Читать книгу Падение в пропасть. Дететктивы - Вадим Голубев - Страница 3

Старший оперативной группы «убойного отдела», майор Юрий Владимирович Хомутов вернулся от руководства.

– Ещё одно дело передали следователям. Начальство нашей работой довольно, – сообщил он коллегам.

– Опять устная благодарность, из которой шубы не сошьёшь? – усмехнулся старший оперуполномоченный, старший лейтенант Сергей Борисович Петров.

– Да и на хлеб не намажешь… – хохотнул оперуполномоченный, лейтенант Петр Анатольевич Изместьев.

– Чем богаты – тем и рады, – вспомнил народную присказку Юрий Владимирович. – Хотя, дело было лёгкое. Всего-то: забил жених невесту до смерти за день до свадьбы. Проблема заключалась лишь в его розыске и задержании…

– Разрешите? – заглянул в кабинет мужчина в штатском, чуть моложе Хомутова.

– Я – старший опергруппы по расследованию убийств в ОВД «Кочубеево», – протянул он удостоверение. – Хочу посоветоваться.

– О, тёзка! – глянул Юрий Владимирович в документ. – Такой молодой и уже майор!

– Сравнительно недавно была обнаружена дама с перерезанным горлом, прикованная к стеллажу на её складе. Рядом – муж. Тоже с перерезанным горлом. Нашли виноватых. Мне вне очереди присвоили звание майора…

– Помню! Тогда преступление раскрыли в рекордно короткие сроки. Вышли на целый гадюшник. Изъяли партию наркотиков на многие миллионы. Перекрыли канал поставки зелья в страну. За такое не то, что майора – полковника не жалко досрочно присвоить! Давай на «ты»! У нас так принято. Какие проблемы?

– Позвчера погибла женщина. Утонула в бассейне. Затянуло в динамическую трубу. Спасатель отсутствовал. Кроме потерпевшей никого в бассейне не было. Начальство сказало: «Слепому видно – несчастный случай. Даже «ненадлежащее оказание услуг, приведшее к смерти», не проходит. Возбуждаем дело по статье 239 УК «Халатность». Только, отец и родственники погибшей утверждают, что совершено убийство.

– Это понятно. Люди потрясены горем. Разумеется, многое могут наговорить. Но, судя по всему, потерпевшая была опытной пловчихой. Как случилось, что она не смогла побороть течение?

– В том-то и дело, Юрий Владимирович, что она перед заплывом выпила литр вина. Ещё поллитра оставила в бутылке, чтобы выпить после заплыва. Пословица: «Пьяному море по колено» не сработала…

– Почему спасатель отсутствовал?

– Тоже с кем-то выпивал. С кем – не помнит. «Принял на грудь» и уснул. В прошлом пловец-чемпион. Затем допился до того, что смог работать лишь спасателем. И то, по словам владельца бассейна взяли ради рекламы заведения, дескать, у нас чемпионы спасателями трудятся.

– Как случилось, что потерпевшая оказалась в бассейне одна? – удивился Хомутов.

– Час для неё одной бассейн работал.

– Ради одного человека работал бассейн? Это же – убытки! – покачал головой Юрий Владимирович.

– Её отец – Сатурнов Константин Антонович – хозяин и главный режиссёр театра «Созвездие».

– Надо же! – вклинился Петров. – «Созвездие» – единственный театр, который не получает никаких дотаций от государства. Полностью сам себя кормит. Там, действительно, созвездие. Сплошные народные и заслуженные артисты России. Плюс, очень талантливая молодёжь, успевшая «засветиться» в популярных телесериалах и полнометражных фильмах. Кстати, условием для приёма на работу является обязательное участие в киносъёмках. Чтобы зритель затем видел своих героев в живую. Народ валом валит на спектакли.

– Отец потерпевшей снимал три раза в неделю бассейн только для неё, – пояснил коллега из Кочубеево и осёкся, вытянулся, вскочив со стула.

Встали остальные сыщики. В кабинет вошёл начальник «убойного отдела» Главного управления внутренних дел по Большому городу, полковник Алексей Александрович Розанов. Вопросительно глянул на гостя.

