вы? – искренне удивился он.

Ее слова о глазах Макс проигнорировал, так как сейчас его заботил другой вопрос.

– Конечно, нет. Ты уже попал к нам таким, – она на секунду запнулась, – как сейчас.

– Сплошные загадки. Тогда кто это сделал? – немного волнуясь, он снова поднялся на ноги.

– Я не знаю. Возможно, Сергей Викторович внесет какую-то ясность. Мне пора, – нечто важное в сказанном, заставило Ольгу экстренно начать собираться. – Отдыхай.

Женщина развернулась и поспешно вышла из комнаты.

– Да не устал я, – крикнул Максим ей вслед, но дверь уже закрылась.

Он сел на диван, откинулся на спинку и глубоко задумался.

«Куратор? Проект? Лечили не они? Неизвестность засасывает все глубже. По всем раскладам получается, что я кому-то очень нужен. Причем живым и здоровым, даже очень здоровым. Для чего? И не менее важно кому? Ну да ладно, поживем – увидим. Дождемся этого куратора, а там посмотрим, как карта ляжет», – немного успокаивая себя, он подошел к шару и стал тщательно рассматривать его со всех сторон.

Это единственный предмет в комнате, который оказался ему незнаком. Хотя предметов было не так уж и много. Шар стоял на небольшой чаше, прикрепленной к массивной подставке. Он был сплошной, без швов и стыков. Никаких проводов и переключателей. Поблескивая серебром, он нагло скрывал свое предназначение.

Макс попробовал оторвать его от чаши, но шар держался крепко и не поддавался. Боясь его сломать, Макс прекратил свои тщетные действия и вернулся на диван.

«Проигрываю вчистую по всем статьям», – подумал он, ставя жирную точку в своих попытках прояснить хоть что-нибудь.

Он лег и отжался двадцать раз на одной руке, потом двадцать на второй. С легкостью сел на поперечный шпагат и, подставив руки под голову, стал ждать. Через десять минут его деятельной натуре это надоело, и он решил принять ванну.

Как еще убить время, Максим не знал. На полке стояли несколько маленьких коробочек с разноцветными порошками. Понюхав каждый, он понял, что это ароматизаторы и выбрав зеленый, с запахом хвойных деревьев, щедрой рукой сыпанул порошок в ванную. По комнате немедленно распространился аромат соснового леса.

«Замечательно», – решил он и погрузился в благоухающую воду.

Полчаса водных процедур, во время которых он постарался отключить мозг и ни о чем не думать, подействовали именно так, как ему хотелось. Макс надел белый костюм, больше похожий на больничную пижаму, сел на диван и стал терпеливо ждать. Прошел примерно час, прежде чем в дверь негромко, но уверенно постучали.

– Входите, Сергей Викторович, – c довольной улыбкой на губах Максим приготовился встречать гостя.

Дверь широко распахнулась, и в комнату зашел человек в военной форме. На его плечи был накинут белый халат, на ногах бахилы, надетые поверх легких классических туфель.

На вид ему было примерно пятьдесят пять, среднего роста, плотный, с широкими плечами и могучей шеей. Большой лоб, немного глубоко посаженные глаза, нос с горбинкой и плотно сжатые тонкие губы. Заканчивал картину абсолютно лысый, как бильярдный шар, череп. Они несколько секунд молча рассматривали друг друга. Яркая внешность гостя впечатляла.

– Здравствуй, Максим, – первым прервал тишину мужчина.

– Здравствуйте, куратор, – Макс не скрывал иронии в голосе.

– Меня зовут Песков Сергей Викторович. Можете звать меня генерал. Куратор тоже не возбраняется, но мне больше нравится обращение по званию, – в один миг сбил его с иронической нотки Сергей Викторович.

– Тогда и меня зовите по званию, – послал Максим пробный камень. – Но и Максим не возбраняется.

– Хорошо, майор. Будем знакомы, – генерал протянул руку. – Давайте устраиваться поудобнее, разговор предстоит непростой и достаточно долгий.

Его рукопожатие было крепким и по-мужски сильным.

– Давайте, – присаживаясь на диван, Максим предложил гостю кресло.

– Я начну с нескольких сухих фактов вашей биографии. Ваньченко меня уверил, что ваша память со временем будет возвращаться, но мы попытаемся ей немного помочь.

– Хорошо, – немногословно ответил Максим.

– Громов Максим Александрович. Дата рождения – пятнадцатое ноября тысяча девятьсот семьдесят шестого года. Место рождения – город Пенза. В восемьдесят третьем году пошел в первый класс шестой лингвистической гимназии. Девяносто третий год, ее окончание с очень хорошими показателями. Также отличные показатели в спорте, КМС по боксу и КМС по стрельбе из пистолета.

– Какой молодец, – не удержался от комментария Максим.

Не обращая на это внимания, куратор спокойно продолжил.

– Весна девяносто четвертого года. Осознанный и спланированный уход в армию. По совокупности показателей и вашего личного желания, вы направляетесь в сержантскую школу города Самары, так как хотите служить в разведке. По итогам полугодового обучения в окружном учебном центре вас распределяют в двадцать вторую отдельную бригаду специального назначения ГРУ в звании сержанта.

В декабре девяносто четвертого года вы в составе бригады прибываете в Чеченскую республику. С декабря по апрель девяносто шестого – участие в боевых действиях на территории республики. Есть правительственные награды, есть и ранения.

Май девяносто шестого. Демобилизация из вооруженных сил. Июнь этого же года, по рекомендациям командования и личному желанию поступление в Санкт-Петербургскую государственную морскую академию имени Макарова. На закрытый факультет военной разведки.

Девяносто девятый год. После окончания третьего курса при выборе дальнейшего обучения, а выбор у вас был между факультетом ФСБ и факультетом МО ГРУ, вы выбираете карьеру военного разведчика.

Две тысячи второй год. Окончание обучения и выпуск в звании лейтенанта.

В этом же году вы по вашей личной просьбе направляетесь для прохождения службы обратно в двадцать вторую бригаду СпН ГРУ, дислоцированную в городе Батайске.

С октября две тысячи третьего по февраль две тысячи шестого, вы в составе бригады проходите службу в Чеченской республике, принимая участие в контртеррористической операции. Имеются правительственные награды и ранения.

Август восьмого. Участие в Грузино-Осетинском конфликте. Ранение.

Май двенадцатого. В Шатойском районе Чеченской республики вы попадаете в засаду и, спасая бойцов своего отряда, получаете несколько смертельных ранений. Затем на глазах нескольких человек просто растворяетесь в воздухе…

Генерал посмотрел прямо в мерцающие серебром глаза Максима, но ничего не сказал, оставив ему право начать разговор первым.

– Н-д-а-а-а-а, – протянул Макс, пораженный услышанным.

Его глаза потухли и обрели свой естественный цвет.

– Как мы попали в засаду? – прозвучал его первый вопрос.

– Наши аналитики, воссоздав и проверив события того времени, решили, что вас сдали. Засада была тщательно спланирована и подготовлена. В чьих интересах она проведена и подробности, мы не знаем, – по голосу генерала стало понятно, что он немного стыдится не до конца сделанной работой аналитического отдела.

– Пусть так. С прошлым немного понятно. Вернемся в настоящее, – ему не терпелось задать вопросы, которые, как острый гвоздь, застряли в голове.

– Вот тут есть несколько нюансов, – перебил его куратор.

– Какие еще нюансы?

– Нюансов несколько, – не обращая внимания на реакцию Максима, невозмутимо продолжил куратор. – Я расскажу по порядку, а все вопросы ты задашь потом, – неожиданно переходя на ты, он отрезал все попытки Максима настаивать.

– Хорошо, – потух Макс, соглашаясь с Песковым.

– Начну с главного. Сейчас две тысячи пятьдесят первый год! Вы живы и перенесены на тридцать девять лет вперед, – вдруг генерал перешел в разговоре обратно на вы. – Как это сделано, мы не знаем. В своем двенадцатом году вы получили пять огнестрельных попаданий, два в бронежилет и три в незащищенные части тела. Два из них – сто процентов летальный исход. Вы должны были умереть от очень быстрой потери крови, и спасти вас не представлялось возможным. К нам вы попали живым и абсолютно здоровым, обследования не выявили каких-либо физических недостатков или отклонений. Более того, мы установили, что ваш организм омолодился примерно на десять лет и никак не соответствует вашему биологическому возрасту в тридцать пять. Вы в прекрасной физической форме. Как это сделано, мы тоже не знаем. Даже при уровне современной, далеко шагнувшей вперед медицины это пока совершенно невозможно, – громко щелкая пальцами, Песков замолчал.

– Продолжайте генерал…

Максим выглядел уверенно, хотя в голове вихрем носились мысли и вопросы, на которые ответов он пока не услышал.

– У нас есть лишь догадки, говорить о которых еще преждевременно, —продолжил рассказ куратор. – Отойдем от вас на время, и я расскажу несколько фактов из истории. Тридцать девять лет – большой срок, произошло много всего. Буду говорить без конкретных дат и цифр, потом вы их узнаете сами. К пятьдесят первому году человечество не совершило какого-то колоссального технологического прорыва. Мир по-прежнему сильно зависим от природных ресурсов. Немного продвинулась атомная и солнечная энергетика, сильно изменилась медицина. Есть продвижения в электронике и биоинженерии. Но отказаться от углеводородов и заменить их наука пока не может. Запасы не безграничны, а научный мир топчется на месте. Мы уверены, что есть тайные силы, которые умышленно тормозят научно-технический прогресс во всех основных областях. Причем по всему миру, – Сергей Викторович на секунду замолчал.

По меняющемуся голосу генерала Максим понял, что он знает об этом гораздо больше, чем говорит. Но спрашивать подробности раньше времени не стал.

– Более всего прогресс наблюдается в медицине. Органы выращивают и заменяют, побежден рак, изготавливаются и вживляются любые биоинженерные протезы. Человек в среднем стал жить на двадцать лет дольше, но…, – Песков снова на секунду взял паузу. – Но все это очень дорого. Очень! Этот шаг медицины аукнулся еще большим разрывом между слоями общества. Провал между богатыми и бедными и в ваше время был огромным, а через тридцать девять лет он превратился в бездонную пропасть. И у нас в стране это очень ярко выражено, – очередной раз задумавшись, куратор замолчал.

– Генерал? – выдернул Пескова из мыслей Максим.

– Простите майор. На чем я остановился? – куратор выглядел немного растерянным.

– Что, и у нас в стране не все сладко? – с нетерпением Макс ждал продолжения разговора.

– Да уж не сладко, – генерал невесело ухмыльнулся, – Если не сказать больше. К сегодняшнему моменту Россия, об этом можно сказать с полной уверенностью, стала большой и дешевой кладовкой для всего мира. Природные и людские ресурсы расходятся по миру как самый ходовой товар на большой распродаже в супермаркете. Но о нашей стране мы поговорим отдельно, чуть позже. Предлагаю на время отложить разговор и пойти перекусить.

– Не возражаю, но у меня масса вопросов, – поднялся с дивана Максим.

– Все вопросы чуть позже, плюс, вам нужно будет кое с кем познакомиться, – куратор тоже встал. – Пойдемте.

Они вышли в знакомый Максиму коридор и повернули в этот раз направо. Пройдя мимо нескольких дверей, генерал остановился перед тупиковой стеной. Правой рукой он нажал едва различимую кнопку на стене. Стена бесшумно разошлась надвое, обнажив перед ними небольшую кабину лифта. На панели горела стрелка вверх. Нажимая на нее, генерал почему-то загадочно улыбнулся. Через несколько секунд двери лифта открылись и взору Максима предстал все тот же уныло белый коридор.

– Как предсказуемо, – усмехнулся Макс, с интересом оглядываясь по сторонам.

– Это жилая зона. Пойдемте.

Куратор вышел первым и двинулся вперед по коридору.

Тут кипела жизнь… Разветвлений и коридоров было больше, постоянно попадались люди. Практически все в белом, они куда-то шли по своим делам, почти не обращая на них внимания. Но, несмотря на видимое безразличие, Макс постоянно чувствовал заинтересованные взгляды в свою сторону. Пройдя еще один коридор, куратор остановился перед широкой дверью. Толкая ее рукой, он отступил в сторону, пропуская Максима вперед. Комната оказалась неизменно белой, но в ней висел устойчивый запах готовой еды. Шесть столов, у каждого по четыре стула, а в углу такой же, как в его комнате, шар. В дальней стене открытое окно выдачи, без рамы и стекла. За этим окном Макс увидел девушек в белых халатах, суетящихся возле кастрюль и сковородок.

Из скромного списка блюд Макс выбрал борщ и котлету с отварным картофелем. Песков взял картофельный суп и легкий салат из овощей. Напитки они тоже предпочли разные: Макс выбрал чай, а генерал – кофе. Ели молча, погруженные каждый в свои мысли, лишь изредка встречаясь взглядами.

– Как тебе искусственное мясо? – спросил генерал, мелкими глотками смакуя кофе.

– Оно ненастоящее? – удивленно переспросил Максим.

– Мясо выращено путем ускоренного процесса клонирования живых клеток. Эта технология в данное время дешевле и проще натурального выращивания. Натуральная еда уже лет десять как доступна только богатым людям. Но и об этом тоже поговорим позднее. Сейчас нас ждут для знакомства.

– Чувствую себя как подопытный экземпляр. Приходили смотреть, а теперь еще и ведут показывать, – немного грустно высказался Макс.

– Не волнуйся, это друзья, – снова переходя на ты, куратор первым шагнул к двери.

Быстро пройдя ряд одинаково белых дверей, они остановились перед одной из них.

– Входи, – отступил в сторону Песков, пропуская его вперед.

Эта комната разительно отличалась от всего, что Макс видел прежде. Стены бледно-зеленого цвета не были пусты и безлики. На каждой висела освежающий интерьер картина, в деревянной раме. В углах, кроме занятого уже немного привычным стальным шаром, стояли подставки с цветами. Мебель была из натурального дерева, с обивкой из зеленого сукна. Посередине комнаты стоял, блестя полировкой, длинный стол со стульями вокруг. Вдоль одной из стен диван, напротив два кресла и рядом небольшой аквариум.

Во главе стола, в кресле, сидел человек в темном костюме приблизительно шестидесяти лет. Крупный и широкоплечий. Седые волосы были аккуратно зачесаны назад. Темные, немного усталые глаза светились человечностью и добротой. Но в тоже время в них читалась независимость и несгибаемая твердость. Четкий взгляд будто проходил насквозь, словно изучая и оценивая. Улыбка этого мужчины оказалась радушной, светлой и чуть-чуть ироничной. Дополнял образ внушительный и волевой подбородок.

Справа от него разместился холеный, на вид около сорока лет, мужчина. Идеальный пробор, ровные бакенбарды и изысканные усики. Маленькие стильные очки и плотно сжатые тонкие губы. Даже на таком расстоянии от него благоухало качественным парфюмом. Он смотрел перед собой и на вошедших не обратил внимания, уйдя в собственные мысли.

А украшением этой компании оказалась сидящая слева женщина в белом костюме. Она была изысканно красива. Не мила, не симпатична, а именно красива. Точно определить ее возраст у Макса не получилось. Чуть выше среднего роста, с копной рыжих волнистых волос до плеч. Первое, что завораживало в ее лице, – дивные глаза. Огромные, с бездонной глубиной серого цвета, переходящего в зеленый. Прямой и ровный, без изъянов носик. И соблазнительные, в меру пухлые губы. Косметики на ней практически не было, да она в ней и не нуждалась.

«Наваждение какое-то», – успел подумать о ней Максим.

– Рад познакомить всех присутствующих. Присаживайтесь, Максим, – генерал указал на стул у противоположного края стола. – Это Громов Максим Александрович, разведка спецназа ГРУ, майор в отставке.

– Ануфриев Александр Васильевич. Первый заместитель председателя Совбеза России, – легким движением руки генерал указал на человека во главе стола.

– Капица Антон Эдуардович. Заместитель министра финансов, – Песков представил второго мужчину.

– Ну и научная сторона. Белова Татьяна Николаевна. Лучший наш специалист в области гипноинженерии, – он повернулся к Максу. – В этой комнате вы получите ответы на все ваши вопросы и даже более.

– А вы чем занимаетесь? – поворачиваясь к куратору, задал вопрос Максим.

– Я начальник разведывательного отдела Центрального округа и куратор этого проекта. Перед вашими вопросами хотел бы еще кое-что рассказать. Тогда у вас сложится полное представление, о чем идет речь, – Песков налил в стакан воды из графина, залпом выпил и продолжил.

