Читать книгу Отражения. Загляни в себя. Книга вторая - Вадим Кольцов - Страница 4

Я сидел на газоне и смотрел в одну точку на асфальте. Весь мир, для меня перевернулся. Как так, был ребенок и вот его уже нет. В моей голове все сдвинулось. Недавно, я радовался, гордился, что я отец. А теперь, ничего не пойму.

Глаза застилали слезы, обида на судьбу давила меня и какой-то голосок твердил,

– Давай, иди теперь повесься, – я пытался успокоить себя, ком в горле не давал расслабиться. Не знал, сколько времени и где нахожусь? Психика на грани. Прошлое опять нахлынуло в мои воспоминания,

– Владик, у нас будет ребенок, я беременная, – тихо на ушко сказала мне Светлана.

Я не верил своим ушам, но обрадовался так, аж ничего не ответил, я молчал несколько секунд. Потом подхватил жену на руки и закричал, – Ура, у нас будет малыш!

Но я не мог поверить, в голове пробегали слова капитана, – У тебя не будет своих детей.

В мою голову заползали мысли, что возможно этот ребенок не мой, и я всячески отгонял такие мысли от себя. А на моем лице была искренняя радость. Я взял руками ее лицо, посмотрел в глаз и предложил, – А давай, если будет дочка, назовем ее Лизой, а если сын, то Георгием?

Почему-то мое предложение показалось супруге нехорошим, и она как-то грубо дала понять, что сама выберет имя ребенку. Меня это смутило, но я попытался объяснить ее реакцию, как-то рационально. На этом тема успокоилась.

Прошло почти пять месяцев. Беременность текла нормально, без каких-либо аномалий. Как-то вечером, супруга сказала мне,

– Влад, давай собирайся, я готова?

Я только пришел со службы, на дворе было около 22.00 часов. Устал очень. Планировал принять душ и лечь спать, а тут супруга куда-то хочет пойти. Спрашиваю ее,

– Светлана, на дворе ночь, куда ты собралась, неужели завтра не можешь сделать свои дела?

– Влад, ты чего, вези меня в роддом?!

Я никак не мог привыкнуть с мыслью, что скоро буду папой и тут до меня, наконец, дошло,

– Ой, прости, что уже рожаешь? – я ощущал себя глупым или просто несведущим человеком. Конечно, такого опыта в этой жизни не было в 24 года.

– Нет, я еще не рожаю, – ответила Светлана излишне резко.

– Так зачем тогда куда-то ехать? – задал я глупый вопрос и сам понял, что зря это сказал.

– Не глупи, ищи машину вези быстрее меня в роддом, – кричала на меня супруга. У краев ее губ, появилась слюна, и я понял, что лучше согласиться с ней.

Она, в третий раз, вынашивала ребенка и наверняка знала, что и когда надо. Я даже не думал, что буду участвовать во всем этом.

Наконец до меня дошло, и я кинулся искать машину, чтобы доехать до роддома. Автомобиль подъехал к подъезду, и мы помчались в роддом. Около больницы, супруга сказала,

– Владик, езжай обратно домой, я останусь здесь. Она развернулась и пошла внутрь больницы.

Я стоял как вкопанный и ничего не мог ответить. И не понимал, – Что тут происходит? Супруга скрылась за дверью больницы, а я не знал, что надо делать в этой ситуации. Мне не у кого было спросить совета. Идти к родителям я не хотел, а друзей беспокоить по такому случаю не мог. Ни мобильных телефонов, ни интернета тогда не было.

На улице темно, и я побрел домой. Автобусы уже не ходили, а денег на проезд не было. Не знаю, сколько я шел, но к 3 часам ночи я наконец лег спать. Спал очень плохо, в голову лезли разные мысли, чувствовал себя в аду. Плохие мысли не отступали, как только я проснулся.

С утра съездил на службу, отпросился и к вечеру поехал в больницу, проведать супругу. К 19.00 часам я все же нашел ее врача. То, что я услышал, повергло меня в шок,

– Ваша супруга потеряла ребенка, идите домой, она еще останется в больнице некоторое время. Не ищите ее, она в тяжелом состоянии и ей нужен покой.

