Читать книгу Такое время - Вадим Фёдоров - Страница 2

Глава 1

Вите было всего 12 лет, когда исчез его отец. Или пропал без вести, как говорила мать. Он уехал в Москву и должен был вернуться в тот же день вечером, по рассказам матери, с большими деньгами. Но не вернулся.

Мать всю ночь просидела около телефона, а утром побежала в милицию. Заявление у неё не приняли: сказали ждать три дня.

Она обзванивала больницы Москвы и Серпухова. А через неделю ей сообщили, что в морге Подольска лежит неопознанный труп, который по описанию похож на её мужа, Анатолия Николаевича.

Мать собралась и поехала в Подольск. Витя не пошёл в школу. Он сидел на кухне, ждал маму и про себя молился, чтобы это не оказался его папа.

Вечером вместо мамы приехал дед.

– В больнице она, – сообщил он с порога, – выкидыш у неё.

– Что такое выкидыш? – не понял Витя.

– Сестрёнка у тебя должна была родиться, – пояснил дед, – да вот из-за волнений никого уже не будет.

– А папа? – так и не поняв ничего про сестру, которой уже не будет, спросил Витя. – Папу нашли?

– Нет, – ответил дед, – в Подольске не наш лежит. Какой-то посторонний дядька. Ты кушал сегодня?

– Нет, – Витя помотал головой, – я не хочу есть.

– Мало ли что ты не хочешь, – пробурчал дед, проходя на кухню. – Питаться надо всегда, что бы ни случилось. Пошли.

На кухне дед научил Витю чистить картошку. А потом они её вместе пожарили на сале, найденном в морозильнике.

– Вкусно, – сказал Витя, доедая ужин, первый раз в жизни приготовленный своими руками. – Даже не знал, что обыкновенная картошка может быть такой вкусной.

– Завтра утром блины будем печь, – пообещал дед, – ну, а в обед – омлет.

– А на ужин? – спросил Витя.

– А на ужин… бабушка приедет и накормит нас, – смутился дед. – Я в кулинарии не силён. Ещё могу макароны по-флотски забабахать. Но это уже на крайний случай.

– А папа когда вернётся? – опять спросил Витя.

Дед вздохнул. Внимательно посмотрел на внука.

– Ты уже большой, – сказал он, – и должен понимать. Вряд ли твой папа вернётся. Был бы жив, дал бы о себе знать.

– Он умер? – всхлипнул Витя.

– Думаю, да, – дед встал, осторожно обошёл стол, прихватив с собой стул, и сел рядом с внуком. – Ты поплачь. Сейчас поплачь. При маме не надо плакать, она и так с ума сходит. А ты теперь в семье главный.

Витя уткнулся лицом в дедов свитер, но плакать не стал. Лишь вздохнул тяжело-тяжело. Где-то в груди как будто что-то лопнуло и оборвалось. Вите стало грустно. «Вот и детство прошло», – почему-то подумалось ему. «Какое-то оно короткое получилось, детство это».

– А мы с папой поругались в последний день, – сказал Витя в родной дедов свитер, который пах потом и картошкой.

– Что случилось? – спросил дед.

– Я его сигареты взял, – начал рассказывать внук. – Не курить. А пацанам во дворе похвастаться.

– А Толик курил разве? – удивился дед.

– Очень редко, – ответил Витя, – раз в год, наверное. Сигареты у него в ящике стола лежали. Жёлтая пачка с верблюдом. Серёга «Герцеговину Флор» принёс, а я – папин «Кэмел». Просто показать.

– И? – дед оторвал внука от свитера. – Показал приятелям?

– Показал, – вздохнул Витя, стараясь не смотреть деду в глаза, – а обратно положить не успел. Папа заметил и сказал, что это я взял. А я сказал, что не брал. Он мне не поверил.

– Это уже не важно, – сказал дед, – взял или не взял. Это уже не важно.

– Но папа же думает, что я его обманул! – воскликнул Витя. – Как я ему расскажу, что я не курил, если он теперь никогда не вернётся?

И Витя наконец-то заплакал. Навзрыд, как в детстве, когда он был совсем маленьким. Заплакал и уткнулся в спасительный свитер, всхлипывая и подвывая.

Мама вернулась через три дня. Какая-то маленькая, бледная, с чёрными кругами под глазами.

Глава 2

Отца так и не нашли. Пропал и его старенький «Мерседес», тёмно-синий, в 123 кузове. Только когда Витя подрос, он узнал подробности последней поездки родителя в Москву.

Отец занимался реэкспортом автомобилей, и в родном Протвино на паях с приятелем у него была автомастерская. А ещё он имел знакомых на Московской товарно-сырьевой бирже, где прошла довольно крупная сделка по поставке автомобилей в Сибирь. Там отец выступил в роли посредника, грамотного и толкового, и в результате сделки должен был получить приличные деньги, за которыми и отправился в тот злополучный день в Москву.

– Он говорил, что хватит на трёхкомнатную в пределах Садового кольца, – сказала мама, когда Витя спросил её о сумме комиссионных.

Но домой отец так и не вернулся: ни с деньгами, ни без денег. Пропал. В 90-е многие бизнесмены так пропадали. Выходили из дома и не возвращались. Кого-то потом находили с простреленной головой в лесу, кого-то не находили совсем.

Мать получила от партнёра отца по автосервису небольшие отступные. На них и жили первое время. Потом она вышла на работу в школу номер 3, в которой учился Витя. До пенсии там и проработала учительницей английского языка.

А Витя после школы поступил в Серпуховский колледж на отделение радиоаппаратостроения, по окончании которого пошёл в армию. Он чуть было не угодил в Чечню. Однако в последний момент военком увидел его диплом, и Витя поехал в Ленинградский военный округ – на радиолокационную станцию, где и просидел почти два года среди соснового леса и ягодно-грибного изобилия.

После службы Виктор вернулся в родной город и открыл фирму, специализирующуюся на компьютерной безопасности. Но, как выяснилось, конкуренция в этой отрасли была огромная, и поэтому его фирма постепенно, в течение двух лет, от компьютерной безопасности перешла просто к безопасности: охранные системы, видеонаблюдение и прочие прелести, препятствующие проникновению посторонних лиц в помещения. Название у компании было соответствующее – «ЩИТ». Однако потом Виктор его поменял на «ГорЭлектроСнаб», потому что «Щитов» в России развелось видимо-невидимо, да и новое название звучало для бывшего советского человека успокаивающе.

А тут одноклассник Андрей Тарасов, в своё время избравший профессию правоохранителя, дослужился до заместителя начальника милиции их родного района. Супруга его была зачислена в штат Витиной фирмы, и в «ГорЭлектроСнаб» потекли заказы. Сотрудница Тарасова получала 10 процентов от прибыли. Все были довольны.

Виктор купил в Москве однушку, а в Протвино – двухкомнатную квартиру. Обзавёлся скромным «Мерседесом» А-класса.

В 25 лет он женился, познакомившись через интернет с очаровательной брюнеткой из города Бердянска. Сначала съездил к ней в гости. Потом привёз невесту к себе, в Протвино. Сыграл скромную свадьбу. А через полгода подал на развод: новоявленная жена не знала, что системы видеонаблюдения стоят у Виктора не только на работе, но и дома.

Так и текла его жизнь – работа, дом. На выходные он приезжал к маме или с приятелями выбирался на шашлыки, если позволяла погода. Раз в год – поездка в отпуск на две недели: летом – в Турцию или Грецию, зимой – в Прагу.

С противоположным полом у Виктора тоже было всё в порядке. Постоянно кто-то был рядом, какая-то женщина: готовила, стирала, поддерживала уют в его холостяцкой квартире. Но, как только он понимал, что привыкает к ней, тут же вежливо выпроваживал даму из своей берлоги.

Женщинам Виктор не доверял – сказался печальный опыт первого и единственного брака. Впрочем, он вообще мало кому доверял, и всегда был настороже с людьми. Хотя при этом с виду был открытым и компанейским, что помогало ему и в работе, и в жизни.

А жизнь текла неторопливо и немного однообразно. До определённого момента.

Глава 3

Случился этот момент в субботу. Виктор приехал к матери. Они пообедали, после чего отправились на кладбище.

Мама ещё в начале 2000-х годов купила на кладбище в соседнем Дракино место для двоих. На одной половине участка она установила небольшой памятник отцу: белый кусок мрамора с надписью «Стрельцов Анатолий. Родился 30 июля 1949 года». Вместо даты смерти стоял прочерк.

Приехали. Припарковались на разбитой обочине. Виктор вытащил из багажника две пятилитровых канистры с водой – полить цветы. Но поливать было нечего: анютины глазки, аккуратно посаженные две недели назад, были так же аккуратно выкопаны. Такое уже случалось три года назад и в прошлом году. Кто-то выкапывал с могил посаженные цветы и уносил их или к себе на дачу, или на рынок с целью продажи.

– Опять выкопали, – вздохнула мама, – ничего святого у людей не осталось.

– Хочешь, я тут камеры повешу, и вычислим гадов? – предложил Виктор.

– А чем это поможет? – вздохнула мать. – Ну, снимешь ты на свою камеру каких-нибудь бомжей. И что? Будешь их потом по помойкам искать? Давай лучше ещё цветочков купим и опять посадим. Хорошо?

– Хорошо, – кивнул Виктор, – только сегодня цветочный закрыт. В понедельник я сам заеду и посажу. Да и камеру на всякий случай всё равно присобачу вон на то дерево. Интересно посмотреть на этих моральных уродов.

– Делай что хочешь, – сказала мать. – Ты полей пока кусты, а я на могилке землю прополю.

В это время у Виктора зазвонил телефон. На дисплее высветилась надпись «Тарасов А.». Виктор ответил.

– Привет, – сказал Андрей, – как ты там?

– Нормально, – ответил Виктор, – твоими молитвами. Случилось что?

– Ага, – после секундной паузы ответил приятель. – Можешь сейчас ко мне в контору подскочить?

– Мы же завтра встречаемся, – напомнил ему Виктор. – Мясо я с утра замариновал. Или что-то срочное?

– Несрочное, – опять после паузы ответил Андрей, – но это не шашлычный разговор. Давай, я на работе ещё час-полтора. Подъезжай.

И отключился.

Виктор задумчиво посмотрел на телефон. На Андрея это было не похоже: паузы в разговоре, встреча в кабинете.

– Мама, – сказал он, – мне надо срочно уехать. По работе.

Он вылил принесённую воду в кусты, росшие около могилы, и закинул пустые бутылки в багажник. Довёз мать до дома. И сразу же поехал к Андрею на Калужскую, где тот работал.

Управа располагалась рядом с тюрьмой в здании из красного кирпича с чудовищными бетонными вставками, покрашенными в жёлтый цвет.

– Такое впечатление, что ты служишь в дурдоме, – как-то раз сказал Виктор другу.

– Так наш мир и есть дурдом, – философски заметил Андрей, – а мы в этом лечебном заведении санитары.

