Читать книгу Наследник волхва - Вадим Иванович Кучеренко - Страница 7

Отцу Клименту не оставалось ничего другого, как выполнить свое обещание.

– Проводи ее, – сказал он юному звонарю. – Но сам близко к Усадьбе волхва не подходи. Покажешь издали – и назад. Когда вернешься, то прочтешь молитву о прощении грехов Иоанна Златоуста, начинающуюся со слов «Верую, Господи», исповедуешься, причастишься – и грех твой будет тебе прощен.

– Благословите, батюшка, – попросил Владимир, целуя руку настоятеля.

– Благословляю, – произнес тот. – Иди с Богом!

Ирина насмешливо подмигнула юноше и шепнула ему на ухо:

– Не согрешишь – не покаешься, не покаешься – не спасешься. Так что благодари меня за свое будущее спасение, отрок!

После этого она велела ему взять свой чемодан, сама подхватила клетку с голубями, и они пошли.

Владимир шел впереди, показывая дорогу, Ирина следом. Эта пара выглядела комично – юноша в длинной рясе и молодая женщина в коротком платье, едва прикрывающем ее бедра, подол которого, и без того почти ничего не скрывающий, часто подхватывал порыв налетевшего ветра, задирая его, как шаловливый бесстыжий мальчишка, и показывая всему свету крошечные кружевные трусики женщины телесного цвета. Но отцу Клименту, провожавшему их взглядом, было не до смеха. Промолвив: «Срамота!», он трижды перекрестился, словно отгоняя от себя беса искусителя, и скрылся в дверях храма, что-то сердито бормоча себе под нос.

В храме отец Климент подошел к иконе Богородицы «Умягчение злых сердец» и надолго замер перед ней. Его губы шевелились, беззвучно произнося покаянную молитву. Будучи человеком честным, в глубине души он чувствовал себя виноватым в том, что подверг юного звонаря искушению.

– Прости меня, Матерь Божья, Царица небесная, ибо грешен! Помоги отроку невинному угасить пламень греховный, очисти ум его от лукавых помыслов…

С давних времен обращались к «Семистрельной» верующие христиане, прося о прощении их греховных деяний и даже помыслов. Не раз отсылал к этой иконе своих прихожан отец Климент. Но в этот день пришел и его черед…

А виновница этого даже не подозревала, что натворила. Добившись своего, она уже забыла об отце Клименте. Это был эпизод из прошлого, которого, как Ирина всегда считала, не существует, как и будущего, а есть только настоящее. А в настоящем у нее были дела и заботы поважнее, чем думать о настоятеле храма. Даже о Владимире, чья тощая спина в потрепанной рясе мельтешила перед ее глазами, не думала она в эту минуту. Все мысли молодой женщины были заняты хозяином Усадьбы волхва, к которой она приближалась с каждым шагом.

Несмотря на свой беспечный нрав, Ирина втайне опасалась предстоящей встречи. Ведь хозяин Усадьбы волхва ведать не ведал о ее визите, и еще неизвестно было, как он воспримет эту новость. Судя по тому, что она успела узнать даже за столь короткое время своего пребывания в Куличках, случиться могло все, что угодно. И даже то, что еще год тому назад они были коллегами и работали в одной школе – она учителем физкультуры, а он учителем истории, – могло не иметь никакого значения. Это было прошлое, и сама Ирина не подала бы и ломаного гроша никому из тех, с кем когда-то была знакома, вздумай они обратиться к ней за подаянием, не давая ничего взамен.

Поэтому сейчас молодая женщина усиленно размышляла над тем, что она могла бы пообещать хозяину Усадьбы волхва в обмен на его гостеприимство. На ум ей приходило только одно – ее собственное тело, которым она всегда расплачивалась, не задумываясь и ничем не смущаясь, за все то, что желала получить. И получала, потому что не было мужчины, который бы отверг ее предложение. Вернее, почти не было. И, к сожалению, это был тот самый редкий случай. Нынешний хозяин Усадьбы волхва раньше всегда игнорировал ее более чем красноречивые намеки, глядя на нее равнодушными глазами. И мало шансов на то, что за минувший год ситуация и его отношение к ней изменились, с тревогой думала молодая женщина.

Эта непривычная неуверенность в себе тяготила ее. Но Ирину беспокоило не то, что хозяин Усадьбы волхва отвергнет ее. Женщину тревожило, что она не сумеет получить то, из-за чего ей пришлось совершить свое путешествие в забытый богом и людьми поселок, носящий символическое название Кулички. От этого зависело очень многое в ее жизни. Ирина была красива, но бедна. Она мечтала разбогатеть. И Кулички были первой ступенью золотой лестницы, по которой она собиралась подняться к своей мечте. Главное было не оступиться и снова не упасть в бездну нищеты, из которой она так долго и упорно пыталась выбраться, словно из описанного Данте Алигьери ада, самым ужасным кругом в котором была работа учительницей в школе. Ирина до сих пор вздрагивала, вспоминая об этом.

