Читать книгу Клинок Змееносца - Вадим Филоненко - Страница 2

1

– Нас было двадцать Должников – мальчиков, рожденных в День Змееносца, в тот самый день, когда очередной Змееносец спустился в Тоннель, чтобы своей жизнью оградить мир от скверны. Он умирал долго, в мучениях, и в последние мгновения его жизни появились на свет мы – носители его боли и великого долга перед ним.

Эта боль присутствует в нас на протяжении всей нашей жизни. Мы свыклись с ней. Почти не замечаем ее, как не замечаешь горб или косоглазие, если живешь среди таких же, как ты сам, и уродство дано тебе от рождения.

Для нас постоянная боль – норма, и мы очень удивлялись, когда узнали, что остальные люди не чувствуют ее.

Но в этом заключается и наша сила – на фоне привычных ежедневных мучений любая другая боль кажется ничтожной, поэтому люди называют нас бесчувственными.

Впрочем, бесчувственными нас называют не только за это…

Впервые я узнал, насколько сильно отличаюсь от остальных людей, когда мне исполнилось пятнадцать. Одним жарким летним днем Наставник послал меня с запиской в город к лекарю…

Вообще, при рождении Змееносцы забирают нас у матерей и помещают в общину под присмотр Наставника. Наставник назначается Змееносцами из числа жителей любого мира, кроме Звездного. Не знаю уж, чем они руководствуются при выборе, но…

В общем, Наставникам не позавидуешь. Еще бы! Добровольно отказаться от привычной жизни, семьи, общества себе подобных и практически запереться в общине с несколькими десятками младенцев, для которых ты становишься самым дорогим и близким существом на свете. Ты растишь их с младых ногтей, учишь и пестуешь, а потом… потом по одному отправляешь их на смерть…

Что говорить… Мы любили своего Наставника. Немного боялись – характер у него еще тот… тяжелый, одним словом… И все как один старались ему подражать.

Аль замолчал. Он и сам не понимал, зачем рассказывает о себе этому оборотню-урмаку, но в глубине души был рад выговориться. Ему казалось, что оборотень по имени Темьян способен понять и разделить его чувства.

– А что с запиской-то было? Поехал ты к лекарю, а дальше? – поторопил Темьян. Сейчас он имел облик Снежного Барса. Урмак вольготно развалился на мягкой травке, вытянув лапы, и щурился на яркое солнышко.

– Пошел, – поправил Аль, – община располагалась неподалеку от городской черты. Я и раньше бывал в городе. Раз в месяц Наставник водил всех нас на ярмарку, разрешал вволю наесться сладостей, пострелять из детского лука по соломенным мишеням, покататься на каруселях и посмотреть представление бродячих мимов. Мы любили бывать на ярмарке, хотя нам не позволялось разговаривать с другими людьми, а уж тем более с детьми.

Каждый раз перед выходом в город Наставник отводил нас в святилище и брал клятву, что в городе мы станем общаться только друг с другом, на посторонних людей нам не разрешалось даже смотреть. Полагалось опускать глаза или скользить взглядом по лицам, не видя чужих глаз.

Этому нас обучали особо: глядеть, не видя чужих глаз и не позволяя посторонним увидеть свои.

Тогда мы еще не понимали – почему. Не понимали, но воспринимали как должное…

А в тот день Наставник передал мне записку и сказал, что я пойду в город один.

«А клятва? – спросил я его. – Мне же нужно принести клятву, что я не буду ни с кем разговаривать».

«Нет, Аль, – перебил меня Наставник. – Сегодня ты можешь общаться со всеми, с кем встретишься. Больше того, сегодня тебе НУЖНО это делать. Смотри внимательно на всех людей, которые попадутся тебе навстречу, смотри в глаза, а потом, вернувшись, расскажешь все подробно мне».

И я пошел.

Сказать, что я волновался, значит не сказать ничего. Мне было страшно и в то же время… восторженно, если ты понимаешь, что я имею в виду…

Барс кивнул, и Алю на миг показалось, что перед ним не оборотень, а Должник – такой же, как он сам, такой же, как оставленные дома товарищи. Аль помотал головой, стараясь избавиться от наваждения.

– Рассказывай дальше, – поторопил Темьян.

– Я шел, а мир вокруг приобретал особенную четкость и яркость. Краски, запахи… Я видел каждую прожилку на листьях окружающих дорогу деревьев и кустов. Знал точно, сколько камешков на дороге. Чувствовал запах каждого цветка на обочине… Со мною раньше никогда не случалось ничего подобного.

Эти новые ощущения настолько захватили меня, что поначалу я забыл о распоряжении Наставника разглядывать всех встречных людей и смотреть им в глаза.

Я спохватился и пристально уставился на приближающуюся пожилую женщину. Она несла корзины, связанные веревкой на манер коромысла и перекинутые через плечо. Ей было очень тяжело. Колючая веревка впивалась в тело, причиняя боль, от которой не спасала даже грубая ткань крестьянского домотканого платья. От жары и духоты у женщины разболелась голова.

Я понял все это сразу, как только заглянул в ее усталые, в красных прожилках глаза и разглядел капли пота на лбу и шее.

Помню, меня совсем не удивило мое знание. А знал я об этой женщине абсолютно все. Что дома у нее двое сыновей-малолеток и дочь на выданье. Что ее муж погиб прошлой зимой – провалился под речной лед, когда вез хворост из ближайшего леса. Провалился вместе с лошадью. Та хоть и старая была, но все ж в хозяйстве подмога, а без нее…

Да, семья этой женщины пережила тяжелый год. По весне едва с голоду не померли, но, слава Змееносцам, сосед-мельник подкинул пуд муки. Не просто так подкинул, а как будущим родичам – посватался к дочери. А той люб другой – молодой да горячий. Всем хорош парень, да только сам гол как сокол. Мельник же хоть и стар, да богат. Дочка плачет, не хочет за мельника идти. Но такова доля бесприданницы – достанется девица не любимому да нищему, а постылому толстому, краснолицему мельнику, который ей в отцы годится, зато состоятельному.

«Ничего, стерпится – слюбится. Главное – младшеньких поднять. А то у малого в легких болотная хворь завелась, харкает едва не кровью, а на лекаря денег нет… Может, мельник даст после свадьбы, не бросит же шурина-малолетка заживо гнить. Эх, только бы дочка глупостей не натворила!» – подумала женщина и горестно вздохнула, а я словно очнулся.

Оказывается, она уже давно прошла мимо, вдалеке на дороге маячил ее крошечный силуэт, а я стоял перед городскими воротами.

Да… Тогда я впервые испытал глубокое погружение в жизнь чужого существа, и это произвело на меня очень сильное впечатление. Я почувствовал жалость к этой женщине и ее детям и острое желание помочь. Я знал, что могу это сделать, мне по силам излечить болотную хворь и добыть денег на приданое дочке.

Я повернулся, чтобы догнать ее, и меня тут же скрутила такая судорога боли, что зашумело в ушах и земля ушла из-под ног. Меня рвало, из носа и ушей хлестала кровь, а штаны стали мокрыми и горячими от испражнений. Я выл и катался по земле.

Ко мне бросились перепуганные стражники, пытаясь помочь. Но помочь себе мог только я сам. Жестокая физическая боль изгнала из моей души воспоминания о той женщине. А как только пропала жалость к ней, тут же исчезла и боль.

Помню, я сидел на дороге, с ног до головы перемазанный собственной кровью, блевотой, дерьмом, и плакал – зло и отчаянно, потому что где-то в глубине души понимал: детство кончилось, только что я действительно стал Должником…

– И что, такое бывает каждый раз, когда ты испытываешь жалость к кому-нибудь? – осторожно уточнил Барс.

– Нет, – помотал головой Аль. – Нет. Я больше не умею испытывать жалость… За последующие тринадцать лет меня отучили от очень многих вещей, в том числе и от жалости к другим. Не сразу, конечно… А в тот день… Стражники подняли меня, завели в караулку. Заставили залпом выпить кружку холоднющего вина. У меня сразу свело зубы, а в голове приятно зашумело, и на душе стало легко… Да, я тогда сильно опьянел. Еще бы! Много ли надо пятнадцатилетнему мальчишке, ни разу в жизни не пробовавшему хмельное!.. От стражников пахло потом, табаком и горячим металлом, и я, помню, отчаянно захотел стать одним из них…

Темьян-Барс понимающе вздохнул и спросил:

– И ты пошел назад в общину?

– Нет, – покачал головой Аль. – В нас с рождения вкладывали одно простое правило: если ты получил приказ, во что бы то ни стало обязан выполнить его. Сдохнуть, а выполнить… А для меня в тот день приказом являлось задание передать записку лекарю… Оклемавшись, я вышел из караулки и пошел по городу разыскивать нужную улицу. Вид у меня, конечно, был еще тот. В перепачканной блевотой и дерьмом одежде, с засохшими кровавыми подтеками на лице. Да и пахло от меня так, что встречные люди морщились и переходили на другую сторону улицы. Представь, каково это для пятнадцатилетнего подростка! Самолюбивого и неуверенного в себе!

Аль сделал паузу, улыбаясь воспоминаниям.

– Да уж, – фыркнул Темьян.

– Я шел, из последних сил стараясь не обращать внимания на гримасы встречных, и только это спасло меня от повторения приступа. Лекарь встретил меня понимающим взглядом и повел на кухню, велев кухарке нагреть воды… Теперь-то я знаю, что Наставник загодя предупредил его. Лекарь знал, в каком непотребном виде я появлюсь… Пока я отмывался в лоханке, он принес новенькую с иголочки одежду, словно на меня пошитую… Ввернее, на меня и пошитую, говорю же, все было подготовлено заранее… А потом пригласил меня отобедать с ним и его семилетним сыном.

Обед я запомнил плоховато. Помню только, что его сын таращился на меня, открыв рот. Я же ел, не чувствуя вкуса, и боялся поднять глаза. А дальше произошло нечто не учтенное моим Наставником. В самый разгар обеда с кухни раздался истошный женский крик. Лекарь с мальчишкой бросились туда, а я сидел как пригвожденный и изо всех сил пытался оттянуть неизбежное.

В комнату вернулся мальчишка и, рыдая, стал рассказывать, что Мийя, служанка, споткнулась и в падении напоролась на железный крюк. У нее выбит глаз, она упала в обморок от боли, а вокруг кровищи, кровищи! Мне удалось выдавить из себя лишь жалкое: «Да?» А рыдающий мальчишка завел по новой: про глаз, обморок и кровь. И тут я случайно взглянул ему в глаза…

Тотчас я почувствовал боль несчастной девушки как свою собственную. Ни разу в жизни не видя Мийю, я точно знал, как она выглядит, как живет, о чем мечтает.

Ей очень нравится ее хозяин-лекарь. Он вдовец и вообще очень привлекателен. Он добр, щедр, а по ночам бывает удивительно нежен. И сынишка у него хороший, весь в отца. Мальчик дружит с ней, а один раз, забывшись, назвал ее мамой. А теперь она уродина, калека, и жизнь ее кончена раз и навсегда. Лекарь теперь ни за что не возьмет ее в жены. Да что там в жены, даже не захочет отныне делить с ней постель…

Я окунулся с головой в ее горе, в ее боль. Испытал жалость и страстное желание помочь. И меня снова скрутила судорога. Все повторилось, как там, на дороге, – кровь, рвота и дерьмо. Мой организм сопротивлялся жалости, но мое сердце еще не умело мириться с чужой бедой. Превозмогая дикую боль, я тянул, оттягивал на себя судьбу Мийи, забирал ее рану и отчаяние и постепенно начинал видеть ее глазами – обоими, потому что на лице женщины не оставалось и следа от страшной травмы.

Мийя снова была цела и здорова. Лекарь прижимал ее к себе, вытирал ей слезы и шептал что-то успокаивающее, не понимая до конца, что же произошло. А потом понял и рванулся ко мне, но я уже был без сознания…

Очнулся я в общине. Чисто вымытый, лежал на своей койке, а вокруг молча сидели испуганные и нахохлившиеся товарищи.

Увидев, что я открыл глаза, Коль спросил:

«Так что там было с тобой в городе, Аль?»

А на следующий день в город с запиской пошел он сам. На этот раз записка адресовалась кузнецу…

Коля привезли под вечер на телеге. Он был без сознания, весь в крови и дерьме. Мы тщательно отмыли его, переодели во все чистое и осторожно уложили на кровать. Пока он приходил в себя, мы молча сидели на койках и ждали. Когда Коль очнулся, никто не задал ему вопроса. Он рассказал все сам…

Так каждый день кто-то из нас уходил в город. Некоторые возвращались на своих двоих, большинство привозили на телеге…

Как только последний из нас прошел «пытку жалостью», Наставник собрал всех и объявил, что сегодня мы отправляемся в город вместе. Нам разрешено делать все, что захотим. Условие одно: держаться вместе и не разбредаться.

И мы пошли в город. Наученные горьким опытом, старались не глазеть по сторонам, чтобы случайно не войти в соприкосновение с чужой судьбой. Решили, как обычно, пойти на ярмарку. Там от души посмеялись на представлении мимов, налопались сладкой липучки и захотели пить. Наставник повел нас в трактир. И тут мы все обалдели – по знаку Наставника трактирщик выставил на стол бутыль кислого яблочного вина.

Пока мы нерешительно переглядывались, Наставник разлил вино по чаркам. Мы выпили, и Наставник тут же налил нам еще. А потом еще. И только после этого на столе появилось огромное блюдо с жареными овощами.

Трактир постепенно заполнялся народом. Заиграли музыканты, у дальнего стола столпились картежники. Внезапно Наставник подмигнул Колю и, указывая на одну из девушек, сказал:

«По-моему, она хочет с тобой потанцевать».

Коль напрягся и почти протрезвел. Мы все затаили дыхание.

Мы, конечно, знали, в чем заключается различие между женщиной и мужчиной, но общаться с представительницами прекрасного пола нам еще не доводилось.

«Иди, пригласи ее на танец», – уже тверже повторил Наставник. Он не добавил условной фразы: «это приказ», но никто из нас и так не сомневался в этом.

«Мы не умеем танцевать», – промелькнуло в наших головах, и каждый вздохнул с облегчением, что такой приказ получил Коль, а не он сам…

Коль поднялся и, спотыкаясь, побрел к девушке…

Аль замолчал.

– И чем дело закончилось? – с интересом спросил Темьян.

– Коль получил согласие на танец и довольно неуклюже выполнил положенные движения. Девушка кокетничала с ним и весело смеялась. Постепенно он освоился и даже что-то отвечал ей. Когда танец окончился, Коль не сразу вернулся за стол, а еще долго разговаривал с девушкой. Когда вновь зазвучала музыка, он буквально подбежал к нашему столу и умоляюще взглянул на Наставника:

«Можно я снова приглашу ее?»

«Вы все можете делать что хотите», – напомнил Наставник, и Коль умчался, блестя глазами. А мы ощутили зависть.

Наставник оглядел нас и сказал:

«Сегодня здесь собралось много девушек…»

Да, в тот вечер в трактире и впрямь оказалось непривычно много женщин от восемнадцати до двадцати пяти. Тушуясь и отчаянно борясь с собой, мы все разбрелись в поисках партнерш по танцам. Девушки были милы с нами и охотно соглашались танцевать…

– Они были наложницами, да? – догадался Темьян. – Ваш Наставник купил их для вас на время?

– Да, только у нас нет наложниц. В Звездном мире отсутствует рабство. У нас подобные женщины называются интаками, что можно перевести как «служительницы страсти». Да, Наставник нанял их на тот вечер, только мы тогда не знали об этом.

– Понятно. Ваш Наставник хорошо заботился о вас, – промурлыкал Барс, и его звериные глаза лукаво заблестели. – В тот день вы весело провели время, не так ли?

– Ага… Весело… Вначале… Вот только вино и девушки притупили нашу осторожность… А людей в трактире собралось множество… И у всех была своя затаенная боль и свои нерешенные проблемы… В общем, скоро большинство из нас катались по полу трактира в блевоте и дерьме, а девушки смотрели на нас с брезгливым отвращением и осыпали насмешками… Над нами смеялся весь трактир, а некоторые из мужчин пинали нас, беспомощных, ногами, а потом выкинули на улицу, обзывая вонючками и засранцами. И ни один из тех людей не связал наш странный приступ с внезапным решением своих проблем. В тот вечер многие из них исцелились от хронических болезней, а к некоторым уже на следующий день пришла удача в делах.

А мы… Жгучий стыд и обида очень быстро выбили из нас сострадание и желание помочь.

В тот день в сознании большинства из нас твердо осело главное: за жалость к другим мы расплачиваемся не только собственной болью, но, что еще страшнее, позором.

Мы возвращались в общину потрясенные. В голове у каждого стучала одна мысль: мы сопереживаем и помогаем людям, а они в ответ смеются и презирают нас!

– И вы разучились жалеть, – вздохнул Темьян.

– Не сразу. Потом было еще множество уроков. Наш Наставник хорошо знал свое дело…

Когда нам минуло семнадцать, мы получили разрешение покидать общину и ходить в город, когда нам вздумается. К тому времени мы уже разучились сопереживать другим. Стали циничны и жестоки. И нас стали волновать уже совсем иные проблемы…

– Женщины, – сказал Темьян.

– Точно. К этому времени у каждого из нас уже был кое-какой опыт общения с интаками, но мы вдруг обнаружили, что кроме плотского удовольствия существуют еще и чувства. Мы заметили, что у большинства мужчин есть жены или любимые девушки, которые рано или поздно станут женами и будут рожать им детей. Мы задумались. Потом спросили Наставника. Он долго молчал, а потом сказал…

Я помню его слова, словно это было произнесено вчера…

«У вас никогда не будет ни собственного дома, ни любимой девушки, ни детей. Вам нельзя прирастать душой к другому человеку. Вы – смертники. У вас нет и не может быть будущего. Вы живете, пока не прозвучал приказ Змееносца, а потом должны уйти – спокойно и без сожалений. Выполняя приказ, вы обязаны твердо помнить, что здесь вас никто не ждет и возвращаться вам необязательно. Вот так…»

М-да… Нас тогда обуяла жгучая обида и зависть к нормальным, обычным парням. Почему им дано иметь то, в чем отказано нам, – будущее. Это казалось ужасно несправедливым, и мы придумали своеобразную форму мести… Глупо, конечно, я понимаю, но… нам тогда исполнилось по семнадцать лет. В этом возрасте жизнь только начинается, и очень обидно сознавать, что она начинается для всех, кроме нас.

– И в чем же состояла месть? Отлавливать парней по углам и чистить им морды? – спросил Темьян.

– Нет. Нам строго-настрого запрещалось драться с посторонними. Нет, месть заключалась в другом…

– Понятно, – кивнул Барс. – Вы отбивали у них подружек.

– Да. И это у нас неплохо получалось. Многие из нас были довольно смазливы, нас окружал ореол тайны, ореол смертников, героев, спасителей мира, ведь именно благодаря Змееносцу запечатывался Тоннель, а мы являлись его Должниками и отдавали жизни, исполняя свой долг перед ним… В общем, как только намечалась свадьба по любви, мы прикладывали массу усилий, чтобы расстроить ее, совратив невесту…

– Глупо и жестоко, – прищурился Барс. – Глупо и жестоко разбивать судьбы из-за мелочной обиды и зависти. Те люди… Они не были виноваты перед вами. Не они назначали вас Должниками!

– Глупо и жестоко, – согласился Аль. – Но в том возрасте у нас наступил пик глупости и жестокости, как потом объяснил нам Наставник. Объяснил пару лет спустя, когда многие из нас и сами стали понимать это…

Когда нам стукнуло по девятнадцать, в нашем сознании произошел очередной перелом. Это произошло в тот самый день, когда прозвучал первый приказ Змееносца и первый из нас ушел в неизвестность. Тогда мы отчетливо поняли, что в любую минуту каждый может уйти…

Да, это был страшный день для нас. Вечером мы сильно напились в местном трактире, и Ласль, презрев запрет, спровоцировал драку.

