Читать книгу По следам мечты - Вадим Федорович Степанов - Страница 2

Это сложно было назвать квартирой: облезлые стены, когда-то крашенные серой краской. Интересно, какой оригинал решил использовать этот цвет? Впрочем, жаловаться было не на что. Это был свой угол, новый дом.

Когда оказываешься один, вдруг узнаешь, что столько всего нужно: чайник, мусорное ведро, стиральная машина, чайные ложки и даже кровать. Да, кровати не было. Был диван, из которого в первый же день меня поприветствовала мышь. А может, это была крыса? В общем, неважно. От дивана я избавился. Причем получилось даже лучше, чем я предполагал: с первого захода мне удалось доволочь эту рухлядь только до пятого этажа (хорошо, что вниз). Потом я, весь потный и злой, вернулся в свою конуру выпить чай, из нового чайника за пятьсот сорок восемь рублей. Планировалось передохнуть и после протащить диван хотя бы до первого. Мысль о том, что его придется тягать через весь двор до мусорных баков, вызывала легкое чувство паники. Но, к счастью, подъездный дух сжалился надо мной, и когда я вернулся, дивана на пятом этаже уже не было. Почему и куда обитель грызунов дематериализовалась – мне было не интересно. Обрадовавшись такой удаче, я сразу же побежал домой и… обнаружил, что спать больше не на чем. Вот такой я балда. Пока я возился с диваном, наступил вечер, и найти замену спальному месту я просто не успел. Но было же много тряпок: куртки, любовно уложенные мамой, толстовки, футболки и один вязаный свитер. Все это заменило мне на одну ночь и матрас, и одеяло, а под голову я положил себе спортивный рюкзак. Было странно, но невероятно удобно. Единственное окно моей съемной квартиры выходило на дорогу. Две полосы налево, две полосы направо, столбы узкой зеленой ленты между направлениями дорог, и на той стороне другие дома. Дом напротив моего окна хоть и был довольно далеко, но настойчиво, я бы даже сказал, агрессивно мигал вывеской букмекерской конторы с обнадеживающим наименованием: «Шанс». «Шанс» не просто мигал ядовито-лиловым, он менял ритм пульсаций, заставляя щуриться даже за задернутыми шторами. Странно, что эта вывеска еще жива. Раньше бы жители дома напротив, те, что помоложе и посмелее, расколотили бы ее к чертям, давая этим немудреным действием понять владельцу таких вот гирлянд, что сон трудящихся надо уважать. Но это было раньше. Теперь мы – цивилизованные и добропорядочные, копим ненависть издалека, мечтая о славном варваре, который мог бы положить конец этим страданиям, но, конечно, сразу же его осудим. За смелость, честность и умение совершать поступки никого еще не наградили, ну если только на словах за это. А так… Никто не может быть лучше нас, пусть даже это очень просто, пусть даже это нам на пользу. Растерзать каждого за злое добро!

Да, совсем забыл: одной из замечательных черт моего нового дома был выход на крышу. Выход был в виде квадратного ржавого люка, который хозяин очень расхваливал. Дескать, только в его квартире и еще в одной есть такие выходы. Правда, особых преимуществ я в этом не видел, люк даже не открывался (я ободрал все пальцы, пробуя это сделать), а если бы и открылся… Ну что, скажите на милость, такого замечательного можно найти на современной крыше? Преимуществ не было, зато нашел один большой минус – голуби. Вот никогда бы не подумал, что птицы могут так громко топать. Мне и так-то не очень спалось на новом месте, учитывая отсутствие удобств, а тут еще и этот шум. Наверно, я мог бы привыкнуть, люди ко многому привыкают. Я же привык работать финансовым аналитиком в папиной фирме? Правда, недолго. Через год сидения в душном офисе и общения с древними бухгалтершами я начал подвывать. Не так я видел свое будущее. А как я его видел, сейчас расскажу.