– Старший опергруппы по расследованию убийств Отдела внутренних дел «Кочубеево», майор Егоров, щёлкнув каблуками полуботинок вытянулся тот. – Прибыл для консультаций по поводу гибели Сатурновой Татьяны Константиновны…

– Хорошо. Будет кому ввести в курс дела. В соответствии с решением с самого верха, нам поручено подключиться к расследованию смерти вышеназванной гражданки, – «обрадовал» полковник подчинённых. – Народный артист, заслуженный деятель искусств, кавалер государственных наград, лауреат множества премий Константин Антонович Сатурнов обжаловал решение органов охраны правопорядка в Кочубеево об отказе в возбуждении уголовного дела по статье 105, «убийство» Уголовного кодекса РФ. Его интересы представляет наш давний знакомый Аркадий Рувимович Рукосуйский. Кстати, заявил, что как давний поклонник таланта режиссёра будет заниматься этим делом безвозмездно.

– Чтобы Рукосуйский что-то делал «безвозмездно»? – удивился Юрий Владимирович.

– Думаю, пиар-ход, но нам от этого не легче.

– Если по подозрению даже очень заслуженных людей мы будем отрываться от работы, то когда ловить реальных преступников? – пожал плечами Хомутов. – Однако наш коллега – майор Егоров тоже высказывает сомнения в том, что причиной смерти потерпевшей стал несчастный случай…

– Вот, и хорошо! Наш главный судмедэксперт Трофимыч с помощницей Аглаей направляются в морг для обследования тела госпожи Сатурновой. Составьте им компанию! Затем – в ОВД «Кочубеево»! Возьмёте копии всех материалов, поскольку дело пока висит на них. После – в бассейн. Там переговорите с персоналом и хозяином. Тряхните пьянчугу-спасателя!

– Он у нас в изоляторе временного содержания до решения суда о мере пресечения, – вставил Егоров.

– Разумеется, переговорите с отцом, когда он сможет вас принять. С родными, с коллегами по театру и так далее. По коням! – напутствовал полковник.

Пролетели по майским, в цвете яблонь, вишен, сирени, всегда прекрасным улицам Большого города. Подкатили к моргу неподалёку от ворот в муниципальную больницу. На лавочке лениво покуривали патологоанатом и санитар.

– Тело Сатурновой Татьяны Константиновны уже вскрыли? – поинтересовался Трофимыч.

– Куда там! Завал работы! Целая очередь! – ухмыльнулись медики. – А вы – родственники? Можно ускорить, если договоримся…

– Обеспечьте доступ к телу! – показал удостоверение Трофимыч и следом сыщики.

Не хотя, словно делая одолжение, провели полицейских в трупохранилище. Выкатили из холодильника тело.

– Красивая! – вырвалось у Петрова.

– Очень красивая! – поддержал Изместьев.

– Разговорчики! – одёрнул их Хомутов.

Трофимыч с Аглаей склонились над покойной, общаясь на латыне.

– Признаки насильственной смерти отсутствуют, – констатировал Трофимыч. – Однако не исключено отравление. Забираю тело для проведения химико-биологических исследований. Аглая, подготовьте соответствующие документы об изъятии! Вот, и наша труповозка подъехала! Специально вызвал.

– Что мы скажем родственникам? – загнусили медики, почуяв уплывающую добычу.

– Покажите этот документ, – сунула им бланк Аглая. – Направите к нам.

– А я проверю содержимое холодильников, – понял, что к чему Егоров. – Подозреваю: обнаружим, максимум, пару дедов или старушек. Такой у вас «завал работы»!

Дождавшись, пока увезут тело, проехали в ОВД «Кочубеево». Там сняли копии с протоколов. Привели из изолятора временного содержания спасателя. В этом человеке с трясущимися руками, но сумевшего сохранить атлетическую фигуру, узнали некогда знаменитого пловца-чемпиона.

– Вспомнили с кем пили, Ротов? – спросил Егоров.

– Нет, не помню… Вероятно, кто-то из знакомых… А их у меня хватает…

– Почему работала динамическая труба? – задал вопрос Хомутов.

– Не может быть! На время заплывов она отключается. Техника безопасности! Лично её отключил, перед приходом артистки. Это помню… Потом – провал в памяти.