Вообще-то Ласль был самым спокойным из Должников. Этакий добродушный теленок с широкими плечами, пудовыми кулаками и румянцем во всю щеку. Но в тот вечер в него словно звездная пыль вселилась…

Короче, дело окончилось мордобоем. Да каким! Один из местных парней, войдя в раж, схватил тесак, которым трактирщик забивал свиней, и бросился на Ласля. Тот пропустил удар, и острое лезвие распороло ему живот. Ласль одной рукой подобрал выпавшие внутренности, а другой перехватил тесак из рук остолбеневшего парня и одним махом раскроил ему череп.

– Славно повеселились, ничего не скажешь, – помотал усатой башкой Барс. – А что с Ласлем было? Он выжил?

Аль фыркнул:

– Естественно! Да он даже не поморщился. Стоя по колено в крови, своей и чужой, Ласль потребовал кружку пива, которую и осушил одним махом. А потом заявил, что здесь стало скучновато, и предложил нам пойти в другой трактир продолжить веселье. Мы попытались урезонить его и отвести в общину, но он только отмахнулся и пошел шататься по городу с собственными внутренностями в руке, оставляя за собой широкие полосы крови. Надо ли говорить, что горожане шарахались от него, да и от нас заодно, смотрели с ужасом, а женщины падали в обморок. К счастью, появился Наставник и приказал Ласлю возвращаться в общину.

– Как же он так ходил? – спросил Темьян. – Ну пусть вы не чувствуете обычной боли, но ведь рана-то была серьезная. Может, даже смертельная!

– Мы не можем умереть, пока не исполним долг перед Змееносцем.

– Даже если вам отрубить голову?

– Даже если нас изрубить на мелкие кусочки. – Аль искоса взглянул на Барса и с едва заметной усмешкой добавил: – Пока не получен и не исполнен приказ Змееносца, Должника может убить только он сам или другой Должник. Третьего не дано.

– А потом? После того как приказ Змееносца выполнен?

– Потом… – Аль вздохнул. – Потом мы становимся очень уязвимыми. И расплачиваемся за эту уязвимость собственной жизнью… В моем поколении было двадцать Должников, считая меня. Один из нас, Ласль, он… Короче, это отдельная история… Еще шестеро получили приказы от Змееносца и ушли выполнять. Вернулся лишь один. Без руки, хромой, а левая половина тела у него оказалась изуродована огнем.

– И что?

– Он выполнил свой долг и единственный из шестерых остался в живых. Стал настоящим героем. Король Варавии захотел породниться с ним и добавить в кровь своей династии свежую струю, женив его на своей дочери.

– Неплохо!

– Да, это сокровенная мечта каждого из Должников.

– Породниться с королем?

– Выполнить приказ и остаться в живых. Навсегда избавиться от боли и силы. Обрести будущее. Построить собственный дом. Жить, работать, любить. В общем, стать обычным человеком. Как все.

– Да, как все – это очень хорошо, – задумчиво сказал Темьян, и Алю вдруг показалось, что оборотень ответил на какие-то свои затаенные мысли. – А что за история с Ласлем? Или это секрет?

– Да какой там секрет, – отмахнулся Аль, подумав, что и так уже выболтал этому странному оборотню о Должниках почти все, даже то, чего не знает ни один из жителей Звездного мира, хотя те и живут с Должниками бок о бок.

Аль вдруг удивился, что так легко пустил в свою душу постороннего. Это на него совсем не похоже. По натуре он замкнут, впрочем, как и все Должники. Почему же с оборотнем по имени Темьян он чувствует себя так легко и непринужденно и свободно рассказывает ему обо всем?

– Ты чего замолчал? – удивился Барс, и Аль, откинув все колебания, продолжил рассказ:

– Ласль, подравшись, нарушил запрет Наставника. А это равносильно невыполнению приказа. Но мы живем только для того, чтобы выполнять приказы…

– Понятно, – протянул Темьян. – Его наказали? Убили?

Аль презрительно повел плечами и брезгливо сказал:

– Да кому он был нужен. Никто не стал бы марать об него руки. Он… в общем, он наказал себя сам, после того как в «Анналах Змееносца» появилась запись о его позоре…

Видишь ли, все поступки Должников записываются в «Анналах». Этим фолиантам много-много тысяч лет… Наставник читал нам описания деяний каждого из Должников предыдущих поколений. Мы знаем всех их поименно. Нам известно, как они выглядели, как жили до приказа, как получали приказы, как выполняли их. Мы учились на этих примерах и мечтали оказаться достойными своих предшественников, чтобы следующие поколения Должников читали записи про нас и гордились нами…

Всего несколько Должников не выполнили полученные приказы. Наставник читал нам и про них. И каждый раз мы испытывали глубочайшее потрясение, словно часть их позора ложилась и на нас…

Аль сделал паузу, а потом заговорил очень тихо, уставившись взглядом на траву под ногами:

– Самое страшное для Должника – это не выполнить приказ. Мы готовы на все, лишь бы не… – Он не договорил, чувствуя, как тугой спазм скрутил ему горло.

Воцарилось молчание, а потом Барс ни с того ни с сего заявил:

– Его зовут Эрхал. Он амечи.

– Да, я знаю, – удивленно ответил Аль, машинально покосившись на сидящего в сторонке Ученика Бога.

– Это имя у тебя в приказе на убийство? – спросил Барс.

Аль не ответил. Ему не хотелось врать, а правды он сказать не мог. Пока не мог. До тех самых пор, пока не наступит миг выполнения приказа, когда уже ничего нельзя будет изменить.

– Какой у тебя приказ? – настойчиво повторил Барс, и такое беспокойство прозвучало в его голосе, что Алю внезапно стало тошно.

С таким трудом годами возводимая броня черствости и бездушия развалилась в один миг, обнажая нервы, и Аль будто снова превратился в пятнадцатилетнего мальчишку, готового сострадать и помогать. Но он не мог сейчас позволить себе эту роскошь – сострадать. Змееносец отдал ему приказ, и он во что бы то ни стало должен выполнить его. Выполнить без колебаний и сомнений. Спокойно, расчетливо, хладнокровно. Чуть позже, когда придет назначенный срок.

Выполнить!

А сейчас…

Сейчас ему тошно, потому что он очень не хочет убивать того, о ком с такой тревогой спросил оборотень по имени Темьян. Не хочет, но убьет. Некуда ему деваться. Такова у Должников судьба – выполнять волю Змееносца. И если Змееносец хочет, чтобы амечи по имени Эрхал был мертв, Аль без колебаний убьет его. А потом погибнет сам от руки этого оборотня, который, несомненно, захочет отомстить убийце за смерть друга.

Аль скрипнул зубами, ощутив мгновенную вспышку ненависти к Темьяну – своему будущему палачу. Но кроме ненависти почувствовал он и черную зависть к тому, за чьей жизнью пришел. Все бы отдал в этот момент Аль, чтобы поменяться с Эрхалом местами. Чтобы и у него хоть на краткий миг появился такой друг, как этот Темьян. Друг, который с тревогой спросит, не за его ли жизнью пришел убийца. Друг, который, не колеблясь, встанет между ним и смертью, как сделает этот оборотень, чтобы защитить своего Эрхала. Защитить от него, от Аля – врага и безжалостного убийцы!

Должник потемнел лицом, тяжелым взглядом упираясь в траву под ногами.

– Ответь, какой у тебя приказ? – тихо попросил Темьян, но Аль не смог проронить ни слова, будто какая-то сила намертво сковала ему челюсти.

Он молчал, а перед глазами у него стоял красный огонь святилища. И двенадцать Должников, отводящих взгляды. И ожидающий ответа Наставник. И собственные сумбурные мысли: что дороже – двенадцать или один? Двенадцать чужих жизней или одна, но твоя собственная?

…Аля, как и остальных Должников, Наставник разбудил среди ночи. «Вот оно!» – понял Аль, ощущая как липкая, горячая волна страха омывает его с ног до головы, а сердце съеживается, пытаясь спрятаться от неизбежного.

«Вот оно! Но кто? Чья теперь очередь уходить?» Такие мысли метались в голове каждого из тринадцати парней, что собрались среди ночи в холодном каменном мешке под названием святилище. Они не сводили испуганных глаз с Наставника, ожидая его слов как приговора для одного из них. А Наставник все медлил, и царящие в узком, высоком помещении эмоции сгущались и плотнели, становясь почти осязаемыми.

Наконец зазвучал голос Наставника. Он щелкал тяжелыми ударами бича, от которого вздрагивали «приговоренные»:

– Коль ри Моравин. Аль ри Эстан. Дей ри Карсан.

Святилище всколыхнулось изумленными возгласами:

– Как? Трое сразу?!

– Трое? Но почему?

– Три приказа одновременно?!

– Но так не бывает!

– Так еще не было, но так может быть! – резко произнес Наставник, и голоса Должников съежились и затихли в странном предчувствии.

– Коль ри Моравин, – повторил Наставник, и тот вышел вперед, к источающей красный дым чаше бронзового напольного светильника. – Для тебя получен приказ: «Вывести!»

Коль не удержался от постыдного всхлипа – такой чрезвычайно редкий приказ оставлял шанс выжить.

– Аль ри Эстан. Приказ: «Доставить!»

Аль не поверил своим ушам от счастья – его также ожидала не самая плохая участь.

– Дей ри Карсан. Приказ: «Убить!»

В святилище воцарилась тишина. После выполнения такого приказа не возвращались. Дей побледнел, но мужество не изменило ему, он нашел в себе силы улыбнуться, как велит обычай. Их так учили, Должников, – принимать свой приказ с улыбкой. И кого волнует, что улыбка Дея вышла кривой, а губы предательски дрожали. Все равно в «Анналах Змееносца» напишут: «Дей ри Карсан принял приказ с гордой улыбкой, бесстрашно глядя в глаза судьбе».

Положенная по обычаю минута молчания прошла, и сдерживаемые эмоции хлынули через край, выразившись в негромком – святилище все-таки! – шепоте. Не получившие приказа радовались отсрочке, Коль и Аль – мягкому «приговору», и только Дей стоял молча, погруженный в свои горькие мысли.

Под шепоток Должников Наставник прошелся в красной дымной тесноте святилища от одной каменной стены до другой. Провернул на безымянном пальце левой руки массивное золотое кольцо, изображающее змея, кусающего себя за хвост. Была у него такая привычка: в минуты волнения проворачивать вокруг пальца кольцо Змееносца, ища в нем опору. Сильно волновался в эти минуты Наставник, не решаясь произнести вслух полученное им предложение от Змееносца. Предложение – милосердное для всех и несправедливое для одного.

Наставник все молчал, ходил туда-сюда от стенки до стенки и теребил кольцо, и Алю вдруг показалось, что самое страшное еще впереди. Смолкли радостные перешептывания. Замерли Должники, томимые теми же предчувствиями.

Наконец Наставник остановился подле Аля и посмотрел на него.

– Аль ри Эстан. – Голос Наставника дрогнул, он вновь ухватился за кольцо. – Аль ри Эстан, Змееносец передал предложение лично для тебя.

– Предложение! Не приказ! – Должники ахнули, а Аль стоял будто парализованный.

– Аль ри Эстан, – продолжал Наставник, – ты можешь добровольно принять на себя выполнение всех трех приказов, освободив от этой ноши товарищей, и тогда ваше поколение будет считаться отдавшим долг. Никому из вас никогда больше не придется уходить, если ты сейчас скажешь «да».

– Все до единого? Все двенадцать перестанут быть Должниками и превратятся в обычных людей, если Аль?.. – несмело прозвучал чей-то голос.

– Да. – Отвечая, Наставник по-прежнему смотрел только на Аля.

– Я… – Аль сглотнул. В горле пересохло так, словно он наглотался песка. – Я могу отказаться?

– Да. Ты можешь выполнить только один – свой приказ и, скорее всего, вернуться живым и невредимым… Да, ты можешь поступить так. Никто не будет на тебя в обиде. Но тогда Должники по-прежнему будут уходить.

– А если я возьму на себя все три приказа? Вместо Аля? – спросил Дей. – Какая мне разница, сколько их выполнить, прежде чем погибнуть.

– Нет. – Наставник даже не взглянул на него. – Предложение сделано Алю ри Эстану. Змееносцы не допускают замены, вы же знаете.

Аль обвел взглядом святилище. Надежда, понимание, обреченность, какая-то непонятная ожесточенность и еще сотни разнообразных выражений мелькали на лицах товарищей. Если он откажется, ни один из них не упрекнет его. Вслух не упрекнет…

– Но почему я? – задал Аль самый бессмысленный в мире вопрос.

– Твое имя назвал Змееносец, – пожал плечами Наставник.

…Три приказа: «Вывести! Доставить! Убить!» Три слова. И две смерти: Аля и…

– Какой у тебя приказ? – потемневшие глаза Барса, как два уголька, прожигали насквозь душу Должника.

– Вывести… Я… должен… вывести амечи по имени Эрхал Повелитель Воды из Скользящих Степей, – запинаясь на каждом слове, пробормотал Аль.

– Отлично! – повеселел Темьян. – Я сразу понял, что ты хочешь помочь нам.

Он встал, потянулся, дугой выгибая звериную спину, и кивнул в сторону сидящего напряженно волшебника:

– Пойдем, обрадуем его, а?

2

Запах жареных грибов сводил с ума.

– Темьян, а ты уверен, что их можно есть? – спросил Эрхал, недоверчиво разглядывая веточку с нанизанными на нее подберезовиками.

– Не хочешь, я и твою порцию съем, – облизнулся Барс.

– Еще чего! – буркнул Эрхал и осторожно начал снимать губами с веточки аппетитные душистые кусочки.

Должник ел молча, не переставая про себя удивляться, как оборотню удалось раздобыть в мире его, Аля, фантазий самые настоящие грибы!

– А как с водой? – облизнулся Барс и посмотрел на мага.

– Очень просто, – отмахнулся тот. Из-под земли тут же забил небольшой фонтанчик с чистой, прохладной водой.

– Эх, хорошо быть Повелителем Воды, – фыркнул Барс. – Ты, наверное, никогда не страдаешь от жажды?

– Не страдаю, – согласился Эрхал. – Мне не нужна вода, как вам, для поддержания жизни. Я вообще могу никогда не пить.

– Зачем же пьешь? – удивился Темьян. – Ты очень даже не прочь приложиться к кувшинчику с вином, я же видел.

– Так то с вином. Я пью, чтобы наслаждаться вкусом и… скажем так, ощущениями. А вода как таковая мне не нужна. Я и есть вода.

– Да, полезная у тебя стихия, – сделал вывод Темьян. – Самая лучшая из стихий!

– Есть и другие, не менее полезные стихии, – заспорил Эрхал. – Например, если бы я был Повелителем Воздуха, то смог бы летать.

– Эк удивил, – усмехнулся Темьян. – Вот я не Повелитель Воздуха, а летаю.

– В облике Дракона, – уточнил Эрхал.

– А какая разница?

– Да, в общем, ты прав, никакой. Ладно, ты меня убедил. У меня и в самом деле самая лучшая из стихий! – маг засмеялся, Барс зафыркал, и даже Аль не удержался от улыбки.

После еды Эрхал задал-таки вопрос, которого уже давно ждал Должник:

– Аль, а как мы сможем выбраться из Ямы?

– А что такое Яма? – тут же влез Темьян.

– Я не знаю, – пожал плечами Должник.

– Не знаешь, как выбраться, или не знаешь, что это такое? – уточнил Эрхал.

– Второе, – ответил Аль.

– Как же тогда тебе удалось выкопать ее в Степи? – вытаращил голубые глаза маг.

– У меня в приказе стоит: «Вывести амечи по имени Эрхал из Скользящих Степей». Когда я оказался здесь, ты находился на волосок от гибели. Спасти тебя можно было, только запихав в этот мешок, или, как ты ее называешь, Яму. Значит, я умел это делать.

– А если, чтобы выполнить приказ, тебе понадобится взлететь? – попытался съехидничать Темьян.

– Значит, я смогу летать, – совершенно серьезно ответил Аль.

– Угу, – растерянно протянул Барс. – А что же дальше? Как нам… э… выкопаться из Ямы?

– По-моему, никак, – ответил Аль и вопросительно посмотрел на мага.

– Да, ты прав. Я ни разу не слышал, чтобы из Ямы выбирались, – кивнул тот.

– Да вы чего? – поразился Темьян. – Нам что же теперь, поселиться здесь навечно?

– Ну, навечно вряд ли удастся. Яма – очень неустойчивое образование, – сказал Эрхал.

– И что означают эти умные слова? – прищурил черные глаза Барс.

– Яма станет «засыпаться», – пояснил Эрхал. – Начнет испаряться воздух. Окружающие нас птички-елочки-белочки будут постепенно исчезать. Да и весь пейзаж станет… как бы так сказать… стираться, пока не исчезнет совсем…

– Вместе с нами? – уточнил Барс.

– Я оставил снаружи маячок, – перебил Аль. – Как только закончится магическая буря, нас выкопают…

– Кто? Трагги?

– Может, и трагги, – согласился Аль. – Но выкопают обязательно. Иначе и быть не может, я же должен вывести тебя из Скользящих Степей, а Должники в любом случае выполняют приказ.

– Нам повезло, что ты с нами, – совершенно искренне мурлыкнул Барс.

У Аля внезапно потеплело на душе. Как хорошо, что до выполнения третьего приказа, «Убить!», еще целая уйма времени!

– Чем займемся? – спросил Эрхал.

– Будем ждать, – ответил Аль.

Темьян воспринял его слова как приглашение задавать вопросы и тут же спросил:

– Аль, а ты видел, как выглядит вход в Тоннель Зла?

– Нет. Его невозможно увидеть. Весь мой родной мир – один гигантский зев Тоннеля.

– А есть другие входы-выходы?

Аль пожал плечами, Эрхал ответил за него:

– Точно неизвестно. Но, говорят, их довольно много, и они постоянно растут. Если все отдельные ростки Тоннеля соединятся между собой и при этом образуют магический символ – пентакль, – то во Вселенной наступит Эра Развоплощения.

– А это хорошо или плохо?

– Кто ж знает. Но, судя по тому, что пока из Тоннеля лезет только всякая мерзость, вряд ли стоит ждать от Эры Развоплощения что-либо хорошее. Кстати, кольцо дейва-Змееносца имеет форму змея, кусающего себя за хвост, – символ разорванного круга. Пока хоть в одном месте Тоннель разорван, у всех живущих остается шанс.

– Тоннель, Творец. Откуда они взялись? – спросил Темьян.

– Понятия не имею, – отозвался Эрхал.

– И я не знаю, – искренне ответил на взгляд Барса Аль.

Эрхал тоже посмотрел на Аля, в очередной раз пытаясь безуспешно разглядеть его глаза, и сказал:

– Кстати, сила Должников имеет очень необычную природу – чуждую нашей Вселенной. Считается, что она идет из Тоннеля. Именно поэтому ничто не в состоянии помешать вам выполнить приказ.

Аль промолчал, хотя мог бы сказать, что амечи заблуждается. Ему, как и всем остальным, неизвестна главная тайна Должников – в чем же на самом деле кроется источник их безграничной мощи…

«Основа вашей силы – знание, – говорил Должникам Наставник. – Как только вам откроется суть предмета, человека, заклинания или целого мира, вы сможете разрушить его. Или, напротив, – починить, вылечить, улучшить, исправить. В общем, изменить так, как сочтете нужным. Вам недоступно лишь одно – воскрешать. Но такого, как правило, и не требуется».

«И как нам добраться до этой сути? Как узнать ее?» – уточнили Должники.