На первом курсе института взбрело мне в голову написать рассказ. Простенький такой, про то, как два друга гуляли по озеру и провалились. Видимо, у меня еще тогда открылась страсть к мрачному взгляду на мир. Но ничего не поделаешь, заголовок местной газеты так вдохновил меня, что история не могла получиться доброй. Заголовок был поэтичен и мрачен, наверно, тоже написан несостоявшимся писателем – «Лед матового цвета». Какая сила! Сразу понимаешь, что красиво и страшно. Рассказ понравился моим друзьям. Впрочем, тогда друзьями мы называли всех, с кем вместе пили на лужайках и с кем ходили драться за правду. С тех пор я нет-нет да выдавал пару рассказиков в месяц, не думая, что из этого что-то получится или как-то мне этот навык пригодится. Но как-то раз один человек творческой профессии сказал мне, что это писательство. Я не сразу поверил, но очень захотел, чтобы это было правдой. А потом появились самиздат и проза. ру. И я целиком окунулся в эту мечту.

Но был институт, была фирма отца, и на меня были большие планы у всех. Я не мог стать «свободным художником». Я должен был стать человеком. И я стал. А к концу года, когда мне всучили заслуженный отпуск, – запил. Мне всегда нравился вкус коньяка, но я не любил эффект алкоголя. В тот раз эффект был на руку. Я поругался со всеми друзьями, которые не хотели меня слушать, не хотели со мной говорить. По крайней мере, о том, о чем я хочу говорить. У них были семьи, сварливые жены, дети, машины, дома, дачи. А я смотрел на них и видел себя таким же. Таким же, как миллионы людей вокруг, таким же, как родители. Нет, в этом нет ничего плохого, у меня замечательные родители. Да и люди вокруг живут правильно, честно работают, отдыхают, даже путешествуют. Все кругом только и делают, что работают, копают картошку и путешествуют. Кто-то путешествует к родственникам в деревню, кто-то на родные черноморские курорты, а те, что побогаче, – на заморские пляжи разной удаленности. Конечно, много путешественников, которые избегают палящего светила и предпочитают набираться эмоций в красивых странах, где звучные названия из кино встречают за каждым поворотом. Страна путешественников и фотолюбителей. И одна на всех мечта – пожить красиво, «как там». И в этом тоже нет ничего плохого, просто снова – как все.

В одно ужасное похмельное утро, заглянув в календарь, я понял, что пора выходить на работу. Но вот убейте меня, я не мог этого сделать. Я чувствовал, что если втянусь, меня это уже не отпустит. И я буду, как все, копить на новую «октавию», постить пальмы и анфилады в Инстаграм, толстеть, хотеть жить красиво, «как там», и скорее всего, заведу дачный участок. Это, видимо, что-то в генах – тяга к земле. Уже сейчас – видели бы вы мое персиковое дерево, которое я посадил на родительской даче и которое выросло в нашей полосе вопреки здравому смыслу. Вряд ли оно когда-нибудь будет плодоносить на таком холоде.

И когда я не вышел на работу – родился этот чудный план.

Зачем-то я придумал стать писателем. Снял все накопления со счета и уехал из дома.

Пишущие люди, в моем воображении, – это особая каста. Они всегда на работе, но делают то, что хотят, что им нравится. Их все любят и уважают. Появляется статус, признание, известность. Посмеемся дружно. Я, в общем, понимал, что до Олимпа известности мне как до Луны. И все-таки это было так заманчиво. Так заманчиво, что я решил начать целую новую жизнь, в новом городе, с новым номером телефона. Я даже подумывал взять себе новое имя, но Горин Роман уже звучит как писательский псевдоним. От добра добра, как говорится… Я сменил провинцию на провинцию. Москва мне была не по карману. Хотя моя новая провинция была гораздо ближе к столице.