Виктор припарковался около старого трёхэтажного здания и пошёл к управе пешком. Ближе было не припарковаться: улицу зачем-то перегородили бетонными брусками, раскиданными в беспорядке на проезжей части.

Виктор поднялся по лестнице и вошёл в дверь.

– Я к Тарасову, – сказал он дежурному.

Тот взял его паспорт. Полистал страницы.

– Проходите, он Вас ждёт, – ответил дежурный. – Второй этаж. Направо.

– Я знаю, – прервал его Виктор, – спасибо.

Андрей встретил друга в коридоре, около своего кабинета.

– Привет, подполковник, – поприветствовал его Виктор.

– Привет, младший сержант запаса, – ухмыльнулся тот в ответ, – проходи.

В кабинете, кроме них, никого не было. Андрей плотно прикрыл дверь. Потом подумал и закрыл её на ключ. Сел за стол. Жестом пригласил Виктора присесть напротив.

– Рассказывай, не томи, – сказал Виктор, садясь на стул.

– У меня две новости, – начал Андрей.

– Давай с хорошей, – попросил Виктор.

– Хорошая новость, – кивнул приятель. – Меня переводят в Москву, в область. На повышение.

– Поздравляю! – радостно воскликнул Виктор. – Это же здорово! Поздравляю от всего сердца! Завтра как раз и обмоем. Но чего ты столько таинственности-то нагнал?

– Это только одна новость, – поморщился Андрей. – Сам только вчера вечером узнал. Дядя позвонил. Протолкнули мою кандидатуру.

– А вторая? – спросил Виктор. – Что за вторая новость?

Андрей побарабанил пальцами по столешнице. Оглянулся на портрет Путина за спиной.

– Вторая новость касается тебя, – сказал он. – Точнее, даже не тебя, а твоего отца, Стрельцова Анатолия Николаевича.

Сказал и замолчал, стараясь не встречаться с Виктором взглядом. А тому вдруг показалось, что в кабинете запахло табачным дымом. Чуть заметно, еле-еле. Как будто кто-то на улице под окном затушил окурок с верблюдом на сигарете.

– Рассказывай, – попросил Виктор, – что-то стало известно о папе?

– Официально ничего нового, – вздохнул друг. – Вот, я даже дело его из архива хотел затребовать, а его нет. Через 15 лет уничтожается. Из-за срока давности.

– Я в курсе, – сказал Виктор. – Я про розыск пропавших много чего знаю.

– Ну, так вот, – продолжил Андрей, – дело даже не в розыске, а в другом. Когда я ещё был опером, сразу после института, был у меня один осведомитель, тёзка мой – Белашов Андрей, по кличке Беляш. Алкаш ещё тот! Я, честно говоря, думал, что он умер давно, а он сегодня утром вдруг позвонил мне и попросил встретиться.

Андрей достал откуда-то снизу бутылку минералки и стакан, налил себе. Потом достал второй стакан, налил Виктору, подвинул ему через стол. Виктор благодарно кивнул, но пить не стал.

– В общем, встретился я с ним чисто из интереса, – продолжил свой рассказ Андрей, – на площади Ленина. Кофе попили.

– А при чём тут мой папа? – перебил приятеля Виктор.

– Да при том, – Андрей наконец-то посмотрел Виктору прямо в глаза, – что этот Беляш сказал, будто знает, как и где погиб твой отец. Назвал его имя, фамилию и твои данные.

– А кто этот Беляш? – спросил Виктор. – Что за фрукт такой из глубины годов вынырнул?

– Да никто! – ответил Андрей. – Был шестёркой у серпуховских бандитов. Подай-принеси. Ничего серьёзного. Сидел два раза за мелкие кражи. Как от осведомителя в своё время толку от него было мало. Хотя один раз он мне слил хорошую информацию, но после этого присел на пару лет. И до сегодняшнего дня мы с ним не виделись.

– Он тебе на мобильный позвонил? – спросил Виктор.

– Нет, в дежурку, – ответил Андрей, – чтобы его соединили со мной. Уговорил на встречу в людном месте и без свидетелей, где и попросил меня быть посредником между вами.

– Понятно, – протянул Виктор, хотя ему пока мало что было понятно. – И что этот Беляш хочет в обмен на информацию?

– Он хочет, чтобы ты купил у него дом в Дашковке, – Андрей опять отвёл глаза. – Деревянный дом и шесть соток к нему. За пятнадцать миллионов рублей.

– За сколько?! – глаза у Виктора округлились. – Он совсем, что ли, с ума сошёл? Надо тебе было его сразу на хер послать. И всё.

– Я послал, – ответил Андрей, – да только он дал мне вот это.

И он бросил через весь стол к Виктору кусок какого-то картона. Тот поймал его, едва не уронив на пол.

Картонкой оказалась полароидная фотокарточка, выцветшая и старая. На фотографии был папа Вити. По пояс голый. В руках у него была газета «Московский комсомолец».

Андрей так же запустил по столешнице увеличительное стекло.

– Дату глянь.

Виктор взял лупу и приблизил к фотографии. На газете было написано: «17 июля 1992 года».

Опять откуда-то запахло дымком. И сердце вдруг заколотилось в груди. Сильно-сильно. Тук-тук, тук-тук.

– Беляш сказал, что твой отец пропал 15 июля, – между тем продолжил Андрей. – Я не знал, но на всякий случай подтвердил. А на газете семнадцатое.

– Да, пятнадцатого пропал, – ответил Виктор. – Двадцатого приняли заявление. В августе объявили в розыск, двадцать первого.

– Хорошая у тебя память, – похвалил Андрей. – Я тут пробил по кадастру дом этого Беляша. Действительно, от бабки достался, в деревне Дашковка. Стоит прямо у дороги. Деревянный. И цена ему – три копейки в базарный день.

– А откуда он узнал, что мы знакомы? – перебил приятеля Виктор.

– Насколько я понял, он за тобой следил, – ответил Андрей. – Или за тобой, или за матерью. А в прошлое воскресенье увидел нас вместе на пляже, на карьере. Узнал меня. И вот сегодня позвонил.

– Может, поедем, проведаем старого знакомого? – предложил Виктор. – Всё равно ведь по дороге. Ты же сейчас в Протвино?

– Так может, пару человек с собой взять для устрашения? – сказал Андрей. – Возьмут его за шкирку, трясанут пару раз, и он всё сам расскажет.

– Не надо, – попросил Виктор, – потрясти мы всегда успеем. Поехали!

Андрей быстро собрался, закрыл кабинет на ключ и о чём-то переговорил с дежурным. Затем сел в свою потрёпанную «Ниву» и поехал. Виктор пристроился сзади. Перед тем как тронуться, он достал телефон и набрал номер своего зама.

– Привет, Семён, – сказал Виктор, выруливая между припаркованными машинами. – Надо срочно камеры поставить: наружную и, если получится, внутри помещения.

– Суббота же, – отозвался Семён. – Я в кино со своими собрался.

– Срочно! – повторил Виктор. – Это недалеко. Надень на себя фирменную одежду. Но не нашу, а электрокомпании.

– Адрес какой? – вздохнул Семён.

– Дашковка, – чуть помедлив, ответил Виктор. – Дом у трассы. Ты увидишь. Там моя машина будет стоять. Как уеду, дождись ухода хозяина и ставь камеру на вход, чтобы было видно, кто приходит и кто уходит. И, по возможности, внутри дома.

– Так хозяин не в курсе? – удивился Семён. – Начальник, это статья, вообще-то. Ты сам говорил.

– Если что, ответственность на мне, – перебил зама Виктор. – Давай, поторапливайся. С меня – премия и бонусы.

Семён вздохнул и отключился, а Виктор вместе с Андреем за 15 минут доехали до Дашковки.

Глава 4

Действительно, около дороги, на взгорке, стоял старый покосившийся дом. Он сильно отличался от своих добротных кирпичных соседей.

Мужчины припарковались на обочине. Подошли к калитке. Она запиралась на щеколду, которую легко можно было открыть с любой стороны. Звонка, а тем более домофона, не было видно.

– Пошли, – сказал Андрей и первым начал подниматься к дому. Виктор пошёл за ним, оглядываясь по сторонам.

Перед домом росли несколько яблонь и кусты сирени. Слева стоял полуразрушенный сарайчик. Справа гнил остов какого-то автомобиля – судя по всему, «Жигулей».

Андрей подошёл к дому и постучал в дверь. Она немедленно открылась. На пороге стоял хозяин: невысокий, почти лысый, с белым, покрытым морщинами лицом. Одет он был в джинсы и красную рубашку, заправленную в них. На ногах у Беляша (а это, скорее всего, был он) красовались белые одноразовые тапочки – те, которые обычно выдают в отелях.

– Быстро ты, командир, – улыбнулся беззубым ртом Беляш.

– Ну, а что тянуть-то? – ответил Андрей. – Гостей принимаешь?

– Проходите, – Беляш шагнул обратно внутрь, – только аккуратно, у меня тут притолока низкая. Лбы не расшибите.

Дом состоял из предбанника, заваленного какими-то мешками и мусором, и одной большой комнаты, которая была разделена на две части полуразвалившимся диваном. Напротив дивана располагалась длинная тумбочка. На ней возвышался громадный телевизор. За диваном стояли стол и несколько стульев. В углу ютилась кухня. На удивление, в комнате было чисто, хотя и пахло какой-то кислятиной.

Мужчины, не разуваясь, прошли и сели за стол.

– Чай, кофе? – улыбнулся хозяин. Было видно, что он нервничает: руки у него дёргались, он постоянно улыбался и суетился.

– А какао у тебя нет? – спросил Андрей.

– Есть, – ответил Беляш. – Налить?

– Не надо, – ответил тот, – мы к тебе по делу. Не до напитков сейчас. Да сядь ты, не мельтеши!

Беляш уселся за стол, прямо напротив двух приятелей.

– Меня зовут Виктор Анатольевич, – сказал Витя. – Фамилия моя – Стрельцов. Вы что-то знаете о моём отце?

– Витёк, – протянул Беляш, – ты так на отца похож! Ну, просто вылитая копия! Я как увидел, аж не поверил.

Виктор вздрогнул. Беляш, сам того не желая, повторил слова матери, которая иногда так говорила, глядя на сына.

– Белашов, а давай ближе к теме, – подал голос Тарасов. – Мы люди занятые, а ты нам тут Ваньку валяешь.

– Хорошо, ближе так ближе, – улыбка с лица Беляша исчезла. – Я знаю, кто убил твоего отца, Витёк, и где он похоронен.

Он замолчал. Молчали и Виктор с Андреем. Лишь с улицы доносился шум проезжающих машин да тикали ходики, висящие на стене.

Виктор посмотрел на эти ходики. Вздохнул, выдохнул. Досчитал до десяти.

– Не зови меня Витьком, – наконец-то сказал он. – Или по имени-отчеству, или просто по фамилии. Понял?

– Понял, – кивнул Беляш.