– Начну с две тысячи двадцать девятого года, до этого в стране все более-менее спокойно и в относительном порядке. Неидеально, но стабильно. Народ не бедствует, внешние враги шипят, но сидят по норам. Иногда огрызаются и плюются ядом, иногда лезут в конфронтации или гадят чужими руками. До открытых выпадов и столкновений дело не доходит. В двадцать девятом году происходит переломный момент. Действующий президент и его ближайшие соратники – последняя цитадель перед этой враждебной силой – оказываются недееспособны. Это происходит внезапно и непредсказуемо, в одну ночь. Никто не знает, как это случилось. Семь человек высшего руководящего состава страны просто «стерли»…

– Как это стерли? – вклинился с закономерным вопросом Максим.

– Им удалили всю память. Татьяна Николаевна расскажет потом об этой технологии подробнее, – ответил немного недовольный тем, что его перебили Песков. – Я могу продолжить?

– Да, конечно. Прошу прощения.

– После этого начинается катастрофическое падение страны в страшную бездну, – немного более эмоционально заговорил генерал, продолжая рассказ. – Путем обмана, сказочных обещаний, подкупа, угроз и даже заказных убийств к власти приходят прозападные либералы. Сейчас мы почти уверены, что это была долговременная и спланированная акция, настолько продуманная и масштабная, что в нее трудно поверить. Как можно за двадцать лет, без войны и интервенции довести страну до такого состояния, как сейчас? Оказывается, можно…

Все начинается со времен конца Советского Союза, тихо и не заметно. Настолько тайно и в тени, что лишь считанные единицы начинают что-то подозревать. Страну один за одним наводняют агенты и приспешники Запада. Внедряются, осаживаются, ведут бизнес и до поры не вылезают на свет. Со временем находятся их новые соратники и сторонники внутри страны. Все очень скрытно и незаметно, продуманно и четко. По строгому и проработанному плану, который готовился и внедрялся очень долго. Постепенно и поэтапно они входят во власть и прибирают к рукам богатства страны. C годами их сила только растет. Незаметно они ставят палки в колеса везде, где только это возможно. Наука, политика, экономика, армия. По крупицам эти силы меняют даже идеологию целой страны. Наркотики, алкоголь, разврат и падение культурных ценностей. Моральные принципы больше никому не нужны! Медленно, год за годом страна катилась под уклон. Как раковая опухоль съедает организм, так и эта тайная сила точила страну изнутри. Параллельно все время идет давление снаружи, забирая у страны силы и отвлекая от внутренних врагов. Нашу родину давили всегда и везде, на всех фронтах…

В двухтысячных годах процесс деградации останавливается, и страна начинает медленно вставать с колен. Восстановление идет по всем фронтам, в прямом и переносном смысле. Не без недостатков, перегибов и негативных факторов, но идет. Два десятка лет Россия борется и даже начинает выигрывать в большой геополитической войне. Но лишь до поры. До той странной и ужасной ночи, до коварного удара в самое сердце…

Песков замолчал и вдохнул полную грудь воздуха, гася эмоции.

– А в двадцать девятом происходит убийственный прорыв, – генерал заговорил снова. – Убирая с шахматной доски мешавшие фигуры, противник делает первый выпад, и он удается. Дальше тихие удары последовали один за одним. Принимаются нужные законы, и тайная война принимает видимые очертания. Иностранный капитал, практически в открытую скупает активы основных компаний в стране. Вымирает сельское хозяйство, коррупция достигает небывалых размеров. Очередная реформа армии приводит к ее стагнации и упадку. В террористические организации вливаются огромные деньги, и по всему югу страны вспыхивают новые очаги террора и беззакония.

– А как же народ? Армия? Где русский бунт? – не удержался от гневного восклицания Максим.

– Все народные волнения, а они не отличаются повышенной массовостью, давят с особой жестокостью. Народ живет в страхе. Полиция целиком под управлением «вражеского» правительства. Эта структура так называемого «правопорядка» – одна из немногих, где платят приличные деньги. А человеческий эгоизм непобедим. Мне хорошо, а на остальных плевать. Так живет основная часть любого современного общества. К сожалению, – тихим голосом резюмировал Песков.

Но уже через пару секунд в его голос вернулась привычная твердость.

– Все это время не спит и «желтый дракон», который очень не против откусить кусочек русского пирога, действуя еще более тихо, но не менее эффективно. Миллионы китайцев постепенно заселяли Дальний Восток, приживаясь и пуская корни. В период с двадцать девятого по сорок девятый год по самым скромным подсчетам на территории России осело около пятнадцати миллионов китайцев. И убрать их обратно почти нереально…

Суммируя сказанное, подведу некую черту. Всего за двадцать с небольшим лет, к пятьдесят первому году, страна практически стоит на коленях. Продавшееся и сливающее страну правительство, коррупция, огромные внешние долги, катастрофическое положение с демографией. Развал научной базы, небывалый технический провал, полумертвое сельское хозяйство, практически недееспособная армия и полыхающие очаги терроризма. Страна изменилась до неузнаваемости. Единственное, что сдерживает врагов от открытой агрессии, – это наше ядерное оружие. Устаревшее, но все еще грозное, оно стоит преградой на пути. Ядерного паритета уже нет, но оставшиеся силы еще могут нанести агрессору серьезный ущерб. Сохранить их смогла группа патриотов. В руководстве страны и командовании армией, еще остались люди, верные своей Родине и присяге. Они противостоят в этой тайной войне огромной армии предателей и врагов страны. Порядок в стране может навести только жесткий диктат, с расстрелами и множественными показательными «посадками». Но, увы, это нереально, такой политической силы нет и не ожидается. А жаль… Лично я так бы и поступил. Вот теперь вы, Максим, в курсе положения дел в стране и можете задавать вопросы, – генерал расслаблено откинулся на стуле и устремил взгляд в аквариум. Было видно, что он очень переживает и готов на все ради своей страны.

– Де-е-л-а-а, – раздумчиво протянул Макcим, – Группа патриотов… Это вы? – он обвел всех собравшихся взглядом.

– Да. Это мы. Присутствует только часть совета, – спокойным голосом ответил ему Ануфриев.

– Понятно. А сколько вас? И на сколько реальна ваша сила?

– Мало… И сил мало. Нас вычисляют лояльные власти силовые структуры и западные агенты, вместе они ведут беспощадную охоту на истребление. В полном смысле этого слова. Особенно им интересны наши военные сторонники, они ищут подходы к нашим ракетам. Мы уже не контролируем весь арсенал, но командиры основных частей – честные люди и истинные патриоты, они не предадут страну. Мы их, конечно, бережем и охраняем, но… По нашим подсчетам, нам осталось от силы пару лет. Самые преданные будут уничтожены, кто послабее, те сдадутся сами. Тогда возможна интервенция, гражданская война, разруха и полный хаос. Храни, Бог, Россию!

Ануфриев замолчал. Его устремленный на Максима острый и пристальный взгляд говорил о многом…

– Кто меня воскресил и зачем? Я вам нужен! Но для чего? Как может помочь бывший майор спецназа гибнущей стране? – с жаром задавая вопросы, Максим еще раз оглядел присутствующих в комнате людей.

Его глаза холодно блеснули. Несколько секунд они светились ярким и обжигающим металлом.

– Я отвечу, – Песков встал из-за стола и начал ходить по комнате. – Три месяца назад в этой самой комнате, на строго засекреченной и очень хорошо охраняемой базе, появился старик. Прямо во время одного из заседаний координационного совета. Весь в белом и абсолютно седой. Вошел не через дверь, он возник ниоткуда, буквально из воздуха. Рассказал, что все знает о положении в стране и может помочь.

Положил на стол какой-то камень в виде оберега и поведал нам невероятные вещи. С помощью этого камня можно перемещаться в прошлое и обратно. Но это сможет сделать только один человек, которого выберет и приведет он сам. Раскрыл еще немного информации по обращению с камнем и пропал так же загадочно, как и появился. А день назад из ниоткуда появились вы, майор, в состоянии близком к коме или летаргическому сну. Медики так и не разобрались, как работал ваш организм в тот момент. Но вот вы проснулись и сидите рядом с нами. Совет склонен полагать, что вы и есть тот самый человек.

Генерал остановился у аквариума, было видно, что он глубоко задумался. Третий раз за день Максим был сражен наповал полученной информацией.

– Вот этот камень, можете посмотреть, – незаметным движением Песков достал из потайного ящика в стене камень и передал его Максиму.

Едва камень коснулся руки Макса, темный кристалл на секунду зажегся ослепительным белым огнем. Мгновение – и он снова стал простым черным камнем на плетеном кожаном шнурке. В миг вспышки кристалла глаза Максима загорелись в ответ и погасли одновременно с камнем.

Четыре человека, не сговариваясь, переглянулись между собой. Ануфриев выдохнул и расслабленно обмяк в кресле, будто огромный и тяжелый груз свалился с его плеч.

– Что это было? – положив камень на стол, Максим повернулся к генералу.

– Думаю, что это подтверждение наших догадок.

Песков взял камень и таким же неуловимым движением спрятал его обратно в тайник.

– У меня есть вопросы, – Максим почувствовал что-то внутри себя, но не стал пока на этом заострять особое внимание.

– Мы слушаем, – коротко, немного напряженным голосом ответил Ануфриев.

– Я могу перемещаться во времени?

Полным иронии взглядом Макс осмотрел людей в комнате.

– Не можете, но мы надеемся, что сможете, когда будете готовы, – впервые заговорила единственная присутствующая женщина. – Все это очень странно и даже невероятно, но так хочется в это верить… – она взглянула Максиму прямо в глаза.

Ее взгляд заворожил и проник к нему в душу. В нем было смешано очень много. Надежда и вера, сила и упорство, горечь и трагизм. От этого взгляда его всего внутренне перевернуло. Такой взгляд бывает у человека, который в отчаянии пытается найти выход из неразрешимой ситуации, и тут ему дают надежду. Шанс маленький и призрачный, один на сто тысяч, но шанс… И человек начинает в это искренне верить наперекор разуму и логике, верить всем сердцем и всей душой.

– Вы нам поможете? – этот вопрос прозвучал из уст Татьяны с нескрываемым ожиданием согласия.

– Даже если мне придется умереть еще раз! – голос Максима был тверд и холоден, ни тени пафоса или напускной напыщенности.

Его глаза светились ярким металлом, а в интонации голоса явно читалась стопроцентная уверенность в своих словах.

Единогласный вздох облегчения прокатился по комнате и растаял в небытие. Люди ему безоговорочно и единодушно поверили. В одно мгновение атмосфера изменилась и больше не ощущалось того напряжения, которое висело в воздухе. Ануфриев и Песков, не сговариваясь, переглянулись.

– Если честно, то я другого ответа и не ждал, – заговорил первым генерал. – Ваши слова, Максим, только подтверждают правильность старика в выборе кандидата. Они… не знаю, как правильно сказать, – он секунду задумался, подбирая слова. – Они не могли ошибиться.

– Они? Кто это они? Этот старик? Кто он? – вопросы посыпались из Макса сами собой.

– Мы не знаем, – делая неопределенный жест рукой, тихо заговорил Ануфриев. – Но это был не просто человек. От него исходила внутренняя сила, неведомая и могучая. Ошибки в их выборе быть не может! Они выбрали и вернули именно вас Максим.

Ануфриев встал и неторопливо прошелся по комнате.

– Я думаю, что никогда и не узнаем, – задумчиво, вполголоса, произнесла Белова.

– Есть еще вопросы? – спросил Песков, не желая сейчас вдаваться в полемику о старике.

– Естественно, – Максим повернулся лицом к единственной женщине в комнате. – Какое отношение ко всему этому имеете вы?

– Самое прямое и непосредственное. В современном мире медицинская гипноинженерия занимает огромную нишу в развитии общества и общего технологического прогресса. Вам знакомы термины, которые я употребляю? – вопросительно взглянула не него Татьяна.

– С каждым новым и незнакомым словом у меня в голове что-то вспыхивает на долю секунды. И вроде бы я его знаю, слышал, использовал. Даже знаю, что с ним связано, но не знаю откуда. Все так странно…

Взгляд Максима выглядел немного обескураженным. Он даже не задумывался об этом. Как он, потеряв память, мгновенно вспоминает и узнает что-то. События, связанные непосредственно с ним, закрыты темным, глухим и будто твердым на ощупь забором. Информация об окружающем мире чуть прикрыта тонкой, полупрозрачной занавеской. С каждой секундой в этом мире она приподнимается все больше и больше.

– Не переживайте, со временем память вернется, и мы этому поможем, – женщина добродушно улыбнулась.

Улыбка была Татьяне очень к лицу. Просто подлинное украшение ее красоты.

– Давайте на время оставим мою персону и поговорим о вас и вашей работе. Я пока не понимаю, зачем вы здесь, – снова развел руками Максим.

– Секунду терпения, и все встанет на свои места, – она довольно прохладно улыбнулась ему снова. – Я попробую объяснить коротко и постараюсь это сделать, как можно проще. Две тысячи тридцать седьмой год. В нескольких странах ученые наткнулись на странный феномен. У нас есть косвенные сведения, что мир на это подтолкнули. Есть даже неподтвержденные догадки, с какой целью это сделано, – небрежным, но эффектным жестом Татьяна поправила волосы. – Феномен заключался в следующем. Человеку, который находится в состоянии гипноза, можно загружать в мозг любую информацию. Конечно, в пределах его природной памяти и умственных способностей.

– Загружать?

– Да! Настраиваясь на нужные токи коры головного мозга, мы можем проникать в ячейки памяти и наполнять их информацией. Если объяснять еще проще, то за несколько сеансов из практически любого человека можно сделать специалиста в какой-то определенной области. Это, конечно, дано далеко не всем. Факторов, которые влияют на конечный результат, довольно много. Сейчас процесс обучения занимает в десятки раз меньше времени, чем в ваше время. Но это дало и несколько негативный эффект в обществе. Многие люди сознательно стирают воспоминания прошлого, чтобы загрузить больше информации или получить несколько специальностей. Очень важную роль играют индивидуальные возможности того или иного человека. Например, один может загрузить себе знания профессора, а другой максимум пару рабочих специальностей. Я сейчас говорю о возможностях без стирания памяти.

– А если стереть?

– Возможно увеличение примерно в два-три раза.

– Понятно, – ухмыльнулся уголками губ Макс. – Вы будете меня загружать?

– Да. Вы идеально подходите для загрузки, – она в очередной раз, посмотрело ему прямо в глаза.

Он ответил ей… Произошла секундная дуэль взглядов, как некая проверка на прочность.

– Из-за амнезии?

– Не только. У вас от природы прекрасные данные. Ну и амнезия нам помогла, – честно ответила Татьяна.

– Что же я получу себе в мозг?

Глаза Макса чуть-чуть, буквально на долю секунды, вспыхнули серебром.

– Об этом вам потом более детально расскажет Сергей Викторович. Вы в настоящий момент нам очень интересны и с научной точки зрения.

Белова отвела глаза, устремив взгляд в аквариум.

– Как лабораторная мышь? – взорвался вопросом Максим.

– Как интересный случай, – не обращая внимания на его сарказм, продолжила женщина. – Нам интересно, как постепенный возврат памяти, инициированный нами, отразится на ячейках памяти с загруженной информацией.

– Вы хотите вернуть мне память?

– Мы думаем, что глубинная память вернется сама и довольно быстро. А поверхностная…

– Извините, Татьяна, – он мягко перебил ее. – Можно как-то более понятно объяснить? Поверхностная, глубинная… Я не очень понимаю. Извините еще раз, – улыбнулся Максим, но получилось как-то криво и не очень натурально.

– Хорошо. Но зовите меня по имени отчеству, – выстрелила в него ответом Белова.

– Как вам будет угодно, – сухо и сдержанно отреагировал Макс.

Он немного удивился столь острой реакции, но вида не подал.

– Глубинная память – это участки памяти, что отвечают за… – она на секунду задумалась, подбирая слова, которые он поймет без дополнительного объяснения, – простые действия, такие как движения, зрение, осязание, обоняние, вся мышечная, инстинктивная и моторная память, плюс комплекс навыков, которые не требуют работы поверхностной памяти и воспоминания из прошлого. Например, езда на велосипеде или движение в темной комнате на ощупь.

C поверхностной памятью все немного сложнее. На пятьдесят процентов она работает совместно с глубинной, но именно оставшиеся пятьдесят играют важнейшую роль. Сложные действия, специфичные, вся научная и техническая информация, загружаемые данные – это поверхностная память. Высшая математика или умение управлять самолетом. Человеческая память работает комплексно, задействуются все участки и возможности мозга. Но, несмотря на изучение и новые прорывные технологии, человеческий мозг и память, в частности, представляют собой лишь наполовину открытую дверь, за которой еще масса тайн и загадок, – она еще раз поправила волосы и замолчала. – Простите, я задумалась. Вам все понятно?

– Да, вполне. Объясните, еще почему я самопроизвольно вспоминаю некоторые слова и термины? Даже сейчас слова сами всплывают.

