Читать книгу Ангола: Путешествие во времени. Часть первая - Вадим Дёмин - Страница 5

11 июня 1990 г.

Фото внизу слева: Вход в международный терминал12. Фото внизу справа: Стоянка самолетов на перроне13

В Луанду мы прилетели в 6.30 по местному времени (ангольское время отстает от московского на 2 часа – в Москве было 8.30 утра). Но, несмотря на столь ранний час, солнце было уже высоко. На широте экватора световой день очень длинный. Рассвет наступает так же быстро, как и спускается ночь, поэтому привычного для нас вечера, плавно переходящего в ночную мглу, здесь не бывает.

Едва мы ступили на трап, как в лицо пахнуло ангольским воздухом. Этот запах запомнился мне на всю жизнь.

Еще с воздуха мы обратили внимание на странный цвет почвы вблизи аэропорта – кирпично-красный. Вначале мы подумали, что он характерен только для какого-либо определенного района и связан с деятельностью человека (например, добыча красной глины). Но чем дальше мы отъезжали от аэропорта, тем больше убеждались: этот краснозем14 – вполне естественный цвет почвы для всей Луанды.

Под ногами была кровавого цвета земля, а воздух наполнен густым влажным и в то же время жарким ароматом невиданных нами доселе растений. Кошачья грация африканцев приковывала взгляды, поражала и восхищала.

Я поначалу усомнился в том, что на этой земле вообще может что-то расти. Однако, к глубокому своему удивлению, узнал обратное: по своей плодородности красная ангольская земля может сравниться (а возможно и превзойти) с нашим черноземом.

А скудная растительность, в частности – отсутствие зеленой травы, объяснялось дефицитом воды в это время года. Осадки здесь выпадали преимущественно в феврале-апреле. По календарю в Африке, которая, как известно, находится в другом полушарии, в это время стояла зима, поэтому природе предстояло «ожить» только через 8 месяцев.

Для нас было удивительным: за несколько часов перебраться из лето в жаркую, знойную, но все же «зиму». Самый теплый месяц в Луанде – март (средняя температура днем – +30^о С, ночью – +23), самый холодный – август (средняя температура днем – +23^о С, ночью – +17^о С).

Но реально столбик термометра в самые жаркие дневные часы спокойно преодолевал 35—40 градусную отметку, а на солнце и вовсе +50^о С.

Пока мы ехали в машине, встретивший нас в аэропорту сотрудник торгового представительства СССР в Народной Республике Ангола рассказал об одном очень интересном историческом факте. Оказалось, в период колонизации португальцы вывозили из страны в трюмах морских судов не только кофе, бананы, сизаль, ценные породы дерева, кокосы, алмазы, но и… землю.

– Везти землю на кораблях через всю Атлантику? Неужели слоновая кость, алмазы или другие полезные ископаемые Африки представляли для португальцев меньшую ценность? – были крайне удивлены мы услышанным.

– Видимо «овчинка стоила выделки», – высказал догадку один из наших попутчиков, – если они шли на такие затраты.

И «гид» подтвердил сказанное:

– Совершенно верно. Африканская земля всегда высоко ценилась в Европе, особенно у фермеров, поскольку была чрезвычайно плодородной, ведь главным ее составляющим был гумус.

Кроме того, не жалели конкистадоры15 и денег на строительство оросительных систем, что потом окупалось сторицей – богатым урожаем. К сожалению, после прихода в 1975 году к власти народного правительства Агостиньо Нето, все эти сооружения были заброшены – появились более «неотложные задачи».

Взяв власть в свои руки, правительство поняло, что задача сохранения устойчивых прежних позиций в экономике страны собственными силами призрачна. Со всего мира, и, прежде всего из Советского Союза, в эту африканскую страну большими потоками и малыми ручейками стала стекаться материальная помощь. Трудности экономического развития, усиливающиеся нестабильностью внутриполитической обстановки, затронули все стороны жизни. И особенно – социальную.

Анголу захлестнули спекуляция, воровство, бюрократия, мздоимство, коррупция, казнокрадство. Многие ангольцы при случае были не прочь нажиться на трудностях, существовавших в стране.