– А теперь рассказывай, раз понял, – попросил Виктор.

– Информация не бесплатная, Виктор Анатольевич, – опять улыбнулся Беляш, – она стоит денег. Покупаешь у меня вот этот дом за пятнадцать лямов рублей, и я тебе всё рассказываю. Всё, что знаю. А знаю я много. Вот, Андрей Михайлович подтвердит.

– Андрей Михайлович сейчас позвонит куда надо, – ухмыльнулся в ответ Тарасов, – и сюда приедет группа быстрого реагирования. Найдут у тебя мешок с коноплёй, и присядешь ты лет так на пяток.

– Так мне всё равно, где жить, в тюрьме или на воле, – ответил Беляш, и казалось, что улыбка приклеилась намертво к его лицу. – А вот информацию вы не получите. И не узнает сын, где его отец лежит. Да и не твои это методы, Андрей Михайлович. Ты же мент правильный, не будешь честного человека под статью подставлять.

– Мне надоело быть правильным, – вздохнул Тарасов. – Мне нравится быть оборотнем в погонах. Поэтому или ты сейчас нам всё рассказываешь, или я тебя сажаю, а вдобавок скажу, что ты стукачок.

– Делайте что хотите, – Беляш откинулся на спинку стула, – но только я без денег в кармане ничего никому не расскажу.

– А как ты узнал, что мы знакомы? – спросил Виктор. – Кто сказал?

– Случайно, – пожевав губами, словно пробуя на вкус слова, ответил Беляш. – Я адрес дома твоего папани знал. Думал, вдове информацию продать. Про сына-то я совсем забыл, что он есть. Попасся несколько дней около подъезда. А в прошлую субботу, гляжу, ты из дома выходишь. Я сразу тебя узнал. Похож ты на отца, похож. Ты с ракетками мимо меня прошёл. Я за тобой. А потом смотрю, вы на карьере с дамами в бадминтон играете. Ну, я и понял, что вы друзья с Андреем Михайловичем.

– А адрес у тебя откуда? – опять спросил Виктор.

– Вот ты смешной, – улыбка слезла с физиономии Беляша. – Я же русским языком сказал, что информация стоит денег. Я тебе и так бесплатно про карьер рассказал, в качестве аванса. А вот всё остальное – за деньги.

Виктор усмехнулся, вытащил портмоне, достал из него пятитысячную купюру и кинул через стол Беляшу.

– Это тебе за бадминтон, – пояснил Виктор, – и информацию о своём отце я у тебя куплю. Но пятнадцати миллионов у меня нет. Максимум десятку смогу наскрести, но и на это время потребуется.

– Мне надо пятнадцать, – сжал губы Беляш. – Я ведь могу и других покупателей найти.

– Выбирай: или десять, или ничего, – вздохнул Виктор. – За эту информацию, кроме меня, тебе никто ничего не заплатит.

Он порылся всё в том же портмоне и вытащил на этот раз из его недр визитку. Кинул её через стол к купюре.

– Как созреешь, позвони мне, – сказал Виктор.

– У меня телефона нет, – зло ответил Беляш. – Вы как-то оторвались от народа, господа хорошие.

– Ну, так мы не виноваты, что ты даже телефон пропил, – хохотнул Тарасов.

– Я не пью, – огрызнулся хозяин дома.

– С заправки позвонишь, – подумав, сказал Виктор. – Я пока деньги начну собирать. Мне недели две понадобится.

Беляш смахнул со стола визитку вместе с купюрой. Виктор встал.

– Может, всё-таки вызвать бойцов? – поднимаясь, пробурчал Тарасов. – Для профилактики правонарушений.

– Не надо бойцов, мы договоримся, – Беляш вскочил с места, подбежал к входной двери и распахнул её настежь. – Спасибо за визит. Приходите ещё.

Андрей и Виктор молча вышли из дома. Спустились к машинам.

– Ты с ума сошёл? – прошипел Андрей, открывая дверцу своей «Нивы». – Это же алкаш! Ему сто тыщ хватит до конца жизни каждый день бухим ходить.

– Ты своего папу давно видел? – перебил приятеля Виктор.

– Две недели назад, – внезапно остыв, ответил Тарасов.

– А я сегодня утром у своего на могилке был, – глядя в сторону, сказал Виктор. – Только там никто не лежит. Просто памятник. И какая-то падла цветы ворует. Выкапывает и уносит. Мать из-за этого очень переживает.

– Всё равно, – поморщился Андрей, – будь аккуратнее. И если что, мне сообщай. Я подстрахую.

– Ну, мне-то не двенадцать лет, – улыбнулся Виктор, – мог и не напоминать. Но вот какое-то чувство мне подсказывает, что не врёт твой Беляш. Знает он что-то.

– Он не мой, – Тарасов сел в машину, – он теперь твой. Давай, до завтра!

И уехал.

Виктор завёл мотор своего автомобиля, постоял пару минут, словно что-то обдумывая, и тоже поехал в сторону Протвино. Проезжая мимо заправки, он увидел знакомую старенькую «Тойоту» -«каблучок» с нарисованной молнией на боку и надписью «ГорЭлектроСнаб».

Рядом с ней стоял Семён. Проводив взглядом «Мерседес» Виктора, он неторопливо залез в машину, включил двигатель и поехал к дому Беляша. Припарковавшись у дорожного столба, вышел, повесил на столб табличку «Осторожно, работают люди!» и бросил рядом с ним несколько кусков провода. Затем вернулся в «Тойоту» и сделал вид, что дремлет.

Беляш вышел из дома через полчаса после всех этих манипуляций. Перешёл дорогу, сел в автобус и укатил в сторону Серпухова.

Семён сразу же достал из «каблучка» сумку с инструментами и прошмыгнул к Беляшу на участок. Пробыл он там недолго, минут пятнадцать. Затем сел в машину и заехал опять на заправку. Потом вернулся к облюбованному столбу и позвонил Виктору. Тот сразу же ответил.

– Установил две камеры, – отрапортовал Семён. – Одну на доме, напротив калитки, чтобы было видно, кто приходит. Вторую в доме, над входной дверью.

– А как ты в дом попал? – поинтересовался Виктор.

– У него замок навесной, – хохотнул Семён, – даже на ключ не закрывается. Просто так, для вида висит. Да и неудивительно – брать там нечего.

– Там телевизор есть, – сказал Виктор. – Какая-никакая, а электроника.

– Этому монстру сто лет в обед, – прокомментировал Семён, – да и весит он килограммов тридцать. Далеко его не унесёшь. Шеф, зачем нам следить за этим клиентом?

– Надо, – коротко ответил Виктор. – Пиши всё. Надеюсь, в доме камера звук тоже берёт?

– Берёт, – кивнул Семён. – Только мне машину около его дома придётся оставить. До заправки сигнал не доходит – расстояние большое.

– Оставь, – разрешил Виктор. – Пришли из ребят кого-нибудь, чтобы в машине посидели, а то на самой трассе стоит. Угонят вместе с техникой, не дай бог.

– Хорошо, – ответил Семён и отключился.

Глава 5

В понедельник вечером Семён принёс Виктору флешку.

– Тут от начала установки до сегодняшнего обеда, – пояснил он. – Как обзовём объект? Предлагаю «Бомж».

– У бомжа нет жилья, – задумчиво сказал Виктор, – а у этого целый дом. Давай назовём его «Свидетель».

– Хорошо, – пожал плечами Семён. – Свидетель так свидетель. Долго наблюдение вести? Там наша машина, как бельмо на глазу. Да и недешёвое это удовольствие.

– Пока не скажу «отбой», – распорядился Виктор и чуть слышно, для себя, добавил: – Я никуда не спешу. Времени у меня много. А деньги заработаем.

Оставшись один, он вставил флешку в ноутбук. Экран разделился на две части: на левой – комната в доме, на правой – вход в него. Смотрел Виктор запись в основном на перемотке, так как интересного было мало.

Вот Беляш возвращается, в руках – сумка. Входит в дом. Ставит сумку на стол, выкладывает из неё какие-то кульки, буханку чёрного хлеба, три бутылки водки. Две бутылки сразу же прячет в шкафу, одна остаётся на столе. Включает телевизор. Он работает у него всё время, пока Беляш в доме.

Готовит ужин: чистит картошку, потом жарит её. Выпивает половину бутылки водки за ужином. Ложится спать.

Спит почти до обеда. Встаёт. Завтракает (или обедает) остатками вчерашнего ужина. Выпивает немного водки. Наводит порядок на столе. Моет посуду.

Смотрит телевизор. Потом куда-то уходит из дома. Возвращается ближе к вечеру. Готовит ужин. Ест.

Затем вдруг смотрит на часы и начинает суетиться. Набрасывает на диван простыню. Достаёт из комода пачку одноразовых салфеток и какой-то крем. Раздевается. Голый Беляш смахивает на колобка: пивной живот и огромная бабская задница делают его похожим на этого сказочного персонажа.

Виктор переводит воспроизведение видео из режима перемотки в нормальный режим.

Беляш усаживается перед телевизором на диване. И… начинает мастурбировать.

– Однако, – усмехается Виктор. – На кого это он так возбуждается?

Экрана телевизора не видно. Лишь на противоположной стене, в зеркале, отражается его уголок. На нём горит зелёная надпись – «НТВ». Виктор в ноутбуке находит сайт канала и смотрит на таймер записи. Рукоблудить Беляш начинает ровно в 19—00. В это время по НТВ начинаются «Итоги недели» с Ириной Зеяловой.

Через 30 секунд она исчезает с экрана. Идёт перечисление новостей. Беляш расслабленно откидывается на спинку дивана, выдавливает крем на руку. В 19—02 Ирина возвращается на экран, что-то увлечённо рассказывая. Беляш вновь начинает увлечённо мастурбировать.

Продолжается это безобразие ещё полторы минуты, после чего Беляш кончает. Из динамика доносится его стон.

Виктору становится смешно. Он еле сдерживается, чтобы не заржать в полный голос.

Словно почувствовав настроение Виктора, Беляш тоже начинает смеяться. Он встаёт, поворачивается лицом к камере, вытирая бёдра и ладони салфетками.

– Ирочка, – едва слышно говорит Беляш, – ты моя Ирочка.

Внезапно смех у Виктора проходит. Он смотрит на Беляша и наконец-то понимает, что это, возможно, тот человек, который знает что-то о его отце.

Между тем на экране Беляш одевается. Допивает бутылку водки. Достаёт вторую. Долго думает, глядя на неё. Берёт из того же шкафа мобильный телефон, вертит его в руках. Опять думает. Всё же кладёт телефон обратно. После минутной паузы прячет туда же бутылку.

Выходит на крыльцо. Расслабленно сидит на нём. Курит. Когда темнеет, ложится спать.

Просыпается поздно. Жарит картошку. Ест её. Потом куда-то уходит.

Всё. Вся запись.

Виктор вышел из кабинета и нашёл Семёна.

– Надо бы узнать, куда днём Свидетель уходит, – попросил он его.