В этот миг, мир для меня обрушился. В голове летали разные мысли и какой-то голос подсказывал,

– Ты виноват, ты не можешь иметь ребенка, ты…, – я сжимал голову руками, и хотелось разбить ее об асфальт. Присел на газон и пытался найти достойное объяснение происходящему. Но объяснений не было. Никто не мог помочь мне в эту минуту. Так, до утра просидел на газоне около больницы. Стало светать, на часах было около 6 утра.

Как только открылась больница для посетителей, я подошел к окнам и начал кричать,

– Света, Света ты где, выгляни в окно, это я Владик!

Не помню, сколько я кричал и ходил вокруг больницы, но в окна выглядывали люди и реагировали неоднозначно на мои крики. Наконец я увидел свою Светлану в одном из окон на первом этаже. Вид был у нее измученный, виноватый и несчастный. Ее лицо было бледным, глаза красными. Она открыла окно и подозвала меня жестом,

– Не кричи, прошу тебя, – поднесла палец к губам.

Потом нагнулась ко мне и тихо сказала,

– Прости.

В этот миг, я ощутил тяжесть в душе и ком в горле перехватил мое дыхание. На глаза накатили слезы обиды. Но я как мог, постарался не показывать супруге свое состояние и улыбнулся.

Она, с натяжкой улыбнулась мне в ответ и тихо сказала,

– Владичка, забери меня отсюда, прошу тебя.

Я по-прежнему пребывал в шоковом состоянии, близком к аффекту и спросил,

– Светлана, ну как же я тебя заберу, тебя не отпускают, я разговаривал с врачом, он меня прогнал.

– Слушай, внимательно, – супруга с заговорческим видом продолжала,

– Езжай домой за моими чистыми вещами и забери меня отсюда. Приезжай за мной к 16.00 часам. Я хочу помыться и отвезешь меня назад, чтобы меня проверили и нормально выписали.

Я обрадовался, кинул ей воздушный поцелуй и рванул домой за вещами и машиной. Выгнал машину из гаража, нашел по списку ее вещи и поехал в больницу.

В 16.00 я стоял около окна. Светлана выглянула из окна и показала, что надо пройти в зал для свиданий.

Она вышла в зал свиданий в больничном халате. Ее настроение было гораздо лучше. Я вручил ей чистые вещи, и она скрылась в туалете.

Через некоторое время вышла из дамской комнаты, как обыкновенный посетитель и мы спокойно прошли мимо охраны.

Дома, она долго мылась, я зашел к ней в ванную комнату и предложил потереть спинку. Она повернулась ко мне, и мы обнялись. Так долго и страстно мы еще не целовались и не обнимались. Сквозь слезы, она причитала и твердила,

– Я хочу от тебя ребенка, прости, я люблю тебя.

Конечно, я не был железный и дал волю слезам как мог. Потом успокоился первым, схватил ее в охапку и перетащил мокрую в спальню. На кровати, она успокоилась и от поцелуев расслабилась. Мы старались и любили друг друга как могли. В этот миг, я вложил всю свою страсть в нее. Ей было немного больно, но она не отстранила меня, а просила еще и еще ласк.

Наконец, она обмякла, а я продолжал целовать ее до тех пор, пока она не пришла в себя.

Она открыла глаза и сказала,

– Владичек, спасибо, я тебя люблю, мне так хорошо с тобой.

В эту минуту, я чувствовал себя мужчиной, мужем, самым любимым человеком на Земле.

Потом она встала и прошла в ванную комнату. А я быстро привел себя в порядок и накрыл на стол ужин. К этому моменту, она тоже привела себя в порядок и пришла на кухню.

Ее глаза немного впали, лицо похудело. Да и сама стала какой-то худой, но все же по-прежнему красивой.

Она поужинала, и я отвез ее в больницу. Через два дня ее выписали домой. Все возвращалось к прежней жизни.

Постепенно, душевные раны затянулись, мы мечтали, планировали свое. После выписки из больницы прошло десять дней. Как-то вечером она мне поделилась,

– Владик, кажется я беременная.