По рассказам советских специалистов, длительное время работавших в Анголе, многое порочное было взято от нас, ведь ангольские студенты, обучавшиеся в наших Вузах, наблюдали нашу жизнь периода застоя и перенимали наш «опыт».

Например, здесь в порядке вещей при разбирательстве дорожно-транспортного происшествия или любого другого инцидента, для устранения дальнейших неприятностей – дать взятку полицейскому, потому что только таким образом можно быстро урегулировать конфликт, а главное – решить его в свою пользу.

Не хочу огульно бросать тень на всю ангольскую полицию, но во многих случаях, как я потом сам убедился, это правило действовало безотказно. О процветающем в Анголе воровстве я был предупрежден встретившими меня коллегами с первых минут моего пребывания в этой стране. К счастью, в аэропорту все обошлось без неприятностей и, получив свой багаж в целости и сохранности, мы выехали в Торгпредство.

Пока ехали по улицам Луанды, нам рассказали один курьезный случай. Некто из сотрудников нашего торгпредства однажды собрался вынести мусор. Контейнер находился напротив здания торгпредства, через дорогу, всего метрах в двадцати. Открыв калитку в ограждении территории, мужчина в последний момент что-то вспомнив, поставил ведро с крышкой на землю и вернулся домой. Вернувшись буквально через три-четыре минуты, он обнаружил, что ведро исчезло. «Потеря» его нисколько не расстроила, а наоборот, позабавила. Мужчина представил ситуацию, в которой окажется воришка, когда откроет крышку и увидит, что в ведре ничего ценного, кроме мусора, нет. Хотя, кто знает, возможно, для похитителей именно в ведре и заключалась вся ценность?

Вот уже где вспомнился старый армейский анекдот про прапорщика: «Зачем мне ваш мусор? Мне тачка нужна».

Не хотелось начинать свой рассказ об Анголе с отрицательных примеров, но, к сожалению, именно с них и началось мое знакомство с этой африканской страной. Сотрудники торгпредства, равно как и любого другого дипломатического представительства СССР за границей, по роду своей деятельности неоднократно выезжали в служебные командировки в зарубежные страны. Те, кто бывал в европейских странах, например, в Германии, рассказывали о поразительной честности немцев, о которой ходили легенды. Если случалось так, что кто-то из местных жителей забывал по рассеянности у входа в дом зонтик, трость, сумочку или иной предмет, внимательный сосед или просто прохожий обязательно звонил ему в дом и напоминал о забытой вещи.

Или другой пример. Во многих европейских городах курьеры службы доставки по утрам развозят по адресам клиентов молоко, оставляя его у порога. И ни у кого из местных жителей даже и мысли не возникает, чтобы украсть его. Немцы воспитаны так, что воровство, даже самое мелкое, считается в этой стране делом непристойным. Что и говорить, там нравственность находится на высоком уровне.

Здесь, в Анголе, все обстояло совершенно иначе. Оставленная на несколько минут без присмотра вещь, исчезала моментально. Объяснялось это двумя причинами: во-первых, бедностью, доведенного до нищеты населения (по-научному – депривация)16, во-вторых, низким уровнем культуры.

У европейских народов существует своя, многовековая и своеобразная культура17 и мораль18. Нравственные устои у них передаются из поколения в поколение, формируются у человека еще в раннем детстве, можно сказать, с молоком матери. Затем эти нормы закрепляются в сознании людей общественными институтами: начиная с детского сада, школы, затем – колледжа, института.

Следует напомнить, что немецкое государство сформировалось очень давно, а вместе с ним развивался и определенный, устойчивый тип отношений между людьми, между человеком и обществом.

Несомненно, культура Анголы, также имеет свои, присущие этому африканскому народу, богатые традиции, уходящая своими корнями в период античности, тем не менее, она еще не успела сформироваться до европейского уровня. Люди, лишенные высокоразвитой нравственной базы, культивировавшие культуру протеста против нещадного гнета португальских колонизаторов, остались теми, кем были – «экспроприаторами всех ценностей», которых никогда не имели самостоятельно.