– Да это и так известно, – ответил тот. – На заправке подрабатывает. То стёкла предложит помыть, то машины заправить. По рублику, по червончику сшибает.

– Понял, – Виктор понимающе кивнул. – Значит, у него там типа рабочего места? Недалеко от дома.

– Ага, – ответил Семён. – Кстати, насчёт работы. У меня два человека на этой слежке заняты, а надо бы обычную работу делать. Тем более двое в отпуск завтра уходят. У меня людей нет. Впору самому спецовку надевать.

– Вот и надень, – похлопал зама по плечу Виктор, но, заметив, как у того изменилось лицо, пообещал: – Недели полторы ещё надо будет помониторить Свидетеля, а потом всё снимем. А за отличное расположение камер с меня – премия.

– Спасибо, – Семён расслабился, – неделю, я думаю, продержимся.

На том и порешили.

Глава 6

В следующий понедельник Семён принёс очередную флешку.

– Ребята соседям Свидетеля проводку починили и в доме рядом с заправкой систему защиты договорились поставить, со скидкой, – отрапортовал Семён.

– Молодцы, – похвалил Виктор. – Заканчиваем наблюдение. Камеры снять.

– Свидетель замок новый купил, работающий, – сказал Семён.

– Тогда снять ту, что напротив дома, – подумав, ответил Виктор, – а в помещении я сам её демонтирую. Потом.

Он забрал с собой флешку и поехал домой. В Протвино. Дома пообедал и сел за рабочий стол. Открыл ноутбук.

Экран, разделённый на две половины: вход и комната.

Всю неделю Беляш, он же Свидетель, занимался одним и тем же. Вставал около обеда. Выходил во двор – судя по всему, в туалет. Потом завтракал и уходил на заправку. Возвращался, ужинал с бутылкой водки и ложился спать.

Однако в пятницу его распорядок дня был нарушен. После обеда к нему пришли гости: два потрёпанных жизнью мужика и ещё более потрёпанная женщина.

Дама вела себя развязно. Но после подзатыльника, который отвесил ей один из мужиков, стушевалась и большую часть времени молчала.

Мужики принесли с собой бутылку водки и бутылку коньяка.

– Я коньяк не пью, – заявил Беляш, – он клопами пахнет.

– Это клопы коньяком пахнут, – парировал один из собутыльников, но перечить хозяину не стал.

Вначале Беляш вёл себя скованно и всё больше молчал. Но, чем сильнее хмелел, тем сильнее у него развязывался язык.

– Уеду я от вас скоро, – заявил он, – в Севастополь уеду. Куплю там себе хату и буду жить у моря.

– На какие шиши ты себе квартиру купишь? – рассмеялся один из собутыльников. – У тебя вон дома даже выпить нету.

– Есть, не пизди, – и Беляш вытащил из-под кровати бутылку беленькой.

Компания радостно загудела.

– Продам дом и куплю квартиру на море, – продолжал хвастаться Беляш. – Ща вон в Крыму строительный бум.

Он достал из комода какую-то рекламную листовку и положил её на стол.

– Вот, бля, смотрите, – сказал он, – жилой комплекс «Бригантина». Однокомнатные хоромы от двух миллионов рублей. Камышовая бухта, все дела.

– Наебут, – подала голос дама.

– Там комплекс уже построен, – возразил Беляш, – не наебут.

– А откуда у тебя деньги? – продолжил допытываться другой собутыльник.

– Дом вот этот продам, он на меня записан, – заявил Беляш.

Троица весело захохотала.

– Этого дома на входную дверь хватит еле-еле, – хрюкая, проговорила дама.

– Да идите вы на хуй! – разозлился Беляш. – Помечтать не дадут, сволочи. Уматывайте отсюда, дармоеды хреновы!

Но дармоеды ушли только через полчаса, когда допили водку и доели пожаренную хозяином картошку.

Похоже, картошка была постоянным блюдом в меню Беляша. Притаскивал он её в ведре поздно вечером, отлучаясь из дома на короткое время. Вероятно, он просто-напросто воровал её у соседей или на совхозном поле.

Виктор на перемотке посмотрел субботу и большую часть воскресенья. Дошёл до 19—00. Всё повторилось, как и на прошлой неделе: Беляш застелил диван простынёй, включил телевизор и начал мастурбировать.

В это время у Виктора зазвонил телефон. Он поставил просмотр на паузу. Незнакомый номер.

– Алло, – ответил Виктор, – Стрельцов слушает.

– Добрый вечер, Виктор Анатольевич, – раздался в трубке серьёзный голос Беляша.

Виктор его мгновенно узнал. Он посмотрел на экран монитора. Там вчерашний Беляш сидел, раздвинув свои худые ноги и держась за член. На лице у него блуждала улыбка.

– Добрый вечер, Андрей, – ответил Виктор, не сводя взгляд с экрана. – Судя по всему, Вы обдумали моё предложение?

– Обдумал, – отозвался Беляш. – А хотя бы на тринадцать миллионов никак не получится договориться?

– К сожалению, никак, – вздохнул Виктор. – Бизнес идёт плохо, экономика стагнирует. Плюс эти санкции. Подрывают отечественного производителя. Еле-еле десятку наскребу. Да и думать начал, не покупаю ли я кота в мешке?

– Никаких котов! – горячо заговорил Беляш. – Я же Вам фотку показал. Она в моём доме сделана. Я всё про Вашего папу знаю. Всё.

Беляш сделал паузу.

– Я готов продать свой дом и информацию о Вашем отце за десять миллионов рублей.

– Договорились, – сказал Виктор. – Вам можно звонить на тот номер, с которого Вы сейчас говорите?

– Можно, – подтвердил Беляш.

– Я дам его своему адвокату. Он подъедет, глянет документы на право собственности и составит договор купли-продажи, – продолжил Виктор. – И договорится насчёт передачи денег.

– Мне наличными, – перебил Виктора Беляш.

– Решим, – кивнул Виктор. – Можно и наличными, но тогда через ячейку в банке. Короче, адвокат с Вами всё обговорит. Договорились?

– Договорились, – эхом ответил Беляш.

Виктор отключил телефон и включил видео.

На экране Беляш кончает, разбрызгивая сперму на заранее подготовленную простынку.

– Ирочка, – еле слышно доносится из динамиков голос Беляша.

Виктор выключает видео и долго сидит, глядя на потухший экран.

Он любил своего отца. И очень хотел узнать, что с ним стало, почему в один прекрасный день он не приехал домой. Виктор страдал от того, что его нет рядом – родного и самого близкого ему человека. Но когда он увидел фотографию отца в кабинете Тарасова, внутри у него вдруг всё замерло, эмоции ушли. Остались только голый разум и желание узнать правду.

Опять зазвонил телефон. Мама. Виктор ответил.

– Сынок, – голос у матери был печален, – да не ищи ты его. Не надо. Не стоит это таких денег.

Виктор похолодел.

– Кого не искать? – хриплым голосом спросил он.

Голова у него вдруг невыносимо заболела. В висках застучало. Откуда мать узнала о Беляше? Откуда узнала про покупку дома? Откуда она вообще о чём-то знает?

– Ты лучше цветы купи, – продолжила мать. – Я же тебя просила две недели назад купить анютины глазки, а ты забыл совсем.

– Мама, – осторожно повторил вопрос Виктор, – кого не искать? И при чём тут цветы?

– Да вора этого, который цветы выкопал на могиле, – пояснила мать. – Его и так бог накажет. Ты лучше цветочки купи. Ты же обещал.

Виктор выдохнул. Досчитал в уме до десяти.

– Куплю, – наконец-то ответил он матери. – Занят был очень. Дел накопилось. Обязательно куплю.

Он поговорил ещё несколько минут с матерью, попрощался и отключился.

Затем набрал номер своего старого знакомого.

– Добрый вечер, – сказал Виктор в трубку. – Александр, мне надо пять миллионов рублей.

– Ну, какой же он добрый, если ты про деньги сразу начинаешь говорить? – добродушно рассмеялась трубка.

– А я думал, что у евреев эта тема излюбленная, – пошутил Виктор, – про деньги.

– Я наполовину еврей, – ответил Александр. – Тебе для себя или для бизнеса нужны бабки?

– Для себя, – сказал Виктор. – Недвижимость одну хочу прикупить. Своих пять у меня есть. Надо ещё пять. Дадите?

– Дам, – ответил Александр, – как обычно, без процентов. Но это если для себя. В течение года отдашь?

– Раньше отдам, – пообещал Виктор. – Спасибо большое! Мне наликом надо будет.

– Наликом так наликом, – отозвался Александр. – Дом в Подмосковье решил купить? Не забудь на новоселье пригласить.

– Дом, – ответил Виктор. – Обязательно приглашу. Очень хороший вариант подвернулся.

– Молодец! – похвалил Виктора Александр. – Главное в нашей жизни – это недвижимость. Всё остальное – тлен и суета. Послезавтра заскочи ко мне. Я деньги приготовлю.

– Спасибо, – поблагодарил Виктор, – выручаете.

– Пожалуйста, – ответил Александр. – Про новоселье не забудь.

– Не забуду, – ответил Виктор и отключился.

Спал он плохо. Снился ему сон про то, как они ездили к бабушке в деревню. Пахло сухой травой, молоком и навозом. Бабушка сказала, что навоз – это коровьи какашки. Но Вите нравился этот запах. Он запомнил его на всю жизнь.

Витя набегался в тот день и уснул на сеновале. Первым его нашёл Анатолий. Он сгрёб маленького сына в охапку и сонного понёс домой. И Виктору сейчас снилось, что его осторожно на руках несёт к дому отец, а там – мама и бабушка. Виктор никогда не забудет смесь этих запахов, полусонное состояние, крепкие родные руки и ощущение счастья.

Глава 7

Знакомому адвокату, который специализировался на недвижимости, Виктор позвонил на следующий день утром. Он объяснил задачу и продиктовал номер Беляша.

– Десять миллионов? – переспросил адвокат.

– Десять, – подтвердил Виктор.

– Наличными?

– Наличными.

Адвокат хмыкнул, но ничего не сказал.

В тот же день он позвонил Беляшу и приехал к нему домой, на белом «Лексусе».

Беляш встретил гостя около калики в постиранной, но не выглаженной красной рубахе и чёрных штанах.

– Здравствуйте, – сказал он, косясь на «Лексус», – проходите, пожалуйста.

Адвокат прошёл вначале на участок, потом в дом. Положил на стол свой кожаный портфель и вытащил из него бумаги.

– Чай, кофе? – предложил Беляш.

– Спасибо, – поблагодарил адвокат, – мне бы водички.

Беляш вытащил откуда-то из-под стола пятилитровую канистру. Налил гостю из неё воды в стакан.

– Это из святого источника, – пояснил он, – я на прошлой неделе привёз. Абсолютно чистая вода.

Адвокат кивнул и выпил. Затем сфотографировал документы о собственности на дом и паспорт Беляша.