Я опять обрадовался и не стал скрывать своих эмоций.

– Да это же хорошо, но как так? Разве так можно? – я не мог поверить такому. Она посмотрела мне в глаза и сказала,

– Да, дорогой, я опять беременная. И знаешь, мне кажется, что я становлюсь беременной, как только посмотрю на твой член.

Мне показались ее слова издевательством надо мной, но я не стал обижаться. Она ведь не знала мой секрет. А я не знал свои способности в плане деторождения. Мы прожили вместе почти два года, но свои отношения никак не оформили. Видимо у меня не было мотивации, а она даже не настаивала на этом. И как только я узнал, что у нас будет ребенок, я предложил ей выйти за меня замуж.

Ее радости не было предела. В 90- ые годы, у молодой семьи денег почти не было. Работал только я один. Хватало не на многое, но совсем недавно, все вместе съездили в отпуск в Украину. Поехали с двумя ее несовершеннолетними детьми. Она познакомила меня со своими родителями и заодно провела смотрины, пригласила всех родственников.

Поездка мне понравилась. Съездили в Киев, к моим дальним родственникам. Погуляли по Крещатику. Красивый город. Детям тоже понравилась поездка к бабушке с дедушкой. Они хорошо отдохнули. Вернулись все счастливые. Наши отношения, как мне показалось, стали еще крепче.

Когда, мы подали заявление в ЗАГС и назначили день свадьбы, только после этого я поделился этой новостью со своими родителями. Ее родители, проживала в Украине, и мы помощи от них не ждали. Поэтому бюджет свадьбы был скромен. Реакция моих родителей была ужасной. Отец, еще как-то сдерживал свой гнев. А мать, не стеснялась в выражениях, проклятьях и пожеланиях. Интересовалась,

– С чего это я решил расписаться с женщиной, у которой уже есть дети? – кричала, размахивая руками, моя мать.

Про то, что Светлана беременная я побоялся говорить своим родителям. И для меня вся эта ситуация была сложной психологической задачей. Я мучился очень сильно. Родители ненавидели невестку, Светлана не общалась с ними. Но они мои родители, так или иначе, ходил к ним в гости один.

Часть финансирования свадьбы, родители все же оплатили. Также, мне подарили японскую машину Тойота-Карина. Правда, отец с матерью, перед этим ее разбили в пух и прах. Но главное ведь не подарок, а громкий жест перед гостями.

Свадьбу сыграли в их квартире. Гостей было немного всего человек 30 родных и друзей, в основном с моей стороны. Свадьба прошла хорошо, все остались довольны, родители немного ослабили свою обиду на меня. Теперь, я приходил в гости к родителям с ее детьми, а они принимали их как внуков. С нами проживали двое детей от ее первого брака. Дочке было 7 лет, а сыну 5 лет. Это были классные ребятишки, и они называли меня папой. Конечно, я уставал с работы, но каждый раз, если приходил рано, играл с ними. Дети, в свою очередь ценили это и ждали меня, спать не ложились. С годами, Светлана даже стала ревновать меня к ним. Эта ревность выражалась претензиями ко мне. Они возникали на пустом месте.

Теперь, мы ждали рождения совместного ребенка, первенца. УЗИ еще не было, но на осмотре, ей сказали, что будет мальчик. Естественно, я опять обратился с предложением дать ему имя. Вроде мы даже начали вместе его выбирать. Но, в конце концов, она сказала, что назовет его в честь своего отца Слава. Имя мне нравилось, но я не понимал,

– Зачем называть сына именем ее отца, который жив? Своего отца, Светлана ненавидела.

Спорить со Светланой было бесполезно, все заходило далеко и заканчивалось ссорой. К тому же, по краям ее губ, появлялась пена, и это грозило мне неприятностями. Я отступал и соглашался с ней. А если, рядом, во время спора находились ее дети, то она хватала их в охапку и кричала истошным воплем. Дети начинали рыдать, а она проклинала меня, на чем стоит свет. Тогда, я отвлекал ее бдительность и хитростью уводил детей от нее в другое помещение. Только тогда конфликт угасал. С каждым годом, я старался меньше вступать с ней в спор. А если выяснял отношения, то без присутствия детей.