– У вас частичная амнезия. Повреждения затронули обе памяти, и мы пока не знаем глубину этих потерь. Ваша память постоянно пытается найти новые данные в подсознании. Работает произвольно и выборочно, пробивая амнезию и выдергивая нужную информацию на поверхность. Это лишь версия. Весь процесс, к сожалению, пока нам не известен. У простого человека восстановление может занять долгие годы. Вы же подверглись сильным изменениям. Но насколько они повлияли на ваш мозг, мы пока тоже не можем ответить.

– Понятно, что толком ничего не понятно, – напряжено потер виски Макс.

– Постепенно разберетесь, – подбодрила его Татьяна.

Над столом повисла непродолжительная пауза.

– Есть еще вопросы, майор? – повернулся к нему Песков.

– Есть. Где мы?

Этот вопрос уже давно мучил его, стоя на пьедестале важности в пятерке первостепенных. Но как-то сам собой уходил на второй план и терялся в потоке информации и невероятных открытий.

– Если никто не возражает, я отвечу, – взял слово Ануфриев.

Возражений не было, и он продолжил.

– Мы находимся на северном Урале, примерно в ста двадцати километрах от Екатеринбурга. Это особо секретная, подземная база с защитой от внешнего воздействия класса А. Система жизнеобеспечения замкнутого цикла с гарантированным запасом на семьдесят лет. Автономный атомный реактор, установка производства белка, закрытые сады, поля и мини ферма. Семьдесят человек – научный состав, восемьдесят человек обслуживающего персонала и техников, плюс двадцать человек охраны. База независима от внешнего мира, а с недавних пор эта независимость приблизилась практически к ста процентам, – к финалу своих слов Ануфриев грустно улыбнулся.

– Что это значит? – не совсем понял последние слова Максим.

– Рассказать ему все?

Александр Васильевич долгим взглядом посмотрел на генерала.

– Да, – кивнув утвердительно головой Песков и отвернулся к аквариуму.

– Хорошо, – кончиками пальцев помассировал шею Ануфриев и ровным голосом продолжил. – С появлением на этом объекте загадочного старика многое тут изменилось. Мы кое-что изменили в техническом плане, но главное изменение произошло в людях. Сейчас на базе находится порядка ста тридцати человек, и все они абсолютные добровольцы. Все люди на базе понимают, на что идут ради общей цели. Все они будут заморожены тут навсегда… Как только произойдет первый ваш переход в прошлое, вся база повиснет во временной дыре. Я не ученый и не могу объяснить этого феномена, но думается и светила современной науки не смогут этого прояснить. Мы не знаем, как это произойдет, но старик уверил, что так будет и это неизбежно. Место, где находится камень, навсегда связано с ним, и мы не можем этого изменить.

– Мы останемся в этой белой клетке навсегда? – с неподдельным удивлением задал вопрос Максим.

– Я этого не знаю. Получив возможность помочь родине, мы согласились на любые условия и жалеть об этом не имеет смысла. На объекте останутся не все. Многие будут важнее и полезнее в реальном мире, там тоже хватает дел. До первого прыжка нам необходима связь, координация действий и последующая видимость вмешательства в прошлое.

Замолкая, Ануфриев, достал платок, вытер пот со лба и немного устало откинулся на спинку кресла.

– Думаю, на первый раз достаточно информации, – с этими словами Белова встала из-за стола, давая понять, что встреча закончена.

– У меня еще масса вопросов.

Максим явно был недоволен, ему хотелось узнать все.

– Я сказала достаточно! – голос женщины звучал жестко, и в нем послышали командирские нотки. – Вам нужно отдохнуть. После отдыха к вам зайдет Сергей Викторович и ответит на все оставшееся вопросы.

– А если он не сможет? – упрямо гнул свое Макс.

– Он сможет! – отрезала женщина, решительно обрубая все его попытки.

– Татьяна Николаевна права и вам действительно нужно отдохнуть. Да и подумать есть над чем, – генерал тоже встал. – Пойдемте, Максим, я провожу вас.

– Хорошо. Но я не устал, – Макс повернулся к оставшимся членам совета. – До свидания.

– До встречи, Максим. Мы очень рады, что вы нас поняли и готовы помочь.

Прощаясь, Ануфриев приблизился к Максиму и крепко пожал ему руку. Замминистра, так и остался сидеть на месте, лишь кивнул на прощание головой.

Уже в коридоре Максим обернулся к Пескову.

– Финансист не очень рад встрече…

– Антон Эдуардович не верит во все это и считает, что мы напрасно теряем время и средства.

– А вы сами верите?

– Очень верю! Верю старику, верю тебе, Максим, верю в нашу страну. Она должна быть великой, по-другому просто не может быть! – убежденно и эмоционально произнес Песков.

– И не будет! – сверкая глазами, подтвердил Максим.

Они оба замолчали, уйдя каждый в свои мысли. Всю оставшуюся часть пути оба не произнесли не слова.

– Отдыхай и набирайся сил. Продолжим позднее, нас ждет очень много дел, – Песков пожал Максу руку и собрался уходить.

– Генерал, еще вопрос напоследок.

– Слушаю, – внимательно посмотрел на него куратор.

– Что за серебряный шар стоит в каждой комнате?

Добродушная улыбка зажглась на лице Пескова.

– Это визофон. Универсальное медиа устройство. Это компьютер, телевизор, телефон и проигрыватель в одном флаконе.

– А почему круглый?

– Он воспроизводит объемное изображение.

– А как включается?

– Вам пока нельзя его включать. Слишком много сторонней информации, а нам еще нужна ваша память, – генерал улыбнулся еще раз. – Отдыхайте.

Заходя в комнату, Максим удивился произошедшими в ней изменениями. На стенах появились картины, почему-то одни пейзажи, а в углу возникла небольшая ваза с сушеными веточками и травой.

«Однозначно видна женская рука, интересно чья?», – в голове нарисовалась первая пришедшая на ум мысль. «Разберемся», – привычно сказал он сам себе и присел на диван.

На столике стоял одинокий стакан с водой, а рядом на пластиковой тарелке уже знакомая ему снотворная пилюля.

«Усыпляют», – с долей иронии подумал Макс, показал зеркалу язык и выпил таблетку.

Через пару минут он почувствовал подкрадывающейся сон и, не раздеваясь, лег на кровать. Еще через минуту его приняли в свои объятия нежные руки Морфея.

– Это все не сон, – вслух произнес Максим, едва открыв глаза.

Приподнимая с подушки голову, он неспешно осмотрел комнату. На первый взгляд ничего не изменилось.

«Стоп, что-то тут не так», – подумал Макс и оглядел комнату еще раз.

Серебряный шар на подставке – визофон, – как назвал устройство Песков, больше не стоял на своем обычном месте.

«Ну и хрен с ним, все равно нельзя им пользоваться».

Быстро вставая с кровати, Макс потянулся и прошлепал в ванную комнату. Неизменный душ, а следом обязательная, приятно бодрящая зарядка. Физкультура увлекла его, и он решил дать организму максимальную нагрузку просто ради спортивного интереса. Сто отжиманий, сто приседаний, сто складок на пресс, а усталости нет и в помине. Мышцы только разогрелись, и тело было готово к более серьезным нагрузкам.

«Ну ладно, а как тебе такое?», – он не заметил, как заговорил сам с собой.

Макс отжимался на двух, а затем и на одном пальце каждой руки. Приседал на одной ноге с креслом в руках, садился на любой шпагат и выворачивал суставы в разные стороны. Физическая сила и растяжка оказались просто феноменальными.

«Кто рассказал бы, ни в жизни не поверил», – решил он, в очередной раз поднимая кресло одной рукой.

Сила мышц и сухожилий поражала воображение. Еще через полчаса серьезных физических нагрузок он почувствовал легкую усталость. Понимая, что может много времени заниматься в таком же режиме, Максим отступил и бросил бесполезную попытку утомить свое тело.

Стоя под душем второй раз, он предался мыслям о седом старике и его возможностях. Но не придя к чему-то определенному, Макс успокоился на время и в этом вопросе.

– Давайте кормиться.

Он адресовал слова в воздух. Но при этом точно знал, что невидимый собеседник его обязательно услышит.

Через десять минут дверь открылась, и в комнату вошел тот же неразговорчивый мужчина. В этот раз на столе оказались блинчики, чай и фрукты.

– Пистолет не забыл?

Макс с легкой улыбкой посмотрел на мужчину в белом костюме.

– Это был парализатор, – угрюмо отозвался тот, не оборачиваясь.

– Ух ты. Да ты оказывается можешь говорить.

Максима явно веселила сложившееся ситуация.

– Как зовут тебя, говорун? – в голосе Макса зазвучали явно миролюбивые нотки.

– Егор, – мужчина направился к двери.

– Разговор на высшем уровне опять не состоялся. Жаль. Скучно мне.

– Не положено мне с тобой говорить, – пробубнил тот уже от двери и торопливо вышел.

В одиночестве поедая блины, Макс почему-то думал о Татьяне. «Cнежная королева» – именно такое определение как неизбежный приговор, вынес он женщине.

«Очень похожа и полностью соответствует», – с тонкой и незлой издевкой подумал Максим, но развивать тему не стал. «Может пойти прогуляться?»

Эта идея показалась ему вполне здравой, он подошел к двери и попробовал ее открыть. К его удивлению, дверь легко поддалась, и Максим вышел в коридор.

Тот встретил его стерильной белизной и освежающей прохладой.

В тот же миг мозг пронзила ослепительно яркая вспышка. В голове появилась расплывчатая черно-белая картинка. Длинный коридор с белыми стенами. Ряды кроватей вдоль стен и люди на них. Все они смотрят на него, кто-то говорит ему тихие слова, но он их не слышит. Одно мгновение – и картинка пропала…

Он посмотрел по сторонам: все неизменно, пустынный белый коридор налево и направо.

«Что это было? Я это вспомнил? Я это видел?» – вопросы навалились сплошной кучей, как снежная лавина на одинокого альпиниста.

Непродолжительное время Максим стоял, прислушиваясь к себе. Затем старательно отбросил бессмысленные вопросы, которым не было ответов, и двинулся направо в сторону лифта.

Не успел он пройти и пяти метров, как дверь слева открылась и в коридор вышли двое мужчин в камуфлированных костюмах серого цвета. Они встали перед ним, широко расставив ноги и закладывая руки за спину.

– Вам пока не положено покидать пределы вашей комнаты, – голос одного из них был cпокоен, сух и предельно официален.

– Не положено кем? – мгновенно загораясь изнутри, с вызовом задал вопрос Максим.

– Мной!

Макс обернулся. По коридору быстрым шагом шел Песков, и, судя по выражению лица, он был не очень доволен.

– Максим, вам пока не нужно выходить из вашей комнаты. Пока…

Генерал интонацией умышленно сделал упор на слово пока.

– Почему? Разве я пленник?

– Пойдемте к вам, я вам все объясню. Отвечу на все вопросы, уверен они, у вас есть, – улыбаясь, куратор взял Макса под локоть и повел в комнату.

– Ну, хорошо. Говорите.

Макс свалился в кресло и вопросительно взглянул на куратора.

– С чего начать?

– Почему мне нельзя прогуляться?

– Можно, но не сейчас. Сначала пробная загрузка, она очень важна. Потом обследование, и лишь после этого вы сможете свободно передвигаться по всей базе, – стараясь говорить максимально мягко, ответил Песков.

– А с чем связаны такие сложности? – в некотором замешательстве спросил Максим.

– Так решила Татьяна Николаевна.

– Понятно. Как я сразу не догадался, что тут замешана снежная королева.

– Кто? – у генерала от изумления даже брови выгнулись дугой.

– Не обращайте внимания, это я шучу.

– Юмор, это хорошо. Но сразу хочу вас предупредить: Татьяна Николаевна – женщина серьезная – советую быть с ней предельно корректным.

– Это я уже понял и усвоил.

– Оставим веселье и поговорим о более важном. Что вас сейчас интересует, майор? – генерал в одну секунду снова стал серьезным.

– Давайте о важном… Вы были на совете, когда появился старик?

Сверля куратора взглядом, немного резко спросил Максим. Его взгляд был отточен и пронзителен, как японский меч.

– Да, был. Что вас интересует конкретно?

– Что этот старик рассказал о технике перемещения?

– Она проста. Вы должны детально представить место, в которое хотите переместиться, дату цифрами по современному календарю и время с точностью до минуты.

– Но как представить то, чего никогда не видел. Я ничего не помню и нигде не был, – несколько недоумевая, пожал плечами Максим.

– Мы будем каждый раз загружать вам все нужные данные, – выдал простой ответ Песков.

– Теперь понятно. А как далеко во времени я смогу переместиться? Можно ли, например, переместиться далеко и убить Гитлера?

– Точно нет. По крайней мере сразу. Старик сказал, что резкие скачки убьют прыгуна, – генерал задумался. – Что за глупое слово… Давайте сразу говорить – корректировщик.

– Более того, давайте уже на ты перейдем? А то меняется обращение, как погода в Питере.

Макс протянул генералу руку для рукопожатия.

– Хорошо. Договорились, корректировщик, – пожал протянутую руку Песков.

– Так, что меня убьет? – с явным интересом задал вопрос Максим.

– Он толком не объяснял, сказал только про опасность и смерть. Я думаю, что для нас этого достаточно. Мы начнем с небольших временных скачков, постепенно удаляясь и контролируя ваше… – Песков искренне улыбнулся, – твое состояние.

– Понятно. А на какой срок я смогу перемещаться?

– Минимум час, максимум сутки. Час нужно для «подзарядки» камня, если ты не можешь вернуться сам, камень вернет тебя обратно через сутки с момента отправки.

– Отлично. Уже полегче, – хлопнул себя по коленке Максим.

– Хотя и тут, есть два важных ограничения…

– Началось. Никогда не бывает просто так. В чем подвох?

– Камень всегда должен быть при тебе. Не далее метра, иначе переход не произойдет. Потерял, отняли, украли, прошли сутки – все… конец. Ты остался там, мы тут, а страна в агонии! – резко разводя руками, Песков закончил чуть более эмоционально. – Ну и, конечно, ты должен оставаться живым.

– Ясно. Какие еще будут ограничения? – не обращая внимания на последние слова куратора, деловито поинтересовался Максим. – И что конкретно я должен буду делать? Так понимаю, что придется убивать?

Генерал выдержал взгляд Максима, и они некоторое время молча смотрели друг другу в глаза.

– Буду откровенен. Ситуация настолько тяжелая, что без крайних мер не обойтись… Понимаешь меня?

– Понимаю. Я помню, что убивал врагов, как и всякий солдат на войне, но сейчас не война, и где враг или друг, непонятно.

– Ошибаетесь, Максим, – генерал непроизвольно снова перешел на вы. – Война идет… Жестокая и страшная. Враг хитер, подл и коварен. Он прячется и убивает чужими руками, руками предателей и наемников. Врагов масса, а друзей… К сожалению, друзей становится все меньше и меньше, по разным причинам. Нас обложили и травят с разных сторон, но самое главное, что тихие удары наносятся изнутри. И именно они самые меткие и болезненные. Один за одним, всегда в цель. У нас нет возможности на жесткие ответные меры. Но вот она появилась. И ты должен доверять нам, Максим.

– Я вам верю!

– Поначалу, до твоего появления, я и сам относился к этой истории иначе. Согласись, что сложно уверовать в такое. Но появился ты. Громов. И я отдался этой вере без остатка…

Очередная пауза разрезала разговор, заставляя людей задуматься.

Но Максим не дал ей затянуться надолго.

– Спасибо. Крайне приятно доверие такого человека.

Мужчины обменялись рукопожатиями еще раз.

– Какое мне можно брать с собой оружие? – живо поинтересовался Максим.

– Никакого, абсолютно. Вообще ничего. Это одно из главных условий старика.

– И как же мне защищаться, выполнять задания?

Макс немного опешил. Будучи профессионалом и мастером боя, он не привык отказываться от оружия.

– Во-первых, мы дадим тебе максимальные знания рукопашного боя. У нас собран полный комплекс гипнограмм по всем видам боевых искусств. Плюс к этому: охрану базы возглавляет один из основателей и лучших мастеров по УТРБ.

– Что за УТРБ? – не удержался от вопроса Максим.

– Универсальная техника рукопашного боя, – чуть улыбнулся генерал. – Это смесь техник из разных видов единоборств, скажем так, набор лучших вещей. Создавалась в нашей стране, в элите спецслужб. Открытого хождения не имеет. На восемьдесят процентов состоит из техники боя без оружия.

– Ясно. А что во-вторых?

Максим был явно заинтригован.

– Во-вторых, никто не запрещает использовать оружие, добытое в бою. Как им пользоваться, мы тебя научим, точнее, ты научишься сам.

– Загрузите в память?

– Конечно. Ты и сам многое вспомнишь. Ну и практика, как обязательное условие. Вообще придется загрузить тебе довольно много информации, в основном технического плана. Чтобы ты был подкован, все-таки мы пусть и в не очень далеком, но будущем.

– С этим тоже более-менее понятно. Непонятно другое…

– Что именно?