Говоря официальным языком, «с победой революции, ломкой прежнего строя, появились новые направления, течения, нравственного понимания действительности и ее отражения в культуре, сознании и поведении людей». А поскольку культура, в широком смысле этого слова, не является абстрактным, оторванным от конкретной действительности, понятием, она зависит от экономической, политической, социальной жизни в стране.

Народ Анголы сравнительно недавно освободился от колониальной зависимости и у него еще не выработалась новая мораль. А трудности становления молодого самостоятельного государства общественно-политического и социально-экономического характера только усугубили ситуацию. После ноябрьской революции 1975 года здесь постепенно стал складываться новый тип отношений между людьми, а значит и – совершенно иной тип культуры, через которую и происходило формирование отношения человека к обществу, государству. Как тут не вспомнить коммунистического классика – К. Маркса, который рассказывал миру, что происходит, когда огромная масса люмпенов приходит к власти и оказывается в роли хозяев национального богатства страны?

Как известно, не миновало в свое время это уродливое явление и нашу страну. Если вспомнить послереволюционную историю России, можно было видеть, как в государстве, получившем в наследство от царского правительства голод, разруху, болезни, разваленную экономику, процветали преступность, беспризорничество, мародерство, грабежи, воровство. Несмотря на предпринимаемые правительством молодой республики меры по наведению порядка, многие из этих проблем долгое время не удавалось решить. Потребовались десятилетия, чтобы нравственные нормы права стали для большинства людей нормой их поведения.

Аналогичная ситуация сложилась в Анголе в начале 90-х годов прошлого столетия. Сравнение по параллели еще раз доказывало, что в стране, добившейся своей независимости, где присутствовали различные политические течения, проповедующие и отстаивающие порой диаметральные устои, возникла своеобразная неразбериха. Такая многоплановость и разнополярность культурных ценностей повлияла на формирование сознания людей.

Существовавшие проблемы в экономическом и общественно – политическом развитии Анголы, о которых говорилось выше, а также их неразрешенность молодым правительством, способствовали возникновению ситуации, когда мораль каждого в отдельности человека вступала в конфликт с моралью общественной. Но что самое опасное – с правовыми нормами, юридически закрепляющими эти самые нормы нравственности.

Еще один неприятный случай произошел здесь незадолго до моего приезда в Анголу.

В аэропорт Луанды в адрес советского торгпредства прибыл авиа груз – несколько тонн картофеля, закупленного в соседней Замбии. Он предназначался для советских специалистов, работавших здесь по контракту, заключенному Советским Союзом с ангольской стороной.

Поясню, что местные жители получали продукты питания по специальным карточкам в т.н. «кооперантских» магазинах по месту жительства в строго определенное время. В этот паек входит довольно широкий набор продуктов, который выдавался каждому ангольцу по линии Международной гуманитарной организации.

Советские же специалисты, покупали продукты либо на рынках, либо в магазине при посольстве или торгпредстве, куда товар завозился из третьих стран, преимущественно из близлежащих (в основном, это Заир, ЮАР). Поэтому всеобщей радостью было встречено сообщение о прибытии такого груза в аэропорт Луанды. Все соскучились по картошке, «второму хлебу», который является не просто неотъемлемой частью нашего рациона, но и напоминанием о Родине, своеобразным ее символом.

Итак, все наши соотечественники находились в ожидании того дня, когда наконец-то, после долгих месяцев воздержания можно будет поесть картошки вволю. В Анголе картофель стоил очень дорого, и покупать его в тех, количествах, в которых мы привыкли это делать у себя дома, здесь, по финансовым соображениям, мог позволить себе не каждый.

Но счастье оказалось призрачным – почти вся партия груза, за исключением нескольких оставшихся мешков, была расхищена неизвестными лицами еще в аэропорту. Словом, растворилась в неизвестном направлении, испарилась. Скудные его остатки были переданы в торгпредскую столовую. Когда будет закуплена очередная партия, никто, увы, не знал…

А несколькими неделями позже из нашей столовой была похищена мука. Злоумышленники взломали решетку и проникли в складское помещение. В итоге мы опять на какое-то время лишились некоторых запасов продуктов, потому что в этой столовой выпекался хлеб, который покупали сотрудники посольства и торгпредства.