– Больше ничего не можете вспомнить? – поджал Егоров.

– Ничего…

– Завтра суд по определению меры пресечения. Постарайтесь вспомнить, хотя бы с кем пили. Вам грозит реальный срок лишения свободы, Ротов! – ещё раз поджал Егоров.

– Анализ крови, мочи у него брали? – уточнил Хомутов.

– Брали. Передали в ту же больницу где мы сейчас побывали. У них тоже «завал работы», – вздохнул коллега из Кочубеево.

– Съёмки с камер скрытого наблюдения просмотрели?

– Так, точно. В помещении бассейна находились только сотрудники и потерпевшая. Вход строго режимный. Работники входят по пропускам, посетители – по абонементам с фотографией. Фотография делается в помещении заведения и вклеивается в абонемент.

– Отпечатки пальцев с оборудования, отвечающего за работу динамических труб, сняли?

– Не было их. Всё оказалось тщательно протёртым. Это и навело меня на «грустные размышления». Если Ротов лично отключил оборудование, непременно бы оставил отпечатки пальцев. А, их нет!

– Получается, кто-то напоил Ротова до потери чувств. Затем включил трубы, после чего стёр все отпечатки пальцев, – прокомментировал Хомутов. – Поскольку смерть потерпевшей зафиксирована как несчастный случай, злоумышленник не станет скрываться, сбегать из города. Даже будет спокойно себя чувствовать. Наша задача поговорить с Сатурновым. Именно, поговорить по-человечески. Узнать, кто заинтересован в смерти его дочери. Координаты режиссёра имеются, тёзка?

Сатрунов принял сыщиков в своём загородном доме в посёлке «Эрмитаж». Посетовал, что достали журналисты, день и ночь дежурящие у его городской квартиры. Режиссёр узнал Егорова.

– Зачем нужны дилетанты из «Кочубеево»? – нахмурился он.

– Майор Егоров – не дилетант. Поверьте мне, Костантин Антонович. Кстати, он поддерживает версию убийства Татьяны Константиновны…

– А, вы? – спросил театральный деятель.

– Мы разбираемся и разберёмся!

– Вот и я! – влетел, благоухая дорогим парфюмом адвокат Рукосуйский. – Представляю потерпевшую сторону. В соответствии с законом, имею право присутствовать на допросе.

– Пока мы просто беседуем, – ответил Хомутов и повернулся к режиссёру. – Расскажите, Константин Антонович, о Татьяне Константиновне.

– Таня – мой последний ребёнок. Четвёртый от четвёртой жены. Все дети пошли по моим стопам – стали актёрами. Я сам начинал как актёр. Двое – уже заслуженные артисты России. Правда, кроме Тани, все служат в других театрах. Всем дал образование, всем выстроил карьеру. Бывшие жёны меня «на дух» не принимают. Зато дети сплотились вокруг меня. Никакой ревности, никаких козней. Единая семья! Таня снялась в паре сериалов ещё студенткой. Продолжала сниматься, служа в театре. Это – моё условие для всех актёров. Дальше ролей второго плана пока не пускал. Не доросла. Со всеми коллегами была в ровных отношениях. Никаких конфликтов, никаких «натянутых отношений». Сам стараюсь не допускать этого в коллективе. Как принято во всех театрах, спектакли играются двумя составами. У меня в каждом составе только совместимые друг с другом люди. Дочь могла играть в обоих составах. Почему-то актёры считали Таню наследницей театра. Прозвали её «Принцессой театра» по аналогии с опереттой Кальмана «Принцесса цирка».

– Татьяне Константиновне завидовали? – уточнил Хомутов.