– Откуда во мне столько физической силы и что все-таки происходит с глазами?

– М-м-м-м. Этого мы пока не знаем. Большая вероятность, что тебя подготовили к твоей миссии, и эта подготовка говорит о том, что миссия будет, как минимум, непростой. Обследования физических параметров не показали отклонений или аномалий.

– Здоров, как бык, – не очень радостно усмехнулся Максим.

– Ну, если применить народную терминологию, то именно так и есть. Феномен с глазами мы тоже объяснить не можем. Что это дает тебе и дает ли вообще, сказать трудно. Лично я думаю, что все не случайно и он еще себя проявит, а когда и как сказать не берусь.

– Странно… Не люблю я эти загадки.

– А что тут странного? – пожал плечами Песков.

– Я помню, что не любил. Разве это не странно? – могло показаться, что Максим задает этот вопрос сам себе.

– Доктора в один голос твердят, что память будет постепенно возвращаться, может это первая ласточка? В любом случае продолжим разговор позже, нас уже ждут.

– Ох уж мне эти доктора, кстати, их я тоже не очень люблю.

– Признаюсь, тут я с тобой солидарен.

Генерал улыбнулся и первым направился к двери.

В этот раз идти пришлось немного дольше. Макс насчитал сто два шага и девять поворотов, шесть направо и три налево. Ему было скучно, так как куратор всю дорогу молчал.

Последующие полчаса в стране медицинских проводов и приборов точно не были веселым карнавалом. Экспресс-обследование подтвердило, что мозг и весь организм в полном порядке. Все это время Максим почти не разговаривал, видя усердие докторов.

– Постоянно будет эта процедура? – спросил он Пескова, когда они вместе вышли в коридор.

– Два раза в день. Без обсуждений, это необходимо.

Куратор сделал жест рукой, отметающий все возражения.

– Ну надо, так надо, – Максим все-таки смирился с данной необходимостью.

Они прошли несколько дверей направо по коридору и остановились перед очередной дверью-близнецом.

– Входите, Максим, сегодня ответственный день. Ваша первая загрузка. От нее будет зависеть, насколько быстро пойдет ваша подготовка и как скоро вы будете готовы послужить своей Родине, – голос Пескова прозвучал немного торжественнее, чем обычно.

– Как-то напыщенно звучит, – криво улыбнулся Макс уголками губ. – Ну, да ладно. Отдам свой мозг в безжалостные руки прекрасной Татьяны.

– В самую точку.

Генерал хлопнул его по плечу и легонько подтолкнул в открытую дверь.

Комната не особо отличалась от других помещений базы, которые видел Макс. Все сверкало белизной, казалось, что даже воздух кристально чист и стерилен. По – середине комнаты стояло большое кресло с кучей проводов, вокруг которого копошилось несколько человек, а за компьютерами напротив сидела Белова.

– Здравствуйте, Максим.

Татьяна повернулась вместе со стулом, видя его отражение в мониторе. Тон ее голоса, обжигающе ледяной, вполне соответствовал королеве из сказки Андерсена.

– Здравствуйте, ваше величество.

Макс постарался придать голосу максимум официоза, но не выдержал, и губы сами расползлись в непринужденной улыбке.

Не отрываясь от монитора, женщина сдержанно промолчала, но подарила Максу взгляд, от которого улыбку c его лица сдуло штормовым ветром.

– Андрей Васильевич, у вас все готово? – она повернулась к одному из техников, копавшемуся в недрах кресла.

– Тридцать секунд, и можно подключаться, – не поворачиваясь ответит тот.

– Хорошо. Максим, садитесь, – рукой показала на загадочное кресло Татьяна и отвернулась обратно к мониторам.

– Как прикажете, моя королева.

Макс шагнул к креслу и грузно плюхнулся в него.

– Осторожней, молодой человек, это единственный аппарат на базе, – с укоризной высказался пожилой мужчина в крупных очках.

– Простите, не подумал, – пожалел о своей игривой выходке Максим.

– Максим, вы готовы? – не отрывая красивых глаз от диаграмм на мониторе, спросила Белова.

– Если мне разрешат пристегнуться, то буду абсолютно готов.

Немного поерзав в кресле, он устроился поудобнее.

– Отлично. Инъекция, – отдала команду Татьяна и повернулась лицом к пациенту.

Ему в плечо сделали какой-то укол. Кресло с тихим жужжанием наклонилось, и он принял полулежачее положение. На голову Максу надели странной формы шлем с множеством проводов и датчиков.

– Максим, медленно считайте до десяти.

Голос Татьяны звучал словно сквозь вату, приглушенно и тихо.

– Один, два, три, четыре, – Макс не узнавал свой голос и слышал его откуда-то издалека, – пять, шесть…

На цифре семь он провалился в плотную, практически осязаемую и полноценно дремучую темноту.

– Макси-и-и-м. Макси-и-им, очнись…

Знакомый голос пробивался к нему сквозь густые облака небытия. Он звал, тянул и был очень настойчив. Макс рванулся на голос, и темнота отступила, отпуская. Он медленно открыл глаза и вернулся в реальность.

– Максим, как ты нас напугал.

Татьяна склонилась над ним. Ее голос казался встревоженным и чуть дрожал.

– Мы все-таки перешли на ты? – он натянуто улыбнулся, еще не до конца придя в себя.

– Как вы себя чувствуете? – женщина взяла себя в руки.

– Прекрасно. Немного тумана в голове, но уже все проходит. А что случилось? Что-то не так?

– Вы погрузились в гипноз слишком глубоко и немного нас напугали. Выход из транса оказался дольше, но уже все в порядке, и, я думаю, такого больше не произойдет.

– Как прошло вливание в мою голову? – с едва заметным беспокойством спросил Максим.

– Все отлично. Вы идеальный носитель информации, – мягко улыбнулась Татьяна, снимая с него шлем.

– Не хочу быть носителем, мне не нравится это слово, – высказал он свое мнение и тут же задал так интересующий его вопрос. – Ну и какой информацией я владею с вашей помощью?

– Расскажите о сто первом элементе периодической таблицы? – снова улыбнулась она.

– Это Менделевий. Менделевий – химический элемент с атомным номером сто один в периодической системе. Первый раз изотоп сто первого элемента был получен в тысяча девятьсот пятьдесят пятом году группой американских ученых. Назван в честь Дмитрия Ивановича Менделеева, русского ученого, создателя периодической системы элементов, – Максим замолчал, сам шокированный тем, как легко говорит о неизвестной ему до этого информации. – Могу все цифры привести. Молекулярное строение, период полураспада и все такое… – он улыбался, как ребенок, который первый раз в жизни рассказал стишок и получил за это вожделенную конфетку.

– Это была проба, и она на сто процентов удалась. Мы начали сразу со средней сложности, и все получилось как нельзя лучше, – Татьяна была довольна, результат удовлетворял ее максимально. – Можно докладывать руководству об успехе.

– А что мне делать с этой кучей знаний в голове?

– Не волнуйтесь, при следующей загрузке мы эту информацию сотрем из вашей памяти.

Белова обворожительно улыбнулась и, как показалось Максиму, даже подмигнула ему. Но скорее всего, все-таки показалось.

– Ясно. Я уже начал подумывать о карьере великого химика, – он игриво пульнул в нее взглядом.

– Великий химик? Вот уж повеселили. Идите к себе, вам нужно поесть и пару часов поспать. Первая загрузка самая тяжелая.

– Я не устал и спать не хочу.

– Идите! – ее голос был непреклонен и тверд, как настоящий алмаз.

– Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа.

В низком поклоне, не разгибаясь, он задом вышел из комнаты. Коридор оказался пуст и совершенно безлюден. Макс уверенно зашагал в сторону своей комнаты. Быстро и безошибочно дойдя до нее, он как вкопанный встал перед дверью.

«Как я нашел ее? Знаю, где столовая, комната совета, мастерские, оружейная и все остальное. Но как?»

Он задал себе вопросы и тут же сам на них ответил. Его вдруг осенило, что вместе со знаниями по химии Татьяна загрузила ему общий план базы.

C этими мыслями он вошел в свою комнату. На столе его ждал обед и уже знакомая с прошлых раз пилюля.

«Какая забота», – подумал он и без раздумий смел все, что стояло на столике.

И снотворную таблетку в том числе. Не прошло и пары минут, как на него навалилась тяжесть сна. Макс успел раздеться, лечь и провалился в непробудный сон.

Первый раз после появления на базе он увидел сон…

Картинка оказалась явственно живой и очень реалистичной. Максим видел город, красивый и интересный. Город на реке, с множеством мостов и парков, памятников и скульптур, церквей и скверов. Он шел по городу, любуясь его особенной архитектурой и своеобразной планировкой. Этот город ему нравился, и он это знал…

Макс проснулся, но несколько минут еще полежал, не шевелясь и не открывая глаз, перебирая в голове детали сна и пытаясь вспомнить этот призрачный город. Стена, отгораживающая его от собственных воспоминаний, была неприступной, как Московский кремль. Но в ней уже начали появляться микроскопические, невидимые глазу трещины, и это могло только порадовать.

Он порывисто встал, потянулся и прошел в ванную. Быстрая зарядка – и Максим готов к бою. Улыбаясь самому себе, он решил, что уже можно найти Пескова и выдвинулся на поиски.

База жила в своей постоянной белизне, но ему показалось, что сейчас она стала как-то ближе, роднее. Возможно, из-за того, что он уже не являлся слепым щенком и, зная расположение комнат, стал гораздо увереннее. Бодрым шагом, пройдя до лифта, Макс встал перед закрытой шахтой. Его никто не остановил, и этот факт добавил уверенности. Не отвлекаясь и не заглядывая в ненужные ему помещения, он прошел напрямую к кабинету куратора. Максим никогда в нем не был, но сейчас точно знал, где он находится. Дверь ничем не отличалась от десятков таких же дверей. Без колебаний он три раза постучал костяшками пальцев по двери.

– Входите, Максим, – раздался за дверью знакомый голос генерала.

Кабинет куратора не имел ничего общего с основными помещениями базы. Стены оказались покрыты мягким материалом трех оттенков зеленого. В суммарном виде они напоминали простенькую камуфляжную раскраску. Два стола стояли буквой Т, кожаная мебель черного цвета и неизменные пейзажи на стенах. На самой большой стене висела огромная карта России, покрытая ежиком маленьких флажков: красного, черного и белого цветов. В одном из кресел сидел Песков с печатной книгой в руках и смотрел на Максима поверх очков. Одет он был в черный спортивный костюм.

– Здравствуй, корректировщик, – генерал улыбался.

– Здравствуйте, куратор.

– Чем обязан визиту? – отложил книгу в сторону Песков. – Чай, кофе?

– Нет, спасибо, я пришел поговорить и решить пару вопросов.

– Слушаю тебя очень внимательно.

– У меня несколько просьб. Первая – прошу поставить мне в комнате часы. Вторая – освободить комнату от камер видеонаблюдения. Третья мне очень скучно, а хотелось бы быть полезным, – выдыхая, Максим сел в кресло рядом с генералом.

– Первая неразрешима, – абсолютно серьезно начал говорить генерал. – Мы отказались от показателей времени в вашем общепринятом понимании.

– Это как? – не понял Максим.

– Очень просто. У нас вообще нет часов. Не нужны. Время, потраченное на еду, личное время или сон – все это абстрактно и индивидуально. Каждый человек на базе старается принести максимальную пользу общему делу. Все профессионалы и знают свой фронт как пять пальцев. Система приказов и указаний сведена к минимуму. Если человек устал, то идет отдыхать. Если голоден, то идет есть. Каждый делает то, что считает в данный момент для себя важным и нужным. Но времени напрасно мы стараемся не терять. Так что привыкай и вырабатывай в себе внутренние часы.

Песков по-приятельски похлопал Максима по плечу.

– Непривычно, но думаю справлюсь.

– Второй вопрос не проблема. В секунду решим. А вот с третьим немного сложнее. У тебя есть конкретная миссия, и ты нужен именно для нее. Можешь мне поверить, скоро освобождается твой будущий тренер и скучать тебе не придется.

– Отлично, скорее бы начать. Бездействие меня убивает, – вздохнул Макс и тут же поднялся на ноги. – Я так понимаю, что ограничения с меня сняты и я могу свободно передвигаться по базе?

– Да, можешь. Но есть просьба.

– Какая?

– Не мешай, пожалуйста, людям работать и обязательно зайди к Ольге Владимировне, она хотела тебя видеть.

– Непременно зайду и точно никому не буду мешать, – торжественно пообещал Максим, поворачиваясь к выходу.

– И Максим… Постарайся быть посерьезней. На тебя возложена очень ответственная миссия, а Татьяна Николаевна жалуется и говорит, что ты ведешь себя как шаловливый ребенок.

– Так и говорит?

– Слово в слово, – все-таки не удержался от улыбки Песков.

– Буду сама серьезность, – еще раз пообещал Макс и проворным ужом выскользнул за дверь.

Уже в коридоре он решил первым делом наведаться в оружейную и посмотреть на оружие ближайшего будущего. Максим воспользовался лифтом и спустился на нижний этаж. Пройдя пару коридоров, он зашел в большую комнату, разделенную звуконепроницаемой перегородкой. За столом в первой комнате сидел средних лет мужчина и чистил разобранный пистолет.

– Привет, служивый, как жизнь? – Максим без приглашения уселся на стул рядом.

– Привет, Гром. Все отлично, как сам?

Мужчина отложил пистолет в сторону и, поглаживая огромные усы, с любопытством посмотрел прямо на Макса.

– Откуда меня знаешь?

– Так это уже совсем не тайна. Вся база два дня гудит. Все только о тебе и говорят по углам. Кто что брешет, – тихо засмеялся усач.

– Ну, и что говорят?

Максиму стало дико любопытно, что думают о нем люди на базе.

– Да всякую чушь брешут. Будто богатырь ты необычайный и будто взгляд у тебя какой-то особенный. Как посмотришь, так люди немеют и без сознания падают. Еще говорят, что памяти у тебя нет и спишь ты мало совсем.

– А еще у меня огонь изо рта полыхает и непослушных детей на завтрак ем.

После этих слов Максим скорчил страшную гримасу.

– Но люди тоже понапрасну брехать не станут. Не дети. А дыма без огня не бывает, – усач подмигнул и развел руками.

– Как звать-то тебя? – протянул руку Максим.

– Федором кличут.

Хозяин оружейной пожал руку и довольно заулыбался.

– Вот что, Федор. Мне интересны все виды стрелкового оружия, которые используются в ваше время и да, – Максим с видом опытного заговорщика понизил голос, – скажи людям, которые шепчут по углам, что начальство знает про информацию с внутренних камер наблюдения.

– Так это… – на несколько секунд мужчина притих. – Все понял и все передам.

– А еще передай, что придет Гром и уши этому любопытному оборвет напрочь. Передашь?

– Постараюсь.

Работник арсенала нервно поерзал на стуле.

– Что-то ты Федя приуныл. Давай показывай свои богатства.

И тут оружейника словно подменили…

– Оружейные технологии сильно не изменились. Никаких импульсных, плазменных, электромагнитных и энергетических винтовок нет. Были некоторые разработки, но дальше прототипов дело не пошло. Не знаю, с чем связан ступор, но и по сегодняшний день все производители используют принцип энергии пороховых газов. Конечно, состав пороха изменился, но на девяносто процентов все осталось, таким как раньше. У нас существовал зеленый коридор на один из больших складов ФСБ, ну и под шумок я успел надергать разных видов стрелкового оружия. Все виды АК, много М-серии, немецкие «гэхи», французские «фамасы», британские «лахи», австрийские «ауги», бельгийские «фены», израильские «таворы», пара китайских «тайпов» и несколько совсем экзотических стволов. В общей сложности штук семьдесят наберется, – Федор заулыбался, довольный сам собой.

– А зачем столько, если в охране всего двадцать человек?

– Пригодится. В хозяйстве вещи нужные, – немного обиделся Федор на непонятливость Максима. – Негоже добру пропадать. Там за ними никто не смотрит, а у меня все в аккурате. Лишняя пылинка не упадет, – он взял с пирамиды первую попавшую в руки штурмовую винтовку и с любовью погладил ее.

– Можно? – Макс протянул руку.

– Держи, Гром, любуйся, – отдал ему оружие Федор. – Это старая версия. Булл пап, сменные стволы, интегрированная оптика, автоматический и одиночный огонь, плюс отсечки по три патрона. Хороший ствол.

– Удобный.

Макс приложил винтовку к плечу и прицелился. Автоматически тело само сделало то, что нужно, он даже не обратил на это внимание.

– Очень удобный. Удачная эргономика и развесовка, плюс он модульный. На одной основе можно собрать от пистолета-пулемета до снайперской винтовки, хотя сейчас все производители перешли к модульному оружию. Плюс – ко всем штурмовым винтовкам крепится гранатомет или дробовик в зависимости от предстоящих целей и задач. Этот ствол, конечно, устарел и такой калибр сейчас мало используют, но менее эффективным от этого не стал.