«Не беспокойтесь. В нужный момент знание само придет вам в голову».

«А если нет?»

«Тогда вам придется туго, – признался Наставник. – Без знания не будет и силы. Но ничего подобного не случится. За все прошедшие тысячелетия ни разу не бывало такого. Знание приходит всегда. Как и сила».

«А откуда она берется? Из Тоннеля?»

«Нет. Вернее, посторонние думают, что это так. На самом деле источник и знания, и силы находится в нашей Вселенной».

«И что же это?»

«Жизнь. Все те, кто дышит, ходит, ползает, бегает, летает, растет. Люди, звери, цветы, деревья и птицы. Именно они дают вам безграничную силу…»

«Убивать?..» – перебил Наставника Аль.

«Что ты сказал?» – переспросил тот.

«Я говорю, что Жизнь дает нам силу, чтобы убивать? Ведь Должникам чаще всего отдают именно такой приказ. Выходит, мы получаем силу от Жизни, чтобы служить Смерти. Да?..»

…Должник улыбнулся воспоминаниям. Тот разговор-урок состоялся около двадцати лет назад. И именно тогда Аль ри Эстан впервые увидел на лице своего невозмутимого Наставника растерянность…

3

Все трое дремали, когда внезапно их разбудил рокот барабанов – видно, снаружи кто-то стал раскапывать Яму.

Вскоре пасторальные березки сменились серым, тусклым маревом безвременья. Аль, Эрхал и Темьян-Барс внезапно оказались в центре обнесенного кострами круга. Кроме них в огненном кольце находились еще несколько барабанщиков.

Должник машинально поправил смявшуюся, выбившуюся из штанов рубаху и с любопытством уставился на барабанщиков. Лица угрюмые. С точки зрения художника, может, и красивые, но странной, озлобленной красотой.

Аль недоуменно пожал плечами. У Должников тоже жизнь не сахар. Дерьмовая, прямо скажем, жизнь – в ежеминутном ожидании приказа, после которого не возвращаются. И все же умеют смеяться Должники. Радоваться солнцу и близости с девушками. Умеют дурачиться и разыгрывать друг друга. В общем, ценят каждый прожитый день. И непонятно Алю, чего такого страшного должно приключиться с людьми, чтобы они дошли до подобного состояния мрачности, как эти барабанщики.

И ладно, если б только они. Такие же лица были у всех мужчин и женщин, стоявших за пределами круга из костров.

Одежда присутствующих тоже вызвала недоумение Должника. Представители обоих полов носили нечто вроде коротких свободных платьиц.

«Туника, – пришло на ум Алю ри Эстану название такой одежды. – А мужчины и женщины и есть те самые трагги, или люди-однодневки, о которых говорили Эрхал и Темьян».

Наставник оказался прав – знание и в самом деле пришло на помощь Должнику. Алю вдруг показалось, что оно было с ним всегда, что он родился на свет с полным, абсолютным знанием. Но в течение первого года своей жизни все забыл. И вот теперь, в нужный момент, припомнил вновь. Правда, лишь то, что могло помочь или помешать выполнить задание Змееносца.

Сам того не замечая, Аль понимал и легко изъяснялся на чужих языках. На саарском они разговаривали с Эрхалом и Темьяном в Яме, теперь же Должник воспринимал речь трагги, как родную.

Поскольку люди-однодневки могли оказаться помехой, Аль вообще «вспомнил» о трагги очень многое. Видел слабые и сильные стороны каждого из них. Знал, каковы они в бою. Как лучше противостоять им, куда бить и как защищаться.

«Если понадобится, я смогу расправиться со всем племенем сразу, причем тысячами разных способов», – осознал Аль.

Но пока такая задача не стояла.

Должник продолжал с интересом оглядываться вокруг и вскоре пришел к выводу, что эти трагги – очень странные люди. Подчеркнутая мрачность лиц. Чудная одежда, тем более для мужчин. Мужчины должны носить штаны и рубахи, а не эти легкомысленные туники, которые и женщине-то надевать зазорно.

От толпы отделился жрец, миновал огненный круг и подошел к Темьяну. Встал рядом и заговорил гортанным, полным торжества голосом, обращаясь к соплеменникам:

– Зверь победил пять стихий, не уронив на землю ни капли своей крови. Провозглашено – он избранный!

Жрец поворачивался в разные стороны и повторял снова и снова эти слова. В ответ неслись восторженные крики толпы:

– Зверь!.. Победил!.. Избранный!..

– А я? – тихонько спросил у жреца Эрхал.

– А ты – нет. Тебя ранили во время боя сартавви. Тогда архимаг Живицы еще был жив, – не разжимая губ, прошипел жрец.

Эрхал вздохнул, как показалось Алю, с облегчением.

В круг костров ворвались мужчины и женщины. Окружили Барса плотным кольцом, оттеснив жреца, Эрхала и Аля в сторону, и принялись громко восклицать что-то невразумительно-восторженное.

Они старались прикоснуться к Темьяну-Барсу, а затем падали перед ним на колени, кланялись, утыкаясь лбами в серый туман, словно молились.

Некоторые неумело плакали, размазывая по щекам редкие слезинки, а другие, напротив, пытались улыбаться. Но улыбки получались у них еще хуже, чем слезы, и Аль вдруг отчетливо осознал, что эти люди сейчас впервые в жизни выказывают столь непривычные и несвойственные им эмоции.

Барс от происходящего совсем ошалел – сидел, разинув пасть, вывалив розовый язык, и растерянно смотрел на царящую вокруг него суету.

Жрец, единственный из трагги, не участвовал в столпотворении. Он застыл поодаль, скрестив руки на груди, надменно вздернув подбородок и, как обычно, глядел поверх голов. Его осанка не потеряла величия, как и положено вождю, но Аль явственно разглядел подозрительный блеск в его глазах. Жрец, несомненно, разделял чувства людей своего племени и сдерживал собственные бьющие через край эмоции из последних сил. Видно, победа Темьяна значила для трагги очень много.

Жрец почувствовал взгляд Должника, но не снизошел до ответного. Напротив, его лицо словно закаменело, а губы сжались в нитку.

– Чужакам лучше выйти из круга, – прошипел жрец, явно адресуясь к Алю и Эрхалу.

– Пойдем, – маг потянул Должника за рукав, – постоим возле вон того костерка.

– А Темьян? Он разве для них не чужак?

– Сейчас – нет, – усмехнулся в ответ Эрхал. – Темьян сейчас для трагги самое почитаемое существо на свете. Он – бог! Они за него жизни готовы отдать. Конечно, это все только до тех пор, пока не завершен Ритуал. А потом Темьян снова превратится в «недостойного чужака», и те самые трагги, которые сегодня падают перед ним на колени, завтра будут его откровенно презирать и втаптывать в грязь.

– Как-то это все… неправильно, – покрутил головой Должник. – Так нельзя обращаться с людьми. Сперва возвеличивать до небес, а потом выкидывать на помойку.

– Ничего не поделаешь, Аль, такова участь всех богов и кумиров. И Темьян не станет исключением. Как только в нем минет надобность, его предадут забвению.

– А как же обыкновенная благодарность? Вы же с ним рисковали жизнью, чтобы помочь им.

– Благодарность, – хмыкнул Эрхал, глядя на жреца. – Такого слова нет в лексиконе трагги.

– Ты прав, амечи, – тихим, дрожащим от напряжения и сдерживаемой ярости голосом ответил жрец. – Прав! У трагги нет времени на разные глупости… Вы, существа, живущие так долго, что успеваете познать скуку и тоску, разве вы способны понять, каково это – каждую ночь закрывать глаза, не зная, откроешь ли их поутру? У трагги возраст определяется не годами, а пробуждениями. Дети, пережившие свое четырехтысячное пробуждение, считаются совершеннолетними, а ведь им нет и одиннадцати лет! В этом возрасте человеческие дети, да и дети остальных рас, только начинают взрослеть, а трагги уже считаются вполне зрелыми: мальчики становятся воинами, а девочки вынашивают первенцев… Мы считаем каждый прожитый день… Вот мне тридцать два года, и, по меркам трагги, я древний старик. Я пережил 11 686 пробуждений, прожил 11 685 дней и могу подробно описать каждый из них. Каждый! А кто из вас способен точно вспомнить, что он делал, ну, скажем, в первый день зимы прошлого года? А два года назад?

Жрец вперился горящим взглядом в Эрхала. Маг низко опустил голову, внимательно разглядывая туман под ногами. Трагги перевел взор на Должника.

Аль с трудом поборол желание взглянуть жрецу в глаза, чтобы войти в соприкосновение с его судьбой и попытаться помочь. Но он вспомнил слова Наставника: «На свете очень много боли и слез, а вас, Должников, мало. Как ни старайтесь, вы не сможете взять на себя все горе Вселенной. Даже ваших – безграничных – сил не хватит на всех. Поэтому не отвлекайтесь, не смотрите по сторонам, а спокойно и целеустремленно выполняйте свой приказ. Помните – это для вас единственно важное».

Аль привычно прогнал ненужную жалость и невольно усмехнулся, подумав, что в лексиконе Должников тоже нет места некоторым словам. Состраданию, например…

Жрец словно прочитал его мысли. Горькая улыбка скользнула по губам тридцатидвухлетнего старика. Он отвернул голову и заговорил очень тихо. Приходилось напрягать слух, чтобы расслышать:

– Пробуждение… Я расскажу вам, что это такое… Первый миг жизни, первое биение сердца, первый вдох… Знаете ли вы, как бывает сладок воздух? Ты дышишь и не можешь надышаться. Ты лежишь, не открывая глаз, впитываешь звуки и запахи жизни. И ты счастлив оттого, что жив, что тебе предстоит еще один такой длительный и насыщенный день… Да, ты счастлив в первый момент… А потом приходит страх. Нет, не страх – ужас. Тебе придется открыть глаза и увидеть тех, кто не проснулся. Твоих близких. Любимых. Единственных…

Жрец издал странный сдавленный звук и замолчал, прижав руку к горлу, как будто стремился удержать, загнать внутрь рвущийся наружу крик.

Эрхал и Аль молчали, понимая, что любые слова окажутся фальшивыми. Лишь молчанием они могут выказать свое сочувствие и понимание.

И жрец принял сочувствие чужаков. Он так и не взглянул в их сторону, но его черты разгладились, а голос налился прежней силой.

– Пора завершать Ритуал Судьбы, – зычно провозгласил он, направляясь в центр священного круга.

Толпа расступалась перед ним, гомон смолкал, мужчины и женщины поднимались на ноги и отступали за границу костров. Рядом с Темьяном остался один лишь жрец. Вновь зарокотали барабаны. Барс стал обретать человеческие формы, превращаясь в молодого огромного светловолосого обнаженного парня.

– Пусть принесут одежду! – завопил Темьян, хватая жреца за руку.

Тот мягко отстранился:

– Чуть позже, Зверь. А пока ты должен выполнить свой долг.

– Это что еще? – нахмурился Темьян.

– Зачать ребенка с женщиной нашего племени.

– Прямо сейчас, что ли? Мне нужно помыться и…

– Нет! Мыться тебе нельзя. На тебе следы побежденных стихий. Ты должен вначале довершить Ритуал.

Темьян начал злиться:

– На мне следы не только побежденных стихий. На мне грязь, кровь и пот. Я не могу в таком виде прикасаться к женщине!

– Ты должен выполнить свой долг! – повысил голос жрец.

– В таком виде ни за что! – отрезал не проникшийся важностью момента Темьян.

Жрец вытаращил на урмака побелевшие от бешенства глаза и сжал кулаки:

– Ты будешь делать то, что положено! Иначе…

– Меня не волнуют твои угрозы. Или мне дадут помыться, или пусть ваша девушка ищет себе другого… хм… жеребца-производителя, – насупился Темьян.

Жрец побагровел:

– Своей базарной перепалкой ты оскверняешь Ритуал! Ученик Бога дал слово, что если я отвечу на его вопросы, то вы оба – и ты тоже! – примете участие в Ритуале. И сделаете все, чтобы довести его до конца. Он дал слово!

– Ну да… Но что плохого, если я завершу Ритуал, будучи чистым? – сбавил тон Темьян. – Я же не отказываюсь, но пойми и меня.

– Все должно остаться как есть, – отрезал жрец. – Ты готов сдержать данное Учеником Бога слово?

– Готов, – сдался Темьян. – Куда мне идти? Где там ваша красотка?

– Никуда идти не надо. Все произойдет здесь – в священном круге под бой барабанов.

– Это как – здесь? – взревел Темьян. – В чистом, можно сказать, поле? Когда толпа зрителей вокруг?

– Ты опять начинаешь? – в свою очередь взорвался жрец. – Тебе что, трудно сделать все как положено: быстро и молча, сохраняя на лице подобающее случаю выражение?

– И какое же, по-твоему, подобающее? – попытался съехидничать Темьян.

– Торжественное! – разозлился жрец. – Ты не похоть свою тешишь, а Ритуал исполняешь!

– Похоть, – тяжко вздохнул Темьян. – Знал бы обо всем раньше, ни за что не согласился бы участвовать. Ладно, я могу поговорить с Эрхалом?

– Только быстро, – предупредил жрец.

Темьян подошел к Повелителю Воды. Аль отметил про себя, что нагота перестала смущать оборотня. Впрочем, по сравнению с тем, что ему предстоит…

– Ну и что это значит, Эрхал? – выдвинул претензии Темьян.

– Я же говорил, что нужно будет переспать с девушкой-трагги, – пожал плечами коварный амечи.

– Только ты забыл уточнить, что делать это придется при всех! Да еще под дурацкий бой барабанов. И мне не дали помыться!

– Тебе станет легче, если я скажу, что и сам не знал всех подробностей? – ответил Эрхал, и Алю показалось, что он соврал.

– И что мне теперь делать? – жалобно спросил Темьян.

– Выполнять Ритуал, – ответил Эрхал.

– Аль! Ну, хоть ты сделай что-нибудь.

– Не, Темьян. Что я могу? Заменить тебя? Так они не позволят. – Должник изо всех сил старался спрятать улыбку. Очень уж смешно было смотреть на растерянного, всклокоченного урмака, которому предстоящая близость с женщиной казалась настоящей катастрофой. Впрочем, сам Аль не хотел бы сейчас оказаться на его месте.

– Слушай, Темьян, ты чего так перепугался-то? – удивился Эрхал. – От тебя не потребуют ничего такого, чего бы ты не делал раньше. Разве что зрители. Но девушку ты выберешь сам, любую из племени, на свой вкус…

– Да не смогу я! – перебил оборотень. – Как ты не понимаешь? Зрители, барабаны… У меня не получится не то что кончить, но даже и начать.

– Вот ты о чем. Об этом не волнуйся. Помнишь, как нас готовили к Ритуалу? Тот барабанный бой, от которого сила кипела в жилах. Будет все очень похоже. Ты почувствуешь такое возбуждение, что забудешь и о зрителях, и обо всем на свете.

– Вы скоро там? – проявил нетерпение жрец.

Темьян покосился на него и тяжко вздохнул.

– Тебе понравится, вот увидишь, – подбодрил урмака Эрхал. – Это станет одним из самых ярких моментов в твоей жизни.

Темьян недоверчиво покачал головой и нехотя поплелся к жрецу. А Эрхал повернулся к Должнику:

– Аль, ты можешь мне дословно пересказать приказ?

– Конечно. Секрета здесь нет. Приказ: «Вывести амечи по имени Эрхал Повелитель Воды из Скользящих Степей».

– Куда именно вывести?

– Все равно. На этот счет четких указаний Змееносец не давал. А что? У тебя есть пожелания?

– Хорошо бы поближе к Кротасу.

Аль кивнул с деланым безразличием. Он сказал магу полуправду. В первом приказе и впрямь не имелось указаний, куда именно надо вывести амечи. Просто из Скользящих Степей, и все. Но второй приказ гласил: «Доставить Эрхала в Кротас». Поэтому Аль внутренне обрадовался, что воля Змееносца и пожелания самого амечи совпадают.

– Сделаем, – пообещал подопечному Аль. – К Кротасу, так к Кротасу. Как только Темьян будет в состоянии, мы уйдем.

– А трагги? – засомневался амечи. – Не думаю, что они согласятся отпустить нас.

Аль в ответ дернул себя за мочку уха и выразительно усмехнулся.

– Ну что? – после паузы спросил Эрхал. – Проявим деликатность и пойдем в шатер? Или ты хочешь остаться и посмотреть?

– Я есть хочу, – честно признался Должник. – Не знаешь, здесь где-нибудь можно раздобыть приличный ужин?

– Думаю, можно, – откликнулся маг. – Пойдем.

4

После сытного ужина Аль ри Эстан мирно спал в одном из шатров, когда снаружи раздались громкие крики. Должник вскочил на ноги, машинально отметив, что Эрхала в шатре нет. Внутренний голос подсказывал Алю, что с его подопечным все в порядке. И все же Должник отправился на поиски. Пошел на крики и вскоре наткнулся на толпу, обступившую один из шатров. Среди трагги стоял Темьян, уже облаченный в такую же неприличную тунику, как и на окружающих.

– Что происходит, Темьян? – спросил Аль. – Им не понравилось, как ты ублажал их красотку?

– Дело не в этом. Просто она сейчас спит. Вернее, спала, пока эти идиоты ее не разбудили.

– Что-то я не пойму, в чем проблема?

Темьян почесал белобрысую макушку, прикидывая, как точнее объяснить.

– После… хм… окончания Ритуала я пошел в шатер, и Кирия пошла со мной…

– Кто?

– Та девушка, с которой мы… это… выполняли Ритуал.

– А-а-а… Она попросила добавки, – фыркнул Аль. – Ненасытная какая. Небось заездила тебя в конец…

– Не надо, – перебил Темьян. – Она хорошая. Не стоит над ней смеяться.

– Да ладно тебе, я же шучу. – Аль примирительно похлопал урмака по плечу. – Так что произошло и где Эрхал?

– Он там, в шатре, со жрецом и Кирией.

– Ей что, тебя показалось мало? – не удержался Аль. – На групповуху девушку потянуло. Во вкус вошла…

– Это не смешно, – Темьян нахмурился и поиграл желваками.

– Ну, извини, – Аль стал серьезным. – Так что они там делают втроем?

– Я же говорю. Мы с ней пошли в шатер, а потом… ну, она заснула. И я заснул. Проснулся от воплей жреца. Он орал над нами и размахивал руками.

– А потом что?

– На его крики сбежалась толпа. К счастью, пришел Эрхал. Они со жрецом выгнали нас всех наружу, а сами остались с Кирией.

Аль прислушался. Внутри, в шатре, было тихо.

– Да, Темьян. Наверное, тебе не следовало притрагиваться к ней потом, после Ритуала.

– Я же не знал. Да и Кирия сама предложила.

Тут полог раздвинулся, вышел жрец. Толпа притихла. Жрец обвел всех присутствующих странным взглядом, задержался на мгновение на Темьяне и провозгласил:

– Проклятие еженощной смерти исчезло! Мы, трагги, обрели дар сна!

После его слов воцарилось молчание. Стоящие вокруг люди впали в оцепенение. Алю внезапно показалось, что его окружают статуи – так недвижно они стояли. А серое марево словно придвинулось, тишиной забиваясь в уши и вызывая дикое желание закричать, чтобы расколоть скорлупу неподвижности и безмолвия.

Обстановку разрядил Эрхал. Он тоже вышел из шатра и, не обращая внимания на странное поведение окружающих, громко сказал, обращаясь к урмаку:

– Ты молодец, Темьян. Все получилось даже лучше, чем ожидалось. Ритуал удался – трагги избавились от проклятия. Теперь все они могут разойтись по шатрам и спокойно уснуть – впервые в жизни! А ты, если хочешь, иди к Кирии.

– А она сама не против?

– Наоборот. Она зовет тебя.

