Читать книгу Логлифы - Вадим Игоревич Лобанов - Страница 3

Логлиф первый. Четыре дурака и один король

Жили-были пять королей. Власть, деньги, удовольствия – всё было у самодовольных правителей. Поесть захотят – пожалуйста! Стоит лишь крикнуть слуг и открыть рот, чтобы еда туда сама заползала. Брильянтов захотят – щёлкнут пальцем, и к их ногам уже сыплются сверкающие камушки. А захотят вдруг на войну сходить – попугать соседей грозными речами, чтоб слово народное было на стороне этих «великих полководцев» – так нет ничего проще, нужно только между собой договориться, кто на кого нападать будет, кто победит и с кем победу после сражения праздновать.

Богемная жизнь! Так и жили они по принципу – ничего не делай и всё равно оставайся королём…

Пять маленьких королевств были расположены так близко друг от друга, что сходить в соседние владения в гости королям можно было раз пять за день. Чем, впрочем, они и занимались, чтобы богемная жизнь не казалась слишком скучной! Меланхолией короли не страдали, но то обилие материального, что крутилось вокруг них, то и дело указывали к ней путь.

Вот в такие-то минуты короли и любили собраться вместе, погулять по своим владениям или посидеть за круглым столом в чьих-нибудь апартаментах. Во время встреч пять лысых толстяков с упоением рассказывали друг другу, что они кушали, пили, узнавали за прошедшие дни, с какими ещё королевствами дружили и сколько прочитали толстых книг и рукописей. После небольшой трапезы, или на привале, если гуляли, они употребляли крепкие вина. Это занятие так увлекало королей, что спустя час или два после окончания трапезы, все пятеро уподоблялись обезьянам или, скорее, свиньям и даже смеялись как-то по-поросячьи, прихрюкивая.

Спустя ещё час пять совсем захмелевших толстяков, уже успевших изрядно изваляться в грязи или разбить несколько хрустальных сосудов, при этом сломав ни один деревянный стул, начинали с нескрываемым удовольствием высмеивать друг друга. Подобное действо всегда заканчивалось мордобоем и сильной головной болью на следующее утро. Но любимцы своей бестолковой судьбы не чурались этих последствий, и через неделю всё опять повторялось как под копирку.

Каждый король во время этих встреч старался превознестись над другими и получить над ними власть по принципу – четыре дурака и только один король!

Шло время. Скука и удручённость терзали толстяков-королей. Власть в своём королевстве с каждым годом представляла всё меньше интереса для самовлюблённых гордецов. А поскольку хозяйство пяти королевств буквально превратилось в одно целое, то и борьба за единоличное управление им потихоньку нарастала. Открыто короли ещё побаивались высказывать свои неоспоримые притязания на трон пяти королевств, но наедине постоянно сплетничали и ссорили между собой друг друга. И кутили, часто и помногу, превращаясь в животных, желавших лишь одного – набить другому морду и изваляться в грязи… Ах, да, конечно, и самое главное – стать единственным королём среди дураков…

Кутежи становились не просто их образом жизни, а способом решения вопроса престола. Так кто же станет самым главным?

Та малая часть чего-то человеческого, гуманного, бескорыстного и доброго, что оставалась в королях не имела в их жизни, по сути, никого значения. Она исчезала безвозвратно. На уступки другому не шёл никто, а одна из посиделок на природе даже закончилось настоящим побоищем, и большим счастьем был тот факт, что все остались живы, отделавшись лишь лёгкими травмами.

После этого происшествия короли зареклись не предаваться кутежам. Однако, этот обет не мог продлиться долго и был нарушен уже на следующей неделе… И снова груды бутылок, и снова каждый молча ненавидит другого, и каждый спорит, не считаясь с чужим мнением, и каждый тянет одеяло на себя. И снова мордобой, куда страшнее, чем в прошлый раз… Животные… Найдётся ли среди них хотя бы один человек?

Во время следующей встречи на природе, возможно, устав от постоянного однообразия и осознав бессмысленность споров и ссор, один из королей просто-напросто перестал уподобляться остальной четвёрке. Теперь он молча сидел на своём месте и следил за этим сбродом орущих обезьян, попутно во всём соглашаясь с мнением своих соседей.

И знаете, сколько удовольствия он испытал за эти несколько встреч, наблюдая, буквально, за своими отражениями! Он смеялся и был по-детски счастлив тому, что перестал быть одним из них.