Читать книгу Самоосвобождающаяся Игра - Вадим Демчог - Страница 7

Мир настолько широк и богат, что мы вынуждены упрощать его, чтобы осмыслить. Составление географических карт – хороший пример. Реальная территория – это не карта. Идти по ней не то же самое, что скользить пальцем по гладкой поверхности бумаги. Мир всегда богаче, чем те идеи, которые мы имеем относительно него.

Итак, у нас в руках не что иное, как «карта». На ней изображены мои персональные пути познания территории мастерства и успеха, местоположение моей индивидуальной творческой силы, а также собранные мной примеры техник и методов, спонтанно открываемых мной и другими мастерами, с целью защиты своего призвания и, как следствие, достижения надежных, и возможно даже выдающихся результатов!

С другой стороны, эта работа, как мне думается, является предельным испытанием потенциала «игры как таковой» – игры, говоря словами Йохана Хейзинги, как «…первичной категории, которая не связана ни с какой ступенью культуры, ни с какой формой миросозерцания. (…) Каждое мыслящее существо может представить игру, даже если в языке нет такого понятия; можно отрицать все абстракции: право, красоту, бога, все серьезное можно отрицать, но только не игру»[7]. Еще раз: все серьезное можно отрицать, но только не игру! И это действительно очень точное определение – эта книга является испытанием! Ни больше, ни меньше! Испытанием «игры как таковой», которая, следуя Платону: «…более всего отвечает месту и роли человека…»[8]. А также прислушиваясь к словам великого фон Гете, утверждавшего, что человек является в полном смысле человеком, только тогда, когда играет[9]; и, наконец, господина Шиллера: «…эстетическое творческое побуждение незаметно строит посреди страшного царства сил и посреди священного царства законов третье радостное царство игры и видимости, в котором снимает с человека оковы всяких отношений и освобождает от всего, что зовется принуждением…»[10], можно прийти к выводу, что в игре происходит своеобразное снятие реального и переключение в план нереального, что в результате формирует новый мир, существующий по избранным и гораздо более эффективным законам.

Известно, что все эти гениальные творцы «идеальных Вселенных» считали, что люди игрового типа способны творчески преобразовать свои жизни в произведение искусства… и подобная жизнь способна стать разновидностью творчества, а сама игра – своеобразной «идеологией артистизма»[11].

Могу сказать, что именно это сумасшедшее предвосхищение гениев стало тем «скелетом», на который я, гонимый некоей пассионарностью, тщательно, день за днем на протяжении вот уже тридцати лет наращиваю «мясо» своей «экстремальной» и предельно искренней системы воззрений. И, тем не менее, я не надеюсь на то, что этот взгляд удовлетворит «вкусы» кого бы то ни было еще, кроме меня самого. В грубом стиле, это – книга для самого себя! И она писалась, говоря словами Луиджи Риккобони, только для того чтобы внутри своего собственного существа «…отличить чистое золото натурального исполнения от фальшивой алхимии плохо понятого искусства»[12]. Здесь слишком много персонального воображения, нелинейной, или лучше – «неточной логики», так называемой «логики сна», опрокидывающей, женской, чему фактически невозможно или очень трудно научить. Но можно научиться!

Одним словом, все нижеследующее – это тотально персональный и, возможно, немного сумасшедший взгляд: на мир, который становится все меньше; на культуру, которая все больше унифицируется, запутываясь в сетях масс-медиа; на профессию актера, неотделимую сегодня от яростного театрального эксперимента ХХ столетия, как и от мощного прорыва в таких научных дисциплинах, как квантовая физика, нейрофизиология, биология, химия и т. д. Это, если хотите, мой восторженный гимн всему тому «сверхскоростному» научно-техническому безумству, с которым Ум современного актера вынужден справляться; гимн диктатуре компьютерных игр и цифровых технологий, которые контролируют сегодня современную мораль, этику, иллюзии, надежды и представления о прошлом и будущем большинства людей, формируя тем самым взгляды и идеалы завтрашнего человека; гимн эпохе мгновенных, сводящих с ума людей прошлых поколений, средств коммуникаций, когда «…весь мир становится одной гигантской информационной биржей»[13]; гимн миру, в котором «реальность» и «виртуальность» взаимопроникаемы[14]… современному уровню знания человечества о себе (когда в одном месте ученые расщепляют последние частицы атома материального мира в пустоту, а в другом – обнаруживают, что за счет сильной концентрации новые частицы возникают фактически «из ничего»)… Это не что иное, как гимн человеку эпохи Цифровой революции, который учится любить «беспорядок мультимедийности» и, вместо стабильности и предсказуемости, исповедует «цифровой хаос» и шальную прерывистость бесконечных изменений; вместо контроля и руководства «сверху вниз» отстаивает позицию «на равных», где каждый испытывает амбицию быть лидером; вместо стремления к определенности, демонстрирует конструктивный спор и терпимость к двусмысленностям… Гимн человеку, который вступает в эру беспрецедентной изменчивости и беспорядка, которым, как кажется, уже не будет конца; человеку, который инстинктивно понимает, что искать постоянства в современном ему мире – бессмысленно, и что инновации и изобретательность – это уже не преимущество, а тотальная необходимость!

Итак, это несомненно то, что я искренне переживаю как жест радостного приветствия всем тем откровениям, благодаря которым сегодняшнее человечество обоснованно (т. е. опираясь на научные факты) способно заявить: «я знаю, что не существую, я – это великая иллюзия» (!!!), но иллюзия, обуреваемая неудержимой потребностью в реализации своего персонального мифа! Иллюзия, яростно устремляющаяся к открытию и освоению миров, в которых, в отличие от прежних столетий, действуют совершенно другие и гораздо более интересные законы! Миров, в которых время-пространство многомерно, и потому – возможно все! Миров, в которых ход событий «нелинеен», и потому – возможно все! Миров, в которых господствует «неточная логика», и потому – возможно все! Миров, интерпретируемых сегодня огромным количеством способов, доходящих до бесконечности, и потому, опять и опять, – возможно все!

Все!

Действительно все!

И почему это так, а не иначе?