Читать книгу Солнце за пазухой. Урбанистическая трагедия - Вадим Даль - Страница 4

На последнем «квадрате» у меня лопнула струна, и Шурик как обычно поспешил воспользоваться паузой.

– Ну чё, дунем может по малышку?

Малышком он называл короткий обрезок железной трубочки, внутренний диаметр которой соответствовал обычной сигарете. Трубочка втыкалась в пластиковую бутылку и …Ну вы, наверное, знаете. Однажды с трёх «малышков» я потерял сознание. Не надолго, секунд на десять. Но после этого мои отношения с травой были уважительные и неоднозначные. Потому что даже в то время, когда никто знать не знал определений «синтетический ТГК» или «спайсы», среди килограммов» дички», гуляющей по рукам студентов, попадалось качественное курево. Споры о декриминализации конопли, которые сейчас имеют место в СМИ и соцсетях – собачья чушь. Почему бы тогда не привлекать производителей зерна, сахарной свеклы и прочего сырья, благодаря которому выстегивает «белочка» и съедает цирроз?

– Давай ещё погоняем последний кусок? – я смотрел не на Шурика, а на Кваса. Серёга Квас был нашим ударником. Классным ударником, который в конце концов и стал причиной распада нашей команды. Ещё был басист Миша, тело скорее астральное, чем приземленное, существующее как бы параллельно, но пиво глотающее наравне со всеми. И конечно, Моисей. Двухметровый персонаж, с голосом, напоминающим дизельный движок с турбонаддувом. Вокалист и автор одному ему понятных текстов. Базой для наших репетиций служил подвал. Вернее три больших подвала с убранными перегородками, деревянным подиумом посередине, на котором возвышалась ударная установка с двумя котлами, по примеру Ларса Ульриха, «общим» столом и всякими колонками и усилителями, переплетёнными между собой чёрными змеями проводов.

В углу на куске проволоки висел ржавый саксофон без мундштука, черт его знает как сюда попавший. Некий андерграундный клуб, в котором собирались несколько десятков музыкантов и просто тусовщиков.

– Да потом прогоним.– Квас смотрел, как приколачивают «малышка». Больше мы никогда не собирались все вместе и не играли. Серёга Квасов, у которого в голове после серьёзной аварии была вставлена железная пластина, и которому врачи запрещали даже сигареты, на следующий день решил запить самогоном какие-то неизвестные «колёса» и стал овощем. Мы навестили его через пару месяцев. Почти все время он сидел на табурете в своей комнате и смотрел в одну точку.

Так заканчивают карьеру настоящие музыканты.

***

Квартира была то ещё убожество. Досталась мне от родного дяди, которого в этой квартире нашли с множеством ножевых. Дело было тёмное, и менты из каких-то своих соображений написали в сопроводиловке, что тело нашли на улице. Все бы нечего, только кровь затекла под старый линолеум, и оттирать её пришлось родственникам. Противно запищал сигнал домофона, оторвав меня от банки пива и тупой комедии про недотрахавшихся американских школьников. Хотя, наверное, по замыслу режиссёра это была драма.

– Да.

– Манда! – «весёлый» Шурик. – Ты один?

Вместо ответа я нажал кнопку и послушал, как он заходит. Лифт выплюнул его и Пашу Негра, крученого пацана помладше, год назад освободившегося с малолетки. Они плотно общались последнее время, обстряпывая какие-то свои делишки с Пашиными приятелями.

– Дай диск какой-нибудь, – Шурик двигался рывками и пока я соображал, какой диск он имеет в виду, он уже вышел из комнаты с CD-диском. Из маленького прозрачного зипа на диск насыпали порошок, а из пятисотрублевки скрутили трубочку. Стало интересно.

– Давай. Дыхни. Хороший фен.

И я втянул свою первую дорогу в другую жизнь.