Прошло около пяти месяцев со дня зачатия. Этот срок меня немного напрягал. Но Светлана каждый раз успокаивала,

– Теперь все будет хорошо.

Как-то, после службы я поздно пришел домой. Она не работала и сидела дома. Дети давно спали. Я сам себе приготовил ужин, умылся и лег спать. Но супруга за день выспалась. Она растолкала меня и сказала,

– Влад, давай поговорим, – на ее глазах были слезы.

– Что с тобой? Давай, я тебя слушаю, – спокойно ответил я.

– Брось меня, – неожиданно выпалила она. Я остолбенел, в голове пронеслось,

– Это не твой ребенок, – но я задал ей вопрос,

– Что случилось? – взял нежно ее за плечи и посмотрел в глаза, насколько это было возможно в темной комнате.

– Оставь меня, я очень плохая, – опять проговорила она, захлебываясь в слезах. Я пытался ее успокоить, но все мои усилия приводили в еще большую истерику. Постепенно, она начала отвечать адекватно,

– Прошу тебя, исполни мою просьбу, – настаивала она.

– Прошу тебя, любимая, что произошло, в чем я провинился перед тобой, что ты просишь такое? – в очередной раз задавал свой вопрос.

– Влад, я плохая, я виновата перед тобой очень сильно, – твердила она.

– Да, что тут происходит? – в очередной раз спросил я.

– Это не твой ребенок, – выпалила она. Некоторое время я впал в ступор, а сердце сжалось так, что в глазах начало темнеть. Сколько прошло времени не помню. Но когда я пришел в себя, она уже не плакала, а скорее наслаждалась моей реакцией.

– Это неправда, ты все придумала, – металлическим голосом сказал я и не узнал себя.

– Влад, последний раз говорю тебе, оставь меня. Я рожу сына для себя и разрешу тебе видеться с ним, – продолжила Светлана меня убивать.

– Да, с чего ты взяла, что этот ребенок не мой? – уже спокойно спросил я.

– Он мой, я тебе его не отдам, – спокойным голосом проговорила она и продолжила,

– Оставь нас, прошу тебя.

– Нет, я тебя люблю, я не оставлю вас, – настаивал я.

– Я тебя не люблю, но ты хороший, очень хороший. Ты положительный, добрый, – Светлана положила свои руки мне на плечи и улыбнулась. Ее взгляд проникал в меня как ударом молнии, она как-то ехидно улыбалась, что совсем было не к месту. Я был в шоке, с какой скоростью она меняет мимику и настроение. Так же быстро, она меняла мысли. С некоторых пор, я заподозрил ее во лжи и относился к ее словам с недоверием.

На этот раз я ей не верил. Но она, по-прежнему гнула свою линию поведения и требовала от меня решения,

– Мы договорились с тобой? – она посмотрела мне в глаза.

Я снял ее руки с моего плеча и сказал,

– Нет, я никуда не уйду. Я тебя не брошу, и буду ждать рождения ребенка.

– Жди, я же не против этого. Но не здесь и не со мной, – нагло ответила она.

– Я рожу, ты будешь приходить к нему с моего разрешения, – продолжила издеваться надо мной.

– Я же не чужой человек, твои дети признали во мне отца, – сопротивлялся я.

Светлана громко засмеялась смехом, от которого мне стало жутко,

– Ха, ха, ха, о чем ты? Это не твои дети, они тебе чужие, забудь нас как страшный сон! – нагло твердила она.

– Я никуда не уйду. Ты пережила вместе со мной потрясение. Ребенок не родился. Как ты можешь так сейчас поступать? – строгим голосом сказал я.

– Ой, брось, не бери это в голову. Мои дети не твои, ты нам ничего не должен, – надменно высказала Светлана.

По моей спине пробежали мурашки, а на лбу проступил пот, мои уши горели. На часах было около 3 ночи. Завтра мне на работу,

– Завтра мне на работу. Я не буду продолжать этот разговор. Успокойся, подумай, и мы вместе примем решение, – сказал я. Светлана схватила одеяло и убежала спать в комнату к детям. Я остался один в зале, совершенно подавленный и разбитый, морально и физически. Мой сон, был нарушен окончательно, через три часа мне вставать на работу.