– Тогда я пошел. За завтраком увидимся, – повеселел урмак и скрылся в шатре.

Трагги наконец очнулись от ступора. Они окружили жреца и загомонили вопросительно-восторженно.

Эрхал зевнул.

– Аль, ты как насчет того, чтобы продолжить сон? Вернемся в свой шатер?

– Ага. Только объясни, что все-таки произошло.

– Понимаешь, удачным ли оказался Ритуал, трагги должны были узнать только девять месяцев спустя, после рождения ребенка Темьяна. Если ребенок смог бы спать, а не умирать по ночам, значит, первый шаг на пути избавления от проклятия был бы сделан. Этот ребенок вырос бы и заимел своих детей, которые тоже умели бы спать и которые в свою очередь становились бы родителями. Так, несколько поколений спустя, произошло бы обновление. Как видишь, процесс долгий, рассчитанный на столетия. И вдруг произошло чудо – Кирия после бурных отношений с Темьяном уснула. Не умерла, а уснула! Впервые в жизни! Она сама, а не ее ребенок.

– Значит, Темьяну каким-то образом удалось снять проклятие уже с нынешнего поколения трагги?

– Вот именно, Аль. Вот именно. Не представляю, как ему это удалось…

– Молодец парень. Вот это, я понимаю, сила, – восхищенно покрутил головой Должник.

– Нет, – задумчиво покачал головой Эрхал. – Сила здесь совершенно ни при чем. Все дело в… впрочем, я и сам не знаю в чем. – Он помялся. – Знаешь, с такой легкостью снять настолько мощное проклятие может только…

– Кто?

– Тот, кто сам и наложил его.

– Темьян наложил проклятие на трагги? – Аль непонимающе взглянул на Ученика Бога. – Поправь меня, если я ошибаюсь, но проклятию уже несколько десятков столетий, а Темьяну что-то около двадцати пяти лет.

– Ровно двадцать пять, – кивнул маг. – Он родился в 4475 году нынешней юты. Этот факт не подлежит сомнению.

– Тогда…

– Не знаю, – перебил Эрхал. – Я и сам ничего не могу понять!

5

Некоторое время спустя Должник, маг и оборотень собрались уходить из Скользящих Степей. Но «гостеприимные» трагги не собирались так просто отпускать их – троицу окружила толпа мрачных, ощетинившихся оружием воинов во главе со жрецом.

– Тебе лучше отпустить нас, жрец, – сказал Эрхал.

– Мы благодарны вам за Ритуал, но я не обещал взамен свободу. Вы получили свою плату вперед. Теперь мы в расчете. И вы по-прежнему наши пленники.

– Мы все равно уйдем, жрец. Прикажи своим воинам убрать оружие.

– Если понадобится, мы убьем вас, но без разрешения хозяев вы не покинете Степи, – отрезал трагги.

Эрхал посмотрел на Должника. Аль пожал плечами и вышел вперед.

– Только не убивай их, – полетел ему вслед умоляющий шепот Темьяна.

Аль задумался. Можно и не убивать. Что бы такое придумать… Ага, есть!

Внезапно лицо ближайшего воина перекосило в дикой гримасе. Он издал сдавленный звук:

– Х-ха!

Остальные тоже стали издавать странные звуки, то ли кашель, то ли еще что-то очень знакомое…

Воины-трагги во главе со жрецом кашляли и давились… смехом! Выпускали из рук оружие и сгибались пополам от безудержного веселья. И с каждым разом издаваемые ими звуки все больше и больше походили на нормальный человеческий смех. Они хохотали, наслаждаясь новыми для них и такими приятными ощущениями, совсем позабыв о пленниках.

– Можем уходить, – сказал Аль. – И я никого не убил.

Темьян подмигнул Должнику и дружески хлопнул его по плечу, а Эрхал улыбнулся и сказал:

– Да ты, я вижу, в своем деле настоящий мастер.

Аль от этих слов вдруг немного смутился, ему стало очень приятно.

6

Вскоре шатры трагги остались позади. И сразу Скользящие Степи приняли свой истинный облик – бескрайнее море вымахавшей по пояс травы, пологие холмы и редкие островки леса.

– Куда дальше? – Эрхал посмотрел на Аля.

– Прямо пойдем, – Должник первым окунулся в колышущееся море ковыля.

Эрхал помедлил, не торопясь следовать за ним.

– Ты чего? – спросил Темьян.

– Понимаешь, выбраться из Степей не так-то просто. Зайти – легко, а вот выйти… Можно годами ходить по кругу, а выхода так и не найти.

– Но, Аль же знает, куда идти.

– Надеюсь… Ладно, пойдем за ним, – решился Эрхал. – Доверимся знаменитому чутью Должника…

Он не договорил – солнце внезапно закрыла тень.

Все трое остановились, задрали головы, разглядывая огромную бесформенную тучу, которая взялась неизвестно откуда и перекрыла половину чистого синего неба. Ее середина была черной и казалась бездонной, а по краям шла широкая кайма сверкающих молний. Из-за них края тучи окрасились в бледно-лиловый цвет.

– Как губы мертвеца, – пришло Алю на ум сравнение. – А середина тучи – будто его глотка.

Эрхал вздрогнул:

– Что ты сказал?

– В точку попал. Да? – догадался Должник.

– У нас снова неприятности, – констатировал Темьян. – И почему я не удивлен… Так что это за новая напасть?

– «Глотка мертвеца» – заклинание из запрещенной магии Смерти, – пояснил Эрхал, не сводя с тучи задумчивого взгляда. – Такого не было с самого Начала Времен. Или еще раньше! Я вообще не думал, что это возможно на самом деле! Учителя рассказывали о «Глотке мертвеца» как о мифе – байке, страшилке.

– Так чего ж мы стоим? Не пора ли уносить ноги? – разумно предложил Темьян.

– Бесполезно, – Аль проследил взглядом от тучи до Эрхала. – Заклинание привязано. Оно последует за нами.

– За мной, – поправил амечи.

– За тобой, – согласился Должник. – Кто-то очень не хочет, чтобы ты покинул Скользящие Степи живым.

– Это точно. Темьян, а ты уходи, – предложил Эрхал.

– Да, в самом деле, спасайся, – поддержал мага Должник.

– Вместе пойдем, – отрезал урмак. – Давайте, пошевеливайтесь. Не стойте столбами. Может, заклинание по дороге отстанет?

– Вряд ли. Больше того, как только тронемся с места, оно нападет, – пробормотал Эрхал. – Но интересно, кто же сумел сотворить такую штуку, да еще в Скользящей Степи? И почему Степь стерпела? Вон за одну мою крохотную змейку какую бурю устроила. А тут!..

– Может, это трагги постарались? – предположил Темьян.

– Нет, – отрезал Эрхал. – Ни трагги, ни амечи, ни дейвам магия Смерти неподвластна.

– Тогда это дело рук Творца. – Темьян вспомнил слова погибшего архимага Живицы. Урмак посмотрел на тучу с уважением и опаской и добавил: – Настоящий Творец, из «Сказания».

– Ротран его раздери, – выразил свои эмоции амечи.

– Пожалуй, мне лучше обернуться Барсом, – решил урмак. – Эрхал, прихвати с собой мою тунику, а то придется мне потом бегать голым.

Маг коротко кивнул и сунул легкомысленное одеяние урмака за пазуху.

– Так что будем делать? – спросил обернувшийся Барс.

– Понятия не имею, – признался амечи. – А ты, Аль?

Должник промолчал, прислушиваясь к себе. К своему удивлению, он не обрел знания ни о самом заклинании «Глотка мервеца», ни о том, как же ему противостоять. Аль ощущал сейчас какую-то странную глухоту, будто ему заткнули… не уши, а нечто глубинное – доступ к тому самому источнику абсолютных знаний, откуда Должники черпают свою безграничную силу.

Аль растерялся. «Наставник говорил, что такое невозможно. И все же оно произошло. Именно со мной! При исполнении первого же – самого легкого – приказа. Почему?! Потому что из меня вышел плохой Должник? Или Скользящие Степи виноваты? Как-никак аномальная зона – полюс Силы…»

– Попробуем выбраться из Степей, – вслух предложил Должник.

– Ну, тогда готовьтесь, – предупредил Эрхал. – Сейчас нам мало не покажется.

– А что конкретно произойдет? – уточнил Аль.

– Как тебе сказать… По сути, «Глотка» – это портал. И кто из него появится, одному Ротрану известно.

– Скоро мы тоже это узнаем, – фыркнул Темьян-Барс. – Ну, что? Пошли потихоньку?

Эрхал промолчал. Алю вдруг показалось, будто амечи чего-то недоговаривает. Не хочет пугать или и сам не уверен в правильности сведений? Все-таки он слышал о «Глотке мертвеца» лишь из чужих рассказов. А те не отличаются точностью, ведь о магии Смерти вообще почти ничего не известно. Это миф, легенда. Страшилка, по выражению самого Эрхала…

– Пошли, – поторопил товарищей Темьян.

Они сделали с десяток шагов, настороженно поглядывая на тучу, но та висела по-прежнему неподвижно, этаким инородным пятном, словно пресловутый вход в Туннель Зла.

– Эрхал, может, ты ошибся? – высказал общую надежду Темьян. – Наверное, это вовсе не «Глотка»…

Слова застряли у него в горле – туча внезапно еще больше увеличилась в размерах. Теперь она закрывала почти все небо. Цвет ее тоже изменился. Она посветлела, мертвенные «губы» раздулись. Черной оставалась только середина тучи, где зияла та самая глотка. Из нее вдруг посыпались гигантские градины. Огромные, в человеческий рост, они походили на хрустальные шары. Или яйца чудовищной птицы. Град сыпался из «Глотки мертвеца» прямо на головы мага, Должника и оборотня, будто выцеливая.

– Берегись! – Барс гибкой тенью заметался из стороны в сторону, увертываясь от хрустального камнепада.

Аль и Эрхал последовали его примеру, но им пришлось гораздо тяжелее, чем урмаку. Человеческие ноги путались в высокой траве, спотыкались о неровности почвы. От ударов шаров содрогалась поверхность. Хрустальные глыбы выбивали воронки, фонтанами разбрасывая пучки травы и комья земли, а затем застывали неподвижно, словно засыпали.

Аль ясно ощущал исходящую от приземлившихся шаров угрозу, словно они и впрямь были яйцами, из которых вот-вот вылупится нечто…

Но пока было не до неподвижных шаров – успеть бы увернуться от их летящих собратьев.

Эрхал горько пожалел, что не может пользоваться в Скользящих Степях магией Высших. Иначе можно было бы стоять на месте и отбивать шары в сторону «Воздушным кулаком». А так приходилось скакать по полю взбесившейся лягушкой, играя в салочки с падающей смертью.

Шары со свистом рассекали воздух. Один едва не расплющил Эрхала. Ученик Богов чудом успел отпрыгнуть прочь, но споткнулся, не удержался на ногах и упал, с размаху зарываясь в пушистые метелки ковыля. Сверху его уже накрывала тень очередного неумолимо приближающегося шара. Надо откатиться в сторону. Но внутренне Эрхал четко осознал, что не успеть – хрустальная махина вот-вот раскроит ему череп…

Внезапно шквальный порыв ветра ударил сбоку по шару, сбивая его прочь.

– Аль, нет! – запоздало закричал Эрхал.

– Почему? – удивился Должник. Он вновь вскинул руку, готовясь отбить в сторону очередной шар.

– «Воздушный кулак» – из арсенала Высших… Нельзя! – торопливо пояснил амечи. – Степи ответят бурей!

– Не ответят. – Аль один за другим отбил прочь еще два хрустальных «яйца». – Это не магия Высших. Да и вообще не магия…

Эрхал недоуменно уставился на Должника, благо теперь можно было, наконец, остановиться, не опасаясь превратиться в кровавый блин: Аль шквальными порывами ветра ловко расшвыривал все шары в стороны. Амечи внимательно наблюдал за действиями Должника, и его недоумение постепенно сменилось задумчивостью.

К ним присоединился Темьян. Сел на безопасный пятачок возле Эрхала и укоризненно взглянул на Должника:

– Ты чего, раньше так сделать не мог?

– Нет, – отрезал тот.

– Почему?

– Вот пристал… Не сообразил я сразу, – нехотя признался Аль. – И только когда Эрхал сказал про «Воздушный кулак»…

– Я не говорил, – перебил амечи. – Я подумал.

– Разве? – искренне удивился Должник.

Эрхал искоса поглядел на него и сменил тему:

– То, что ты сейчас делаешь, действительно не «Воздушный кулак». Хотя, конечно, похоже… Это вообще не заклинание.

– А что же? – заинтересовался Темьян.

– Чистая стихия. Обычный ураганный ветер. И совсем не магический. Похоже, Алю удалось как-то усилить тот легкий ветерок, который дует над Степями. Причем усилить без всякой магии.

– Естественно, без магии… – Должник сделал паузу, отбрасывая очередной шар. – Я ж не маг.

Эрхал некоторое время внимательно наблюдал за действиями Должника.

– Думаю, Аль получает в нужный момент в свое распоряжение ту стихию, которая оказывается под рукой. Уверен, если бы рядом была река или хотя бы родник, то он бы смог управляться и с моей стихией также виртуозно.

Хрустальный камнепад, наконец, прекратился. Эрхал, Темьян и Аль застыли, настороженно поглядывая на «Глотку мертвеца». Она вновь уменьшилась в размерах, будто выпуская из плена кусочек чистого неба и яркого солнца.

– Неужто все? – спросил урмак.

– Боюсь, это было только начало. – Эрхал оглядел поле, сплошь усеянное хрустальными шарами, и перевел взгляд на чернеющую над головой «Глотку мертвеца».

Аль молча согласился с ним – эта черная туча не нравилась ему категорически.

– Пошли отсюда, – предложил Должник.

– Аль, может, ты нас перенесешь из Степей куда-нибудь подальше, и всего делов? – оживился Барс.

– Не могу, – покачал головой Должник.

– Не можешь перенести или снова не можешь сообразить как? – подколол Темьян. – Так я тебе подскажу: открой портал перемещения.

– Отстань, – раздраженно буркнул Аль.

Он не мог сейчас открыть портал, хотя и сам не понимал почему. Ведь еще несколько дней назад ему это удалось – в Скользящие Степи Аль попал, как раз пройдя через портал по межмировому туннелю. Но эта способность сразу исчезла, Ротран его знает почему.

– Думаю, это «Глотка» блокирует твою силу, Аль, – внезапно сказал Эрхал. – Магия Смерти может и не такое…

– Смотрите! – перебил его Темьян.

Шары начали сминаться, менять форму, преобразовываться. И вскоре на месте хрустальных глыб стояли крепко сбитые четырехрукие фигуры – полупрозрачные, словно вырезанные из того же хрусталя, на двух ногах, без признаков пола и какой-либо одежды. Зато вооруженные стеклянными на вид саблями – по одной в каждой руке.

Оружие словно являлось продолжением рук и, несмотря на кажущуюся хрупкость, по прочности могло поспорить со сталью. Это Аль понял вполне отчетливо. Как и то, кто же такие четырехрукие. На этот раз знание все-таки пришло к нему, правда, неполное и хаотичное.

– Радужные воины, – сказал вслух Должник. – Жители одного из Несуществующих миров-осколков…

– Ледяного, – договорил Эрхал. – Странно, что радужные воины «вылупились» из каких-то там шаров. Раньше они никогда так эффектно не появлялись… Ну, да ладно. Хорошо, что это именно они – не очень серьезный противник. Хотя…

– Хотя что? – уточнил Аль. Он вновь прочитал сомнение в душе амечи. – Эрхал, договаривай уже. Не темни.

– Они прошли через «Глотку мертвеца»… – медленно сказал Повелитель Воды.

– И? – проявил настойчивость Должник.

– Согласно мифу, все, кто проходит через это заклинание, становятся… хм… бессмертными. Их нельзя убить, потому что они уже – нежить, – неохотно договорил Эрхал.

– Нежить… – потрясенно повторил Темьян.

– Но это, может, и неправда, – быстро сказал Эрхал, обнажая меч. – Сейчас проверим… А вообще, фехтовальщики из радужных воинов неважные, хоть и четырехрукие. Машут саблями, словно крылья мельницы работают. Быстро, зато монотонно – ни выпадов, ни обманных движений.

– Но их очень много, – сказал Темьян.

– Да. Радужные воины всегда берут количеством, – кивнул Эрхал и повторил: – Но они не слишком опасны. К тому же боятся огня.

– Огня? – обрадовался урмак. – Ну, это мы быстро…

Барс стал оборачиваться Драконом – коричневато-зеленой чешуйчатой огнедышащей «птицей» размером с доброго быка, на спине которого мог вольготно разместиться даже самый крупный человек.

Тем временем ближайшие радужные воины двинулись в атаку, размахивая саблями. Между ними и троицей было с десяток шагов, и клинки пока вхолостую рассекали воздух. Но четырехруких это не смущало – они двигались вперед размеренно и монотонно, словно заводные куклы. Их сабли перемалывали воздух, будто сено косили, – однообразно, хоть и неуловимо быстро.

Радужных воинов было очень много – сотни две-три.

Эрхал сделал шаг-скольжение к ближайшему противнику. Стальной клинок мага атакующей змеей проскользнул между четырьмя саблями и вонзился в полупрозрачную грудь. Раздался громкий мелодичный звон, словно меч и впрямь ударил по хрусталю.

Амечи сделал еще один молниеносный выпад. Острие его клинка уперлось в тело ближайшего противника. Опять раздался звон. Четырехрукий, до этого размахивавший руками, как мельница, на миг застыл, будто у него вдруг кончился завод. А потом рассыпался сотнями переливающихся осколков, в каждом из которых вспыхнула семицветная радуга.

«Так вот почему их назвали именно так», – мелькнула мысль в голове Аля.

– Они по-прежнему смертны, хоть и прошли через «Глотку мертвеца», – повеселел Эрхал, глядя на сверкающие осколки.

Он устремился к следующему воину, стараясь не подпускать врагов к Темьяну, пока тот не закончит превращение.

«Пора поработать и мне», – Аль глянул на солнце, почувствовал его стихию, ощутив разом всю мощь небесного огня, и осознал, что может повелевать им. Должник отщепил несколько языков обжигающего пламени и веером швырнул их в четырехруких.

Огонь, будто голодный зверь, мигом слизал десяток врагов. От прикосновения пламени хрустальные воины озарялись изнутри ярким радужным светом и тотчас взрывались шипящим искристым фейерверком.

Каждый взрыв порождал тысячи острых хрустальных осколков. Они разлетались во все стороны, будто диковинные семена, усеивая поле.

Бой закончился неожиданно быстро. От брошенного Алем пламени занялся сухой ковыль. По степи покатилась огненная волна, выжигая траву и заставляя радужных воинов взрываться снопами искр.

Вскоре степь полыхала вовсю. Черные клубы дыма заволокли небо, спрятав от глаз сражающихся «Глотку мертвеца».

Чихнул Эрхал, надышавшись гари. Зафыркал Дракон, прочищая нос.

Аль подумал, что пора гасить пожар, и собрался было вновь воспользоваться помощью сильного ветра, чтобы сбить пламя. Не успел. Эрхал опередил его. Над степью зарядил дождик. Не очень сильный, но струи воды постепенно погасили горящие стебли ковыля, сбили к земле гарь и пыль, насытили влагой воздух.

Стало видно, что большая часть радужных воинов погибла. Осталось лишь с десяток – те, кто находился на самом краю поля.

– Сейчас дадут деру, – предположил Дракон. – Не самоубийцы же они.

– Им некуда бежать. Через «Глотку мертвеца» обратно хода нет, – покачал головой Эрхал. – И потом, они не умеют отступать. У них нет разума, понимаешь?

– Нет, – удивился Темьян.