– Зависть – движущая сила любого театра. Душа артиста – вещь непостижимая. Ты можешь сделать ему сто раз хорошо и лишь один раз плохо. Этот один раз он запомнит на всю жизнь, забыв про сто. Будет пакостить, где может, пока кто-то из нас не умрёт. Мало того, известны случаи, когда после смерти одного из противников, быстро умирал второй. Заканчивался смысл земного существования. Однако если вы подозреваете кого-то из коллег по сцене – зря. В моём театре рядовой актёр получает, как заслуженный артист. Заслуженный артист зарабатывает, как народный. Народные артисты – вообще небожители. Таня ни у кого ролей не перебивала. Играла там, где я давал. Но, больше её увлекали киносъёмки. Главное же – отсутствуют факты, когда артисты убивали или «заказывали» соперников. Не та личностная фактура! Как говорят в народе: «Слабоваты на пляску». Одно дело убить кого-то на сцене или на экране и совсем другое в реальной жизни.

– Кого вы сами подозреваете, Константин Антонович?

– Я и дети подозреваем её бывшего, временного сожителя Дениса Филипповича Танаевского.

– Почему «временного»? – уточнил Юрий.

– Таня сама его считала таковым. Я его сразу вычислил – альфонс. Посоветовал дочке, быть с ним аккуратнее. Получил ответ, что Денис для неё – всего лишь говорящий фаллоимитатор. Хотя с ним интересно – начитан, вращается в актёрской среде и эстрадной тусовке. Даже числится где-то критиком. Правда, ограничивается парой статей в год. Когда пребывает в «творческом поиске» – с одной содержательницей расстался – другую пока не нашёл.

– Татьяна Константиновна знала об этом? – удивился майор.

– Артисты – люди увлекающиеся. Быстро влюбляются, быстро остывают. Остыв, начинают критически относится к «избраннику» или «избраннице». Находят массу недостатков, расстаются. Кто-то, если в браке или так называемом «гражданском браке» тянет детей, как я. Кто-то забывает о ребёнке. Не удосуживается даже платить ему алименты. Вспоминают, лишь когда повзрослевшие дети добиваются успеха, на сцене, в кино, на эстраде. При этом все знают: какой «шлейф» тянется за новым возлюбленным. Разумеется, знала и Таня. Когда истратили полученное дочкой за последние съёмки, Денис стал другим человеком. Принялся требовать, чтобы она тянула с меня деньги на его пребывание в роскоши, грубить, хамить. Таня его прогнала.

– Как вы сами сказали, Татьяна Константиновна имела оклад заслуженной артистки России…

– Смотря, как на этот оклад жить. Если ездить на фешенебельные зарубежные курорты, покупать наряды от ведущих кутюрье, кататься на иномарках, обслуживание коих стоит весьма не дёшево, питаться в дорогих ресторанах – этого оклада хватит не надолго. Я всегда готов помочь дочке, но содержать прожигателя жизни – не в моих правилах. Даже запретил пускать его в бассейн, когда там плавала Таня. Как подозреваю, Денис хотел даже официально жениться на ней. С тем, чтобы со временем прибрать к рукам театр, а потом его разбазарить. На мой взгляд, у него имелись все мотивы для убийства.

– Ещё кого-нибудь подозреваете? – снова уточнил Хомутов.

– Больше некого!

– Может быть, кто-то из ваших недоброжелателей или завистников гибелью Татьяны Константиновны хотел нанести вам глубокую моральную травму? Надеясь, что вы от неё не оправитесь, а дела театра пойдут плохо. Столь плохо, что со временем можно будет им завладеть? – спосил Юрий.

– Не думаю. Главным режиссёрам и художественным руководителям государственных театров, живущих за счёт бюджета, это не надо. Они, снова возвращаюсь к народному языку, и так «упакованы». Хозяевам частных театров, мой не потянуть. Не те обороты, к коим они привыкли. Не тот творческий состав, который станет терпеть хамство и высокомерие руководителей. Я никогда не позволил себе кого-нибудь оскорбить, обидеть, даже повысить голос. Начинает актёр или актриса нести на репетиции отсебятину, показываю, как это сделать, чтобы донести задуманное автором пьесы до зрителя. Хотя, случается, соглашаюсь с концепцией исполнителя. Люди идут ко мне не только из-за высокого жалования, неограниченной возможности сниматься в кино и на телевидении. Идут из-за морально-психологического климата в театре. Кроме того, все коллеги знают мою нервную устойчивость. Погиб, пожалуй, мой самый любимый ребёнок. Однако театр «Созвездие» как жил, так и будет жить. Будет идти к новым свершениям и успехам.