На службе, меня отправили в командировку на два дня. Когда вернулся домой, Светлана не разговаривала со мной. Но это ничего не меняло. Я сам ухаживал за собой и готовил всем еду, когда был дома.

Так пролетело девять месяцев. Были ссоры, примирения, опять скандалы и опять мирились. Первым просил прощения сам. Я считал, что прощать надо, даже если такой вины нет. С виной жить нельзя.

– Влад, иди за машиной вези меня в роддом, – как-то сказала она. Я уже ничего не спрашивал и молча, побежал за машиной. Довез ее до роддома и оставил там. Поспешил домой, к детям. Теперь я им папа и мама.

Как раз перед самым рождением сына, сменил машину. Продал старую Тойоту-Карину и купил в Находке Ниссан-Аустер. Эта машина мне очень понравилась. Внутри салон, в черных тонах с надписями на сиденьях – Спорт. Седан выполнен в цвете мокрый асфальт. Пришлось немного поработать, смотался в Находку и Владивосток несколько раз, перегнал пару новых машин и заработал на новую. Поэтому, сына забирал уже на новой машине.

Через пару часов, супруга родила сына Славу. Светлану с сыном выписали на мой день рождения, через пять дней после рождения. За время нахождения супруги в роддоме, я ни разу не выпил и даже не праздновал рождение сына с друзьями. Каждый день был занят приготовлениями к встрече. Сделал ремонт в комнате. Купил детскую кроватку и стиральную машину. За день до выписки, отвез ее детей к своей тете, чтобы успеть прибраться в квартире.

Все родственники стояли в ожидании Светланы около роддома. Вскоре, подъехала моя родная сестра-двойняшка Ирина. Мне показалось странным, что сестра пришла вся в черном наряде. Даже ободок на ее волосах выкрашен в черный бархат. Но эти мысли быстро отогнал от себя, т.к. из дверей роддома вышла Светлана с сыном на руках.

Медсестра, стояла рядом с моей супругой. А я подбежал обрадованный, чтобы поцеловать и поздравить жену. Но, что-то пошло не так. Супруга отстранилась от меня и глазами искала своих детей. Когда она их увидела, то накинулась на меня с криками,

– Влад, ты посмотри, в каком виде дети, почему они грязные и так одеты?

Честно говоря, меня озадачило ее поведение. Но не тут, то было. Это были цветочки. Моя мама и сестра накинулись на меня с какими-то обвинениями, в поддержку Светланы. По моему мнению, дети были одеты прилично. В воздухе стало как-то липко. Я чувствовал себя в чем-то виноватым, но не понимал в чем. С криками и обвинениями родные забыли про новорожденного. Медсестра взяла инициативу в свои руки и скомандовала,

– Давай, папаша возьми на руки ребенка, – медсестра протянула мне в руки маленький сверток из одеяла.

Мать подскочила ко мне и сказала,

– Владик, а где подарок для медсестры? В моей голове мысли летали в хаотичном порядке, обида лилась через край. Я впервые попал в такую ситуацию, и никто не поддержал, не научил меня, как и что надо делать в таких случаях?

– Вот, Вам от нашей семьи подарок за здорового ребенка, – громко проговорила моя мама и вручила от всех подарок медсестре. Медсестра приняла подарок, заулыбалась и ушла за дверь роддома.

Я был обижен, возмущен и унижен. Но держал ребенка на руках. Продержал его не долго. Сестра и мать начали меня опять в чем-то обвинять. Тогда я обратился к сестре и сказал,

– Ирина, а чего ты оделась как на похороны? – я не мог сдержать своего возмущения. Захотелось скинуть с себя хоть немного негатива, неосознанно. Я и не предполагал, что такое поведение включает цепную реакцию. Но мне захотелось разгрузить свою психику, вместо того, чтобы все остановить на себе. Потом обратился к матери,