– На следующей неделе, в среду, Вам удобно будет? – спросил он.

– Да, – ответил хозяин, – удобно.

– В какое время? – улыбнулся адвокат.

– После обеда, – подумав, сказал Беляш.

– В три часа дня устроит?

– Устроит, – кивнул он. – А где?

– В банке «Возрождение» на Борисовском шоссе. Знаете? – уточнил адвокат.

– Знаю, – ответил хозяин дома, – приеду.

– Я могу Вам договор купли-продажи на мейл скинуть, – предложил юрист, – чтобы Вы заранее ознакомились. Хотя там типовая форма, ничего нового.

– Я доверяю Вашему профессионализму, – сглотнув, сказал Белашов. – А когда я деньги получу?

– Вы получите ключ от ячейки, в которой будут лежать Ваши деньги, – терпеливо принялся объяснять адвокат. – Точнее, у ячейки два ключа: один получите Вы, второй получит Виктор Анатольевич. Когда право собственности перейдёт к новому владельцу, он передаст Вам свой ключ, и Вы сможете забрать деньги.

– А сколько времени примерно занимает переписать дом на нового владельца? – задал очередной вопрос Беляш.

– Примерно месяц, – ответил адвокат. – Да Вы не переживайте! Я Виктору Анатольевичу уже три сделки провёл. Всё без сучка и задоринки.

– Хорошо, – сказал Беляш, – я согласен.

Мечты о миллионах и о квартире в Крыму кружили ему голову. Он и не ожидал, что получить эти деньги выйдет так легко и просто.

– Я ещё позвоню, – вставая, сказал гость, – подтвержу время. Приятно было с Вами познакомиться, Андрей Андреевич.

– Хорошо, – повторил хозяин, – я обязательно приду.

Затем пожал неожиданно крепкую руку адвоката, провёл его до калитки и проводил взглядом отъезжающий «Лексус».

– У меня такой же будет, – прошептал он, – только не белый, а серый. Белый маркий, вся грязь на нём видна будет.

– Эй, что за гусь к тебе приезжал? – окликнул Беляша из-за забора сосед. – Чего хотел?

– Из налоговой, – отозвался Беляш. – Спрашивал, не гонит ли кто в деревне самогон на продажу.

– Серьёзно? – удивился сосед. – Вроде же разрешено самогон гнать.

– На продажу нельзя, – вздохнул Беляш, – только для собственного употребления можно.

– Так я для себя, – заволновался за забором сосед, – я же не на продажу. Какая сволочь рассказала?

– Не знаю, – пожал плечами Беляш и отправился домой.

Дома он вытащил из тайничка заначку, нарезал огурчики, случайно завалявшиеся в холодильнике, и налил полстакана водки.

– Клюнул-таки Витёк. Молодец! – вместо тоста сказал он и одним махом выпил всё до дна. – За его здоровье!

На заправку он не пошёл. Так и сидел дома, ожидая среды. Собрал вещи, которых оказалось всего с один небольшой чемоданчик: носки, трусы, пара рубашек и альбом с фотографиями.

Глава 8

Готовился к встрече и Виктор. Он записал на диск тщательно выбранные песни. Съездил в Серпухов. Купил две бутылки водки и бутылку коньяка. Водку не стал трогать, а коньяк почти весь вылил и вместо него залил чай, похожий по цвету. Сложил всё это в прозрачный пакет. Подумал и добавил в него две банки с килькой.

На компьютере набрал и затем распечатал счёт-фактуру на оказание услуг Ирине Зеяловой. Распечатанные бумаги со схемами он положил на пассажирское сиденье своей машины. Пакет со спиртным и продуктами бросил в багажник.

В среду он поехал на Борисовское шоссе – в банк. Там положил в ячейку десять миллионов рублей. Деньги перед этим пересчитал Беляш. Затем они с Беляшом по очереди подписали договор купли-продажи дома и участка земли, и каждый получил по своему ключу от ячейки с деньгами. Всё было обыденно и даже немного скучно. Хотя было видно, что Беляш волновался.

Вышли из банка. Попрощались с адвокатом. Тот сел в свой белый «Лексус» и уехал.

– Что дальше? – спросил Беляш, глядя вслед уезжающему адвокату. – Ждём месяц?

– Зачем? – удивился Виктор. – Мне этот дом не нужен. Я у тебя информацию купил. Поехали к тебе, расскажешь всё.

– А деньги? – спросил Беляш.

Виктор достал из кармана ключ от ячейки и протянул его Белашову.

– Держи, – сказал, – завтра с утра пойдёшь в банк и получишь свои миллионы. А сейчас поехали.

Он сел в свой маленький «Мерседес». Беляш плюхнулся на пассажирское сиденье, чуть было не сев на разбросанные по нему бумаги. Виктор сгрёб их и кинул на приборную панель.

– Женская машина, – сказал Беляш, – маленькая какая-то.

– Меня устраивает, – ответил Виктор, выруливая на шоссе. – Давай только в магазин заедем.

Он остановился у первого попавшегося магазина, заглушил двигатель и включил магнитолу. «Я поеду на юг, я, конечно, поеду на юг…», – запел Шуфутинский.

Виктор заскочил в магазин. Купил две бутылки водки, бутылку коньяка и две банки кильки в томатном соусе. Выйдя из магазина, он краем глаза заметил, что Беляш рассматривает раскиданные перед ним бумаги.

Виктор открыл багажник. Свежекупленные продукты и спиртное задвинул в угол, а заготовленный накануне такой же набор пододвинул поближе. Сел в машину. Тронулись. Шуфутинского сменил Агутин с песней «На юг», а затем Антонов запел про белый теплоход.

– Виктор Анатольевич, а Вы где работаете? – спустя десять минут спросил Беляш. – Я смотрю, тут у Вас накладные какие-то валяются на аппаратуру.

– Ставим системы охраны на дома и квартиры, – ответил Виктор. – Завтра вот с утра командировка в Москву. Вставать ни свет ни заря.

– Важный клиент? – поинтересовался Беляш, отвернувшись к окну.

– Ведущая с телевидения, – кивнул Виктор. – На НТВ новости ведёт. Ты наверняка её видел – Зеялова.

– Знаю такую, – всё так же продолжая смотреть в окно, сказал Беляш. – А в Москве чего, фирм не нашлось ей охрану поставить?

– Так мы по Москве в основном и работаем, – ответил Виктор, – по Москве и Подмосковью. Работы много, а нормальных работников мало. Приходится самому на объекты выезжать.

Помолчали. Выехали из Серпухова.

– А ты где работаешь? – спросил Виктор.

– Я безработный, – усмехнулся Беляш.

– А то давай к нам, – предложил Виктор. – Зарплата небольшая, но есть возможность роста.

– Я подумаю, – помолчав, сказал Беляш.

– Подумай, – Виктор покосился на собеседника. – Можешь прям завтра со мной на объект поехать. Посмотришь, что да как. Может, понравится.

– К Зеяловой? – спросил Беляш.

– И к ней тоже, – Виктор припарковался у дома Беляша. – С утра к банкиру одному, а потом к ней. Она своего мужика из дома выгнала. Теперь опасается за безопасность. Попросила тревожную кнопку поставить и сигнализацию на окна.

Виктор достал из багажника пакет и закрыл машину. Беляш ждал его у калитки.

– А какая она, Зеялова? – спросил Беляш.

– Классная баба! – с воодушевлением начал рассказывать Виктор. – Вроде и в возрасте, а выглядит потрясающе. Сексуальность от неё так и прёт! Вот только с мужиками ей не везёт.

Вошли в дом. Виктор по-хозяйски вытащил из пакета бутылки и консервы.

– Я не пью, – пробурчал Беляш.

– Да мы понемногу, – сказал Виктор, – по рюмашке коньяку, чтобы напряжение снять.

– Хорошо, – подумав, сказал Беляш, – я водки выпью.

– А я тогда – коньяк, – хлопнув в ладоши, сказал Виктор. – У тебя есть чем закусить?

– Картошку можно пожарить, – предложил хозяин. – У меня сала шматок есть, на нём и пожарим. А в консервах твоих – сплошные канцерогены.

– Давай, – согласился гость. – Люблю картошечку на сале.

Беляш покопался в шкафчике, выудил из него два небольших ножа. Один вручил Виктору, второй забрал себе. Достал из-под кровати ведро с картошкой.

Почистили быстро – и пяти минут не прошло.

– Хорошая картошка, – похвалил Виктор, – молодая. На огороде растишь?

– Ага, – кивнул Беляш, – растёт на огороде. У соседа.

Он порезал очищенные клубни картофеля и сало кубиками. Кинул всё это на сковородку. По комнате поплыл аромат поджаренного сала.

Виктор открыл бутылку водки, плеснул Беляшу в заботливо подставленный стакан граммов пятьдесят. Себе налил чаю из бутылки с якобы коньяком. Тоже граммов пятьдесят. Чокнулись. Выпили.

Чай для конспирации Виктор немного всё-таки разбавил коньяком. Для запаха. Поэтому вкус у напитка получился прескверный.

Пока Беляш возился с картошкой, Виктор нарезал хлеба, открыл банки с килькой. Подумал. Налил Беляшу водки, а себе – псевдоконьяку.

Беляш разложил пожаренную картошку в две тарелки, подвинул свой стул к столу и сел.

– За нового хозяина этого дома! – торжественно произнёс он тост.

Чокнулись. Выпили.

– Да мне этот дом без надобности, – с удовольствием поглощая картошку, сказал Виктор. – Мы же оба понимаем, что я не дом купил, а информацию о моём отце. Поэтому давай без этих шуток про недвижимость и прочую ерунду. Твой дом мне не нужен.

– Почему это не нужен? – Беляш налил себе водки, а Виктору плеснул из его бутылки. – Очень даже нужен. Батя твой тут лежит. Здесь его могилка.

Виктор перестал жевать, отложил вилку и проглотил то, что было во рту. Ему вдруг стало зябко. Как будто внезапно наступила осень. И ещё показалось, что в комнате пахнуло табачным дымком.

– Погоди, – хриплым голосом попросил он Беляша. – Давай по порядку. С самого начала. Вообще с самого-самого начала. Спешить нам некуда. Расскажи мне всё, Андрей Андреевич.

Беляш налил себе водки.

– Может, потом выпьем? – предложил Виктор. – После рассказа?

– Не ссы, Виктор Анатольевич, – отозвался Беляш, ловко опрокидывая спиртное в глотку. – Рассказ длинный: и выпить, и закусить успеем.

Виктор налил себе из коньячной бутылки, поморщился, выпил. Беляш усмехнулся.

– Водка – это натуральный продукт, без всяких примесей, – сказал он, – не то что Ваш коньяк.

– Ты не про водку, ты про себя рассказывай, – попросил Виктор. – Мне коньяк доктор прописал, вот и пью только его, как лекарство. Рассказывай, только с самого начала.

Глава 9

Беляш на пару минут задумался.