Подобные случаи были не единичными. Не мы одни попадали в такое положение. Очень часто оказывалось разворованными содержимое национальных ангольских складов, контейнеров с грузами, приходящих морским путем в порт. Затем все похищенное попадало на рынок.

Перед каждым из советских граждан, находящимся в Анголе в служебной командировке, стоял один и тот же вопрос: где взять национальную валюту – кванзы, которые на руки не выдавались?

Официально нам разрешалось менять часть заработной платы, начисляемой в советских инвалютных рублях, на кванзы. Сумма эта была мизерной – около 400 кванз. Ее хватало лишь для того, чтобы один раз в месяц заправить пропаном газовый баллон. И то только потому, что по договоренности с ангольской газоперерабатывающей компанией «Сонангол», доставлявшей нам эти баллоны, оплата производилась за наличный расчет. Всё остальное рекомендовали приобретать в нашем магазине при посольстве.

Цены на отдельные продукты питания на местных рынках были высокими. К примеру, кучка картошки (5—6 шт.) стоила 2 000 кванз, капуста и того дороже – от 2 до 3 тысяч. Почему кучка, а не килограмм? Трудно ответить, но повсеместно было принято продавать фрукты и овощи именно кучками.

Спрашивалось, где взять деньги, чтобы купить самый элементарный набор продуктов для приготовления обеда? В посольском магазине свежие овощи и фрукты были о-о-ооооочень большой редкостью.

Выход из создавшегося положения был найден самый простой. Наши соотечественники за рубежом всегда отличались предприимчивостью, потому что на поиски новых условий выживания их толкала сама жизнь. Помните коронную фразу персонажа из мультфильма «Тайна третьей планеты»: «Птица-говорун отличается умом и сообразительностью?»

Схема была проста. Вначале товар, пользовавшийся повышенным спросом у местного населения, закупался в нашем магазине при посольстве по безналичному расчету. Так как инвалютные рубли на руки нам не выдавались, а зачислялись на специальный счет – депонент, то соответственно с нашего счета снимались деньги, которые и шли в оплату произведенных в магазине покупок. Затем этот товар продавался или менялся на другой, но уже местным жителям на ангольских рынках.

Сегодня подобные сделки официально называются бартерными19, а раньше, по советским меркам, они имели куда более страшное название – спекуляция, за которую у нас в стране можно было получить реальный срок тюремного заключения.20

Хотя, если посмотреть трезво, какая это могла быть спекуляция? Спекуляция, как комментировал уголовный кодекс, это – купля-продажа ценностей (акций, товаров, валюты и т. д.) с целью получения прибыли от разницы между покупной и продажной ценой (курсом), т.е. с целью наживы. А в данном случае «наживы-то» не было. Наоборот, налицо – полный убыток. Потому что порой обмен был неравнозначным по стоимости.

И все же люди вынуждены были идти на подобные «противозаконные» операции, чтобы прокормить себя и свою семью. При этом неминуемо теряли в деньгах. К примеру, покупая упаковку «Кока-колы», которая в нашем магазине стоила 10,2 долларов (при официальном курсе 1 доллар = 30 кванз), продавали ее за 2,0—2,5 тыс. кванз (6,6—8,3 доллара). И, тем не менее, на местных рынках продукты покупать было выгоднее, потому что в нашем магазине они стоили еще дороже. Поэтому подавляющее большинство посольских и торгпредских работников постигали тонкости «рыночной» (в прямом смысле этого слова) экономики на практике, следили за тем, какой товар в данный момент пользовался наибольшим спросом. Сейчас это называется маркетингом – «изучением объема спроса и предложений, насыщенности рынка той или иной продукцией, возможности различных групп покупателей приобретать те или иные товары».

По понятным причинам подобные «торговые операции» широко не афишировались, но зато у каждого на столе были продукты, которые, к сожалению, нельзя было купить в нашем посольском магазине.