– А ты не могла подсказать мне, что надо подарить подарок медсестре, что так на меня накинулась? Я впервые участвую в этом. Вспомни себя, – наконец высказал свое возмущение ей. Тут подскочил отец и вступился за маму,

– Не надо перекладывать с больной головы на больную. Слова отца меня прибили к полу. Я надеялся, что хоть отец как-то сгладит ситуацию. К этому времени, сестра развернулась и почти ушла домой. Но я передал сына на руки супруге, а сам помчался за сестрой. Сестру долго успокаивал, извинялся и наконец, пообещал дать подержать сына. Она успокоилась и вернулась. Я же сидел на стуле, как обвиняемый на суде и пытался успокоить себя самостоятельно. Наконец, я всех мысленно простил и включился в общий праздник,

– Как же много надо душевной энергии, чтобы противостоять всему, – подумал я.

– Не знаю, где я черпал такие силы, чтобы никого не убить в сердцах, в мой день рождения, – сделал я такой вывод.

Тем временем страсти улеглись и все по очереди брали новорожденного на руки. Наконец день закончился. Никто не вспомнил, что у меня и сестры был сегодня день рождения. Мне хотелось, чтобы этот день скорее закончился. Но я был слишком наивным. Для меня день только начинался.

Вечером, мы вернулись домой и вместе с женой приготовили сына ко сну. Когда его развернули, я увидел, какой он маленький, сморщенный, живот в зеленке. Он открыл глаза, и я увидел, что они голубые, почти как у меня. Я обрадовался и поделился этим открытием со Светой,

– Смотри, у нашего сына глаза цветом как у меня, – торжествовал я. Но ее реакция последовала молниеносно,

– Ничего подобного, через несколько дней они будут как у меня, – высокомерно ответила супруга.

Она схватила сына и проворно перепеленала его в свежие пеленки. Со временем, я сам научился менять пеленки и подгузники. Памперсы, появились у нас только через два года. А наша жизнь пошла своим чередом, среди пеленок, плача, вечной беготни. Супруга занималась детьми, а я служил.

К этому времени СССР уже не было три года. В магазинах было пусто, заработную плату задерживали, все кто имел амбиции, подались в бизнесмены. Я же по-прежнему служил в Армии и мне платили денежное содержание вовремя. Так же получал паек – набор основных продуктов на месяц. И этого хватало для сытой жизни. Пролетело четыре года, как один миг.

Наступил четвертый год со дня рождения нашего сына. Теперь я точно видел, что сын мой. И Светлана, уже не поднимала этот вопрос. Но все также ругалась со мной по всяким надуманным поводам. Кроме этого, сильно ревновала меня не только к детям, но и ко всем женщинам.

Я же, не подавал такого повода. Служба, дом, служба, вот все, что я видел. Один раз, мы все вместе, с детьми слетали в Украину, проведать ее родителей. Поездку мне оплатили на работе. Я даже подумал, что вот оно счастье – семья, любимая супруга. Все у меня есть.

Но, жизнь не бывает легкой. На службе начались тяжелые времена. Паек перестали давать, денежное содержание стали задерживать. А мне предложили перевестись в другую военную часть, чтобы получить должность и присвоить очередное воинское звание майор.

Я понимал, что от меня хотят избавиться, за то, что я потребовал для своей семьи квартиру. В квартире мне отказали. И все же я согласился на перевод. С переводом все затянулось, и я вовремя не получил денежное содержание за полгода. Все мои обращения решить мой вопрос по существу, превращались в вечные обещания.

Денег не было, а супруга на работу не собиралась. Дети ходили в садик, а дочка в школу. Поэтому у супруги было много времени. Но она предпочитала сидеть дома. Скандалы стали происходить чаще. Все проблемы носили бытовой характер.

Служба медом не казалась

С самого начала своей карьеры, меня кидали с одного строительного объекта на другой. Типа набирался опыта у различных руководителей. Кто-то, в самом деле, учил работать и правильно строить. А кто-то – как не надо работать. Каждый, вносили в мою профессиональную жизнь свои коррективы. Кто-то из офицеров пил беспробудно, чтобы его подчиненным досталось меньше.