– Во всём виноваты бабы, – внезапно начал он. – У меня тоже была такая баба. Жена моя, Людмила. Сучка ещё та. Интеллигентная, зараза. Из Питера. Познакомились на море с ней, и закрутился роман.

Говорил Беляш свободно, речь лилась, как будто ручеёк журчал. Видно было, что он этим никогда ни с кем не делился, а сейчас вот прорвало. И алкогольное опьянение было в самый раз: водка развязала язык и разбудила память, но в то же время ещё не сделала речь бессвязной, а воспоминания обрывистыми.

Виктор осторожно, боясь прервать собеседника, подложил тому картошки в тарелку. Потом бросил пару килек туда же.

– Мы-то простые люди: что думаем, то и говорим, – между тем продолжал Беляш, – университетов не заканчивали. А моя Людка только на Вы со всеми. Даже когда с матушкой моей ругалась, так и говорила: «Мама, идите на хуй».

– А чего они ругались? – спросил Виктор.

– Да из-за чего бабы обычно ругаются? – удивился Беляш. – Из-за ничего. Повод всегда найдут. Мы же сначала у мамаши моей жили, в Серпухове. Это потом мне квартиру дали в Оболенске. Сын тогда родился, вот мне институт квартиру и дал. Раньше так было: молодому специалисту, если у него семья и дети, давали квартиру. Это сейчас всё за деньги, а раньше было по-другому. Раньше было лучше.

Беляш задумался на минуту. Пожевал картошку, выпил ещё немного водочки и продолжил.

После рождения сына и переезда в новую квартиру Людмила совсем с катушек слетела. В семье начались скандалы. Беляш из-за этого стал выпивать, что давало повод для новых скандалов. Сын рос болезненным и нервным мальчиком.

А тут ещё у Людмилы появился любовник – богатый кооперативщик из Протвино, владелец нескольких ночных ларьков и красного подержанного «Опеля». Он нагло приезжал к Людмиле средь бела дня, пока Беляш был на работе. И однажды случился скандал, в результате которого Людмила собрала вещи супруга и выкинула их на лестничную площадку, а потом и замки сменила в квартире. Беляшу пришлось переехать в дом своей бабки, в Дашковку. Бабка в это время жила у матери Беляша, в Серпухове.

Беляш взял отпуск за свой счёт и ушёл в недельный запой. Пропив все имеющиеся в доме деньги, он решил, что для восстановления семейных отношений ему необходимо купить себе машину. Лучше всего «Мерседес».

Деньги ему дали знакомые под бешеный процент. В качестве залога Беляш предложил им бабкин дом с участком. Ударили по рукам. Написали расписку. Выдали наличные.

Беляш поехал в Москву за машиной, в Южный порт. Вернулся он оттуда сильно пьяный, но без машины и денег. Как так получилось, Беляш до сих пор понять не может. Как будто кто-то стёр несколько часов из его жизни, стерев заодно крупную сумму денег.

А деньги, между прочим, надо было отдавать. И не знакомым, которые их дали в долг, а серпуховским бандитам, так как деньги принадлежали им.

– Андрей, так не бывает, – не выдержал Виктор. – О чём ты думал? Это же бред – купить машину, чтобы вернуть жену!

– О Людкиной пизде я думал, – ответил Беляш и поморщился, как будто от зубной боли. Он плеснул себе немного водки в стакан и выпил, не предложив Виктору. Закусил килькой и продолжил свой рассказ.

Солнечным летним днём, в обед, в этот дом приехали бандиты. Их было трое или четверо.

– Денег нет, – сказал им Беляш. – Украли их у меня.

– И под это говно тебе дали бабло? – удивился старший из них по кличке Князь. – Оно же столько не стоит.

– Это ещё не всё, – вздохнул Беляш. – Дом бабушке принадлежит. Он не мой.

Били Беляша недолго, минут десять, после чего он потерял сознание, ударившись головой о стену дома. На него вылили ведро воды и привели в чувства. Спросили адрес мамаши, у которой в данный момент проживала бабка, и послали туда двоих бандитов помладше. Но мамаша и бабка забаррикадировались в квартире и стали держать оборону, периодически названивая то в милицию, то в прокуратуру.

– Мы вашему Андрюше ноги отрежем, – грозили бандиты закрытой двери.

– Режьте, – верещала из-за двери бабка, – хоть руки, хоть ноги! Хуй вам, а не мой дом!

Приезжали из милиции. Составляли протокол и уезжали обратно, но в дом не ездили. Беляша периодически били. Лениво, без энтузиазма. К вечеру всем эта история уже надоела до чёртиков.

– Придётся нам тебя зарезать, Белашов, – буднично сказал Князь. – Денег у тебя нет, дом не твой – толку от тебя ноль.

– А зачем меня резать, если толку нет? – спросил Беляш. – Лишние заморочки только.

– Чтобы другие боялись, – рассудительно сказал Князь, – чтобы даже подумать не могли, что нас можно кинуть.

– Я отработаю! – горячо заговорил Беляш. – Я что угодно сделаю, только не убивайте!

Ему вдруг очень захотелось жить. Хотя ещё неделю назад он подумывал о самоубийстве.

– Чем ты отработаешь? Задницей? – рассмеялся Князь. – Ты же алкаш! Тебя даже жена из дома выгнала.

– Не надо задницей, – попросил Беляш, и внезапно ему в голову пришла мысль: – Я могу в этом доме жить и вам помогать. Тут в доме подвал есть. Дед строил и отгрохал капитальный. Там хранить можно что угодно. Или кого угодно.

Один из бандитов подошёл к Беляшу, вытащил откуда-то финский нож и приставил к его горлу.

– Погоди, – остановил бандита Князь, – пусть подвал покажет. Потом зарежем. А бабло с его дружков стрясём: что же они, деньги давали и даже не проверили, кому дом принадлежит.

– И потом не надо резать, – опять горячо залепетал Беляш, косясь на «финку». – Я с бабкой договорюсь, что жить тут буду. Она сюда не сунется. А случись что, я буду крайний. Не вы. Вы уважаемые люди, а я… Я хозяин – с меня и спрос.

Беляш прервал рассказ. Провёл рукой по лбу, словно стирая свои только что рассказанные воспоминания. Виктор налил ему водки. Подумал и налил себе чаю из коньячной бутылки. Чокнулись. Выпили. Закусили остывшей картошкой.

– Так тут подвал есть? – осторожно спросил Виктор.

– Я пойду покурю, – вместо ответа сказал Беляш.

– Так кури здесь, окно откроем, – предложил Виктор. – У тебя и так тут дымом пахнет.

– Ничем у меня не пахнет, – обиделся Беляш. – Я в доме не курю и гостям не разрешаю. Не бойся, не сбегу.

Он встал и вышел на крыльцо, демонстративно оставив дверь открытой. Курил минут пять. Потом вернулся и сел за стол. Выпил заботливо налитую Виктором водку. Виктор опрокинул в себя уже надоевший чай с запахом коньяка. Его мутило от него и от кильки.

– Вход в подвал под кроватью, – как ни в чём не бывало продолжил рассказ Беляш. – Ща допьём бутылочку, и я покажу. Нормальный такой подвал, подо всем домом. Два метра высота. Дед зачем-то отгрохал.

– Мы вообще-то не про дом говорим, а про моего отца, – напомнил Беляшу Виктор. – Я так понял, тебя из-за подвала в живых оставили?

– Оставили, – кивнул Беляш, – отвезли к матери. Там я в ноги к бабке кинулся и попросил, чтобы в доме пожить. Та разрешила. Я с тех пор тут и живу. Бабке у матери понравилось. Город всё-таки: удобства, горячая вода, газ.

Беляш побарабанил пальцами по столу. Посмотрел в окно, как будто пытаясь там кого-то разглядеть.

– Твоего отца привезли через неделю, – сказал он, не глядя на Виктора. – В багажнике. Избитого.

Виктор вздрогнул и замер, словно боясь спугнуть только что произнесённые слова.

– Рассказывай, – хрипло попросил он Беляша.

Тот кивнул, получив разрешение, и продолжил.

Глава 10

Анатолия Стрельцова привезли в Дашковку под вечер в багажнике его же «Мерседеса». Сняли один пролёт забора и подвели машину к самому дому. Мешавшие проезду молоденькие яблоньки были срублены ещё накануне.

Два накачанных крепыша отволокли Анатолия в подвал и пристегнули парой наручников к длинной батарее, лежавшей на полу. «Мерседес» на следующий день куда-то отогнали – судя по всему, для разборки на запчасти.

Два дня Анатолий просто лежал на батарее. Беляш носил ему еду и попить, а также выносил ведро с нечистотами.

– Погоди, – прервал Беляша Виктор, – так в доме ты один был, что ли?

– Нет, – ответил Беляш, – не один. Постоянно в доме жил Вадик Гвоздь. Отморозок ещё тот! Он меня с постели выгнал, занял мою кровать. Я на печке спал. Тут раньше печка была.

И он показал рукой в сторону одного из глухих углов комнаты.

– Князь постоянно приезжал, – продолжил Беляш. – Он-то и сделал фотку твоего отца, «Кодаком». Модный фотоаппарат тогда был. Он привёз его и упаковку карточек новых. Запретил фоткаться.

Князь сделал фотографию в расчёте на то, чтобы получить выкуп за отца Виктора. Но выяснилось, что его жена уже подала в розыск, и решили не рисковать. Тем более что у Анатолия и так при себе была громадная сумма денег.

– И вы его убили? – спросил Виктор. Ему вдруг захотелось положить голову на стол, отодвинув от себя тарелку с остатками картошки, и уснуть.

– Не, – замахал головой Беляш, – твой батя в этом подвале ещё почти месяц жил. Ну, как жил? Выживал. С ним Вадик Гвоздь развлекался.

– Как развлекался? – сон у Виктора моментально прошёл. – В каком смысле? И что за Гвоздь такой?

Беляш поёжился, будто ему стало внезапно холодно. Плеснул себе водки в стакан. Налил той же водки Виктору. Оба выпили. Горячая жидкость прокатилась у Виктора по глотке, бухнулась в желудок, вызвав лёгкое опьянение и такую же лёгкую тошноту.

Вадик Гвоздь был здоровенным парнем, под два метра ростом. С сильными руками и крепким торсом. Он мог целыми днями слушать свой кассетный магнитофон: у него были записи Шуфутинского, Асмолова, Токарева. Если Вадику надоедала музыка, он спускался в подвал и мучил пленника.

Когда Князь решил, что взять с попавшего в их руки коммерса больше нечего, он отдал его Гвоздю.

– Делай с ним, что хочешь, – сказал Князь, – но дальше этого подвала он уйти не должен.

– Не уйдёт, не уползёт, – сказал Гвоздь и улыбнулся.

Он съездил в город. Привёз с собой коробку с инструментами, бинты, перекись водорода, зелёнку, йод, антибиотики, две опасные бритвы. И ещё прорезиненный фартук. А потом спустился в подвал, оставив крышку люка открытой.