– А из наших, поновее, что есть?

– Пожалуйста. АС, автомат Стрельникова образца двадцать восьмого года.

Федор достал с пирамиды что-то лишь отдаленно похожее на оружие продолговато-овальной формы с отверстиями для рук и коротким, торчащим стволом.

– Тоже булл пап, калибр 6.5 мм, регулируемая оптика, встроенный гранатомет, магазин на сорок патронов, – со знанием дела дал информацию Федор.

Макс покрутил автомат в руках, затем прицелился, после чего несколько разочарованно отдал АС обратно.

– Как-то не очень, коротковат что ли. Да и вида нет, не похож он на боевое оружие. Нет в нем искры Божьего гнева, – он насмешливо усмехнулся.

– А мне нравится. Маленький, легкий, точный и убойность на уровне. До старого АК калибра 7.62 по мощности, конечно, не дотягивает, но для городского боя лучший вариант.

Поглаживая затянутый в пластик ствол, Федор поставил оружие на место.

– Спасибо за небольшой экскурс. Как-нибудь на днях зайду пострелять, – собрался уходить Максим.

– Ну подожди. У меня много чего есть, – в голосе Федора послышались нотки разочарования за столь ранний уход интересного гостя. – Есть много отличных пистолетов-пулеметов, снайперских винтовок, масса пистолетов практически всех мировых производителей. Тебе точно понравится.

– Федя, давай в другой раз. Мне очень интересно, но позже.

Макс пожал хозяину оружейного царства руку и поспешно вышел. У него были другие планы. Бодро пройдя по уже привычным и равнодушным коридорам базы, он остановился перед кабинетом Ольги.

«Как-то слишком уж быстро, словно на крыльях прилетел. Не здоровая канитель, надо бы обмозговать на досуге», – внутренне пнул он сам себя за повышенный интерес к персоне противоположного пола.

Тем не менее Максим смело, но ненагло постучал в дверь.

– Входите, – раздался в ответ уже милый сердцу голос.

Макс открыл дверь и без раздумий шагнул в комнату. Кабинет оказался совсем небольшим. Белые стены, бежевый диван, два кресла, столик, яркая картина на стене и неизменный шар на подставке. Ольга сидела на диване с компьютерным планшетом в руках. Откладывая его в сторону, она поднялась и шагнула ему навстречу.

– Здравствуйте, Максим, я вас ждала, – она приветливо улыбнулась.

Макс мысленно отметил, что улыбка женщине идет и делает ее еще красивее.

– Привет! Очаровательная улыбка, очень тебе к лицу, – он не смог сдержаться и высказал свою мысль вслух.

– Благодарю, – едва заметный румянец на миг коснулся ее улыбающегося лица. – Садитесь поближе. Чай, кофе, сок?

– Нет, но спасибо, – Максим выбрал кресло, а не диван.

«Поближе», – мысль промелькнула в его голове, отметилась и растворилась как само собой разумеющееся.

– Ты хотела меня видеть? – сделал он четкий упор на слове ты. – Мы, если мне память не изменяет, перешли на ты. Или нет?

– Хорошо, хорошо Максим. С этого момента всегда на ты, я запомню. У меня к тебе есть разговор. Ты не против?

– Давай поговорим, надо быть полным идиотом, чтобы отказаться от лишней минуты в обществе прелестной женщины.

– Разговор серьезный и прими его к сведению, – ее голос разительно изменился, стал более сдержанным и деловым.

– Я слушаю.

– Твое физическое состояние прекрасно. Нет никаких намеков на болезни, недостатки или отклонения. Более того, оно не соответствует твоему биологическому возрасту. Ты, конечно, заметил: организм подвергся трансформации в лучшую сторону и…

– Так это хорошо. Это я знаю. Или я что-то пропустил? – невольно вклинился Макс, но сразу извинился за это. – Прости, что перебил.

– С твоего позволения, я продолжу, – Ольга не обратила особого внимания на его эмоциональный всплеск. – Это, несомненно, хорошо и всех нас очень радует, но… Мы понятия не имеем о природе этих изменений. Как? На каком уровне? Под воздействием чего? Насколько это отразится на чем-то в дальнейшем? И отразится ли? Вопросов гораздо больше, чем ответов. Даже не так. Вопросов масса, а ответов ни одного. Сергей Викторович сказал, что ты сегодня познакомишься с Невским?

– Невский?

– Александр Александрович Невский. Наш начальник охраны. Он будет тебя тренировать. Все зовут его Сан Саныч. Он привык и не обижается. Так вот… Занятия и тренировки дадут максимальные нагрузки на твой измененный организм. Силовые, ударные, болевые, на выносливость, дыхание и так далее. Как все это скажется на тебе? – задавая вопрос, Ольга посмотрела на Максима очень внимательно.

– Ты ждешь ответа от меня? Я же не доктор, – улыбнулся он.

– Нет… я не это хотела сказать, я о… – женщина запнулась и предательский румянец сам собой проявился на щеках. – Просто я за тебя волнуюсь. Сама не знаю почему, – окончательно смутилась Ольга и, как провинившееся первоклассница, опустила глаза в пол.

– Оля, – Максим взял ее за руку, – не переживай, все хорошо. А будет еще лучше. Ты же мне веришь? – он накрыл ее руку своей рукой, и приятная теплота ее тела передалась по цепочке.

Тепло руки, ее запах и сама близость красивой женщины рядом будоражили мозг. Мелкая дрожь где-то в глубине живота была приятна и крайне волнительна.

– Это неожиданно и как-то слишком быстро.

Ольга медленно убрала свою руку и сцепила пальцы в замок. Стало понятно, что она сильно волнуется и такая ситуация ей непривычна.

– Во-первых, мы взрослые люди. Во-вторых, ничего предосудительного не происходит и не произойдет. Конечно, если мы сами этого не захотим. Но не нужно отрицать очевидное: мы друг другу симпатичны… – Максим сказал это с утверждением, а она не стала отрицать.

Несколько секунд они просидели молча, погрузившись в задумчивую тишину. Мысли двух взрослых людей виноградной лозой вились вокруг одного и того же.

– Вот что я думаю, – первым нарушил затянувшуюся паузу Макс. – Пусть все идет своим чередом. Мы никуда не спешим, а времени у нас много. Жизнь сама все расставит по местам. Уверен, что так будет лучше. Прости, но мне пора. – Понимая, что уже разрушил всю романтику и сейчас попросту сбегает, Макс порывисто встал и не оборачиваясь, шагнул к двери.

– Пока…

Уже в дверях он услышал от нее это прощальное слово. Максим замер. Затем развернулся, несколько грустно улыбнулся и поспешно вышел. Разговор между ними ушел в очень личное русло, а к этому Максим оказался совсем не готов. Хотя, по сути, начал его он сам.

Не пройдя и десяток шагов, Макс остановился, как заколдованный. Словно ударился о невидимую глазу стену. Ему показалось, что он вспомнил о былых, возможно навсегда забытых чувствах. Максим вдруг осознал странную вещь, он никогда не любил по-настоящему. Но даже этого со стопроцентной гарантией он не знал… Пытаясь разрушить темную стену и заглянуть в тюрьму собственной памяти, он окончательно запутался, проваливаясь в пустоту. Мелькание нечетких образов, отдельные кусочки картинки, которые он не мог даже правильно перевернуть, сложить и понять. А далее, его мысли разительно поменялись. Он начал думать о собственном выборе, которого просто не существовало как такового. Ему не дали права выбирать…

«На, Громов, жуй, глотай. Абсолютная прямая… Ни тебе вариантов, развилок и выбора. Просто свершившийся факт – и вперед, без особых раздумий и метаний. Иди, делай и никуда не сворачивай. Твой номер первый…»

Мысли путались, переплетались и соскакивали с одного на другое. Без особой надежды на результат он закончил мысленное ковыряние практически пустого чердака собственной памяти. Вещей от этого там не прибавилось, да и порядка больше не стало. Только количество вопросов без ответа росло, и они сами собой складывались в штабель, в аккуратную стопку, которая заняла свое место в самом отдаленном, но не забытом уголке сознания. Крепко задумавшись, Максим не обратил внимания, что на автомате пришел к столовой.

«Инстинкт», – улыбнулся он сам себе и шагнул в светлую комнату навстречу ароматам и запахам пищи.

Есть особо не хотелось, но выпить чая и пообщаться было просто необходимо. Возможно, он искал человека для так нужной ему сейчас беседы по душам. Внутренне Максим хотел убедиться в правильности своих мыслей и действий, укрепить уверенность и получить от незнакомого человека любой совет.

Людей в столовой оказалось совсем мало. За одним столом сидел седой мужчина в огромных очках и белом халате, за другим весело щебетала молодая парочка. Девушка лет двадцати, блондинка в светло-салатовом медицинском костюме. Рядом парень, примерно ее ровесник, в серой униформе технического работника.

Молодежь, увидев Максима, притихла и уткнулась в свои тарелки, мужчина же, наоборот, не стесняясь разглядывал его поверх крупных очков. Ставя на поднос тарелку с бутербродами и бокал чая, Максим, не раздумывая присел к этому любопытному, хотя все столы вокруг были пусты.

– Как жизнь, медицина? Приятного аппетита, – ставя тарелку на стол, Макс глянул на соседа: – Громов Максим, новый подопытный, – он протянул руку.

– Кобзарь Андрей Петрович, научный руководитель отдела биомеханики. Рад знакомству. А жизнь… Жизнь не проста, но прекрасна! Вот, например, компот. Он сегодня необычайно вкусным получился. Пусть мелочь, а уже приятно, – мужчина широко улыбнулся.

В его улыбке светилась любовь к людям, доброта и немножко скрытой иронии. Этот человек практически моментально расположил Максима к себе. Было в нем нечто открытое и притягательное.

– Ну, а по-крупному, без компотов?

– Что ты хочешь знать?

Собеседник стал серьезней, а в глазах мелькнула легкая озабоченность.

– Правду! Насколько все серьезно в стране?

– Разве тебе не рассказали? – искренне удивился Кобзарь.

– Рассказали. Но я хочу услышать мнение стороннего человека, – настойчиво, но вежливо попросил Максим.

– Здесь нет сторонних. Мы все тут зависимы. Нам дали шанс, мизерный шанс на спасение нашей страны, и мы сильно зависим от этого шанса.

– А шанс – это я?

– Да, Максим, вы наш шанс. Многие не верят, но все равно пойдут до конца, так как других вариантов нет и не предвидится. Все запущено и зашло слишком далеко…

Они какое-то время ели молча в натянутой, как рояльная струна тишине.

– А в стране развал и почти предсмертная агония, – внезапно нарушил паузу Андрей Петрович. – Но я не хочу об этом говорить.

– Хорошо, – быстро согласился Макс.

– Мы все здесь с одной целью, помочь стране, а теперь еще и вам. Точнее, стране через вас…, – начал было говорить Кобзарь, но не успел закончить фразу.

– Не обижайтесь, но я уже немного пресыщен своей так называемой значимостью. И даже слегка устал от этих разговоров о миссии, выборе и сверхзадаче.

Максим довольно резко перебил ученого и одним махом выпалил все, что думал по этому поводу. За последнее время слишком многие люди говорили ему об этом.

– Я вас понял и учту ваше желание в будущем, – предельно сдержанный и максимально корректный тон ученого дал понять, что он полностью понимает Максима. – Но факт остается фактом.

Кобзарь взглянул на Максима немного наклонив голову, прищурив глаза и как-то снизу вверх. От этого его взгляд получился немного вызывающим. Даже очки не смогли скрыть этого неожиданного эффекта.

– Ну, ладно, я тоже вас понял, – улыбнулся Максим, и обстановка за столом разрядилась сама собой. – Так что нового в биомеханике?

– Продвижения впечатляют. Мы можем создать или вырастить практически все. От искусственного сердца до любой конечности. Внутренние органы в основном выращиваются из клеток пациента. Внешние части тела изготовляются из сплава металлов и новых материалов на основе высокомолекулярного пластика. Трансплантация достигла небывалых высот, мы можем практически собрать человека по частям, – последние слова Кобзарь произнес с неким печальным оттенком в голосе.

– Получается, вы создаете почти…

И повисла вынужденная пауза. Стало понятно, что Максим пытается вспомнить, найти, подобрать нужное ему слово и у него это не получается.

– Вот зараза, не могу вспомнить нужное слово.

– Может, вы хотели сказать роботов?

– Нет. Дайте еще варианты.

– Андроид или киборг?

– Вот, точно. Киборг. Не кажется ли вам, что слишком много искусственного в человеке сделает его уже не совсем человеком? – задавая вопрос, Максим сам глубоко задумался, внезапно эта тема стала ему интересной.

– Это не то, что вы думаете. Заменив какие-то органы имплантами, мы не меняем человеческой сущности. Разум, чувства, эмоции, все это никуда не исчезает. Человек всегда будет человеком, даже если в нем бьется механическое сердце.

– Вы хотите сказать, что пока не тронут мозг, человек останется человеком?

– Именно так. Конечно, не без отступлений, но это будет все еще человек.

– Выходит, что только искусственный мозг ставит финальную точку?

– Работы над искусственным интеллектом были запрещены мировым сообществом в двадцать седьмом году.

– А почему запретили? – вопрос вылетел из Максима на автомате.

– В двадцать шестом году, в закрытой лаборатории американской компании «Три Д Роботикс» (а это на тот момент лидер на рынке робототехники и программного обеспечения) при испытаниях произошел очень серьезный инцидент. Он повлек за собой полный запрет на разработки роботов с искусственным интеллектом. У тестового прототипа боевого робота произошел системный сбой программы, и он уничтожил одиннадцать человек персонала. За двадцать минут, без оружия. Хладнокровно, жестоко и особо не торопясь. Как и почему это произошло? Сами разработчики не знают этого до сих пор или тщательно скрывают правду. Информация просочилась в прессу, и история имела эффект разорвавшейся бомбы. Ряд международных организаций, которые и до этого были категорически против работ над искусственным интеллектом в области оружия, просто встали на дыбы. Им только и нужен был такой наглядный повод, чтобы поднять мировую шумиху. Под их давлением совет безопасности ООН принял резолюцию о запрете подобных разработок. Многие компании довольно долго упорствовали, но постепенно смирились, уйдя в создание управляемых человеком машин. Высокоразвитых и полностью автономных роботов нам пока не видать. А может, и никогда уже не увидим, как знать…

Мужчины снова замолчали и почти минуту просидели в безмолвии пустой столовой. Только звон посуды и негромкие разговоры девушек на кухне нарушали эту относительную тишину.

– Очень приятно было с вами познакомиться, но, увы, мне пора. Есть масса неотложных и важных дел.

Андрей Петрович поднялся и начал собирать пустые тарелки на поднос.

– Взаимно.

– Думаю, мы еще увидимся, – протянул руку Кобзарь.

– Конечно. Главное, чтобы не по вашему профилю, – пошутил в ответ Максим.

Они уверенно пожали друг другу руки. Ученый, выходя в коридор, повернул направо и скрылся за поворотом.

Макс, задумавшись на секунду, двинулся в сторону тренировочного зала, где его должен был ждать Невский. Попадавшиеся навстречу люди уже не смотрели на него как на ископаемого динозавра. Видимо, сарафанное радио сработало и все уже знали, что он нормальный человек. Не джин из сказок и не супергерой из комиксов, а обыкновенный человек из плоти и костей. Некоторые люди отводили взгляд, некоторые, наоборот, старались что-то прочитать в его глазах. Кто-то улыбался, а кто-то выглядел вполне равнодушным.

«Одни верят в сказки, другие нет», – для себя сделал вывод Максим, мысленно разделяя людей на оптимистов и пессимистов.

Спортивный зал приветствовал его редкими звуками стукающегося металла. Большое помещение светло-серого цвета, забитое всякого вида снарядами и тренажерами под завязку. Силовые, вело, беговые и еще много всякого оборудования не совсем понятного назначения. В зале тренажеров находилось от силы человек пять, они не обратили на него никакого внимания и продолжили заниматься своим делом. С правой стороны от основного зала Макс увидел отдельный зал для единоборств. Тренажеры в виде человеческой фигуры в полный рост и по пояс, висящие тренировочные мешки разной формы, странные подушки с проводами, вмонтированными в стены, квадрат татами и несколько клеток разных размеров из непонятного материала.

Вокруг татами сидели примерно десять бойцов и слушали человека, стоящего в центре. Люди были одеты по-разному: кимоно и камуфлированные костюмы, борцовские куртки и голые торсы со спортивными трусами. Стало понятно, что занимаются не только бойцы охраны, но и все желающие.

«Невский», – про себя отметил Максим, разглядывая фигуру в спортивных трусах, возвышающуюся на татами.

Невский стоял широко расставив ноги и сложив руки на груди. Трехсотлетний, могучий и непоколебимый дуб.