Специальность, которую я получил, сложная. Моя жизнь на стройке продвигалась со скрипом и не без приключений. Я часто возвращаюсь к этой истории, в своих воспоминаниях. Шёл, по-моему, январь. Холод собачий, минус 35 по Цельсию. Ветер, пурга. И надо же было меня угораздить попасть в офицерскую строительную бригаду. Практически отряд камикадзе. Все знают, что в стройбате военным не доверяют оружие и там служили суперлюди. И они умели всё. Тем более, что строительство в нашей стране как черная дыра. Сколько в стройку не вкладывай, всё будет освоено. Весь секрет кроется в самих строителях.

В моем подчинении были как гражданские специалисты-монтажники, так и просто солдатики, которые за два года осваивали строительные специальности. Так вот, в тот год комиссариаты, почему-то не набрали новобранцев. Естественно у нас не было помощников, в виде «бесплатной» рабочей силы. Гражданские специалисты, не брались за низкооплачиваемую работу. А я был молодым, инженерно-техническим работником, который должен уметь всё. К тому же носил погоны старшего лейтенанта, просто обязан выполнить приказ. В данном случае поступил приказ – организовать работы по заделке швов между наружными стеновыми панелями 10-ти этажного дома. Звучит сложно, но все совсем просто, как съесть новогодний пирог. Но на деле это оказалось весьма сложное задание. Более того, оно было опасным.

Ранее я занимался такой работой, когда руководил бригадой специалистов и отвечал за подвесные монтажные люльки. Обучал рабочих, проводил с ними инструктаж. Учил готовить снаряжение. Тестировал строительные люльки и т. д. В этот раз, мне пришлось самому стать специалистом в области монтажных работ с подвесных люлек. Мне определили напарника – капитана Павлоцкого. Костя Павлоцкий замечательный товарищ, друг. Всегда поддерживал и мы даже были с ним соседями. С ним приготовили снаряжение, привезли на место монтажную люльку. И каждый день забирались в неё, чтобы выполнить поставленный объем работы. Нам выдали монтажные пистолеты —электрические, ручные установки на базе мощного перфоратора. В пистолет засовывали длинный кусок липкой колбасы и эту горячую струю загоняли между панелями. Ничего сложного.

Приняв перед работой по стопке самогона, для храбрости мы приступили к работе. Все проходило на большой высоте, от второго этажа до десятого. Сами переносили люльку, подвешивая её с помощью башенного крана. Вот и в этот злополучный день мы перенесли установку на торец дома. Торец дома – это сплошная поверхность панелей от первого до десятого этажа. Если поднимаешься на люльке до самого верха, то пока не сделаешь свою работу, не слезешь. Или надо опускать аппарат вниз. Это, происходило к концу дня, так как установка работала медленно. Спуск вниз занимал около часа. Всё двигалось за счет электрических моторчиков, которые плавно скользили по тросам. Время шло к обеду, мы с напарником торопились закончить объём работ и пойти на отдых. Как только люлька поднялась до самого верха, аппарат встал как вкопанный. Мы успели выполнить часть работы и собирались переместить люльку вниз к первому этажу. Но установка не двигалась. Было очень холодно. На мне была телогрейка – это такая ватная куртка «Аля-политзаключенный», валенки и «верхонки» – теплые рукавицы с оттопыренным пальцем. Вся одежда способствовала ухудшению подвижности как в скафандре. Покричав вниз,

– Эй, там внизу, что происходит? Что за шутки? Почему нет тяги? – мы пришли к выводу, что нас просто не слышат из-за завывания пурги, мороза и плохой видимости. Сотовой связи и радиосвязи тогда не было на стройке вообще. Хотя у гражданских строителей имелась радиосвязь с крановщиками башенных кранов. Но мы к ним не относились. Просидев полчаса, поразмыслив, я обдумал план освобождения. Требовалось всего ничего, спускать люльку вручную. Это выглядело как трудоёмкий процесс и в лучшем случае мы бы спустились вниз к концу дня. Просто надо было крутить ручным управлением с двух сторон люльки. Проблема была в том, что ручки ручного спуска мы оставили внизу в бытовке. С каждой минутой шансы замерзнуть были более реальны, чем вообще кого-то дождаться.