Когда из подвала донёсся нечеловеческий вой, Беляш аж подпрыгнул от неожиданности и ужаса. Он заметался по комнате, сшибая стулья и дрожа от страха.

Вадик Гвоздь вылез из подвала спустя полчаса. Фартук у него был окровавлен. Он был счастлив, по лицу блуждала улыбка.

– Уши Толику отрезал, – сказал он бледному от страха Беляшу, – и побрил заодно. Ты когда его кормить пойдёшь, подмети там.

Беляш кивнул. Говорить он не мог. Ему было страшно.

Анатолий лежал на батарее. Голова у него была аккуратно перебинтована. Рядом стояла кастрюля с ватными тампонами. Чуть поодаль, на столе, Гвоздь разложил свои инструменты. Беляш дал Анатолию попить и накормил его супом.

На следующий день Гвоздь вырвал плоскогубцами у Анатолия передние зубы. И потом продолжал вырывать по два-три зуба каждый день. Кроме этого, он сломал пленнику все пальцы: вначале на руках, потом на ногах.

Есть Анатолий уже не мог. Он лежал на батарее в подвале весь перебинтованный и дрожал – то ли от холода, то ли от страха. Беляш варил ему суп из куриных ножек и, когда тот остывал, осторожно вливал его в окровавленный рот.

Умирать Анатолию Гвоздь не давал. Он колол ему антибиотики, заботливо перевязывал раны и мучил. Издевался, придумывая каждый день новые садистские игры.

Когда закончились зубы, Гвоздь начал аккуратно, лоскутками, срезать кожу с головы пленника. Анатолий уже почти не кричал. Он хрипел, видя своего мучителя, что очень веселило Гвоздя.

Закончилось всё внезапно. Приехал Князь. Посмотрел на то, что недавно было человеком. Пнул Анатолия.

– Чтобы завтра его тут не было, – распорядился он. – На днях мы тебе новую игрушку привезём, а этого утилизируй.

– Хорошо, – кивнул Гвоздь, – сделаем в лучшем виде.

Он проводил Князя до машины. Затем, не возвращаясь в дом, повозился в сарайчике. Зашёл в комнату с ломом – им Беляш сбивал наледь с дорожки зимой.

Гвоздь нырнул в дверь подвала. Беляш сел за стол и стал ждать. Вначале в подвале слышалось какое-то шуршание, затем вскрик и хрипение.

Голова Гвоздя высунулась из люка.

– Пойдём, поможешь, – приказал он Беляшу.

Беляш спустился вслед за подельником в подвал. Увидев то, что Гвоздь сделал с пленником, он чуть не упал в обморок.

Гвоздь воткнул острый конец лома в анальный проход Анатолию и практически проткнул его. Окровавленный конец лома вышел в районе шеи.

– Промазал немножко, – сокрушённо сказал Гвоздь. – Толик дёргался очень. Давай, берись за руки. Я за ноги. Будем Толика наверх вытаскивать.

Виктор ударил кулаком по столу так, что рука мгновенно онемела от боли. Он скривился, поднял голову. Беляш сидел напротив в одной майке и штанах. Лицо его было красным. Одна бутылка водки лежала под столом пустая, вторая была наполовину выпита.

– Зачем? – хриплым голосом спросил Виктор у Беляша. – Зачем он это делал?

– Так он пидор же, – откликнулся Беляш. – Он же оказался голубым, Гвоздяра этот. Вот он лом твоему папе в задницу и засадил напоследок.

– Ты хочешь сказать, что он его ещё и трахал тут в подвале? – спросил Виктор.

– Не знаю, – смутился Беляш, – я же с ним не спускался. Я только покормить и убраться туда залазил. Гвоздь один обычно пленников мучил. Но думаю, что да.

Беляш облизал губы и наклонился через стол к Виктору.

– Он и меня однажды выебал, – громко прошептал он, воняя водкой и рыбой. – Я же пил тогда по-чёрному. Напился однажды. Лёг спать. А ночью просыпаюсь от адской боли: он мне всю задницу расшатал. Я кровью три дня срал. А эта сволочь только смеётся. Цветы мне принёс, розы.

Беляш всхлипнул. По щекам его покатились слёзы.

– Я это никому никогда не рассказывал, – продолжил он пьяную исповедь, – я про все эти ужасы никому никогда не говорил. Только тебе. Ты должен знать, через что твой отец прошёл.

– Вы куда тело дели? – спросил Виктор, стараясь не смотреть на Беляша. – Где моего отца похоронили?

– Берёза на заднем дворе, – икнул Беляш. – Под ней и твой батя, и ещё несколько человек.

– Вы братскую могилу, что ли, устроили тут? – отодвигаясь от Беляша, спросил Виктор.

– Да какую могилу! – махнул рукой Беляш. – Сортир там стоял раньше. Я для бабки его выкопал. А Гвоздь приспособился туда мертвецов скидывать, в говно. Твой батя первый был. Потом остальные.

И замолчал, испуганно глядя на Виктора. Молчал и Виктор, переваривая информацию.

– Покажи подвал, – попросил он после минутной паузы.

– Ща, – засуетился Беляш, – помоги кровать отодвинуть.

Они вдвоём отодвинули хозяйскую кровать от стены. Под ней оказался довольно внушительный люк. Беляш его откинул, наклонился, понюхал зачем-то воздух. Встал, щёлкнул выключателем под кроватью. В подвале вспыхнул свет.

– Пойдём, не бойся, – Беляш первым спустился по ступенькам вниз и уже оттуда крикнул: – Выпить возьми! И телогрейку надень, тут холодно.

Виктор сгрёб со стола бутылку и два стакана, накинул на себя телогрейку, висящую на гвоздике возле кровати, и спустился вслед за Беляшом в преисподнюю.

Глава 11

Подвал был подо всем домом – высокий, почти два метра в высоту. Каменные стены. Бетонный пол. Четыре лампочки по углам. Около одной из стен – деревянная лестница, по которой Беляш и Виктор спустились вниз. Напротив, у другой стены, – пара стеллажей, стол и два стула. В стене справа – закуток. В нём лежит на полу чугунная батарея, метра два или три в длину.

Виктор, как зачарованный, уставился на эту батарею.

– Там? – спросил.

– Там, – кивнул Беляш. – Ты к столу проходи. Помянем твоего батю. Да и остальных тоже.

Он отобрал у Виктора бутылку и стаканчики. Разлил водку.

– Не чокаясь, – сказал Беляш и выпил. – Меня до сих пор колотить начинает, когда в этот подвал спускаюсь.

Он сел на один из стульев. Затем встал. Прошёлся по подвалу. Было видно, что он уже сильно пьян.

– Так сколько же тут людей было? – спросил Виктор. – Я имею в виду пленников. Их всех убили?

– Всех. При мне всех, – ответил Беляш. – Твой отец первый был, а потом человек десять, наверное. Я их не считал. Моё дело было – еду принести и говно убрать.

– И вы десять человек в туалет скинули? – продолжил допрос Виктор. – Отдельно выкопать яму тяжело было?

– Не, – замахал руками Беляш, – в туалете пяток лежит. Туда просто больше не влезло. Остальных в бочки закатывали. Вон, в сарае до сих пор несколько штук валяется. И маски.

– Маски? – переспросил Виктор.

– Маски, – подтвердил Беляш. – Князь однажды пригнал грузовичок с бочками пустыми, из-под масла, что ли. Пластмассовые бочки такие, синего цвета. Несколько мешков с цементом привёз и маски для подводного плаванья, с трубками.

Виктор сел на стул. Беляш устроился на втором, напротив него.

– Они человека сажали в бочку, – почти шёпотом продолжил рассказ Беляш, – надевали ему маску с трубкой и заливали это цементом. Меня заставляли цемент разводить, мудаки. И оставляли на поверхности цемента только трубку, чтобы лох мог дышать через неё.

Беляш попытался налить себе ещё водки, но руки у него тряслись. Виктор отобрал у собеседника бутылку и поставил на стол.

– Дальше что? – спросил он у трясущегося Беляша.

– А дальше цемент застывал, бочку грузили в машину и везли на Протву. Там в воду сбрасывали.

– Зачем? – спросил Виктор.

– Чтобы мучились, – ответил Беляш. – Гвоздя просто пёрло от этого. Он иногда трубку закрывал и смеялся, когда лох начинал задыхаться. Потом открывал и опять закрывал. Затем в воду сбрасывал.

Беляш всхлипнул.

– А однажды Гвоздь показал на одну бочку и сказал, что она для меня приготовлена, – продолжил он. – То ли пошутил, то ли предупредить хотел. Хрен его знает. Он же пидор. Цветы мне дарил. Ну, я и сбежал. Сел на электричку и в Москву. Там схватил первый попавшийся чемодан. Меня загребли и дали три года.

– Погоди, – Виктор встал, прошёлся по подвалу. – А почему ты молчал тогда? Почему не заявил в милицию?

– Как «почему»? – Беляш тоже встал. – Да меня бы убили на хер! Гвоздь в ту же бочку бы закатал.

– Но не убили же, – возразил Виктор. – Вот он ты. Стоишь, трясёшься от страха. Почему ты тогда в милицию не пошёл? Чего столько лет ждал?

– А ты что, самый смелый, что ли, блядь?! – закричал Беляш. – Время такое было. Все всего боялись. Убить могли за то, что косо посмотрел.

– Какое время? – зашипел Виктор. – Какое, на хуй, время? Что ты временем прикрываешься? У тебя на глазах людей убивали, а ты мне про какое-то время толкуешь?

– У нас договор был, – Беляш отступил в глубину подвала. – Я тебе – информацию, ты мне – деньги. А кто и что делал хер знает когда, это сейчас никому не интересно.

– Мне интересно, – Виктора трясло, и он еле сдерживался, чтобы не ударить Беляша. – Мне это очень интересно, кого убивали и за что. И почему ты на моём отце себе бабла решил поднять?

– Так твой батя местный был, и он был первый. Запомнился, – ответил Беляш. – Тебя легко было найти. Остальных из Москвы привозили. А убивали из-за денег. Из-за чего ещё убивать-то?

Беляш помолчал. Улыбнулся.

– Тут как-то одновременно два лоха сидело, – сказал он. – Прикинь, еврей и русский. Одного звали Василий Цукерман, а второго – Рудольф Сахаров. Гвоздь их родственниками называл.

– Почему родственниками? – не понял Виктор.

– Ну, так фамилии одинаковые, – ещё шире улыбнулся Беляш. – А с именами, как нарочно, всё наоборот: еврей – Вася, а наш – Рудольф.

И Беляш рассмеялся тоненьким рассыпчатым смехом, как у девочки.

– Это смешно? – спросил Виктор. – Это, блядь, смешно?!

Его затрясло от гнева. Он шагнул к Беляшу, сжал правую руку в кулак и замахнулся. Беляш внезапно и очень точно ударил Виктора между ног. Виктор охнул. Сложился пополам. Дышать было невозможно.