Немного выше среднего роста, с ежиком коротко стриженных светлых волос, он воплощал собой невозмутимость и спокойствие. Серые живые глаза, нос с горбинкой от перелома, тонкие губы и немного выпирающая вперед нижняя челюсть. Глаза и челюсть чуть диссонировали друг с другом, но общей картины не портили. Мужчина был весь покрыт узлами мышц, и казалось, что каждая из них прорисована отдельно и лишь затем крепко пришита к общей конструкции. Вся фигура будущего наставника производила неизгладимое впечатление, а мышечный каркас Невского впечатлял больше всего.

Заметив новичка, Сан Саныч вонзил в него пристальный взгляд. Пробегая с головы до ног по Максиму глазами, он, видимо, остался доволен осмотром и кивнул головой в знак приветствия.

– Майор Громов. Прибыл для обучения, – именно так захотелось Максу представиться в тот момент.

Коротко, внятно, по-военному.

– Полковник Невский. Можно Сан Саныч, мы тут без официоза.

– Максим. Можно Гром, – тут же улыбнулся Максим и пробежал взглядом по лицам присутствующих людей.

Легкое оцепенение прошло, народ тихонько зашептался. Кто-то улыбался в ответ, кто-то смотрел с любопытством, кто-то с неким вызовом. Равнодушных точно не было.

– Как гром среди ясного неба, – выкрикнул в шутку один из парней в камуфляже.

Число улыбок на лицах заметно возросло.

– Разговорчики, – одним словом Невский подтянул разношерстную группу в струну. – Тренировка на сегодня окончена. Все свободны.

Как мощные, одновременно распрямившиеся пружины, бойцы вскочили и галопом умчались в сторону душевых. Добрая половина еще несколько раз обернулась, посматривая на оставшихся вдвоем Сан Саныча и Максима.

– Ну, здравствуй, Гром, – Невский протянул Максу руку.

– Здравствуй, Невский, – ответил тот и сжал протянутую ладонь.

Рукопожатие оказалось взаимно мощным. Они не мерялись силами, но в одно касание, почувствовали ее друг в друге. И этого им стало достаточно для настоящего взаимоуважения. Несмотря на разницу в возрасте и звании, эта внутренняя сила сделало их равными по отношению друг к другу.

– Выглядишь неплохо, – Невский хлопнул Макса по плечу. – Рост? Вес?

– Сто восемьдесят пять. Девяносто кило ровно. Уже тут намерили.

– Годится. Я читал твое досье. Впечатляет, – без перехода, резко сменил тему Сан Саныч. – Все операции продуманы, быстры и решительны, но… Ты слишком горяч и стремителен. Могу даже сказать больше, излишне напорист и нетерпелив.

– А с чего собственно такие выводы?

Максим удивился таким неожиданным скачком в разговоре.

– Все просто. Сергей Викторович запрашивал с большой земли всю подробную информацию о тебе. Весь аналитический отдел на уши поставил. И они очень расстарались. Мне лишь оставалось все изучить и провести самостоятельный анализ их развернутой информации. Могу скомпоновать в несколько слов. Ты всегда старался победить одним ударом, с первого раза. Это хорошо, но не всегда правильно. Иногда нужно отойти, перегруппироваться, попробовать другие пути или вообще сменить тактику. Максимум результата при минимуме потерь.

Ударяя кулаком по открытой ладони, Невский, убил воображаемого врага.

– Понятно, но не помню я ни фига, – в очередной раз пожалел о своей амнезии Максим.

– Если честно, то, может быть, это и к лучшему. Иногда проще начать с чистого листа, – взгляд Сан Саныча упал на снаряд-манекен с идущими от него проводами. – Пойдем посмотрим, что в тебе есть, – он хитро прищурился и сдержанно улыбнулся.

– В каком смысле? И почему ты улыбаешься? Не нравятся мне эти тайны.

– Не дрейф, Гром, все нормально, – Невский подошел к ростовой электронной кукле. – Это «Витек», электронный тренажер. Бей его со всей силы.

– А куда бить?

Макс сжал кулаки и оглянулся на Невского, который незаметно переместился ему за спину.

– Куда хочешь. Система сама оценит силу, точность и степень повреждений противника. Красный цвет – смерть, оранжевый – нокаут и критичные повреждения, желтый – нокдаун или повреждения средней тяжести, зеленый или синий… – Невский на мгновение задумался, – зеленого вообще быть не должно. В данном случае никакие цвета, кроме красного и оранжевого, нам не подходят. Бей, поговорим потом.

И Максим ударил. Правой. С широкого замаха, вкладывая в удар всю силу и мощь. Удар получился немного корявый, но сильный, по-другому и быть не могло. Без особой техники, по – колхозному и открывшись целиком для последующей контратаки противника. Голова «Витька» дернулась в сторону, и на табло загорелся оранжевый сигнал.

– Дурь есть, – громко рассмеялся в голос Сан Саныч. – Где-нибудь в глубинке, в сельской драке, ты был бы первым парнем. Только не обижайся, – он дружески хлопнул Максима по плечу.

– Не вижу ничего смешного. Я сюда вроде бы учиться пришел. Что не так?

– Все не так! Смотри сюда, – коротко бросил в ответ тренер.

Невский сделал короткий шаг к манекену, скрутил корпус влево и чуть присел на ногах. Он мгновенно развернулся и выстрелил «Витьку» в район печени. Короткий удар левой снизу вверх и чуть сбоку, оказался настолько быстрым, что Максим его еле разглядел. Наставник бил на выдохе и как бы играючи, но вложился – и результат получился налицо. «Витек» ошалел и выкинул белый флаг – красный сигнал.

– Сломано два-три ребра, разрыв печени, девяносто процентов на фатальный исход. Если не смерть, то от болевого шока этот боец уже не боец. Даже добивать смысла нет. Ты понял разницу?

– Я видел разницу, но слишком много вопросов.

Макс неопределенно развел руками.

– Понимаешь какая штука… – Невский задумался. – В тебя загрузят массу всего нужного и полезного от техники боя до уроков выживания, но это не сделает тебя настоящим бойцом высшего класса.

– А что сделает?

– Я!

Сан Саныч смотрел на лицо Максима и любовался произведенным эффектом.

– Это обнадеживает. Когда начнем?

– Так мы уже начали. Первый урок в самом разгаре.

– А поподробнее и желательно в деталях, – целиком и полностью принял условия игры Невского Максим. – На место «Витька» не поставишь?

– Поверь на слово, тебе хватит тумаков и на своем месте. Пойдем присядем, поговорим немного, – двинулся в сторону татами Сан Саныч.

Звуки со стороны силового зала затихли. Все разошлись, и они остались в зале вдвоем. Устраиваясь на татами, Невский постучал по ковру рукой, приглашая Макса присесть рядом.

– Начну немного издалека, но ты поймешь. А не поймешь – спросишь. Я не практикую какой-то стиль или направление боевых техник. УТРБ – это просто буквы, красивая вывеска. Универсальной техники не существует. Завтра тебе загрузят несколько совершенно разных по технике боевых школ: тайский муай тай, бразильское джиу-джитсу, классический бокс, наше боевое самбо и крав-мага. Так же немного тонкостей из японского карате и айкидо. Плюс краткий курс специфической анатомии: жизненно важные органы и слабые места человеческого организма, нервные узлы, кости и суставы. И из этого набора (плюс еще пара ингредиентов) мы и будем делать УТРБ.

После этих слов Невский подмигнул новому ученику и тут же продолжил урок.

– Понимаешь, Макс, какая штука, каждая техника – это некое зацикливание и шаблоны. А универсализм не терпит шаблонов и заученных приемов. Ты сам должен за доли секунды выбрать нужное действие против любого противника. Выбрать, скомбинировать или придумать что-то новое. Быть предельно гибким и уметь мгновенно приспосабливаться. По возможности читать противника до того, как его удар достигнет цели. Мне нравится сравнение с водой. Как говорил великий Брюс Ли, ты должен быть водой. Ведь она универсальна: обтекает, обволакивает, принимает любые формы. Может быть твердым льдом и невесомым паром. Вода бывает спокойной и ровной поверхностью, а может под давлением нанести удар чудовищной силы.

Невский говорил очень увлеченно и с особым спортивным азартом. Тема его интересовала, и он явно в ней разбирался.

– В тридцатых годах двадцатого века Ими Лихтенфельд, взял за основу несколько боевых стилей, и создал крав-мага. Жесткую и очень боевую технику. Она довольно близка к УТРБ. Но продолжим… Во второй половине двадцатого века жил известный боец, спортсмен, философ, а впоследствии актер, по имени Брюс Ли. Начиная с классического китайского кун-фу он изменил его, выкидывая и удаляя все лишние небоевые движения и приемы, которые только мешали, отвлекая и забирая энергию. Добавляя удары и приемы из других единоборств, он получил более универсальную систему боя. Правда, в дальнейшем он зациклился на определенном, пусть и своем стиле – джет кун до. А это уже определенный шаблон. Не без свободы и правильности, но все-таки определенный стиль. Со своими законами, штампами и зацикленными приемами. Хотя для своего времени, это было революционно и ново. Правда, широкого применения так и не получило.

– Почему? – тут же влез с вопросом Максим.

– Я много думал об этом и пришел к выводу, что именно тогда в универсализме не было острой нужды. В те годы миру открылось очень много узкоспециализированных боевых техник. Выходя со своих территорий в мир, они заполонили все свободное пространство, и вакуум, который существовал до этого, просто пропал. Занятия тем или иным видом боевых искусств диктовалось не его эффективностью, а модой на него, внешними эффектами и пиаром. Тогда было немодно коротко ударить локтем, быстро и незаметно. Нужно впечатляюще, в прыжке, с разворота ударить ногой. И чем выше, тем эффектнее и красивее. Теряя боевую составляющую и реальную практичность. Эффектнее, не есть эффективнее. Лишь намного позднее, к концу двадцатого века, появилось направление боевого искусства, которое больше всего можно назвать универсальным. Так называемый «смешанный бой» или микс файт.

– Микс файт? – переспросил Макс, но название запомнил.

– Именно так. Практически все стили и направления в одном флаконе. Он появился сам по себе, из ниоткуда. Ведь всегда было интересно, кто сильнее в реальном бою. Каратист или борец, боксер или дзюдоист и так далее… Когда провели первые соревнования между разными классами бойцов, разными стилями и направлениями, то стало понятно, что каждый проигрывает другому.

– Я немного не понял, – несколько растерянно мотнул головой Максим.

– Терпение, сейчас объясню. Помнишь технику боксера и борца?

– Очень фрагментарно и отрывочно. Боксер работает в стойке, а борец на полу. Вроде так.

Максим удрученно посмотрел на Сан Саныча. Он немного стеснялся своей амнезии.

– Так. Только не на полу, а в партере, – не смог полностью подавить улыбку тренер, и его губы расползлись сами. – Как думаешь, кто победит?

– Наверное, боксер, если не подпустит к себе борца, или борец, если сумеет приблизиться и зацепиться. А возможно, кто первый ошибется.

– На самом деле, даже при идеально равных условиях, таких как одинаковые вес, рост и владение техникой, факторов победы много. Но не буду сейчас в это вдаваться подробно, просто расскажу, что произошло тогда. Борцы проигрывали в стойке, так как не имели навыков ударной техники. И в то же время ударники мгновенно проигрывали в партере, не имея навыков борьбы. Так кто победит?

– Борец, умеющий бить, и ударник, умеющий бороться, – твердо и уверенно высказал свои мысли Максим.

– В самую точку, – Невский был явно удовлетворен первым уроком. – Так и произошло. Случилось непроизвольное смешивание, которое ранее считалось невозможным. Так и появился смешанный бой, со временем он рос в техническом плане, беря все самое нужное и необходимое из разных школ и направлений. Не без гордости могу сказать, что одними из лучших бойцов стали бойцы из России.

– Получается, микс файт и есть УТРБ?

– И да, и нет. Но основная концепция взята оттуда. Я тридцать лет занимаюсь единоборствами, учился в разных странах у лучших мастеров, и, когда пришло время собирать камни, я взял только самые драгоценные. Как Брюс Ли в свое время выкинул все лишнее из кунг-фу, так и я взял только все самое действенное и эффективное из всего мира единоборств. Взял, переработал и улучшил, как бы нагло и самодовольно это не звучало. Плюсом стала созданная моим товарищем по увлечению техника боя с несколькими противниками одновременно. Несколько лет мы с ним полировали и доводили до ума эту непростую школу боя. УТРБ – это квинтэссенция боевых искусств, но не абсолют. Всегда есть куда стремиться и что постигать. Нет предела совершенству…

Невский замолчал и многозначительно посмотрел на Максима.

– Я понял, что ты хочешь до меня донести и готов заниматься, – выдержал взгляд Сан Саныча Макс.

– Вот и отлично. После отдыха у тебя первая большая загрузка, а потом первая тренировка. Готовься.

– Что я должен делать сейчас?

– Ну не знаю. Поешь, поспи, в общем отдыхай, – вставая с ковра, Невский, дал понять, что первый урок окончен. – Извини, у меня еще дела есть.

– Почему меня постоянно все отправляют отдыхать? – разом начал закипать Максим.

Его уже начинал напрягать обязательный и навязанный докторами сон.

– Значит, так надо! Будь уверен, ты свое еще получишь и не одно ведро пота прольешь. А пока приказ такой – отдыхать.

– Есть отдыхать. До завтра, – протянул руку Макс.

Невский хитро улыбнулся и сжал протянутую ему ладонь со всей силы. Недолго думая, Максим ответил. Со стороны это выглядело немного комично. Два атлета стоят и со всех сил жмут друг другу руки, как малые дети. Убедившись, что победителя не будет, Сан Саныч отпустил руку первым.

– Силен, бродяга, с виду даже не подумал бы, что ты настолько могуч, – он толкнул Макса в грудь и задорно рассмеялся. – Все, пока. Скоро увидимся.

Невский лихо развернулся на одной ноге и торопливо вышел из зала. Оставшись один, Максим посмотрел по сторонам. Убедившись, что никого в зале нет, он двинулся к «Витьку».

– Ну что, Витя, готов принять в электронику? – вслух произнес Макс и встал перед снарядом.

Скрутка влево, как бил Невский, удар – желтый цвет. Вправо, удар – оранжевый. Слева, справа, слева, справа. Удар за ударом. И… красного не видно. После целой канонады ударов он остановился.

– Как тебя победить?! – эмоционально обратился к тренажеру Максим.

– Я смотрю не все гладко в датском королевстве? – послышалось из дальнего угла зала.

У входа, сложа руки на груди, расслабленно стоял Песков.

– Обескуражил тебя Невский? Раз уже с «Витьком» общаться начал.

– Есть такое дело. Никак красный не зажгу, – Максим повернулся к тренажеру и ударил справа. Зажегся оранжевый. – Ну что с ним делать?

– Уверен, что эта задача тебе вполне по силам. Невский тобой доволен. Сказал, что толк будет. Как тебе наш спортзал?

– Мне не с чем особо сравнивать, но, думаю, все неплохо. Для меня точно все есть. Хотя назначение некоторых предметов пока не совсем понятно.

– Это не страшно. Невский сам все тебе расскажет. Это он все придумал и реализовал. Кстати, как он тебе?

Хитро, с прищуром, Песков взглянул на Максима.

– Понравился. Прямой и открытый. Видно, что свое дело знает и любит. И, как я заметил, его уважают, – без лукавства, прямо высказался Макс.

– Да. Этого не отнять. Тяжелая рука и острый ум – хороший набор. Почти как советский серп и молот, – улыбнулся собственному каламбуру генерал. – Ну, да ладно. Иди отдыхай, думаю, что ребята Невского еще намнут тебе бока.

– Не факт, не факт, – покачал головой Максим. – Но проиграть сильнейшему не позор, а наука. Блин… сам удивляюсь, откуда во мне берутся такие выражения и слова. Умнею что ли?

Горькая усмешка невольно скользнула по его губам.

– Просто мозг ищет и находит в памяти то, что ему нужно в данный момент.

– Держи на прощание, – резко повернулся к тренажеру Максим и ударил в голову.

Удар справа получился стремительным и сильным, он был не до конца осознан, но проведен технически грамотно. С вложением и отдачей энергии. «Витек» на секунду задумался и… сдался. На табло вспыхнул красный сигнал.

– Чучело электронное. С этого момента красный будет твой любимый цвет, – Макс показал тренажеру сжатый кулак.

– Думаю, что он просто от тебя устал, – иронично улыбнулся Песков. – Все, иди отдыхай.

– Но я не устал, – уже в который раз эта фраза сама сорвалась с губ Максима.

– Мы не будем это обсуждать. Все решено, продумано и строго дозировано. Нагрузки будут увеличиваться пропорционально.

– Это приказ?

– Да, приказ, – генерал наигранно сдвинул брови.

– А пилюля обязательна?