– Ну, это как пущенный с горы камень – будет падать, пока не достигнет дна. Если на пути у него опасность, он все равно не сможет остановиться или повернуть назад. Так и радужные воины. Их «запустил с горы» хозяин – Снежный Заклинатель, и они не остановятся, пока не достигнут дна – то есть не прикончат нас.

Подтверждая слова амечи, оставшиеся в живых радужные воины перегруппировались и вновь двинулись к цели – медленно, но неотвратимо, будто и впрямь пущенные с горы тупые, но смертельно опасные камни.

– Раз так, они мои! – Дракон взлетел и пошел нарезать круги над степью, поливая противника огнем.

Должник и Эрхал не стали вмешиваться, сознавая, что Темьян справится и сам. Амечи лишь послал вслед за Драконом пелену дождя, чтобы гасить загорающийся ковыль.

– Давай-ка двинемся и мы, – предложил Эрхал. – Авось повезет. Выберемся-таки из-под этой «Глотки». Вдруг она за нами не пойдет, останется на месте.

Не тут-то было – огромная, закрывающая полнеба туча с искрящейся каймой из молний двинулась за амечи как привязанная.

– Эрхал, – на ходу окликнул его Аль, – так значит, радужных воинов на нас натравил… как его… Снежный Заклинатель? А почему он хочет твоей смерти? Что ты ему сделал плохого?

– Ничего. Не он мой враг. И «Глотку мертвеца» открыл не Заклинатель. У него для такого дела силенок не хватит. Нет, ее распахнул кто-то другой. Тот, кто нанял Заклинателя. Или заставил его подчиняться силой.

– Кто?

– Скорее всего, Темьян прав, это все происки Творца.

– И что вы с ним не поделили? – заинтересовался Аль.

– Самую малость. Я всего лишь узнал о его существовании и могу рассказать о нем Высшим. Думаю, все дело в этом, – откликнулся маг.

Воцарилось молчание. Эрхал и Аль пошли молча, глядя, как впереди на поле то и дело взрываются хлопья разноцветного салюта – Дракон добивал радужных врагов.

«Снежный Заклинатель… Ледяной мир… Хотел бы я когда-нибудь побывать там…» – мимолетно подумал Аль, а вслух сказал:

– Не такая уж эта «Глотка» и опасная. Я думал, что будет тяжелее…

Он не договорил – туча вновь распахнула свой чудовищный зев.

И снова на землю посыпались камни – на этот раз вполне обычные, размером с кулак. В отличие от хрустальных шаров они были легче и падали не прицельно, довольно равномерно усеивая все поле.

Аль вновь призвал на помощь ветер. Теперь, чтобы отбить небесные снаряды, не требовалось создавать совсем уж ураганные порывы, как с хрустальными шарами, поэтому поначалу Должник с легкостью расшвыривал булыжники в стороны, обеспечивая своему подопечному амечи надежную защиту.

Но каменный поток все нарастал и нарастал. Казалось, начался ливень из камней.

Хуже всех пришлось Темьяну. Булыжники забарабанили по крыльям, голове и телу оборотня. К счастью, пробить толстую бронированную драконью шкуру им оказалось не под силу, но вот для тонких, покрытых чешуйками крыльев такая бомбардировка была действительно опасна.

Поэтому Темьян прекратил охоту на радужных воинов и поспешно приземлился. Теперь, в сложенном виде, его крылья меньше попадали под удар.

Он побежал по земле к товарищам, шустро переставляя драконьи лапы и коротко встряхивая башкой, когда камень попадал по носу или темечку.

– Давай к нему, пока он сотрясение мозга не заработал! – Эрхал побежал навстречу Дракону, увлекая за собой Должника.

На бегу Алю стало труднее отбивать камни. В какой-то момент Должник пропустил несколько из них – он сам и его подопечный амечи все-таки попали под удар. Аль отделался лишь короткой вспышкой боли, а Эрхалу разбило лоб. По лицу амечи потекла кровь. Маг утер ее рукавом и ответил на безмолвный вопрос Должника:

– Я в порядке.

– Все! Никуда больше не бежим. Стоим на месте, – категорично заявил Аль, хватая Эрхала за руку, останавливая его.

Так легче отбивать камни, а стало быть, обеспечить Эрхалу защиту. А Темьян пусть сам о себе позаботится, решил Должник. Выбирая между урмаком и амечи, Аль не колебался ни мгновения. Спасти Эрхала, вывести его из Скользящих Степей живым и невредимым – таков приказ Змееносца, и ри Эстан выполнит его, чего бы это ни стоило!

Эрхал будто прочитал мысли Должника. Повелитель Воды резко вырвал свою руку из ладони Аля и вновь побежал навстречу Дракону. Должнику пришлось последовать за подопечным, скрипя зубами от негодования. К счастью, до Дракона оказалось недалеко. Последний рывок, и вот все трое собрались вместе.

Эрхал, прищурившись, взглянул на Должника. Аль правильно понял его взгляд – амечи интересовало, станет ли Должник защищать от камней и Темьяна тоже. Аль коротко кивнул, отвечая на безмолвный вопрос подопечного, и с удвоенной энергией «заработал» ветром. Теперь из-за Дракона работы прибавилось – приходилось защищать от камней территорию гораздо большего размера.

Вскоре Должник почувствовал, что запыхался. По лицу покатился пот. Теперь камней из «Глотки» сыпалось так много, что на создание достаточно сильного ветра приходилось тратить колоссальные силы. Алю казалось, что он пытается сдвинуть с места гору.

Эрхал тоже попытался помочь Должнику. Хотя воды вокруг было маловато, но амечи собрал ее всю – из подземных источников и родников. Вертикально вверх ударила мощная струя. На короткое время над головами троицы появился водяной зонт. Камни не смогли пробиться сквозь него – они задерживались, кружась среди водяных струй, и соскальзывали в сторону.

– Я пока поработаю. А ты отдохни, – предложил Должнику Эрхал.

Аль благодарно кивнул. Ему и впрямь требовалась передышка.

Камнепад, казалось, продолжался вечность. Эрхал очень быстро почувствовал усталость – водяной фонтан стал слабеть. Аль сменил амечи, вновь расшвыривая камни ветром. Потом они опять поменялись.

Только Темьян оставался не у дел. Драконьи крылья тоже имели способность создавать шквальный магический ветер, но дул он, к сожалению, не вверх, как у Аля, а вниз. Поэтому сейчас эта способность Дракона оказалась бесполезна.

Ливень из булыжников прекратился лишь к вечеру.

От первоначального степного пейзажа не осталось и следа. Трава частично выгорела, остальное побили камни. Они густо усеивали все поле, напоминая предгорье. Свободным оставался лишь пятачок, на котором стояли Аль, Эрхал и Темьян.

Внезапно Должник увидел, как некоторые камешки зашевелились, будто задетые невидимой ногой. Аль уставился на них во все глаза, но булыжники больше не двигались. «Показалось… Или это ветер их задел…»

– Смотрите! – закричал Темьян. Он вытянул гибкую драконью шею, указывая на камни, которые толстым гранитным ковром засыпали воронки, оставшиеся после приземления хрустальных шаров.

Булыжники ощутимо шевелились, осыпались в стороны, словно кто-то огромный пытался выбраться из-под них на поверхность.

«Четырехрукие все-таки уцелели? – промелькнула у Аля мысль. – Нет, кажется, это что-то другое…»

Камни шевелились по всему полю. Они скрежетали друг о друга, терлись каменными боками, издавая неприятные скрипящие звуки.

Алю вдруг почудилось, что это не скрип, а ворчание. Будто сотни… нет, тысячи сердитых созданий пробуждаются к жизни после векового сна.

Камни шевелились все активнее. У них появлялись пасти, усеянные острыми мелкими зубами, и множество ножек. Теперь булыжники превратились в этакие ходячие челюсти – сердитые и агрессивные.

Шустро перебирая короткими каменными лапками, они с дробным стуком устремились к Эрхалу, Алю и Темьяну.

Дракон взмахнул крыльями, создавая шквал, который смел каменных созданий в сторону. Но одно из них укрылось в земляной ямке, а потом вылезло наружу. Урмак наступил на него всей массой, намереваясь раздавить, как надоедливое насекомое. Зубастая каменюка ловко извернулась и цапнула Дракона за лапу. Мелкие остренькие зубки, как ни странно, сумели проколоть прочнейшую бронированную драконью шкуру, которую и не всякая стрела-то пробьет. Но каменному клещу это с легкостью удалось. Из раны брызнула кровь. Зубастик довольно заурчал и еще сильнее стиснул пасть.

– А-а-а! – Дракон попытался клыками сорвать со своей лапы кусачую пакость.

Не тут-то было. Острейшие драконьи зубы оказались бессильны против ожившего булыжника – урмаку показалось, будто он и впрямь пытается раскусить камень.

Остальные зубастики тем временем снова бросились в атаку. Эрхал рубанул по ближайшему мечом, но металл лишь визгливо заскрежетал по каменному телу твари, не причиняя вреда.

– Да что ж это такое?! – завопил Темьян. Он все-таки сумел содрать с лапы кусачую тварь, пожертвовав солидным куском собственного мяса. Рана обильно кровоточила. – Эрхал! Как с ними бороться? Огнем? Водой? Как?! Где у них слабое место?

– Понятия не имею. Первый раз вижу такое, – признался амечи.

Он вновь попытался разрубить каменную тварь мечом. Раздался неприятный звук, будто пилят стекло, и – ничего. На теле мелкого зубастого врага не оказалось даже трещины, зато стальной клинок украсился внушительной зазубриной.

Каменная пасть на ножках внезапно оттолкнулась от земли, прыгнула и попыталась вцепиться Эрхалу в бедро. Амечи увернулся и наподдал вражине мыском сапога, отбрасывая далеко в сторону, словно мяч.

– Металл их не берет. А магию Высших я применить не могу, – пробормотал Эрхал. – Разве что ты, Аль…

– Я тоже не могу. Я ж не маг, – напомнил Должник.

Он попытался отбросить камни порывом ветра, но зубастики вжались в землю, и удар прошел впустую.

Теперь Должник ощущал растерянность, граничащую с отчаянием. Он не понимал, как же справиться с каменной напастью. Аль снова не обрел знаний о новом враге. Ни единой подсказки! Он, как и амечи, понятия не имел, что это за твари и как с ними бороться.

Должник повторил попытку с ветром. Теперь он закрутил воздушный вихрь. На этот раз получилось немного лучше. Ближайшие ожившие булыжники разлетелись в стороны, но не так далеко, как хотелось бы. Едва коснувшись земли, зубастики вновь встали на свои короткие лапки и, возмущенно бормоча, засеменили к оказавшейся в кольце троице.

– Так их вообще, что ли, не убить? – высказал всеобщую растерянность Темьян.

– Похоже на то, – пробормотал Должник. – Можно лишь держать на расстоянии с помощью ветра.

– Мы скоро устанем. И тогда нас сомнут. К тому же эти ожившие каменюги не одни… – Дракон вытянул шею, показывая куда-то правее.

Среди кучек оживших камней там и сям появлялись радужные воины. Они вырастали из тех самых «семян» – крохотных кусочков хрусталя, которые усеивали поле. Все уничтоженные пламенем или мечом четырехрукие распались на сотни кусков, и теперь из каждого появлялся новый воин. На месте трех сотен погибших вставала армия из нескольких тысяч четырехруких бойцов.

Вновь заработали сабли радужных воинов, вхолостую рассекая воздух. Осторожно ступая между зубастиками, они двинулись к Эрхалу, Алю и Темьяну. Впрочем, пасти на ножках и сами уступали дорогу новым союзникам – семенили рядом, поскрипывая каменными боками.

И вся эта армия нежити явно вознамерилась разорвать Должника, мага и оборотня на куски.

Дракон сгоряча хотел снова дыхнуть на радужных воинов огнем, но Эрхал остановил его:

– Так ты лишь увеличишь их численность!

Должник резким порывом ветра раскидал подобравшихся слишком близко каменных зубастиков. Ожившие булыжники смели за собой нескольких четырехруких, но остальные неумолимо приближались, постепенно сжимая смертельное кольцо.

– Вот это мы влипли… – Дракон посмотрел в закатное предвечернее небо, что-то прикидывая. Предложил: – Попробуем улететь. Не знаю, как далеко смогу унести вас обоих, но…

– Не надо обоих. Я полечу сам. И Эрхала с собой заберу, – обрадовался Должник.

Это Темьян здорово придумал – улететь! И почему Алю самому не пришло в голову такое простое решение? «Похоже, я тупее урмака», – самокритично подумал Должник.

7

Для полета Аль создал небольшого, размером с обычную лошадь, дракончика с серой крапчатой чешуей. Подобные тварюшки водились в его родном Звездном мире, легко приручались и служили наравне с лошадьми довольно распространенным средством передвижения.

Конечно, сейчас дракончик был лишь иллюзией, хоть и осязаемой. В воздухе Аля держал не он, а сила Должника. Но так, с дракончиком, было привычнее, уютнее и спокойнее.

– Откуда он взялся?! – Темьян вытаращил от изумления глаза, рассматривая появившегося прямо из воздуха крапчатого миниатюрного «собрата».

– От Ротрана, – отмахнулся Должник и позвал подопечного: – Эрхал, садись.

– Я с урмаком, – отказался амечи. – Не возражаешь, Темьян?

– Нет, конечно. Садись. Тем более что мы уже летали вместе. – Дракон-Темьян с амечи на спине ловко взмыл в закатные алеющие небеса, стараясь не приближаться слишком близко к чернеющей над головой «Глотке мертвеца».

Эрхал позвал:

– Не отставай, Аль!

Должник недовольно нахмурил брови, но последовал за ними.

– Куда лететь? – прокричал Темьян, обращаясь разом и к Эрхалу, и к Алю.

Ни тот ни другой не успели ответить. Внезапно над головой послышался свист гигантских крыльев. Из темного зева портала один за другим вырвались три огромных рассерженных крылатых существа.

Шеи, головы и крылья необычных созданий походили на птичьи – с черно-белыми перьями и огромными желтоватыми острыми клювами. А туловища и по четыре когтистых лапы явно принадлежали хищному зверю – льву или тому же барсу, только однородного палевого цвета. Размерами эти странные то ли птицы, то ли звери не уступали Дракону-Темьяну.

И снова способности Должника дали сбой – знание так и не всплыло в голове Аля. Он вновь понятия не имел, кто такие эти крылатые птицы-звери. Не сомневался лишь в одном: они хищники. И явно воспринимают Эрхала, Темьяна и его самого как свою добычу.

Словно кто-то спустил свору летающих злющих цепных псов, науськивая их на мага, оборотня и Должника.

С громким клекотом крылатые хищники принялись нарезать круги вокруг троицы, примеряясь к атаке.

– Ротран меня раздери, – высказался Темьян, удивленно разглядывая странных птиц-зверей.

– Это грифоны. Животные из Солнечного мира-осколка, – торопливо пояснил Повелитель Воды. – Знакомые создания. По крайней мере, они из плоти и крови. Их можно убить.

– Это радует… Аль, забери к себе Эрхала. Улетайте вдвоем, а я их задержу, – предложил Дракон-Темьян.

– Нет, – Эрхал поудобнее перехватил рукоять меча. – Решили – вместе, так вместе до конца.

– Тогда держись крепче. – Темьян заложил крутой вираж, разворачиваясь навстречу новому врагу. Прицельно плюнул огнем в ближайшего грифона. Птица-зверь проворно уклонилась – огонь лишь слегка опалил ей крылья.

Другой грифон атаковал Аля, нацеливаясь железными когтями в его дракончика. Мощный удар птицы-зверя пропал впустую – иллюзии, естественно, оказалось хоть бы хны. Вместо толстенькой, серой в крапинку шеи дракончика когти грифона прошили воздух. Он удивленно закричал и сделал новую попытку, на этот раз целя в Должника.

Внезапно между ними вклинился Дракон. Эрхал рубанул грифона мечом, но ловкий хищник отпрянул в сторону. Клинок лишь срезал перья с его птичьей головы и на излете оставил неглубокую царапину на звериной части тела.

– Нам надо продержаться до полной темноты, – сказал Эрхал. – Грифоны – хищники Солнечного мира. А там вечный день. Значит, ночью они станут слепыми, как кроты.

Амечи произнес это не слишком громко, обращаясь к Темьяну, но находящийся чуть в стороне Аль услышал каждое слово. А может, снова прочел мысли подопечного.

Продержаться до темноты… Должник посмотрел на заходящее солнце. Еще чуть-чуть, и оно полностью растворится в Степи. «Скорее!» – мысленно поторопил его Аль.

Видно, грифоны тоже поняли, что надо торопиться. А может, тот, кто их послал, отдал молчаливый приказ: атаковать!

Птицы-звери вдруг разом позабыли осторожность и накинулись на троицу с сумасшедшей яростью, пытаясь ударами клювов раздробить им головы или располосовать на ремни кинжальной остроты когтями.

Аль вновь попытался зацепить кусочек солнечного огня и кинуть его в грифона. Но от заходящего светила удалось получить лишь один-единственный язычок пламени. Он опалил перья птицы-зверя, но серьезного вреда не принес. Зато добавил крылатому хищнику ярости – железный клюв одним махом расколол Должнику голову. Во все стороны полетели брызги крови, кусочки черепной кости и мозга. Зрелище со стороны выглядело страшным.

– Аль! – завопил Темьян. Он был уверен, что Должнику конец.

Урмак орал во всю силу драконьих легких, но Должник услышал его крик приглушенно, как сквозь толщу воды. Вернее, сквозь дикую вспышку боли.

Дальнейшие ощущения у Аля смазались. Вроде было мгновенное головокружение… Кровь, текущая по волосам и лицу… И… ничего…

Должник снова был жив-здоров, а его голова цела. От страшной раны не осталось и следа. Разве что багровые потеки на лице и одежде, да измазанные в засохшей крови волосы.

– Ну, ты даешь… – пробормотал ошарашенный Темьян.

Наблюдая за Должником, он на мгновение отвлекся и едва не поплатился за это – сразу два грифона одновременно бросились в атаку. Один зашел сбоку, вознамерившись клювом перебить крыло Дракону, а другой спикировал сверху, метя когтями в амечи.

Эрхалу пришлось выбирать, какой из ударов отражать первым – нацеленный в него самого или в Темьяна. Маг выбрал второе. Опасно свесившись вниз и в сторону, он сумел парировать мечом направленный в крыло урмака выпад.

Амечи надеялся одним махом отрубить клюв грифона, но тот по прочности почти не уступал металлу. Раздался приглушенный звон, будто столкнулись два клинка. Клюв мотнулся в сторону. Эрхал сделал поворот запястьем, вонзая меч в грудь птице-зверю – туда, где обычно у всех живых существ бьется сердце. Грифон захрипел и отвалил в сторонку. Эрхал был уверен, что ему конец. С пробитым сердцем не живут.

Пока амечи разбирался с одним крылатым хищником, второй успел полоснуть его когтями по спине, оставив три глубоких пореза.

Не обращая внимания на обильно потекшую кровь, Эрхал извернулся всем телом и нанес ответный удар. Острый клинок снес полкрыла. Раздался крик боли и ярости. На Эрхала посыпались жесткие перья. Алым водопадом хлынула горячая кровь хищной птицы-зверя, перемешиваясь с кровью амечи.

Раненый грифон завертелся волчком в воздухе и стал заваливаться вниз. Но тут же выправился.

Аль просто глазам своим не поверил – вместо отрубленного крыла из плоти и крови у птицы-зверя появилось другое – призрачное, будто сотканное из белесого тумана.

Да и пронзенный в сердце мечом грифон тоже выжил! Сперва он еле держался в воздухе, конвульсивно взмахивая крыльями. Да и вообще выглядел так, будто доживает последние мгновения. Но потом очухался и вновь ринулся в атаку на Дракона.