***

Не так давно на центральном телеканале крутилась реклама, слоганом которой была фраза «Все звезды на Первом». Звезды закатывались в истерике. Сейчас, благодаря модным рэперам, даже школьники знают, что Первый – сленговое название кокаина. Так вот амфетамин – это «кокаин для бедных». Студенты и тусовщики долбят его воспаленными ноздрями, чтобы весело и энергично провести выходные. Работяги с конвейера глотают» бомбочки», чтобы круглые сутки, без перерыва на обед, выполнять тяжелую монотонную работу. Клубные шлюшки запивают его мохито, чтобы испытать новые ощущения, когда их порет очередной паренёк с лавэ. Мы кололи амф, чтобы по двадцать часов в сутки быть за рулём. Ну и из-за прихода, конечно. Все «спиды» по части стимуляции имеют примерно одинаковый эффект для организма. Разница проявляется в токсичности и отходняках. Если дорогой и гламурный «кокс» выводится из организма буквально через несколько часов, то легкодоступный дешёвый амфетамин ещё долго сверлит печень и выжигает ЦНС. Те кто «в теме», знают, что такое сумасшедшие многодневные марафоны и как они изматывают. Пару плюшек гашика иметь в запасе не помешает. Удовольствие же от приходов сходит на нет с ростом толика. В смысле толерантности к веществу. Как сказал один динозавр онионовского форума: « Насмотрелся я этих «скоростных». Ни зубов, ни денег, ни семьи.»

Это чистая правда.

***

У Шурика был хороший подвяз. Один из диджеев местной танцевальной радиостанции возил из Питера неслабый фен. Неслабый – слабо сказано. Чистейший. Полное растворение без какого-либо осадка. Белый как снег, не то что нынешнее розовое дерьмо, которое даёт пол ложки осадка и забивает неплотную вату, когда выбираешь раствор в баян. Знакомый химик сказал, что розовый цвет из-за того, что варщики ленятся щелочить.

Объяснил мля, умник.

– Аллё – маллё! – рядом с моим потертым «Ниссаном» тормознул серый «Опель». Шурик. Я запрыгнул на заднее сиденье наглухо тонированной немки.

– Ты вообще хоть что-нибудь видишь, когда едешь? Давай, чё там…

Он бросил мне на колени книгу.

– В книжке возьми.

Пелевин. Ну-ну…

– Нифига ты букинист!

– Читал?

– Начинал пару раз. Не заходит он мне. Критик деструктивной реальности, бля.

– Чегоо?

– А того! Что вокруг одно дерьмо – я и без него знаю. И не надо меня в это лишний раз тыкать. Это как зажгли ночью в лесу фонарик и вместо того чтобы дорогу искать – разглядывают как вокруг палатки насрали. А не можешь дорогу найти, то сиди жди когда рассветет. В голове.

А потом всем расскажешь.

– Ты щас прикалываешься или что?

– Забудь, короче. Все с твоим Пелевиным нормально. Просто проецирую свой негатив в пространство.

– Книжку-то открой!

До появления карманных весов порошки мерили колпаками. Да и сейчас тоже. Колпак – углубление в фильтре сигареты. Обычно это «Парламент», ну или что-то вроде. В ровном грамме около десяти парламентских колпаков. Это если речь идёт о сухом измельченном фене. В зипе который я держал было даже больше.

– И сколько здесь?

– Он сказал – это будет стандартный вес.

Надо сказать, что при покупке с рук, а это, как правило, были вторые или даже третьи руки, вес составлял не больше пяти колпаков. В лучшем случае. Кроме того, в порядке вещей было «буторить» вес. Мелкие барыги вовсю пользовались правилом ПП. Пирацетам пополам. Пирацетам – таблетки ноотропного ряда. Призваны усиливать нейронные связи клеток мозга, улучшать память и все такое. Одним из свойств препарата является усиление действий амфа и прочих «скоростей». Якобы. По крайней мере, он безвреден. Правда, при растворении в воде даёт какую-то молочную кашу. То, что я держал в руках, открывало некоторые перспективы.