Итак, новый я, со старым именем, роста чуть выше среднего, с серыми глазами и таким же цветом волос, среднего телосложения и среднего уровня смелости, пошел в магазин за матрасом. Какой-то я весь серый и средний получился. Но зато если бы я был героем романа, то легко вписался бы в любое представление о себе. Терпеть не могу, когда в конце у главного героя обнаруживается косоглазие, рыжая борода или синие усы. Усы особенно почему-то бесят.

* * *

– А сколько может стоить самый дешевый матрас?

– Девять тысяч.

– Это самый дешевый?

– Да, но я вам его не рекомендую: слишком мягкое основание, слабые пружины и совсем никакая гарантия.

– А что бы вы мне порекомендовали?

– Есть прекрасный ортопедический матрас итальянской фирмы. В комплекте к нему идет «дышащий» чехол, который защитит ваш матрас и сделает очень простым уход за ним.

– Прекрасно! И сколько он стоит?

– У нас сейчас на них акция, так что вам он обойдется всего сорок семь тысяч.

– А, понятно. Покажите мне, пожалуйста, еще раз тот, что за девять.

Нет нужды описывать разочарование продавщицы-консультантки, которое навеки поселилось на ее прекрасном личике. Мне брезгливо разрешили прилечь, предложили еще какие-то хитрые услуги по гарантийному обслуживанию, которые делали стоимость матраса в два раза выше, и, поняв, что с этой овцы больше клоков не будет, покинули оформлять бумаги. Вот никогда не думал, что покупка матраса такой сложный и нервный процесс. Но это было еще что. Где-то в районе шести вечера в домофон позвонили доставщики. Вот тут уж вселенная на мне отыгралась за дешевый выбор. Каждый этаж – сто пятьдесят рублей, и мне сказали, что это по-божески. Правда, жил я на двенадцатом, а в лифт эта бандура не влезла. Так мое ложе выросло в цене на целых две тысячи сто пятьдесят рублей, вместе с доставкой. Но когда его бросили в спальне, когда злые и потные грузчики убрались из моего дома, я рухнул на свое новое спальное место, даже не озаботившись снять с него упаковку. Я был на седьмом небе от счастья. Я тонул, словно в облаке, глядя сквозь грязные окна на небо, и сам не заметил, как тут же уснул.

Правда, проспал я недолго. Разбудил меня очень необычный стук, сперва я подорвался с матраса (поняв сразу, как неудобно вставать почти с пола) в сторону двери, а потом понял, что стук идет сверху. Собственно, единственное место, куда могли стучать, это люк на кухне. Люк, который ведет на крышу и который я так и не смог открыть. Но стучали настойчиво.

– Палыч, – прозвучал голос сверху, – открывай. Это я – Сокол.

– Прекратите стучать, – решил ответить я, потому что вежливый. – Какого хрена вам надо? Здесь нет никакого Палыча.

Мой ответ вызвал почти минутную паузу. Кто-то там наверху крепко задумался.

– Друг, – послышалось после долгой паузы, – открой, пожалуйста. Мой люк захлопнулся, а в подъездный я буду до ночи стучать. Замерзну же.

На улице было действительно прохладно. Прохладное лето, да и вечер уже. Вечер! Хорошо же я поспал на новом матрасе. Да, человека бросать на таком холоде было нельзя. Но вдруг это плохой человек? Как незнакомца впустить в квартиру? Почему-то смущало, что впустить его надо через крышу, а не через дверь. Вызывало когнитивный диссонанс.

– Я не знаю, как его открыть, – решил я защищаться правдой.

– Гвоздь из петли вынь, – подсказал голос.

Необычный способ открывания люка, конечно. Я бы сам хрен допер. Можно сказать, в благодарность за подсказку я достал из-за холодильника (пакетное место) спрятанную деревянную лесенку и приставил ее к люку. Действительно, петли были сломаны и держались на одном гвозде. Вернее, на одной петле, где вместо отломанного шарнира был вставлен большой гвоздь. Соответственно, вынув этот гвоздь, можно было открыть люк, который каким-то непостижимым образом другой стороной крепко держался на ушках замка.