– Пока да. Мы не хотим рисковать. Как только твой организм адаптируется и освоится, медицинские препараты отменят.

– Вам виднее, – немного успокоился Максим и принял обстоятельства, как должное. Он резко повернулся к выходу.

– Так нужно, – услышал он слова куратора, которые тот произнес вместо прощания.

Выходя в коридор, Максим решил вдохнуть свежего воздуха и направился в сад. Желание подышать в тишине пришло неожиданно.

Вообще база имела четыре этажа, плюс нижний уровень. Весь нижний этаж занимали запасы воды. Выше этажи шли по уменьшению площадей.

Первый этаж – технический, он был самый большой. Реактор, установки синтеза, система фильтрации, многочисленные вспомогательные механизмы, системы жизнеобеспечения, склады и ремонтная мастерская.

Второй был этажом природы и сельского хозяйство. Оранжерея, фруктовые сады, гидропонные и многоярусные поля, мини-ферма и небольшой птичник. На базе даже имелась миниатюрная пасека и несколько маленьких плантаций с ягодами.

Третий – научный. Кабинеты, лаборатории, помещения для экспериментов и опытов всех направлений, от биологических до прикладной физики. Медицинский блок, спортивный зал и небольшой бассейн тоже находились на этом этаже.

Четвертый этаж числился жилым. Личные комнаты, комната совета, библиотека, кинозал и так называемый зал встреч. Макс самостоятельно так и не понял, что это и для чего нужен. Столовая с кухней, морозильник и небольшой склад также располагались на четвертом. Недалеко от столовой расположилась баня с сауной, рядом с ней устроился магазин. Хоть в нем и выдавался весь товар бесплатно, но назывался он именно так, магазин. Предметы первой необходимости, кое-какая электроника, всякая нужная мелочь, товары личной гигиены, парфюмерия и немного косметики. Этот этаж был центром вселенной. На четвертом всегда кипела жизнь, он был местам встреч, общения и отдыха.

Но сейчас Максим шел на второй, он в одночасье страстно захотел посмотреть на деревья. Вздохнуть их запах и аромат, ощутить хоть какой-то кусочек природы, попробовать глоток ее могучей жизненной силы.

Входя в лифт, Макс мысленно приготовился к встрече с природой, но то, что он увидел, заставило его застыть открыв рот. Створки открылись, Максим инстинктивно шагнул из лифта вперед – и замер…

Он стоял на поверхности. На земле. А вокруг, насколько хватало взгляда простиралась идеальная картина. Словно с рекламного плаката какого-то передового сельхозпроизводителя. Даже лифт был искусно внедрен в ствол могучего дерева. Немного приподнимая отвисшую челюсть, Макс всматривался в эту волшебную идиллию. Минута и… Почти все вокруг него оказалось искусственным. Небо, облака, горизонт, многокилометровая даль и даже дерево-лифт оказались прекрасно созданной иллюзией, высокотехнологичным обманом. Но воздух был живым: насыщенным кислородом, он дурманил и пьянил.

Максим несколько раз вдохнул полной грудью и зашагал по тропинке в сторону фруктового сада, который зеленой шапкой крон деревьев темнел впереди. Слева видны многоуровневые поля, похожие на многослойный торт. Каждый слой-этаж определенного цвета или оттенка зеленого. Изначально показалось, что эта постройка достает до неба – в реальности пять-шесть метров высотой. Поля почти упирались в свод искусственной пещеры. Справа до видимого горизонта некоторые поля были залиты водой. Несколько человек в разных местах этого поля, стоя по щиколотку в воде, занимались своим делом.

Один из них увидел Макса и помахал рукой. Тот незамедлительно вскинул руку в ответ. Человек выпрямился во весь рост и поднял сжатые в кулак руки над головой, но уже через несколько секунд вернулся к работе в поле.

Тропинка, по которой он шел от самого лифта, вилась среди аккуратных грядок огромного огорода. Некоторые растения он знал-вспоминал, некоторые видел впервые. Продвигаясь посередине этого созданного руками человека мира, Максим удивлялся возможностям человеческого гения. Одновременно с этим в его голове блуждали и несколько иные мысли: «Сколько светлых умов работает над созданием все новых видов оружия, орудий для все более массового и изощренного убийства. А могли бы созидать и строить вещи гораздо более нужные и полезные человечеству».

В особом душевном порыве Макс даже начал жестикулировать.

Успокоил и мгновенно выбил все мысли из головы восхитительный сад. Не заходя в него, Максим остановился, любуясь этим осколком натуральной и живой природы. Ближе других деревьев к нему стояли яблони. Плоды еще не созрели, малы и зелены, но они были реальны, настоящие яблоки. Он углубился в сад, шел вперед, дотрагиваясь до стволов и листьев. Примерно в середине сада Максим сел на землю и закрыл глаза. Он не хотел думать, не хотел размышлять, вообще не хотел мыслей. Голова стала легкой и невесомой, Макс просто сидел в полной тишине и дышал.

Слушая чуть различимый шелест листьев, он почувствовал, что они будто говорят с ним. Чувство единения стало для него прекрасным, абсолютно новым открытием, но от этого оно обрело еще более приятные черты. На мгновение ему показалось, что этот сад – самое удивительное и замечательное место на земле. Вспомнились недавние слова Кобзаря о компоте, что прекрасным может быть даже такая мелочь. Только сейчас, сидя в этом саду, Максим понял всю прелесть и глубину этих слов. Человек полностью осознанно потерял ту гармоничную жизнь, что дала ему природа. Он перешагнул все грани дозволенного и вторгся туда, где не должен был разделять и властвовать. Но… время ушло и стало поздно. Или почти поздно.

Грустные мысли сами собой заполнили освобожденный разум. Хоровод мыслей о жизни человечества затягивал его все глубже в пучину размышлений, и остановить их оказалось невозможно, хотя пришел он сюда совсем за другим.

В реальность Максима вернул голос. Приглушенный и далекий, словно через плотную пелену тумана, он звал его.

– Макси-и-и-и-м-м… Макси-и-м.., – голос звучал все отчетливей и ближе.

«Не может быть!» – первая мысль пронзила голову, как пуля невидимого снайпера.

Он узнал этот зовущий голос. Макс поднялся навстречу, к выходу из деревьев, и он не ошибся. На тропинке стояла и осматривала окрестности снежная королева…

Татьяна выглядела божественно и прекрасно. Бежевый брючный костюм сидел на ней безупречно и лишь подчеркивал ее точеную фигуру. На щеках алел легкий румянец, а волосы немного сбились в сторону.

– Чем обязан приходу такой… (он на миг задумался) особо важной персоны, – Максим говорил, а ирония в его голосе достигла заоблачных высот. Он даже контролировать это не мог. Или не хотел…

Белова находилась в дикой ярости. Ее глаза свирепо искрили и метали молнии. Если бы взгляд мог убивать, Максим уже лежал бы на траве с простреленной головой.

– Я запретила вам свободное времяпрепровождение. Вам пока нельзя…

– Что нельзя? Ходить? Дышать? Размышлять? – он резко перебил ее.

Женщина осеклась, на мгновенье теряя нить мыслей. Сразу стало понятно, что разговор предстоит тяжелый и точно непростой.

– Я не об этом…

– А о чем? – Макс снова не дал ей закончить предложение. – Я просто человек! Не машина, не робот, не механизм. У меня есть душа, эмоции, чувства. Я не камень.

– Но послушайте…

– Послушайте сами, – уже во всю разошелся Максим, не давая ей говорить. – Я закончу и потом выслушаю вас. Вы с первой секунды мной управляете от и до. Но я не сопротивлялся, понимая важность своей роли и, если хотите, миссии. Но и мне нужно несколько минут, чтобы побыть наедине с собой. Без камер наблюдения, опеки и подсказок. Просто побыть одному. Подумать или, наоборот, откинуть все мысли. Я имею на это право?

Последние слова он произнес, пристально буравя ее колючим взглядом. Его глаза чуть-чуть сверкнули серебром, но быстро стали стандартно серого цвета.

«Королева» впала в короткий ступор, как шахматная фигура перед особо важным ходом. Не отрываясь, Татьяна смотрела ему в глаза. И на какое-то время Максу показалось, что она его понимает. Но работа и долг перевесили чашу весов.

– Я, конечно, вас понимаю, но и вы должны нас понять…

Скрещивая руки на груди, Белова реально стала похожа на шахматного ферзя. Жест совсем не женский, но ей почему-то он шел, а в данный момент подчеркивал ее важность и психологический настрой.

– Вы просто человек, и я просто человек, но от нас зависит очень многое. Возможно, судьбы миллионов, их жизни и будущее. Мы долго готовились, все продумано и расписано буквально по минутам и совсем не хочется рисковать из-за нашего с вами недопонимания. Вы с этим согласны?

В процессе разговора тональность ее голоса изменилась с командной до примирительной.

– Непонимания нет! – порывисто развел руками Максим. – Я все понимаю и прошу понять меня. Давайте найдем разумный компромисс, и все будут довольны.

– Хорошо, – наконец сдалась Татьяна. – Вам разрешаются личные прогулки, но недолго и не везде.

– Согласен.

– Вам нельзя, пока не пройдут все загрузки, пользоваться источниками информации. Библиотека и все средства информации вам недоступны.

– Без проблем, – быстро согласился Максим и, подхватывая женщину под руку, повел ее в сторону лифта. – Эх, Татьяна, нам ли жить в печали. Скажите не читать, не буду читать. Скажите не смотреть, не буду смотреть. Все для вас, все как вы пожелаете.

– Знаете, Максим… Вы очень странный. Я так и не могу привыкнуть к вашей манере общения.

Сцепив руки за спиной, Татьяна медленно шла и пинала носком туфли маленькие камешки на гравийной дорожке.

– В чем странность? Надеюсь, ничего криминального?

Макс поддел ногой «ее» камушек и тот улетел далеко за пределы насыпного покрытия. Не сговариваясь, они подняли глаза и их взгляды непроизвольно пересеклись.

– Я пока не могу прочитать вашу маску. У нее слишком много слоев.

– Маску? Можно с этого момента подробнее, – Максима несколько задели слова женщины.

– Максим, вы только не обижайтесь, – голос Татьяны звучал мягко и вполне дружелюбно. – Это своеобразная человеческая защита в новых и непростых условиях. Думаю, что далеко не каждый справился бы с реалиями, которые огромной глыбой рухнули на вас. А вы справляетесь достойно. И ваша маска помогает в этом.

– Вот ты заладила маска, маска, – незаметно для себя самого Макс перешел c Татьяной на ты. – Объясни проще, понятнее.

– Немного самоуверенности, кусочек надменности, океан самолюбия и море иронии. Такой вот многослойный торт.

– Больше на салат похоже.

Настроение чуть изменилось, и Максим как-то совсем невесело улыбнулся.

– Пусть будет салат, но я продолжу. С этой овощной маской вам проще и легче. Что-то проходит через нее, а что-то отсеивается на самом начальном этапе. Но если ее снять, то под ней человеческая душа. Без черноты и гнилости, обожженная, но чистая и живая. Сегодня я в полной мере в этом убедилась. Вы Максим – настоящий…

Татьяна раздумчиво замолчала, устремив неопределенный взгляд куда-то вдаль. Незаметно они подошли к лифту и остановились у фальшивого дерева. Неловкая пауза затянулась, и никто не решался прервать ее. Первым заговорил Максим.

– Приятные сердцу слова. Я рад, что мы поняли друг друга и решение найдено. Пусть оно временное и не совсем устраивает стороны, но уже есть наметившийся позитив. Лед медленно начал таять.

В его глазах сверкнула искорка, и стало непонятно, шутит он или говорит серьезно.

– Вы неисправимы. Хотя, может, так и должно быть, – грустно улыбнулась женщина и подтолкнула его в лифт.

– А вы? – почему-то Максим снова перешел на вы.

– Я хочу остаться и побыть одна.

– Значит, ты тоже человек. Мы просто люди…

Двери бесшумно закрылись, и кабинка поползла вверх…

Максим проснулся полным сил и энергии. Хотя искусственное стимулирование ему и не нравилось, но от этой волшебной пилюли реально ощущалась польза. Мозг чист и свеж, а организм легок и невесом. Уровень жизненной энергетики приблизился к максимальной отметке, и казалось готов, вот-вот выплеснуться наружу.

Резко, одним движением, Макс вылетел из постели, провел несколько ударов по собственному отражению в зеркале и, не меняя скорости, переместился в ванную комнату. Контрастный душ только усилил этот бодрящий эффект. Вытираясь полотенцем, он думал о своей, как ему казалось, замкнутости. Живет отдельно, питаться может тоже отдельно, общения с местным миром практически нет. Как бы не был закрыт и изолирован этот мир, в нем кипела жизнь. И он, попав сюда, стал его частицей, одним из персонажей на жизненной карте.

Каждый человек этого замкнутого мира осознанно выбрал изоляцию и полноценно делал свое дело. Все сотрудники на базе знали конечную цель, а цена уже не имела особого значения. Любой из них нес свой вклад в общую копилку результата, каким бы он ни был далеким и призрачным. Они работали в симбиозе общего организма базы, каждый стал винтиком в большом и хорошо отлаженном механизме. Полностью понимая, что стал одним из узлов этого сложного устройства, Максим уже чувствовал свое, особое место. Но без остальных элементов он просто неработающая деталь, отдельная шестеренка, а сама по себе она крутиться не будет. А уже без нее теряет смысл и вся конструкция – симбиоз был жизненно важен и необходим.

Откидывая размышления в сторону, Макс приступил к зарядке. Чем-то особым она не отличалась от предыдущей: упражнения на силу, растяжку и выносливость. Он больше не удивлялся своим возможностям, приняв их как сказочный подарок судьбы.

«Надо выпросить у Сан Саныча „Витька“ и поставить его у себя в комнате», – эта мысль показалась ему дельной и вполне своевременной.

Быстренько сполоснувшись еще раз, Максим двинулся в сторону столовой. Решая не ехать на лифте, он вприпрыжку спустился по лестнице.

В дверях, на выходе, он лоб в лоб чуть не столкнулся с молодым парнем в легком камуфлированном костюме серого цвета. Это оказался тот самый боец охраны, который в зале пошутил о громе при ясном небе.

Ежик коротких светлых волос, приятное лицо правильной формы и небесно-голубые глаза с веселыми искорками внутри. Чуть ниже Максима, широкоплечий, с могучей шеей и такими же мощными руками. Его мускулы на руках нагло выпирали через ткань форменной куртки. Казалось, еще немного и они порвут одежду по швам.

– Привет, Гром, куда летишь на всех парах? – отошел в сторону парень, пропуская Максима.

По его настроению стало понятно, что он очень не против познакомиться и пообщаться.

– Привет… – возникла короткая пауза, пока Макс думал, как назвать молодого парня, – крепыш… Извини, не знаю твоего имени.

– Петром родители нарекли. Петр Пронин, но и Крепыш подойдет, – парень улыбался и всем своим видом показывая дружелюбие.

– Рад знакомству, Петр.

– Взаимно.

Они сжали друг другу ладони в рукопожатии. Максим сам сделал первый выстрел, сжимая ладонь Крепыша чуть сильнее, чем нужно. Тот будто того и ждал, мгновенно ответил и сдавил пальцы Макса хваткими тисками мускулов. Несколько секунд они проверяли себя и друг друга на прочность. С самого начала этой импровизированной схватки оппоненты сверлили друг друга взглядами. Как только глаза Максима изменили цвет на серебро, Петр его руку отпустил.

– Странные глаза… Мне показалось, что внутрь меня смотришь, даже холодом повеяло. Что у тебя с ними? – поинтересовался Петр, растирая онемевшие пальцы.

– Я и сам не знаю, но особых неудобств не чувствую. А ты силен. Чем занимаешься?

Макс постарался уйти от непонятной и загадочной для себя темы меняющихся глаз.

– Ты тоже не хлюпик. Я даже не ожидал такой мощи. С виду и не скажешь. На всей базе только Сан Саныч и Дрёма могут по силе со мной потягаться, но ты молодец, – открыто и искренне улыбнулся Петр, а в глазах появилось первые признаки уважения.

– Ну хватит комплиментов, давно ты у Невского занимаешься? Кстати, я иду перекусить. Составишь компанию?

Ненавязчиво подталкивая Крепыша в сторону столовой, спросил Максим.

– Я поел, но компанию составлю на несколько минут, сок попью. А у Невского занимаюсь почти три месяца, сразу, как сюда попал, он взял меня в свою группу, – ответил Петр и сразу задал встречный вопрос. – Сколько техник тебе загрузят?

– Смотрю это для тебя важная тема? – вопросом на вопрос парировал Макс.

– Есть такое дело, я самый настоящий фанат боевых искусств. С юности железо и мордобой.

– А тебе самому загружали?

– Только самбо и бокс осилил, но полные курсы. А «стираться» не хочу, не вижу особого смысла и необходимости. Могу и так по полной отгрузить, если нужно, – он смачно шлепнул кулаком по открытой ладони.