– Сука, – прошипел он.

– Сам мудак, – взвизгнул Беляш и бросился вон из подвала.

Топот его ног по лестнице. Хлопнул люк. Темнота.

Глава 12

Виктор подтянул колени к животу. Полежал, жадно хватая воздух. Потом, кряхтя, сел на карачки, поприседал. Боль постепенно отошла.

Он встал и вытянул руки вперёд. Осторожно, мелкими шажками, подошёл к стенке. Стал к ней спиной и сел. Вокруг – темнота и тишина.

Виктор сунул руки в карманы телогрейки. Спички! Там лежали спички и какие-то бумажки. Осторожно вытащил их, достал спичку и чиркнул ею о коробок. Крошечное пламя ударило по глазам, заставив зажмуриться.

Когда он открыл глаза, то увидел перед собой череп и дико заорал, уронив спичку. Опять всё поглотила темнота.

Виктор вжался в стену. Тишина. Лишь слышно, как бешено стучит сердце. Ему показалось, что он вновь стал маленьким мальчиком.

– Папа, – прошептал он, – папочка.

Тишина. Только сердце и темнота. Страшная темнота, в которой кто-то есть. И чуть заметный запах сигарет. Тех самых сигарет с верблюдом.

Виктор стянул с себя телогрейку, достал из внутреннего кармана телефон. Включил фонарик. Луч света выхватил из темноты кусок стеллажа и один из стульев. Черепа не было. Он ему померещился. В подвале вообще никого не было, кроме Виктора. Связи не было тоже.

Вдоль стенки он добрался до лестницы. С его стороны вверху был гладкий люк, обитый железом. Виктор постучал по нему. Безрезультатно.

Слез по лестнице вниз. На ощупь добрался до стола. Допил водку. Надел на себя телогрейку. Время тянулось медленно и тягуче.

Идиот! Фальшивые накладные напечатал, песни в магнитоле подобрал про море, вместо коньяка чай пил. А вот удар в пах от алкаша не предусмотрел. Идиот!

Он вздохнул. И кто-то тёмный и страшный вздохнул рядом. Виктор трясущимися руками достал телефон и включил фонарик. Никого. Лишь слабый сигаретный дымок.

В подвале было прохладно, но по спине тёк пот, липкий и противный. Виктор выключил фонарик, положил руки на стол, на них – голову. Закрыл глаза. Тук-тук, стучит сердце, тук-тук.

Открыл глаза. Всё так же темно. Всё так же страшно. Страшно от новых знаний. В этом подвале убили его отца. Проткнули железным ломом, как какое-то насекомое.

Виктор сразу поверил Беляшу. Сразу и безоговорочно. Такое не придумаешь. Такое невозможно придумать.

Тук-тук, тук-тук. Пока ещё стучит сердце. Пока ещё стучит.

Какой-то шорох. Какие-то звуки.

Вдруг люк вверху с шумом распахнулся. Кто-то наклонился, всматриваясь в темноту. «Беляш Вадика Гвоздя привёл, – почему-то промелькнуло в голове у Виктора, – сейчас он меня убивать будет».

Но это был не Гвоздь, а кто-то из людей Тарасова.

– Тут он! – заорал этот кто-то, увидев в полумраке сгорбленную фигуру за столом. – Тут он. Живой.

Виктор на полусогнутых ногах выбрался из подвала. Обнял Андрея Тарасова и пожал руки двум одинаковым на лица операм.

– Вы как тут? – спросил, плюхнувшись за стол, за которым ещё недавно ел картошку с Беляшом.

– Семён твой позвонил, – доложил Андрей, сев напротив, на место Беляша. – Начальника, говорит, давно нету. Волнуется за начальника твой зам. Ну, я и подъехал по знакомому адресу. Смотрю, не менее знакомая машинка стоит, и окна в домике светятся.

– Я ему сам сказал, что если до восьми не отзвонюсь, чтобы тебе сообщил, – перебил приятеля Виктор. – А Беляш что? Сбежал?

– Не, не сбежал, – вздохнул Андрей и кивнул на одного из своих сотрудников. – Зябликов вот отличился. Когда твой Беляш из дома вывалился, он проявил инициативу и на всю Дашковку заорал: «Стой! Стрелять буду!»

– И? – Виктор вопросительно уставился на Андрея.

– Я не виноват, – подал голос один из сотрудников, – я не ожидал, что он бежать будет.

– В общем, Беляш бросил чемодан и, как заяц, на трассу вылетел, – продолжил рассказ Тарасов, – а тут из-за поворота грузовик. Короче, размазало Беляша по асфальту. Одно пятно от него осталось.

– Я не виноват, – повторил Зябликов, переминаясь с ноги на ногу.

Виктор вдохнул, выдохнул. Закрыл глаза. Посчитал в уме до десяти.

– Одежду его проверяли? – спросил он Андрея. – У него должны быть с собой два ключа. Или в чемодане.

– Да там реально лепёшка от Беляша осталась, – сострил Тарасов. – Кишки и кровь.

– Я проставлюсь, – пообещал Виктор, – хорошо проставлюсь.

Тарасов вздохнул и посмотрел на Зябликова. Тот выматерился. Но развернулся и вышел из дома.

– А что насчёт отца-то? – спросил Андрей.

– Ничего. Туфта всё это, – после секундной паузы ответил Виктор. – Ничего этот домовладелец не сказал. Только то, что отца несколько дней в его подвале держали. Тогда и фотку сделали. А кто держал и зачем, не сказал.

– Понятно, – протянул Андрей. – Отрицательный результат – тоже результат.

– Слушай, – Виктор наклонился к Тарасову, – а как бы узнать, кто в то время тут бандитствовал? Кто город держал? И прочие подробности криминальной жизни района.

– Это тебе к Петровичу, – ответил Андрей, – я тебе телефончик скину. Но сначала сам ему позвоню. Бывший опер. Сейчас в архиве работает. Детективы пишет, только их не печатают.

– Хорошие детективы? – спросил Виктор.

– Не знаю, не читал, – ответил друг.

В это время в комнату вошёл Зябликов. Молча положил на стол два ключа.

– Там участковый приехал, – сказал он, – и труповозка.

– Спасибо, – одновременно сказали Виктор и Андрей.

– Езжай домой, – посоветовал Тарасов Виктору, – ты вон бледный весь. Выспись. А мы сейчас все формальности уладим и тоже по домам.

Виктор встал. Смахнул со стола два ключика от банковской ячейки, пожал всем находившимся в комнате руки и вышел из дома. Машина стояла около калитки, где он её и оставил. Рядом притулилась Андреева «Нива». А чуть поодаль, ближе к повороту, половину дороги перегораживала фура. Возле неё суетились какие-то люди, и стояло несколько машин.

Виктор сел в свой «Мерседес», завёл двигатель и поехал домой.

В середине дороги его вдруг начало трясти. Да так, что пришлось остановить машину. Он припарковался на обочине, посидел за рулём, стараясь расслабиться и ни о чём не думать. Успокоился.

Дома выпил тёплого молока и лёг спать.

Снился Виктору отец. Как будто он ночью плывёт с маленьким сыном на лодке. Виктор сидит на корме, закутанный в тёплое верблюжье одеяло. Перед ним – широкая спина отца. Отец опускает вёсла в воду, делает гребок, поднимает вёсла. С них в лунном свете капает вода. Опять опускает их в воду, гребок, и вновь поднимает из воды. Монотонно и неторопливо.

– Папа, а нам долго ещё? – спрашивает маленький Витя.

– Торопишься куда-то? – вопросом на вопрос отвечает отец.

– Нет, – подумав, говорит Витя, – не тороплюсь. Мне хорошо тут, в одеяле.

– Скоро уже, сынок, скоро, – вздыхает отец, – чуть-чуть осталось.

И гребёт дальше по реке. По тёмной и тихой реке.

Глава 13

Операм Виктор проставился в ближайшие выходные. Забронировал столик в уютной кафешке на выезде из города и каждому вручил по запечатанному конвертику.

А Андрей дал Виктору визитку: на маленьком кусочке картона было напечатано «Петрович» и номер сотового телефона.

– Я его предупредил, он ждёт твоего звонка, – сказал Тарасов. – Интересный дядька.

– Спасибо, – сказал Виктор и спрятал визитку в задний карман брюк. Внутри у него всё напряглось, но он только улыбнулся и сел за стол. В конце вечера развёз захмелевших оперов по домам. Попрощался с Андреем.

Петровичу позвонил на следующий день, в 10 часов утра, запершись у себя в кабинете.

– Здравствуйте, – сказал он невидимому собеседнику, – я от Тарасова. Мне нужны справки по двум людям.

– По кому конкретно? – спросил Петрович.

– Я знаю только клички, – почему-то оглянувшись на запертую дверь, ответил Виктор. – Одного зовут Князь. Второго – Вадик Гвоздь.

Трубка помолчала минуту, другую.

– Ты не местный, что ли? – наконец-то спросил Петрович. – Имена-то известные.

– Местный, – ответил Виктор. – Просто я с криминалом как-то не сталкивался.

– Понятно, – вздохнул Петрович. – Будут тебе справочки по обоим. За Князя 5 000 рублей, за Вадика 2 000.

– Спасибо, – ещё не веря в удачу, сказал Виктор, – а когда?

– В четверг, – помолчав, ответил Петрович. – Около вокзала «Бюргер Кинг» знаешь?

– В Серпухове? – уточнил Виктор.

– Ну, а где же ещё? – удивился Петрович. – В четверг в три часа дня я там тебя жду.

– Буду, – ответил Виктор, – обязательно приеду.

– До свидания, – сказал Петрович и повесил трубку.

Глава 14

В четверг Виктор приехал на железнодорожный вокзал в Серпухов. Припарковался недалеко от торгового центра. Вошёл в здание и без труда нашёл «Бюргер Кинг».

Ресторан фаст-фуда был полон: дети, их родители, запах еды и пота. У окна на жёлтеньком диване сидел пожилой мужчина небольшого роста и копался в телефоне. Одет он был в клетчатую рубашку и джинсы, лицо всё в морщинах, как будто его жевали, но глаза умные и быстрые.

– Здравствуйте, – Виктор подошёл к нему. – Вы Петрович?

– Я, – ответил тот, откладывая телефон. – Закажи мне «Стейкхаус» и колу.

Виктор кивнул и отошёл к стойке. Заказал Петровичу то, что он просил, а себе – картошку. Принёс всё это за столик и сел напротив.

Петрович достал откуда-то снизу две тонкие папки и протянул их Виктору. Тот в ответ передал ему деньги.

Петрович не глядя сунул их в нагрудный карман и с наслаждением впился в бургер. Ел он со смаком, откусывая маленькие кусочки и медленно пережёвывая их. Виктор так же не спеша закидывал в рот полоски картошки и разглядывал Петровича. Тот доел свой «Стейкхаус», запил колой, довольно икнул и улыбнулся Виктору.