– Привет! – поприветствовал меня гость с крыши. – Я спущусь?

– Давай, – безнадежно пожал я плечами.

Было неприятно наблюдать, как сыплются голубиное дерьмо и ржавчина с подошв кед незнакомца. Но чего уж, подмету. И заварю люк, наверное.

– Ты извини, насорил, – стал смущаться гость, – я уберу.

– Да не надо, – заскромничал я. Чего я заскромничал? Надо было дать ему веник в зубы… А хотя откуда у меня веник? Я его так и не купил.

– Ты родственник Палыча? – стараясь максимально съежиться под моим неприязненным взглядом, спросил гость, зачем-то поочередно поднимая ноги (наверно, еще больше хотел насорить, гад!).

– Не знаю никакого Палыча, – ответил я. – Может, раньше кто тут жил. Я вчера только въехал.

– А-а, – понимающе воскликнул гость. – То-то, я смотрю, чайник появился. Палыч был истинным ретроградом – чай в кастрюльке варил. А ты и про люк ничего не знаешь, да?

– Чего там знать, люк да люк.

– Не, ну понятно, – смутился гость. – Я в том плане, что только у тебя и у меня люки такие есть. Есть еще служебный, через подъезд, но там такой амбарный замок висит – хрен сорвешь, а у кого ключ, уже никто не помнит. Даже ТСЖэшники и прочие спутниковые зомби через наши люки ходят. В основном, конечно, через Палыча… Я хочу сказать, через твой. Теперь же это твой?

Прелесть!

– Вот, – продолжил гость. – Но зато можно на крышу в любое время. Там очень красиво, особенно летом.

– Учту, – мрачно ответил я.

– Вот, да, – замялся гость, явно желая еще что-то сказать. – Если что, заходи. Как «крышный» брат к «крышному» брату.

«Крышный» брат!

– Вот. Меня, кстати, Сокол зовут. То есть не Сокол, конечно, Виктор. Но фамилия Соколов. Вот. Поэтому все так и зовут. Вот. Мне нравится. Тоже меня так зови. Если хочешь.

– Роман, – представился я, и мы мужественно, серьезно глядя друг другу в глаза, пожали руки.

– Приятно, – сразу улыбнулся голливудской улыбкой Сокол и еще немного потряс мою руку. – Ну, я пойду, а то опять все краски вынюхают. Шучу. Ты заходи. В любое время. Я ночами не сплю почти. А… только утром не заходи. Ну, то есть заходи… только я сплю утром.

Я смотрел на этого высокого плечистого парня и не понимал – откуда столько неуверенности. Он был выше меня как минимум на полголовы, да и чисто внешне… я бы не хотел с ним драться. Не потому что я трус, просто я реалист. Зачем драться, если ты очевидно отхватишь? Если бы я, конечно, воспользовался неожиданностью и термосом, который стоял на подоконнике… У мужчин много чего проносится в голове, когда на их территорию вторгается другой мужчина.

– Я постараюсь утром не беспокоить, – заверил я Сокола, подумав про себя, что и в другое время, пожалуй, буду придерживаться той же политики. А люк завтра же заварю. На хрен!

– Договорились, – обрадовался чему-то гость и, еще раз широко улыбнувшись раздражающе ровными зубами, наконец-то покинул мою квартиру.

Оставшись в одиночестве, я снова поднялся к люку, засунул гвоздь в петлю, убрал за холодильник деревянную лестницу и закурил. Хотел бы я, конечно, не курить. Так и пропустят быстрее. Но что поделаешь, я курю.

Покурив, затушил окурок в пепельнице, смел мусор, упавший с крыши, прямо под мойку подошвой кроссовка, поставил чайник.

Чего я жду? Либо я делаю обстоятельства, либо они меня. Если я не займусь делом, на меня так и будут сыпаться неожиданности, пока не вытянут все время и ресурсы. Надо начинать.