Темьян встретил его огнем, выпуская мощную струю пламени широким веером, поразив двух грифонов сразу. Птицы-звери вспыхнули факелами, заверещали от ужаса и понеслись к земле огненными охапками перьев и боли.

Теперь в живых остался лишь один грифон. Птица-зверь решил продолжить охоту на Аля.

«Мне нужен меч», – понял Должник. Он потянулся внутренним взором во все стороны, как учил Наставник, пытаясь нащупать оружие.

Да… Что-то есть… Клинок отличной керасской работы. Но почему он в дупле?..

Впрочем, удивляться было некогда – когти грифона располосовали Должника на ремни, раздирая сердце и легкие. Аль умер на краткий миг – словно провалился в мучительную бездну, но тут же вынырнул обратно. На теле Должника вновь не осталось ни царапинки. Лишь рубашка превратилась в пропитанные кровью лохмотья.

Зато грифон поплатился головой – сильным ударом меча Эрхал напрочь снес птичью башку. Обезглавленное тело закувыркалось к земле.

– Мы победили? – не то спросил, не то констатировал Темьян.

Эрхал неуверенно пожал плечами, а Аль опять потянулся к мечу. Дернул на себя, преодолевая чье-то сопротивление. Уловил краем сознания обиженный рев: «Не-е-е-т! Моё-ё-ё!» – и сомкнул ладонь, ощущая твердую удобную рукоять.

Глянул на обретенное оружие. Меч в дорогих ножнах, украшенных пластинами из червленого серебра. Красиво, но бесполезно. Зато клинок чудо как хорош. Простой, без изысков и украшений, прочный, легкий, острый.

Аль плохо разбирался в оружии, но тут сразу понял – то, что надо. Он взялся за рукоять двумя руками, словно держал топор.

Эрхал машинально отметил, что Должник держит оружие неуклюже, слишком сильно стискивая рукоять, будто боясь потерять. «А он не умеет с мечом-то…» – взял себе на заметку амечи.

– Это же клинок Келвина! Вернее, мой. Келвин подарил мне его. – Темьян удивленно уставился на оружие в руках Должника. – Откуда он у тебя?

Ответить Аль не успел.

– Смотрите! – внезапно завопил Эрхал.

Аль машинально глянул вниз. Увидел… Выругался:

– Чтоб мне звездной пылью задохнуться!

– Ротран меня раздери! – эхом откликнулся Дракон.

Все трое были потрясены. И было отчего.

Два невообразимых создания с мрачной неумолимостью взлетали с земли, нарезая по спирали широкие круги.

Аль вначале даже не понял, кто они такие. Наконец, до него дошло.

Те самые два сгоревших грифона, которых Темьян не так давно спалил своим огнем!

Перья, шкура и плоть с них облезли начисто, остались лишь покрытые пеплом кости, клюв и длинные когти-кинжалы. Вместо сгоревших крыльев появились новые – призрачные. Пустые глазницы черепов светились потусторонним красным светом. Должник ничуть не сомневался, что этим «глазкам» ночная темнота не помеха.

Вслед за двумя костяными грифонами поднимался и третий – тот, которого обезглавил Эрхал. Вместо головы у него теперь белел череп, а глазницы тоже светились красным.

«Всё! Это конец! – вдруг ясно осознал Аль. – Эрхал прав – созданий, прошедших через «Глотку мертвеца», невозможно убить. Они будут воскресать вновь и вновь… Я не знаю, что делать… Ну надо же! До чего все получилось глупо и обидно! Меня всю жизнь готовили именно к этому дню – дню выполнения приказа Змееносца. И вот он наступил. А я оказался слаб… В рассказах Наставника все звучало так просто – мы, Должники, прирожденные герои. У нас в руках такая сила, которая не снилась даже Высшим. Надо только уметь правильно распорядиться ею. И ведь меня учили, как это делать! Я знаю и умею! Только сейчас моей учебе грош цена. На деле все происходит не так, как должно. Не приходят вовремя сведения о противниках. Я не знаю их слабых мест и болевых точек. У меня не появляются навыки борьбы со всеми этими чудовищными порождениями Смерти. Почему?! Ведь у остальных Должников, которые выполняли приказы до меня, подобных сбоев не случалось. По крайней мере, о них нет ни слова в «Анналах Змееносцев». Должники ВСЕГДА знают, что надо делать, кто им противостоит и как этого врага прикончить. Правда, чаще всего Должники получали приказ «убить». Им надо было нанести всего один-единственный сокрушительный удар. А мне приказано не убить, а защитить. Возможно, разница действительно в этом. Наверное, убивать намного проще, чем защищать… Но у меня приказ. И я обязан выполнить его!»

Мысли Должника заметались в поисках выхода. Как защитить Эрхала? Как вывести его из Скользящих Степей живым?!

Приземлиться и попытаться уйти по земле? Там ожившие камни и радужные воины. Если одних сметать потоком воздуха, а других сжигать огнем, можно очистить себе проход. Но сверху будут атаковать грифоны.

Что же делать?!

…Один из призрачных грифонов пошел в атаку на Темьяна. На этот раз драконий огонь не причинил птице-зверю вреда. Зато удар меча Эрхала вырвал у костяного хищника крик боли и заставил на время отступить.

Аль тоже взмахнул клинком, отвлекая на себя второго призрака. Широкий росчерк металла. Туманное крыло отделилось от костяного туловища. Тварь закричала и, не удержавшись на одном крыле, камнем полетела к земле.

Должник ничуть не сомневался, что вскоре она полностью восстановится и снова ринется в бой. «Их не убить. Можно лишь выиграть время…»

Бой разгорелся с новой силой.

Аль еще дважды умирал и пять раз убивал. Но каждый раз и Должник, и грифоны-призраки оживали, и все начиналось сначала.

Несколько раз Алю казалось, что его кто-то зовет чудным тоненьким голоском: «Эй ты! Ворюга!!!»

Должник непонимающе крутил головой, прислушиваясь. Но потом грифоны снова шли в атаку, и ему становилось не до странного голоса – приходилось закрывать Эрхала и Темьяна своим телом, ведь амечи и оборотень были единственные смертные в этой безумной небесной схватке.

На степь давно опустилась ночь, но бойцам с обеих сторон темнота не стала помехой. Звериные глаза Темьяна прекрасно видели в любое время суток, как и глаза амечи. Должнику тоже было все равно, ночь или день. Призрачных грифонов тем более не смущала тьма. Красный свет из глазниц черепов нежити подсвечивал ночь тревожными кровавыми бликами.

Костяные призрачные птицы-звери атаковали упорно и бесстрашно. Они слегка утратили ловкость, присущую живым грифонам. Вместе с ней пропал инстинкт самосохранения. Зато появилась ненависть к живым – жгучая, тяжелая, она окружала призраков почти осязаемой волной.

Теперь грифоны не боялись смерти, бестрепетно лезли на мечи, надеясь успеть размозжить ненавистным живым существам головы или разодрать когтями их горячую плоть.

Эрхал и Аль сносили крылья костяным птицам-зверям, отрубали головы. Но они быстро восстанавливались и снова бросались в бой.

Аль заметил, что их воскрешение с каждым разом происходит все быстрее. Если раньше обезглавленный призрак падал до самой земли, то теперь новая костяная голова вырастала уже на полпути.

В отличие от них, у Эрхала и Темьяна мгновенного лечения не происходило. А вот ран все прибавлялось и прибавлялось. Оба с каждым мгновением теряли все больше крови и сил.

Пришлось Алю на некоторое время выйти из боя, чтобы заняться лечением подопечного.

Сам амечи поначалу вообще не понял, что происходит. Он продолжал отмахиваться мечом от крылатой нежити.

А вот Аль ощутил себя Эрхалом. Это его располосовали острые когти грифона. Ему раскроил бедро прочный, как металл, птичий клюв. Став Повелителем Воды, Должник забрал на себя его раны.

Теперь не у Эрхала, а у Аля хлестала кровь из разорванного бедра. Невыносимо болели спина и плечо, испещренные глубокими порезами от когтей.

Эрхал в первый момент опешил от молниеносного исцеления, не понимая, как такое произошло. Машинально взглянул на Должника. Понял.

– Спасибо, – то ли сказал, то ли подумал амечи и кивнул на урмака: – А его?

– Не могу, – покачал головой Аль. – Имени Темьяна в моем приказе нет.

Должник не соврал. Он действительно не мог исцелить урмака так же, как Эрхала, – быстро, на лету. Для лечения Темьяна надо приземлиться и посмотреть ему в глаза. Но тогда Аля скрутит приступ, он надолго потеряет сознание. И амечи останется без присмотра. Одна звездная пыль знает, что станется с ним без защиты Должника. Эрхал запросто может погибнуть от когтей грифонов. И тогда приказ Змееносца будет не выполнен. Позор для Аля ри Эстана… Бесчестие на века…

Нет! Аль не согласен платить такую цену за исцеление Темьяна. Урмаку придется потерпеть…

– Отдай! Ворюга! – снова раздался на границе слышимости тоненький писклявый голосок. Он прозвучал криком – гневным и жалобным одновременно.

– Да что отдать-то? – машинально переспросил Аль.

– Меч! Это мой! Я – хранитель!

– Отстань! Не до тебя. Не видишь? Я занят! – Аль пришпорил дракончика, прикрывая левый бок Темьяна.

И тут остановилось время…

Завис в нелепой позе костяной грифон, пытаясь дотянуться клювом до Дракона.

Другой обезглавленный крылатый призрак замер в кувырке, звериными лапами вверх. Отрубленная черепушка белела по соседству, напоминая уродливый мяч. Клинок Эрхала еще касался острием ее позвонков.

Сам амечи оцепенел в момент нанесения удара – привстав на спине Дракона и сильно вытянувшись вперед.

Крылья урмака застыли в замахе. Капли крови из его ран остались висеть алыми каплями, почти невидные в ночной темноте.

И только Должник не потерял свободы движения. По инерции он пролетел вперед, полоснул клинком по вытянутой шее замершего в полете грифона. Ощутил, как меч прорубил позвонки, но черепушка костяной птицы-зверя осталась висеть, где висела. И лишь тонкая полоска говорила о том, что она уже отделена от тела.

Аль остановился в растерянности:

– Да что ж это такое?! Скольжение? Тогда должен быть возврат во времени, но его нет…

– Теперь ты больше не занят? – поинтересовался уже знакомый писклявый голосок. В нем слышалось откровенное ехидство.

– Теперь нет, – машинально ответил Аль. – Это ты сделал? Время остановил?

– Да. Отдай меч!

– А ты кто такой? – в душе Должника забрезжила надежда. Если эта пискля способна останавливать время, то с ней определенно имеет смысл поговорить.

– Я Барахольщик, – представился неизвестный. – Ой, нет! Теперь я – Хранитель. А ты ворюга!

– Погоди, так ты Хранитель или Барахольщик?

– Был Барахольщиком. Но потом у меня появился меч. Я стал Хранителем! – в писклявом голосе прозвучала самая настоящая гордость.

– На повышение, значит, пошел, – с пониманием кивнул Должник.

– Меч отдай, – напомнил бывший Барахольщик. – Он мой. Я – его хранитель!

– Отдам, – согласился Должник. – Если выведешь нас из Скользящих Степей. И чтоб «Глотка» эта за нами не пошла. Сможешь?

– Заклинание Смерти в любом случае не покинет Степи. Его сотворили на полюсе Силы. Так что теперь оно тут и останется, – по-деловому заговорил назвавшийся Хранителем голос. – А вывести вас из Степей легко. У меня есть способность к переносу. Так что раз – и готово. Вы снаружи.

– Отлично, – обрадовался Должник. – Только переместить нас надо не абы куда, а в Кротас.

– Туда не могу – Завеса не даст.

– А куда сможешь?

– Рядом с границей. А через Завесу пойдете сами. Ножками.

– Действуй, – кивнул Должник.

– Э, нет. Сперва заплати.

– Меч получишь, когда мы покинем Степи, – решительно начал Аль, но бывший Барахольщик перебил:

– Меч – плата только за одного из вас. За урмака. Он дал мне его. Сказал: «Храни, потом отдашь». Я стал Хранителем. Пусть он теперь отдаст меч насовсем. Скажет: «Он твой». Тогда я стану Мечником.

– Да ты карьерист, – пошутил Должник. – Но не волнуйся, Темьян отдаст тебе меч. И ты выведешь нас…

– Его. Он заплатит мечом, его и выведу, – уперся Хранитель-Барахольщик.

– А меч как плату за Эрхала нельзя? – на всякий случай уточнил Должник, уже зная ответ.

– Нельзя, – подтвердил его догадку писклявый Барахольщик. – Хозяин меча – урмак.

– А если урмак подарит меч Эрхалу? – не сдавался Должник.

– Нет! От Высшего мне нужна другая плата! – занервничал Барахольщик.

– Какая? – насторожился Должник.

– Кровь.

– Вся? – мрачно уточнил Аль.

– Одна капля, – успокоил его будущий Мечник.

– Зачем она тебе? – удивился Должник.

– В качестве платы за услуги, – не стал откровенничать Барахольщик. – Согласен?

Должник задумался. Хорошо бы посоветоваться с самими Эрхалом и Темьяном, но… Ладно. Они вряд ли станут возражать, решил Должник.

– Согласен! Только кровь у Эрхала я возьму сам и отдам тебе. Давай во что капать.

– Погоди, я скоро вас спущу на землю, тогда и расплатитесь. Но вначале поговорим о плате за тебя.

Аль промолчал. Он намеревался схитрить. Пусть Барахольщик выведет наружу Эрхала и Темьяна, а уж Должник как-нибудь выберется и сам. Ему же выполнять еще два приказа Змееносца, значит, он по-прежнему останется бессмертным и никакие костяные грифоны ему в одиночку не страшны.

– Ты вор и обманщик, – разгадал его мысли Хранитель. В писклявом голосе появились возмущенные нотки. – Я не хочу иметь с тобой дело! А меч так и так достанется мне, как только вас разорвут на куски порождения «Глотки»! Урмак погибнет, и я стану Наследником!

– Погоди! – взмолился Аль. – Я готов заплатить и за себя тоже. Чего ты хочешь?

– Теперь мерцающий лук, – пропищал собеседник. – Имея и меч, и лук, я стану Оружейником! Кстати, если бы ты не попытался обмануть, плата была бы гораздо меньшей.

– Пусть будет лук, – не стал спорить Должник. – Где его взять?

– Узнаешь… Только сначала дай клятву, что согласен на условие «трех смертей».

– Поясни, – попросил Аль.

– Мерцающий лук – в Галерее Зеркал. Но чтобы войти туда, тебе придется на время добровольно отказаться от силы и бессмертия Должника. Ты сможешь пережить всего три смерти. Четвертого воскрешения не будет. Погибнешь четыре раза – умрешь насовсем.

– Звездную пыль тебе в глотку, – высказал свое отношение к такому предложению Должник. – Не велика ли плата?

– В самый раз, – отрезал бывший Барахольщик и ехидно добавил: – Не торгуйся, не на базаре. Согласен? Если нет, я сейчас снова запущу время.

– Не торопись. Я еще не дал ответ… А может, ты довольствуешься каплей крови Высшего и мечом?

– Нет! Кровь, меч и лук! Или всё, или ничего!

– А если я погибну в Галерее и не смогу достать тебе лук, что станет с Эрхалом и Темьяном? – уточнил Аль.

– Я выведу их из Скользящих Степей, как и обещал, – заверил будущий Оружейник.

– Поклянись в этом! – потребовал Аль.

– Ты тоже дай клятву Должника, что согласен на условие «трех смертей».

Аль вздохнул. Придется соглашаться, другого выхода нет.

– Слово Должника, – пообещал он.

Вслед за Алем поклялся и бывший Барахольщик. Когда отзвучали последние слова, Должник ощутил на мгновение в груди странную тяжесть. Она тут же прошла, но Аль понял: некая высшая сила приняла обе клятвы. Теперь и Должник, и Барахольщик будут вынуждены сдержать их.

– Так где, ты говоришь, эта твоя Галерея Зеркал? – спросил Должник.

Ответа он не услышал – его сознание окутала тьма…

8

…Что-то холодное и острое царапало щеку. Аль вскинулся, не понимая: «Где это я?!»

Оказывается, он лежал в огромной чудной пещере на ледяном полу среди осколков чего-то блестящего. Ладонь крепко сжимала рукоять клинка.

«Ну, надо же, – удивился Аль. – Меч я так и не выпустил из рук. Это хорошо… Но до чего же холодно!»

Он сел, поежился. Поднял осколок. Повертел, рассматривая. Похоже на очень холодное блестящее непрозрачное стекло. Или зеркальный лед. Нет, все же стекло – лед хоть чуть-чуть подтаял бы в теплой руке. А этот по-прежнему оставался сухим и обжигающе холодным. В нем отразился кусочек Аля – щека, глаз и нос – расплывчатый, искаженный.

Из такого же льдистого зеркального кривоватого стекла были сделаны стены и пол пещеры.

– Ты в Галерее Зеркал, – сообщил знакомый писклявый голос. Теперь в нем явственно слышалась усталостная хрипотца. – Я тебя перенес.

– А поаккуратнее нельзя было? – возмутился Должник. – Я даже сознание потерял!

– Ты жив. Это главное.

– А сам-то ты где?

– Где надо! – отрезал Хранитель. – Но здесь меня уж точно нет!

– Ладно, – Должник встал на ноги. – Где тут этот твой сверкающий лук?

– Мерцающий, – поправил будущий Оружейник. – Ищи.

Аль огляделся. Пещера меньше всего походила на галерею. Огромный бесформенный зал с гладким полом и неровным сводчатым потолком, с которого свисало нечто, похожее на сосульки из зеркального льда. Стены тоже зеркальные – местами гладкие, местами покрытые все теми же блестящими копьевидными наростами. И никаких ниш или проходов, по крайней мере, на первый взгляд. Хотя из-за бесконечных отражений – ломаных и искривленных – настоящие размеры и форму зала увидеть оказалось не так-то просто.

У Аля начало двоиться в глазах. Собственные отражения казались живыми, заставляли вздрагивать и нервно стискивать рукоять меча.

– Да тут и за сто лет этот лук хрен найдешь, – растерянно пробормотал Должник. – Эй, Барахольщик! Может, подскажешь? Где искать-то?

В ответ – тишина.

– Ты там уснул, что ли? – удивился Аль. – Хранитель! Мечник! Оружейник!

– Дальше пока сам… – на самой границе слышимости прошелестел тихий ответ. – Трудно разговаривать… много сил ушло на перенос… Устал… Надо отдохнуть… Ищи в стенах… Будь осторожнее… И помни: три воскрешения. Четвертого не будет…

– Такое трудно забыть, – проворчал Аль. – Ты, главное, забрать меня отсюда не забудь. А то без силы Должника я сам хрен выберусь.

– Заберу… Сразу, как только у тебя в руках будет лук, – пообещал Барахольщик и затих.

– В стенах, говоришь… – Должник огляделся по сторонам.

Ему показалось, что в одном месте стена не зеркальная, а просто стеклянная. И там, в глубине, что-то чернеет.

Аль сморгнул, и чернота тотчас пропала. Показалось?.. Должник уставился во все глаза. Чернота появилась вновь. Пропала. Появилась.

– Кажется, нашел. Небось, это он и есть, мерцающий лук, – Аль задумчиво разглядывал стену, не торопясь сразу тянуть руки к находке.

Его охватили сомнения. Как-то слишком просто все получается. Повезло? Или есть подвох?..

Аль запомнил место и пошел дальше вдоль стены, пристально вглядываясь в льдистые ломаные зеркала. Вскоре заметил уже знакомую исчезающую и появляющуюся черноту, будто впаянную в стекло.

– Еще один лук? – удивился Должник.