– Охотно верю. Такими ручищами можно и голову оторвать.

– Так я и отрываю.

Петр для наглядности скрутил и выкинул в сторону голову воображаемого противника.

Они подошли к столовой и остановились перед дверью.

– После вас, Гром.

Петр пропустил Макса вперед, шутя склоняясь в низком поклоне.

– Вы очень учтивы, сударь, – в тон ему ответил Максим.

– Старших надо уважать, – запустил в него очередную шпильку Петр и прошел следом.

Занят оказался только один стол. Два молодых парня в серых костюмах технического персонала что-то оживленно обсуждали вполголоса и не обратили на вошедших особого внимания.

– Тут всегда так пусто? Как ни приду, народа совсем нет.

– Значит, ты просто в такое время попадаешь. Бывает, нет никого, а бывает и очередь. Всегда по-разному, расписания не существует.

– Про расписание я уже понял, – кивнул головой Макс и подошел к окну раздачи.

Он взял гуляш с гречкой, пирожок и два компота. Петр ограничился стаканом клубничного морса.

– Приятного аппетита, – поднял стакан в виде тоста Петр.

– Взаимно.

С улыбкой Максим пальцем щелкнул по подставленному стакану с морсом.

Этот странный жест сам, без спроса, выскочил из глубин памяти. Пару минут они сдержанно молчали. Максим неторопливо ел, а Крепыш, откинувшись на стуле, о чем-то задумался.

– Расскажи, как ты сюда попал, – запросто спросил Макс, отодвигая тарелку в сторону.

– Гром, тебе это зачем?

– Общую картинку рисую. Что да как. Информационный голод у меня.

– Это сложная история, – Петр машинально погладил коротко стриженный затылок. – Если совсем вкратце, то Песков нас с Дрёмой от тюрьмы спас.

– Вот так даже? – искренне удивляясь, Максим вскинул брови.

– Д-а-а-а, крутануло меня жизнью. Я после армии в охранники пошел. Там-сям потыкался-пообтерся, а в сорок третьем устроился в компанию «Легион», они тогда разных шишек и всяких звезд охраняли. Политики, бизнесмены, шоу-бизнес, спорт и еще море всякой шелухи. Деньги платили хорошие, но наступать на горло принципам стало не под силу. Насмотрелся за пять лет чернухи всякой по полной, прямо под самую пробку. Даже вспоминать противно…

Весной сорок восьмого, в апреле, охраняли какую-то очередную вечеринку в загородном доме. Престарелые политики, их помощники, девчонки из стриптиза, прислуга и мы, четверо охранников из «Легиона». У половины гостей была и личная охрана, но они все время сидели в отдельной комнате – отдыхали, даже выйти за периметр проверить никто ни разу не удосужился. После часа ночи за танцовщицами приехал транспорт, но не тут-то было. Разгоряченные алкоголем, «цари мира» стриптизерш не отпускали и стали требовать еще зрелищ и, конечно, секса. Водитель, что приехал за девушками, попытался возразить, но тут же свалился на пол с пробитой головой. Один из телохранителей ударил его сзади тяжелым дубовым стулом. Девчонки вмиг притихли, а гости, наоборот, оживились и, не церемонясь, стали растаскивать их по комнатам.

До сих пор вижу перед глазами их сальные и похотливые рожи. И еще вижу взгляд одной из девушек, когда ее тащили мимо меня, она посмотрела мне прямо в глаза. Я много чего прочитал в этом взгляде, словно очнулся и прозрел. Ну и башню, конечно, сорвало… Всех мы там с Дрёмой положили в ту ночь.

– Убили?

Непроизвольно подался грудью вперед Макс, наваливаясь на край стола.

– Нет, конечно, но у некоторых в ту ночь генеалогическое древо было срублено под корень, – зло ухмыльнулся в ответ Петр.

– Не понял…

– Вот ты бестолковый. Детей у них, по всей вероятности, больше не будет раз и навсегда. Ты еще узнаешь всю правду о сильном и точном ударе в пах. В общем, запомнили они тот день навсегда. А мы когда пришли в себя и поняли, что эта ночь будет для нас последней на свободе, а может, и в жизни, бежали. Пулей за ворота и хода. За углом соседского забора нас и встретил Сергей Викторович. Оказывается, за этой встречей следили, и в ту ночь должна была состояться секретная операция по захвату некоторых «деятелей». Мы неожиданно сорвали планы и ускорили этот процесс. Все гости в том доме оказались по шею завязаны в коррупции, кровавых деньгах и предательстве. В двух словах Песков обрисовал, чей это был дом и какая веселая жизнь ждет нас впереди. Предложил оказать помощь и дать укрытие, уже потом в машине рассказал, что это будет за место и в чем его особенность. Немного подумав, мы согласились, и вот мы тут, – Петр замолчал, глядя в стену перед собой.

– Ну и как, довольны выбором?

– Дрёма бурчал сначала, но обвыкся, даже влюбился тут. Я тоже вполне доволен. Мне все нравится. На базе есть все, что мне интересно

Петр с шумом потянулся на стуле и замер, закинув руки за голову.

– А что тебе интересно?

Максу стало дико любопытно, что на отрезанной от всего мира научной базе может быть интересно молодому и пышущему жизнью парню.

– Без приоритетности: помощь родине, огромная библиотека, Невский с его УТРБ, красивые девушки и ты, – довольно засмеялся Петр, увидев удивленное лицо Максима.

– Не понял последней интересности, – немного иначе взглянул на нового товарища Макс.

– А что тут непонятного? Последнее время девяносто процентов разговоров сводится к твоей персоне. И я не исключение. Интересно ведь, чем все это закончится. Очень надеюсь, что все будет хоккей, – он в упор посмотрел Максиму в глаза.

– Именно так все и будет. Хоть я и не помню значения слова хоккей.

Неспешно Макс поднялся из-за стола и отнес на раздачу поднос.

– Ты сейчас куда? – спросил он у нового товарища.

– Отдохну, я с дежурства.

– Тогда не прощаемся, а увидимся уже в зале.

– Конечно, увидимся. Я тебе еще намну бока.

– Наивный ты парень, – улыбнулся Максим и пошел в сторону кабинета загрузки.

Людей по пути попалось немного. Все, кто проходил мимо, спешили по своим делам, не обращая на него внимания, как будто потеряли к его персоне интерес, как отрезало. А может, уже привыкли к нему и поняли, что он не монстр, а простой человек. Некоторые (и это было видно по кинутым вскользь взглядам) в него не верили. Даже не в него конкретно, а вообще во всю эту историю. Хотя само его появление на базе уже нонсенс и необъяснимая загадка.

Задумавшись, он чуть не прошел мимо нужной ему двери. Остановился и аккуратно постучал костяшкой указательного пальца. Не дожидаясь ответа, Максим открыл дверь и вошел.

Открывшаяся его взгляду картина поразила неожиданностью. В целом все было как и в первый раз. Кресло с колпаком, приборы и провода, суетящееся сотрудники Беловой в белых костюмах и витающая в воздухе стерильность.

Новым и неожиданным для него стал разговор двух находившихся в кабинете людей. Точнее зашкаливающий накал страстей в этом диалоге. На повышенных тонах, с активной жестикуляцией и выплеском эмоций.

Песков и Белова не ругались в чистом виде, они очень ожесточенно спорили. Пока его не заметили, Максим успел услышать только некоторые обрывки фраз: «попусту теряем время», «по-другому опасно» и» решать все равно вам»…

– Если вы обо мне, то хотелось бы принять участие в беседе, – его голос не показал волнения, наоборот был сдержан и невозмутим.

Спорщики одновременно повернулись и разом замолчали. Повисла неловкая и в чем-то тяготящая пауза.

– Здравствуйте, Максим. Вы очень вовремя, – первым ответил генерал.

– Добрый день, – степенно поздоровалась Белова.

Интонации Татьяны предсказуемо холодны и лишены эмоций. Казалось, что это не она сейчас находилась на стрессовом пике в беседе с куратором.

– Привет, привет. Не ожидал увидеть такую бурю в разговоре двух важных руководителей, – не смог сдержать призрачной улыбки Макс. – О чем шла речь?

– О тебе, конечно. О чем же еще…

Песков повернулся к Татьяне, будто спрашивая разрешения на продолжение разговора. Та только пожала плечами в ответ. Принимая неопределенное движение, как разрешительный ответ, он незамедлительно продолжил.

– Мы обсуждали возможность отказа от твоего обязательного сна. И соответственно ухода от использования медицинских препаратов.

– Вот как? Я очень даже за. Может, реально мне уже хватит столько времени спать? Чувствую себя прекрасно, да и усталости нет. И вообще…

– Как вы не понимаете! – не церемонясь, твердо и даже грубо оборвала его на полуслове Белова. – Мы столкнулись с неизведанным… Как наши действия могут повлиять на ваш мозг? Никто не знает! Вдруг все пойдет не так и этот процесс будет необратим? Вдруг мы вас погубим? Надо двигаться поэтапно и последовательно, пусть даже в ущерб срокам и планам.

– Но и растягивать до бесконечности мы не можем.

Понемногу настаивал на своем Песков и стало понятно, что они опять возвращаются к былому спору, часть которого застал Максим.

– Я настаиваю на временном медикаментозном сне после умственных и физических нагрузок. Это обязательный этап для адаптации, – непоколебимо, как гранитная скала, стояла на своем Белова.

– Так, может быть, найдем компромиссное решение, которое устроит всех? – подал голос Максим, о котором, в одну секунду, спорщики начисто забыли.

– Я слушаю, – стремительно повернулась к Максу «королева». – У вас есть что предложить?

– Про мозг ничего сказать не могу, так как не имею возможности сравнить или почувствовать разницу. Тут вам виднее. А про физические нагрузки скажу… Дайте попробовать, – он посмотрел на обоих по очереди. – Если хоть что-то пойдет не так: боли, недомогание, слабость или дискомфорт, – вы об этом сразу узнаете и примем нужные меры. Можно отчасти рискнуть и найти золотую середину по лекарствам и сну.

– А что? Неплохая мысль, – моментально ухватился генерал за возможность экономии времени. – После загрузки обязательный лекарственный сон для восстановления мозга, а после физических нагрузок усиленное питание и жизнь вполне нормального человека.

– Нормального человека? – эхом повторила Татьяна, и все трое на мгновенье замолчали.

– Ну хоть немного нормальный, хоть наполовину. Спасибо и на том, – сдерживая улыбку, поблагодарил Максим.

– Так, ладно. На этом пока и остановимся, а дальше по результатам тестов и анализов. Сейчас вы готовы к загрузке?

«Королева» заглянула Максиму в серые глаза.

– Естественно, – всего за секунду Макс вернулся к своему привычному амплуа. – Я всегда готов.

– Отлично. Андрей Васильевич, что у вас?

Задала вопрос Белова одному из помощников и села в кресло перед компьютером.

– Ну я, пожалуй, пойду и не буду мешать. До встречи.

Быстренько прощаясь, Песков тихонько ретировался из кабинета.

– Максим, хватит стоять столбом, садитесь в кресло, – не отрываясь от компьютера командовала Татьяна. – Михаил Васильевич, готовьте инъекцию. Андрей Васильевич, дайте питание на аппарат.

Максим подошел к креслу, аккуратно сел и начал наблюдать за происходящей вокруг него суетой.

Со стороны она казалась хаотичной, все что-то делали и мельтешили, перекидываясь между собой короткими и только им одним понятными фразами. Но в реальности каждое их движение было выверено и отточено. Ничего лишнего или ненужного, все только по делу.

– Все готовы? – собранно спросила Татьяна еще раз и быстро обежала всех внимательным взглядом. – Максим, вы после инъекции медленно считаете до десяти. Постарайтесь расслабиться и очистить мозг.

– Да, я помню, – бесстрастно ответил он, но голос прозвучал как-то сдавленно и несколько хрипловато.

– С вами все в порядке? – она развернулась к нему вместе со стулом.

– Все хорошо, не волнуйтесь.

– Инъекция, – отдала последний приказ «королева».

Максим почувствовал укол и начал неторопливо считать. На цифре семь его сознание отключилось, и он снова провалился в темную бездну беспамятства.

Насколько глубока оказалась эта пропасть и сколько времени прошло, он не знал. Возвращаясь в реальность, Максим открыл глаза и осмотрелся. На этот раз пелена тумана прошла быстрее, чем в прошлый. Обстановка не изменилась и люди, находившееся в комнате, тоже. Все занимались своим делом, не обращая на него внимания, даже Белова не оторвала глаз от монитора.

– Люди, я уже тут…

Немного осипшим голосом Макс попытался привлечь внимание персонала и, в первую очередь Татьяны. Услышав его, женщина подпрыгнула на стуле будто ужаленная пчелой. Весь научный персонал одновременно повернулся в его сторону. Кто-то застыл с открытым ртом, кто-то c выпученными глазами, а самый молодой сотрудник даже выронил из рук планшетный компьютер.

– Как? Как ты это сделал?

Всегда собранная Татьяна потеряла дар речи и сейчас с трудом подбирала слова. Ее прекрасные глаза оказались до краев наполнены изумлением.

– А что, собственно, не так? Я в порядке.

Максим пошевелил руками, показывая, что жив и здоров.

– Просто мы еще не запускали программу возврата, – первый шок у «королевы» прошел, и мозг вернулся к реальному пониманию происходящего. – Это очень, очень странно. Я сотни раз проводила загрузки, но такое вижу впервые.

– Не знаю, я вообще тут только второй раз, – улыбнулся Макс, а в голос вернулись живые и ироничные нотки. – Снимите с меня этот колпак, чувствую себя в нем неуютно.

Освободившись от датчиков и проводов, Максим встал.

– Рассказывайте, все внимание только вам. Что не так и как прошла загрузка?

– А? Что? Загрузка? Все отлично. Разве вы сами не чувствуете?

Женщина взяла его за руку в попытке нащупать пульс.

– И что я должен почувствовать?

И тут его словно пробило, Макс все понял, и губы сами собой расползлись в довольной улыбке. Он знал, помнил, умел и владел тем, что в него сейчас поместили. Загруженная информация настолько плотно заполнила ячейки памяти, что практически не отличалась от той, которая там уже была. И поэтому он и не понял этого сразу.

Тайский бокс, джиу-джитсу и классический бокс. Полная техника: удары, приемы, передвижение, атака, защита, тактика и стратегия того и другого. У Максима появилось внутреннее чувство, что он знал это всегда. C самого рождения.

– Я могу за секунду пальцем человека убить, – просто и совсем буднично выдал Максим вслух.

Серебро в его глазах мелькнуло нестерпимо обжигающим блеском. Вспыхнуло, пугающе сверкнуло и тут же пропало.

– Даже не знаю, радоваться этому или огорчаться. Но знаю точно, что есть люди, которым очень понравятся твои слова, – Татьяна замолчала и отвернулась.

В ее голосе прозвучали оттенки горечи и грусти. Как и всякой нормальной женщине, по внутренней природе ей были чужды агрессия и насилие.

– Переход на ты не случаен?

Максим чуть улыбнулся, пытаясь сгладить и смягчить ситуацию.

– Вы ошиблись, – осознанно выделила слово вы Татьяна. – Ничего не изменилось и не изменится. Загрузка прошла хорошо, единственным вопросом остается ваш произвольный выход из гипноза. Мы это обсудим с коллегами позднее, уже без Вас. А Вы, – она опять акцентировала внимание на слово вы, – можете идти отдыхать.

– Как скажете «королева».

С ироничной улыбкой на губах он склонился в почтительном реверансе.

– И прекратите меня так называть, – гневный румянец грозно проявился на щеках женщины.

– Вот тут-то ты не можешь мне приказать, буду звать тебя именно так, – в ответном выпаде Максим сделал четкое ударение на слове тебя.

Ему очень нравилась эта пикировочная игра, она его по-настоящему забавляла и вносила хоть какое-то разнообразие в этот ледяной океан.

– Ой, делайте что хотите, мне нужно записи изучить.

Белова села в кресло и отвернулась к компьютеру, всем видом показывая, что разговор окончен.

– Да, моя «королева».

Громко щелкая пальцами, он крутанулся на пятке и быстро вышел из комнаты. Уже в коридоре Макс замер, обдумывая свои дальнейшие действия. По распорядку нужно было идти спать, но, решая повременить со сном, Максим направился в местный магазин.

«Хочу музыку», – мысленно решил он, поднимаясь по лестнице на жилой этаж. «Какой-нибудь простенький плеер или что тут у них сейчас».

Размышляя о прогрессе в области воспроизведения музыки, он добрался до магазина. Конечно, слово магазин являлось неприкрытой лестью по отношению к небольшой комнате со скромным набором нужных вещей. Дверь оказалось открытой, внутри никого, за исключением миловидной блондинки в кресле. Она сидела спиной к двери, погруженная в выгнутый ей навстречу монитор компьютера.