«Не дождетесь», – упрямо встряхнув головой, подумала Ирина, обращаясь ко всему миру, который с самого рождения был жесток по отношению к ней, невзирая на ее красоту и молодость. Пришло время все изменить. И, спрашивая саму себя, готова ли она к этому, молодая женщина всегда слышала один и тот же ответ. Ее второе «я», та, что жила в потемках ее подсознания, неизменно говорила «да». И они прекрасно ладили друг с другом.

Хорошее настроение снова вернулось к ней. Ирина не любила долго предаваться грустным размышлениям, они наводили на нее смертную тоску и вызывали головную боль. Встряхнув головой, словно прогоняя назойливые мысли, она весело окликнула юношу:

– Эй, Володимер, в земле русской просиявший, или как там тебя! Долго еще идти? А то я уже ноги стоптала до колен.

Они шли по извилистой улочке с хаотично разбросанными вдоль нее домами. Владимир, не оглядываясь, назидательно произнес тоном, которым к нему самому часто обращался отец Климент:

– Терпение – добродетель, с ним легко идти по жизни.

– Ты мне еще проповедь прочитай, юный святоша, – рассмеялась Ирина. – Терпение – добродетель ослов.

Но Владимир ничего не ответил. Вскоре дома закончились и с обеих сторон к дороге подступили деревья. А затем показался глубокий, вымытый водой в почве, овраг, через который был перекинут ветхий мостик. Ирина с опаской ступила на него. Но он оказался намного крепче и надежнее, чем выглядел.

Когда они перешли через овраг, Владимир сказал:

– Отсюда до Усадьбы волхва рукой подать. Если приглядеться, то можно даже увидеть крышу дома. Дойдешь сама?

Но сколько Ирина ни всматривалась, она ничего не видела. Поэтому она запротестовала:

– Не дойду. Заблужусь. Сгину. Не отмолишь свой грех вовек, Володимер. Веди, как велел отец Климент! А то пожалуюсь, и он тебя проклянет.

Владимир обреченно вздохнул и, ни слова не говоря, пошел по узкой извилистой тропинке, петляющей между деревьев. Но уже через несколько шагов, как только они поднялись на небольшой холмик, Ирина увидела темнеющий вдали частокол из бревен, ограждающий какое-то строение. Это и была Усадьба волхва.

– Ладно, уговорил, – сказала она в ответ на вопрошающий и одновременно укоряющий взгляд юноши. – Дальше пойду одна. Только скажи напоследок – далеко от Усадьбы волхва до Зачатьевского озера?

Юный звонарь обреченно покачал головой.

– Так я и думал, – произнес он осуждающе. – Кому еще нужна Усадьба волхва, как не заблудшей душе, желающей окончательно сгубить себя языческим обрядом на Зачатьевском озере? Прав был отец Климент, когда говорил, что новый волхв ничуть не лучше прежнего, и рано или поздно он снова примется за старое.

– Это я – заблудшая душа? – рассмеялась молодая женщина. – И кем только меня сегодня не называли, но ты, юноша, превзошел самого отца Климента. Это же надо! Быть тебе настоятелем храма в Куличках, Володимер, в земле русской просиявший, помяни мое слово. Но только после смерти отца Климента. Скажи честно, ждешь его безвременной кончины?

Юноша ничего не ответил, испуганно перекрестился и рысью припустил с холма по направлению к мостику через овраг.

– Эй, юный святоша! – крикнула ему вслед Ирина. – А как насчет обещанного поцелуя?

Но юноша только ускорил шаг, словно опасаясь, что молодая женщина догонит его и насильно поцелует, тем самым сгубив его бессмертную душу.

Когда он скрылся из вида, Ирина подхватила в одну руку чемодан, в другую – клетку с голубями и пошла по тропинке, ведущей к Усадьбе волхва. Спускаться с холма было легко. Она шла и, несмотря на несоответствие словам, весело и жизнерадостно напевала:

Закат торжественен и светел,

Земля наивна и чиста,

Как будто в жизни никогда

Не умирала на планете

С небес упавшая звезда…

Происшествие с юным звонарем развеселило молодую женщину, и даже ожидаемая встреча с хозяином Усадьбы волхва уже не так страшила ее своей непредсказуемостью, как прежде.