Он продолжил обход. Такая же чернота попадалась еще несколько раз. Аль мысленно пометил все места в стенах, где видел ее.

– Итак, что мы имеем? – Аль заговорил вслух. Так было легче сосредоточиться. – Или луков аж девять штук. Или это не луки. Ладно, чего гадать. Надо достать хоть один и посмотреть. С которого начнем?

Должник смерил взглядом все отмеченные места. Приближаться не хотелось ни к одному из них. Прямо-таки ноги не шли. Чутье громко кричало, что к стенам, за которыми мерцала странная чернота, лучше не прикасаться. Пришлось наступить на горло собственному чутью.

– Но чем же стену-то пробить? – Аль с сомнением посмотрел на меч. Все-таки это не молот и не кувалда. А вдруг стекло окажется прочнее камня?

Должник перевел взгляд на одну из сосулек. В ее основании была трещина.

– Попробовать оторвать?

Он взялся рукой за зеркальное «копье» и дернул изо всех сил. Раздался звон. Сосулька разломилась на несколько частей, словно и впрямь была изо льда.

– Может, и стена не такая уж прочная? – повеселел Аль.

Он подошел к ближайшей мерцающей черноте и ударил рукоятью меча по закрывающему ее стеклу. Во все стороны брызнули осколки, открывая доступ к той самой черноте…

…Это и в самом деле был лук. Аль увидел его вполне отчетливо. А вот взять не успел – из образовавшейся ниши внезапно ударила молния, пробила Должнику грудь и разорвала сердце…

9

Аль пришел в себя от холода. Он снова лежал на морозном стеклянном полу. Только на этот раз сильно ныла грудь.

Должник сел и машинально потер ладонью больное место. Пальцы ощутили свежий шрам.

– Что это? – удивился Аль.

– Тебя убили, – пояснил Барахольщик. Видно, он успел слегка отдохнуть, потому что голос звучал намного живее и писклявее. – Это первый раз из трех. Осталось всего два воскрешения, не забудь…

– Да помню я, – разозлился Аль. – А ты почему не предупредил про молнию?

– Я сказал: будь осторожнее, – напомнил Барахольщик.

– А поконкретнее нельзя было? – возмутился Аль.

– Нельзя. Каждый раз получается по-разному. У тебя молнии, а у других…

– Что?

– Другое! – отрезал собеседник.

– Ладно, – Аль немного остыл. – Ты бы лучше подсказал, как взять этот проклятый лук?

– Не знаю, – признался писклявый. – Еще никому не удалось сделать это. Именно поэтому лук все еще здесь.

– Ну, просто здорово! А раньше не мог сказать, что дело абсолютно безнадежное? – попенял Аль.

– И что? Ты бы тогда отказался?

Аль задумался. Нет. Он все равно бы согласился. Ведь это единственный способ вывести Эрхала из Скользящих Степей живым. Амечи, считай, уже спасен – Барахольщик не посмеет нарушить клятву. Значит, первый приказ Змееносца выполнен. Но чтобы исполнить второй и третий, Алю нужно выйти из Галереи Зеркал живым.

– Ладно, Оружейник. Помоги мне хоть чем-нибудь. Что тебе вообще известно об этом луке? А? Почему их несколько?

– Настоящий – один. Остальные лишь его отражения. Это ж Галерея Зеркал. Здесь полно отражений. И они способны убивать. И вот еще что. Последовательность всегда сохраняется.

– Поясни, – попросил Аль.

– Из каждой вскрытой ниши теперь будет вылетать молния. Но не только она. Жди и других сюрпризов. Но последовательность станет повторяться. Сначала молния, потом что-то еще. Это все, что я знаю.

– Спасибо и на этом, – Аль подошел к первой вскрытой нише. Она была пуста. От лука не осталось и следа. – Обман. Пустышка. Отражение.

Должник внимательно оглядел спрятанные в стенах оставшиеся луки. Один из них настоящий. Остальные семь – отражения. Но который истинный?

Аль изо всех сил напряг интуицию. Закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться и угадать. Пошел по наитию к одной из стен. Остановился. Примерился, как будет бить мечом, а потом сразу отскакивать, увертываясь от молнии. Потренировался несколько раз.

– Ну, давай! – сам себя подбодрил Аль.

Он машинально задержал дыхание, словно перед прыжком в омут. Резко ударил рукоятью по льдистому стеклу. Откатился в сторону. Молния просвистела мимо, срикошетила о сосульку и ушла в потолок. Отскочила, ударилась об пол и пошла гулять по залу, потрескивая и шипя.

Аль быстро заглянул в нишу, кося одним глазом на прыгающую по залу молнию. Пусто. В нише – лишь осколки льдистого стекла. Значит, и этот лук был обманом, отражением. Подвела интуиция…

Шипение приблизилось. Аль бросился на пол, лишь чудом разминувшись с молнией. Смертельный разряд просвистел возле плеча, отразился от зеркального льда и срикошетил к противоположной стене.

Аль вскочил на ноги и бросился к следующему чернеющему в недрах стены луку. Поспешно рубанул мечом по стеклянному льду. Отпрыгнул в сторону, освобождая дорогу новой вырвавшейся из ниши молнии.

И тут внезапно что-то ударило в спину. Стало невозможно вздохнуть. Рот наполнился чем-то соленым и горячим.

Кровь… Она была не только на губах, но и на груди – там, где из тела торчало острие меча. Клинок неизвестного бойца вошел в спину и пробил туловище Должника насквозь.

«Меня убили… Но кто?!» Из последних сил Аль повернул голову. Сквозь подступающую пелену успел увидеть расплывчатые очертания человеческой фигуры. Что-то в убийце показалось знакомым. Но Аль не успел осознать, что именно, – его поглотила тьма…

10

– Вторая смерть. Уже вторая, – в голосе Барахольщика слышалась безнадежность. – Остался последний раз. Ты не справишься.

– Заткнись!

Это воскрешение оказалось не из самых приятных. Болела грудь и спина. Дышалось с некоторым трудом, а во рту по-прежнему ощущался привкус крови. К тому же сильно раздражал Барахольщик. Он повторял как заведенный:

– Ты погиб уже дважды. А вскрыл всего три ниши из девяти. Это очень плохо! И зачем я только связался с тобой? Думал, раз ты Должник, будешь лучше остальных. А ты – хуже. Даже белый маг, прежде чем погибнуть вторично, сумел открыть семь ниш. А ты всего три! Тоже мне Должник…

– Заткнись! – прорычал Аль. – Еще хоть слово скажешь, я тебя придушу. Понял?!

– Ты неудачник, – прошелестел в ответ Барахольщик.

– А ты труп, – всерьез пообещал обозленный до состояния бешенства Аль.

– Ладно, молчу, – неожиданно покладисто согласился Барахольщик.

– Это правильно… – Аль сел, ощущая слабость. Сплюнул тягучую кровавую слюну. Заметил, что молнии больше не гуляют по залу – исчезли, как не бывало. И таинственный убийца пропал. Сделал свое черное дело и сгинул.

Интересно, кто же он такой? Откуда взялся?

Аль прилег на пол, опираясь на локоть, и принялся размышлять. Вставать не хотелось. Лучше немного отдохнуть и обдумать дальнейшие действия. Со своего места он видел, что все вскрытые ниши пусты. Значит, настоящий лук в одной из шести оставшихся. Гадать, в какой именно, бесполезно. Аль, кажется, начал понимать правила игры и ничуть не сомневался – в каком бы порядке ни вскрывались ниши, истинный мерцающий лук будет в последней.

Итак, всего невскрытых ниш – шесть. Их все надо успеть пробить за один заход, потому что Барахольщик прав – осталось единственное воскрешение. Рисковать нельзя.

«Ну, от молний, получается, я увернусь, – размышлял Аль. – Остается тот самый таинственный убийца. Хорошо бы узнать о нем побольше…»

– Эй, Барахольщик, – позвал Должник. – Оружейник!

Но странное существо и не подумало отозваться.

– Обиделся, значит, – желчно усмехнулся Аль. – Ну, и звездная пыль тебе в глотку! Сам справлюсь…

Он встал на ноги, обошел оставшиеся ниши, прикидывая, как будет бить и отскакивать в сторону. Потренировался отбивать нацеленный в спину удар незнакомца. Наконец, решил, что готов.

– Ну, понеслась!

Взмах меча. Брызги льдистых осколков. Теперь быстро откатиться в сторону от разящей молнии. Тут же вскочить на ноги и развернуться в поисках врага с мечом. Никого нет. Зато молния летит прямо в голову. Увернуться – и к нише. Лук, издевательски подмигнув, исчезает прямо на глазах. Отражение, мать его…

Следующая ниша… Из нее вылетает очередная молния… Их теперь прыгает по залу уже две… Упасть на пол, пропуская над головой одну из них, и тут же вскочить, чтобы не стать мишенью для второй…

Хруст осколков за спиной… Тот самый убийца! Но на этот раз врешь, врасплох не застанешь…

Резкий разворот всем телом… Звон столкнувшихся клинков… Два взгляда в упор – глаза в глаза…

– А-а-а… Ты-ы-ы?.. – Должник узнал противника.

Сознание оцепенело, пытаясь осознать увиденное. А рука машинально продолжила начатый удар. Клинок вонзился в подреберье врага, пробивая печень.

Всё. Готов.

Со странной отрешенностью Аль смотрел, как искажается в предсмертной судороге лицо противника. Как стекленеют его глаза.

Внезапно Должника ударило резкой болью. Болело справа под ребрами. «Это что еще за?..» Аль машинально прижал руку к телу. Почувствовал на ладони что-то влажное…

Кровь…

Она вытекала короткими толчками из раны под ребрами…

Из раны?!

«Не понимаю… Ведь это у него должна быть пробита печень – не у меня… Это я убил его! Я! А он даже не успел нанести ни одного удара… Тогда почему мертвы мы оба?..»

Должник попытался снять рубашку, чтобы перетянуть свою, неизвестно откуда взявшуюся, рану. Не успел. Его вновь затянуло в темный безнадежный водоворот смерти…

11

– Тебя убили трижды, – пропищал знакомый голос.

Аль пришел в себя, но продолжал лежать, закрыв глаза. Льдистое стекло приятно холодило тело, в котором еще пульсировала остаточная предсмертная боль.

– Я могу забрать тебя отсюда, – продолжал бывший Барахольщик. Теперь писклявые нотки сменились скрипучими. Видно, несостоявшийся Оружейник был очень расстроен. – Воскрешений у тебя больше нет. В следующий раз ты умрешь окончательно. Так что давай, расторгай нашу сделку, пока не поздно. Скажи, что отказываешься добыть для меня мерцающий лук. Я сразу перенесу тебя обратно – в Скользящие Степи.

– И запустишь время? – уточнил Аль.

– Да. Ваш бой с грифонами продолжится с того самого момента, на котором прервался.

– Так не пойдет. Эрхал должен остаться в живых. Возьми с него плату – каплю крови, и выведи из Степей.

– Не могу. Ведь тогда следом за ним выйдешь и ты.

– И что в этом плохого?

– Ты выйдешь, не заплатив, – напомнил бывший Барахольщик. – Но мы заключили сделку. Степи услышали ее и закрепили своей силой. Условия сделки уже не изменить. Можно только расторгнуть.

– Расторгнем и заключим новую, – настаивал Аль.

– Ты не понимаешь! – Барахольщик явно начал злиться. – Это будет обман. А Степи не прощают обмана. Так что одно из двух. Первый вариант – наш договор остается в силе. Я получаю мерцающий лук, меч и каплю крови Высшего, и вы покидаете Степи втроем… или они вдвоем, если ты погибаешь в Галерее. Вариант второй – сделка расторгается. И тогда все возвращается к исходному моменту, когда я остановил время. Вы продолжаете бой с грифонами. Выбирай!

– Было б из чего, – невесело хмыкнул Должник.

– На твоем месте я бы расторг сделку, – посоветовал Барахольщик.

– И что я выиграю от этого?

– Как что? – удивился Барахольщик. – Свою собственную жизнь! К тебе вернется сила и бессмертие Должника. Грифоны не смогут причинить тебе вреда. Бросай амечи и урмака, уходи из Скользящих Степей один.

– Тогда Эрхал погибнет.

– И он, и Дракон, – подтвердил Барахольщик. – Без тебя они не продержатся долго против нежити. Зато ты останешься жив. Это ли не самая ценная награда? Так что расторгай нашу с тобой сделку и возвращайся к грифонам…

– Нет! – Аль встал на ноги. – Договор остается в силе. Я добуду мерцающий лук.

– Это вряд ли, – уверенно заявил Барахольщик. – Остались четыре ниши. Ты открыл пять, но трижды умер. Четыре за один раз тебе не открыть. Погибнешь раньше.

– Может быть, – кивнул Аль. – Зато Эрхал… да и Темьян спасутся.

– Они – да. А ты? – в писклявом голосе Барахольщика слышалось недоумение. – Что от этого выиграешь ты?!

– Очень многое, – ответил Аль. «Если амечи по имени Эрхал покинет Степи живым, тогда хотя бы один из трех приказов Змееносца будет выполнен. Я погибну – да, но погибну, выполняя свой долг. Лучше так, чем струсить и сбежать, а потом жить сломленным, опозоренным. Нет! Такая жалкая жизнь не по мне».

Барахольщик прочитал его мысли. Удивленно воскликнул:

– Не понимаю! Ты готов погибнуть, чтобы выполнить чей-то там приказ? Для тебя позор страшнее смерти? Но почему?!

– Наверное, потому, что я Должник. – Аль поудобнее перехватил меч и пошел к ближайшей из ниш.

Он шел не торопясь, вроде даже с ленцой, но Барахольщику этот странный парень вдруг показался пущенной в цель стрелой. Ее невозможно остановить или сбить с пути. Она обязательно поразит цель или… будет уничтожена еще в полете. Одно из двух. И третьего не дано…

12

…Блестящие осколки разлетелись, словно искры, открывая нишу. Атакующей змеей вылетела молния, но, не найдя человеческой плоти, разочарованно ударилась о стену. Отскочила, отражаясь от льдистых кривых зеркал.

– Первая!

Аль даже не стал заглядывать в нишу, зная, что лук в ней – обман. Рывок к следующей.

– Вторая!

И вновь, звеня, разлетаются осколки. Освобожденная молния краем задевает плечо, обжигая холодной болью.

Сейчас должен появиться убийца с мечом. Аль оборачивается за мгновение до его появления.

– А вот и ты, приятель!

Клинки сталкиваются, застывают на миг, а потом Должник с силой отталкивает от себя противника прочь. Тот машинально делает несколько шагов назад. Ему в спину летит срикошетившая от противоположной стены молния. Аль успевает сбить неприятеля с ног, тем самым спасая жизнь. Смертоносный разряд проносится выше и левее, а враг, в качестве благодарности за спасение, бьет Аля рукоятью меча по лицу. Соленая кровь из разбитого носа заливает рот. Очень хочется ответить тем же – вломить гаду как следует, от души. Но нельзя. Его нужно беречь. Как себя самого.

Должник выкручивает противнику руку с мечом, заставляя разжать пальцы и выпустить клинок.

Всё, теперь оба меча у Аля. Нестерпимо ноет запястье правой руки, зато враг безоружен. Хоть и по-прежнему смертельно опасен…

Молния бьет с потолка. Аль отталкивает противника в сторону, откатывается сам, вскакивает на ноги и бросает трофейный меч, как копье, в следующую нишу. Металл разбивает стекло. Облаком фейерверка взрываются зеркальные осколки.

– Третья!

Теперь три молнии гуляют по залу. Их треск назойливо лезет в уши. Кажется, от них не укрыться, не сбежать.

А тут еще оставшийся без меча убийца не оставляет попыток прикончить Аля. Враг ревет и бросается наперерез Должнику, намереваясь засадить ему ногой в пах. Аль пытается увернуться, поскальзывается и падает на спину, машинально вскидывая руку с мечом. Лезвие пропарывает противнику бок.

– А-а-а!!! – два крика сливаются в один.

Аль зажимает рукой рану на боку, пытаясь хоть чуть-чуть пережать хлещущую кровь. Его враг, словно зеркальный близнец, делает то же самое. Раны у обоих. В одном и том же месте. К счастью, не смертельные.

Молния едва не пронзает раненого врага насквозь. Аль пружинит ноги, сильным толчком отбрасывает противника – подальше от трескучей смерти. И тут же видит, как возникает еще один враг с мечом – точная копия первого. И точная копия самого Аля…

Должник бросает отчаянный взгляд на последнюю нишу. Там – вожделенный лук. Там – жизнь!

Аль кричит и делает яростный рывок к цели. Зеркальный близнец с мечом запоздало наносит удар, но острие лишь слегка колет Аля в спину.

Должник на бегу пытается метнуть клинок, чтобы вновь издалека разбить стеклянную перегородку четвертой ниши. Промахивается. Меч без толку бьет о стенку рядом, вызывая водопад зеркальных осколков.

Внезапно подкашивается нога – одна из молний перебивает двойнику голень. А все, что происходит с ними, происходит и с Алем. Ведь они – его копии, ожившие зеркальные отражения. Их цель – прикончить оригинал. А вот Алю убивать двойников нельзя. Он уже сделал это однажды – и погиб сам…

До ниши всего два шага. Но покалеченная нога не слушается. Должник стискивает зубы, превозмогая боль, встает на одной ноге, делает прыжок вперед.

Колотит кулаками по стеклу. Острые осколки вонзаются в ладони, щедро поливая зеркальный лед кровью.

Аль теряет равновесие и падает вниз – очень вовремя, потому что над головой проносится освобожденная из ниши молния. Она вонзается в тело одного из двойников, который и не подумал увернуться от летящей смерти.

Жгучая боль останавливает Алю дыхание. Трещат ребра, рвутся легкие. Сознание уплывает – вместе с жизнью. Темнеет в глазах. Но Аль всё тянется из последних сил… туда… к нише…

Пальцы смыкаются на чем-то твердом и теплом.

Лук…

«Я все-таки взял его…» – мысль промелькнула и унеслась во тьму.

13

– Эй! Вставай! Пора рассчитаться. Отдай лук!

– Барахольщик, заткнись! – Аль застонал и зажал голову руками. Он уже не мог больше слышать этот писклявый голос.

– Оружейник. Теперь я – Оружейник, – гордо ответило странное создание. – Давай, подари мне мерцающий лук!

Из дупла требовательно высунулась узкая зеленая трехпалая рука.

Из дупла?!

Аль недоуменно огляделся. От Галереи Зеркал не осталось и следа. Должника окружало обычное на первый взгляд редколесье. Над головой синело осеннее небо без всяких признаков «Глотки». И ни грифонов, ни Эрхала, ни Темьяна.

Аль лежал возле раскидистого дерева с остатками пожелтевших листьев. Посреди толстого ствола красовалось темное дупло. Из него и торчала худющая зеленая трехпалая рука.

– Давай мне мерцающий лук! – рука нетерпеливо дернулась.

– А? – Аль с интересом уставился на предмет, лежащий рядом на земле.

Так вот ты какой – вожделенный приз. На первый взгляд совсем обычный. Лук как лук. Из потемневшего слоеного дерева. На «плечах» – костяные вставки. Тетива ослаблена – провисает свободно, не стягивая «плечи». Оно и правильно, затягивать ее надо непосредственно перед стрельбой.

– А почему мерцающий? – не понял Аль.

– Не твое дело. Отдай! – отрезал знакомый писклявый голос. Он шел из дупла, откуда торчала зеленая рука.

– Так ты, значит, и есть Барахольщик. – Аль встал и попытался заглянуть в дупло. Но тут же получил звонкий щелбан трехпалой рукой:

– Не лезь! Я тебя в гости не приглашал! И я уже не Барахольщик, а Оружейник.

– Ну, ты полегче, ротраново отребье. – Аль несколько растерянно потер ушибленный лоб. – Скажи, что произошло?

– Ты взял лук. Я перенес тебя сюда. Всё.

– А разве я не…

– Сдох? – В голосе существа послышалось ехидство. – Почти, но не совсем. Еще немного и… мы с тобой бы уже не разговаривали. Но я успел вовремя – выдернул тебя из Галереи в Степи. К тебе сразу вернулось бессмертие Должника. Ты посмотри – на тебе ни царапинки. Теперь пора платить. Давай лук!

– Погоди…

Аль заскользил взглядом по окрестным кустам и деревьям, пытаясь собраться с мыслями. Увидел нечто странное. Всмотрелся.

Вроде обычный куст – с мелкими красноватыми листьями. Вот только каждый листик венчал крохотный глаз. Сейчас все они с захватывающим интересом смотрели на Должника. Аль не заметил на кусте ушей, но ему вдруг показалось, что чудное растение не только смотрит, но и слушает их разговор с Оружейником, затаив дыхание и млея от любопытства.

– Не отвлекайся, – недовольно пропищал бывший Барахольщик.

– Э… Да… Где Эрхал? Тащи его сюда.

– Конечно.

Аль ощутил, как на него дохнуло влажным холодным воздухом. Миг – и на усеянной опавшими листьями земле возникли два неподвижных тела: человеческое и драконье.

Должник подошел к Эрхалу, склонился, похлопал по щекам.

– Он без сознания… Скоро… очнется… И он, и Дракон… – теперь бывший Барахольщик говорил с трудом. Торчащая из дупла зеленая рука ощутимо дрожала. Видно, каждый перенос и впрямь отнимал у него уйму сил. – Давай… рассчитайся со мной…

– Охотно, – Аль вложил в трехпалую руку мерцающий лук. – Он твой. Я дарю его тебе, Оружейник!

– Что происходит? – очнулся амечи.

– Где мы? – зашевелился Дракон. Посмотрел на глазастый куст и дерево с дуплом. – Эрхал, мы же были здесь. Помнишь? Мы по-прежнему в Скользящих Степях. А где эта… как ее… «Глотка смерти»?

– «Глотка мертвеца», – машинально поправил Эрхал.

– Она скоро будет здесь, ведь заклинание привязано к амечи, – скрипучим голосом перебил Барахольщик. – Поэтому хватит болтать. Расплатитесь со мной, и я перенесу вас за пределы Степей. Туда «Глотка» за вами не пойдет.

– А чем расплатиться? – уточнил Эрхал.

– Он знает, – зеленый палец указал на Должника.

– Возьми, – Аль протянул урмаку меч и кивнул на трехпалую руку. – Отдай ему насовсем.

– Скажи, что даришь, – подсказал бывший Барахольщик.

Дракон зажал меч в пасти и попытался встать, но лапы подгибались, его ощутимо шатало. Многочисленные раны от когтей и клювов грифонов никуда не делись и продолжали обильно кровоточить, унося силы.

– Я помогу ему, – Аль забрал у Темьяна меч и сунул в дупло.

– Дарю тебе меч… э… – Темьян замялся, не зная, как закончить фразу.

– …Насовсем, – подсказал Оружейник.

– Насовсем, – подтвердил Дракон, обессилено ложась на землю.

Эрхал озабоченно посмотрел на него и заторопился:

– Это все? Давай, переноси нас отсюда.

– Осталась последняя плата. С тебя, – остановил его Оружейник.

– Я сам возьму у него кровь, – напомнил трехпалому существу Должник.

– Конечно, – зеленая рука протянула Алю стрелу с наконечником из черной кости. – Одна капля на острие.

– Не возражаешь? – Должник приблизился к амечи.

Тот мгновение колебался, но все же протянул Алю руку. Короткий укол, и наконечник окрасился кровью. Должник вернул стрелу в дупло.

– Теперь все?

– Да. Сейчас вы потеряете сознание, и я перенесу вас за пределы Степей.

– А в сознании нельзя? – насторожился Эрхал.

– Нет. У меня не хватит сил. Могу переносить только бессознательную материю, – признался Оружейник. – Да вы не пугайтесь. Вот его я уже дважды переносил, – бывший Барахольщик указал на Аля. – И ничего, жив.

Должник в ответ скорчил выразительную гримасу:

– Ага, жив. А сколько раз меня убивали в Галерее? По твоей милости, между прочим! Забыл?

– Я же не виноват, что ты такой увалень и тугодум. Шустрее надо быть, шустрее, – парировал Оружейник.

– Не нарывайся, – беззлобно посоветовал Аль.

Оружейник хмыкнул, щелкнул мосластыми зелеными пальцами. Эрхал закатил глаза и осел на землю. Мгновением позже потерял сознание и Темьян.

– Прощай, Оружейник, – Аль сел под деревом, готовясь тоже погрузиться в обморок.

– Прощай, Должник… Хотя… Может, еще и свидимся. Я знаю, где раздобыть звездное копье.

– Без меня, – покачал головой Аль.

– Как знать… – Бывший Барахольщик помедлил, а потом решительно сказал: – Предлагаю тебе новую сделку…

– Я же сказал – нет, – перебил Аль.

– Сначала выслушай! – торопливо запищал Оружейник и скороговоркой изложил условия сделки.

Его слова показались Алю бредом. Он рассмеялся в ответ:

– Хорошая шутка.

– Я не шучу! – обозлился Оружейник.

– Но ты же не можешь предлагать такое всерьез? – не поверил Аль.

– Могу.

Должник недоверчиво покачал головой:

– Мы зря теряем время…

Он осекся – небо вдалеке потемнело, будто там собиралась грозовая туча.

– «Глотка мертвеца»! Она нашла нас, – обозлился Аль. – А все ты со своей никчемной трепотней! Давай, переноси нас отсюда, пискля зеленая!

– А ты – тупой раздолбай, – не остался в долгу Оружейник. – Последний раз спрашиваю: согласен на сделку?

– Отвяжись! – Аль не поверил, что такая бредовая сделка вообще может состояться. Он никогда не слышал ни о чем подобном. Этого не может быть, потому что не может быть никогда!

«Глотка мертвеца» почуяла Эрхала и ускорила ход.

– Ты не ответил, – уперся Оружейник. – Согласен?

– Да ты сперва выполни первую сделку, а потом уж предлагай вторую. Переноси нас отсюда, гад! – заорал Должник, не сводя напряженного взгляда с приближающейся тучи.

– Перенесу, не волнуйся. Но сначала ответь: согласен?

– Ты нарушаешь свою клятву!

– Вовсе нет. Мы не оговаривали, когда именно я должен вас перенести. Так что могу сделать это немедленно, а могу и подождать… Вернемся к моему предложению. Ты принимаешь его?

– Нет!!!

– Наверное, тебе надо подумать еще. Ты просто не понял, насколько мое предложение выгодно лично для тебя… – Барахольщик верещал и верещал, словно купец на ярмарке, нахваливая свой товар, но Аль почти не слушал. Все его внимание было сосредоточенно на «Глотке».

Она вдруг резко увеличилась в размерах и распахнула свой страшный зев…

– Оружейник! – Должник попытался схватить зеленую руку, но та шустро юркнула в дупло.

Аль сгоряча сунулся следом, но ладони схватили лишь воздух. Дупло оказалось глубоким. Руками до Оружейника не дотянуться, а туловище не пролезет.

– Срублю это дерево к Ротрановой матери, – пообещал Должник.

– Не успеешь, – хихикнул Оружейник. – Ты на тучку-то посмотри…

Из «Глотки» к земле заскользили какие-то блестящие то ли змеи, то ли канаты. Аль даже думать не хотел, что это за новая погань на его голову.

– Вернемся к сделке, – гнул свою линию Оружейник. – Ты согласен? Или тебе еще раз рассказать…

– Не надо! Ах ты ж, Ротраново семя! Ну, доберусь я до тебя, гаденыш! – Аль с бессильным бешенством саданул кулаком по дереву с дуплом.

– Согласен? – писклявый голос приобрел твердые металлические нотки. Похоже, Оружейник не собирался отступать, уверенно загоняя Аля в угол.

– Да! Да! Да! – закричал Должник.

– Договор заключен, – удовлетворенно подтвердил Барахольщик.

В его голосе прозвучало такое торжество, что Аль не сомневался – с этим договором дело нечисто.

«Кажется, я вляпался по-крупному…» – успел подумать Должник, а потом его сознание заволокла тьма…

14

Должник очнулся первым и тут же посмотрел на небо. По-осеннему ярко-синее. И никакой «Глотки». Да и вообще, ни единого облачка. Чутье Должника уверенно сообщило, что Скользящие Степи остались позади. Вместе со всеми порождениями Смерти.

– Уф! Кажется, выбрались, – Аль с облегчением вздохнул и осмотрелся по сторонам.

Погожий осенний денек был в самом разгаре. Они втроем находились в живописной рощице, которая явно располагалась в стороне от дорог и пограничных троп и в то же время недалеко от Завесы. Это Должник ощутил сразу.

– Молодец, Оружейник, – вполголоса похвалил он нового знакомого.

– Что ты говоришь? – Эрхал пришел в сознание, сел и прислонился спиной к дереву.

– Говорю, хорошее место выбрал трехпалый. Мы рядом с границей Кротаса, но в то же время спрятаны от чужих глаз. Можем спокойно прийти в себя. Отдохнуть, прежде чем двигаться дальше.

– Дальше? – амечи пристально посмотрел на Должника. – А разве твой приказ еще не выполнен? Ты же вывел меня из Скользящих Степей. Я думал, тут мы расстанемся…

– Нет, – перебил Аль. – У меня есть второй приказ: «Доставить!»

– А поконкретнее? – попросил Повелитель Воды.

– Я должен доставить тебя в Кротас, во дворец короля Бовенара.

– И что это значит? – Темьян очнулся и напряженно прислушивался к разговору. – Зачем Змееносцу надо, чтобы Эрхал попал во дворец?

– Не знаю, – слукавил Аль. – Мое дело – выполнять приказ.

«Вернее, два приказа. То есть отвести Эрхала во дворец Бовенара и там… убить…» – Должник нахмурился, вспомнив о третьем приказе Змееносца. Приказе, который, скорее всего, прикончит и самого Должника – руками Темьяна, ведь урмак наверняка захочет отомстить убийце за смерть друга.

Аль помрачнел было, но потом решительно тряхнул головой. Хватит изводить себя безнадежными мыслями! Время третьего приказа не пришло – пока еще действует второй. Значит, надо жить и наслаждаться жизнью, а там будет видно. Что суждено, то и произойдет. И тут уж ничего не изменишь…

Эрхал со странной усмешкой понаблюдал за сменой выражений на лице Аля, а потом отвернулся, встал и подошел к Дракону:

– Темьян, тебе бы лучше обернуться человеком. Так мне будет проще исцелить тебя.

Амечи занялся лечением урмака с видимым удовольствием. В Скользящих Степях он не мог пользоваться магией Высших, ему приходилось сдерживать свою волшебную силу, и это очень утомляло. Когда же запрет исчез, Эрхал с наслаждением вновь обратился к магии.

– Ну, вот и все. Осталось смыть кровь. – Повелитель Воды повел рукой, и над полянкой заморосил теплый дождик.

Темьян, а вслед за ним и Аль с наслаждением подставили тело и лицо под его ласковые струи. Затем Эрхал протянул урмаку тунику, которую все это время таскал за пазухой.

Аль завистливо вздохнул – его собственная рубашка превратилась в окровавленные лохмотья. Как и одежда Эрхала. Она тоже зияла прорехами и дырами от когтей и клювов грифонов, да и бурые пятна засохшей крови выглядели довольно зловеще.

– Мы с тобой похожи на оборванцев, – поделился Должник своими соображениями с Эрхалом. – Нас ни в одно селение не пустят.

– Это точно, – согласился амечи. – Примут за лихих людей и забросают камнями.

– Ладно, что-нибудь придумаем, – пообещал Должник.

Прежде чем идти дальше, решили поесть и передохнуть. Темьян сходил на охоту, вернулся с жирным рябчиком. Ловко разделал его и обжарил на камнях. Получилось вкусно. Алю разве что показалось пресновато без соли. Но он проголодался и потому смолотил причитающуюся ему долю всю до крошки. Запили водой из родника, который забил из-под земли по мановению руки Эрхала.

– Пора, – Аль первым встал на ноги.

– Погоди… – Эрхал подошел к нему. – Не знаю, что именно ты сделал… Как сумел вытащить нас из Степей… Могу только догадываться…

Должник невольно вспомнил Галерею Зеркал и содрогнулся.

– Туго пришлось? – проницательно заметил Эрхал.

– Нормально, – слукавил Должник.

– Спасибо тебе, Аль. Ты спас нам с Темьяном жизнь. – Амечи протянул Должнику руку.

– Спасибо! – присоединился урмак.

– Я всего лишь выполнял приказ, – хотел было ответить Аль, но увидел выражение их лиц и промолчал.

«Эрхал и Темьян уверены, что я рисковал жизнью ради них самих, – понял Должник. – На самом деле меня волновал лишь приказ Змееносца. Вот Темьян отказался уходить один, потому что не хотел бросать Эрхала… да и меня… в беде. И амечи защищал урмака от камней и грифонов по той же причине. Эрхал и Темьян прикрывают друг друга не из-за того, что им кто-то приказал, а потому что они – товарищи. Друзья. И меня считают таким же. Но я – другой. Я спас Эрхала лишь для того, чтобы потом собственноручно убить… Интересно, что сказал бы сейчас амечи, если б узнал о моем третьем приказе? Стал бы так искренне благодарить за спасение? Думаю, вряд ли…»

Аль помрачнел, неловко пожал протянутые руки и резко сказал:

– Мы идем в Кротас или как?

– Ты чего? – удивился Темьян.

– Он прав, надо идти, – пришел на помощь Должнику Эрхал. – Аль, ты знаешь дорогу?

– Да. Вон в той стороне граница.

– Значит, туда и пойдем.

15

Раньше граница между Беотией и Кротасом была линией достаточно условной. Просто все знали, что вон то селение принадлежит Беотии, а по эту сторону леса начинается Кротас. Но с воцарением Бовенара все изменилось. Теперь граница стала очень даже осязаемой – благодаря магической Завесе, которая отделила Кротас от остального мира.

Завеса не позволяла проникнуть в страну без разрешения. Ни Высшие, ни Должники не могли открыть туда портал. Попасть в Кротас можно было только двумя путями. Официально – через пограничные пункты. Или полуофициально – с помощью особых амулетов, которые позволяли беспрепятственно миновать Завесу в любом месте по желанию.

Кроме магической Завесы Кротас от постороннего проникновения ограждал заслон из пограничников. Их многочисленные конные разъезды патрулировали Завесу снаружи, проверяя владельцев амулетов.

Впрочем, контрабандисты Беотии давно уже проторили безопасные пути-дорожки и прикормили пограничников. А миновать Завесу контрабандистам помогали купленные у тех же пограничников – люди есть люди – пропуска-амулеты.

Выезжая из Калы-Валы, Миссел, Эрхал и Темьян обзавелись нужными амулетами, но Миссел исчез, а урмак и амечи посеяли свои где-то в Скользящих Степях. Поэтому сейчас с проникновением через границу могли возникнуть проблемы…

– Аль, а как мы минуем Завесу? – поинтересовался на ходу Эрхал. – Есть соображения?

– А как же, – откликнулся Должник.

Чувство исполненного долга наполняло его мрачноватым торжеством. Он выполнил первый приказ Змееносца. Справился, несмотря на все препятствия. Ему не помешали ни Степи, где сила Должника почему-то дала сбой, ни «Глотка мертвеца» – мифическое заклинание из чудовищной магии Смерти. Он выжил в Галерее Зеркал и вытащил Эрхала из смертельной ловушки. Так что ему теперь Завеса! Раз плюнуть! Тем более что странная «глухота», перекрывавшая доступ к способностям Должника, исчезла. Аль чувствовал в себе небывалую силу. Сейчас он был способен свернуть горы.

Правда, к радости примешивалась тоска. Мысль о третьем приказе не давала покоя.

Аль разозлился на себя. Так не годится! Он Должник или кто? Разве его не учили, как надо избавляться от всяких помех: ненужных чувств, опасных мыслей. Надо до поры до времени забыть и не забивать себе голову ерундой.

«Вон лучше природой любуйся», – посоветовал сам себе Должник.

Посмотреть и в самом деле было на что.

Погожий осенний денек радовал глаз буйством красок, какие бывают лишь осенью. Бирюзовое небо служило колоритным фоном для золотистых верхушек лип и грабов, а коричневые стволы деревьев казались необычайно яркими среди лиственной желтизны. Нарядными изумрудными зонтиками выступали вечнозеленые кустарники, а дубы и клены дразнили взгляд пламенным багрянцем.

Внезапно Эрхал напрягся и, ухватив Аля за плечо, в который раз безуспешно попытался заглянуть ему в глаза:

– Впереди пограничники. Конный разъезд.

– Отлично. Мы заберем у них амулеты и с их помощью минуем Завесу, – откликнулся Должник.

– Заберем… – Темьян подумал, снял тунику, обернулся Барсом и залег в кустах.

Эрхал положил руку на рукоять меча.

Аль, безоружный, остался стоять, безмятежно покусывая травинку.

Показались четверо всадников на ухоженных, резвых лошадях. Аль заметил, что копыта лошадей окутаны дымкой – видно, наложено заклятие, позволяющее умным животным ступать беззвучно, не шурша опавшей листвой.

Всадники, свирепого вида громилы, облаченные в черные сверкающие доспехи, настороженно уставились на чужаков, выразительно вытащив мечи из ножен на треть.

– Кто такие? – властно прозвучал голос одного из пограничников. – Заблудились или как?

– У нас есть пропуска, – сказал Аль, протягивая пустую ладонь.

– Где? – Пограничник наклонился. – Чего ты мне тут суешь?

– Пропуск. А вы с коня-то сойдите, – посоветовал Должник, – иначе не видно будет.

Судя по вытянувшемуся лицу Эрхала, тот никак не ожидал, что пограничник последует совету. Более того, спешились все четверо. Вид у кротасцев стал задумчивым и отрешенным.

– Мы заберем ваших коней, ладно? – задушевным тоном спросил Аль и взял поводья ближайшей лошади.

– Да, пожалуйста, – послушно кивнул воин в черных доспехах.

– И плащи. Два плаща.

– Конечно, – пограничник без колебаний протянул Алю требуемый предмет. Его товарищ сделал то же самое.

– Еще нам нужны ваши пропуска-амулеты.

– Как скажете, – кротасец прикоснулся рукой к невзрачной бляшке амулета, которая висела на шнурке у него на шее.

В тот же миг чары Должника разлетелись вдребезги – видно, сработала поставленная на амулеты защита.

Кротасцы изменились в лицах и, не сговариваясь, потянули из ножен мечи.

Краем глаза Аль заметил распластавшееся в прыжке тело Барса и хотел было сказать:

– Да не стоит, Темьян, я и сам справлюсь.

Но тут Должник увидел занесенные для ударов острые клинки, и ему вдруг стало некогда…

…Барс приземлился уже на трупы. Брезгливо стряхнув с лап кровь, Темьян отпрянул в сторону и начал превращаться в человека.

Эрхал помотал головой, словно не в силах поверить в увиденное, и уставился на Должника, вытаращив глаза:

– А ты, оказывается, превосходный мечник! Мастер! Зачем же притворялся?

– Ничего подобного, – заспорил Аль. – Я не мастер.

– Но ты же владеешь стилем «Порхающей ласточки»! – не унимался Эрхал.

– Нет, – отказался Аль. – Не владею. Я и меч-то держал в руках всего три раза в жизни. Первый раз дома, на одной-единственной тренировке. Второй – в Скользящих Степях. А вот сейчас – третий.