Я перебирал разные варианты нашего спасения. Посмотрев вверх на парапет технического этажа, пришёл к такому выводу,

– Если подниматься наверх, то снежный сугроб не даст сделать даже несколько движений, и я окажусь внизу. Значит, сил просто не хватит взобраться на технический этаж. Оставался один вариант спасения. Я его озвучил Косте,

– В общем, я пошёл вниз, – это означало лишь то, что я буду спускаться по страховочному канату, который сам готовил и взял в люльку. Канат представлял собой длинную, толстую верёвку с узлами шагом через сорок сантиметров по всей длине. Но опыта такого спуска у меня не было, а значит, не было и страха. Костя покрутил у виска и сказал,

– Влад, тебе, что надоело жить? На что я ответил,

– Костя, я не намерен здесь замерзать, тем более я хочу в туалет, и кушать, – с этими словами я перевалился через ограждение люльки и ухватился замёрзшими руками за основание каната. Было очень страшно. Но мы были, никому не нужны. Всем наплевать, что люди висят наверху и замерзают. Тем более, если я спущусь, то смогу запустить электроэнергию и помочь напарнику.

«Верхонки» и телогрейка не давали свободу движениям. Ушанка постоянно наезжала на глаза. Пальцы на руках не сжимались, а я пытался хорошо ухватиться за канат. И как только спрыгнул на веревку, она показалась мне какой-то тонкой на обхват. Ногами, я все еще цеплялся за край установки, а руками повис на веревке. Когда я настроился на спуск окончательно, то отпустил край люльки и полностью оказался подвешенным на канате. Только мои «верхонки» сжались на канате, я ощутил слабое сцепление с веревкой. Я начал падение вниз, периодически притормаживая на каждом узле. Об них, я почти не тормозили, канат был тоньше, чем полагалось по ГОСТу. Более того, веревка стала сильно раскачиваться и ударяла меня об стену. Ее пружинило как резиновую. На мгновение, посмотрев вниз, я пришёл в ужас. Канат заканчивался где-то на пятом этаже, а под домом торчали сваи с металлической арматурой, строящегося дома. Возникло ощущение вязкого пространства, время как бы остановилось. Всё вертелось в голове, жизнь пронеслась по кадрам, как на экране.

Одновременно, я видел, как подполковник Маркин вышел из бытовки, покурить и посмотреть, на своих подчиненных. Воздух был особенно холодным, и выходить на мороз никому не хотелось. Тем более, что шел обеденный перерыв и все монтажники спустились на обед.

– Ух, как сегодня холодно, – буркнул старый подполковник. Прошёл по хрустящему белому снегу к краю бытовки и поднял голову наверх. В тумане морозного дня, на торце дома висела люлька, в ней стоял Костя и смотрел вниз. Он активно жестикулировал и что-то кричал. Начальник строительного участка в скором времени собирался на заслуженную пенсию, ему оставалось передать Косте свои дела. Но обстоятельства не давали завершить этот процесс и уйти спокойно на пенсию. Маркин ждал завершения строительства и сдачи объекта в эксплуатацию. Утепление швов между панелями, было маленьким штришком, к завершению карьеры. Возможно, этот день был последним в его карьере. Костя должен стать правопреемником его участка.

Маркин спустил свой взгляд вниз к фундаменту дома и остолбенел. Сквозь морозную мглу, сверху летел какой-то предмет, цепляясь за верёвку, как Вини-Пух за ветки. В этом объекте он узнал, своего подчиненного. У подполковника жутко разболелось, под ложечкой и подкосились ноги. Он почувствовал, что сползает по стенке бытовки на землю. Из его уст вырвался крик,

– Лейтенант, ты меня добьешь! И ничком упал, держась рукой за сердце. Костя смотрел вниз и у него от жуткого предчувствия струился холодный по спине пот под телогрейкой,

– Влад, настоящий камикадзе. Без башни парень, – размышлял Константин. Он понимал,

– Скоро его спасут и чего вдруг прыгать вниз? – он несколько раз крикнул в пустоту морозного воздуха,

– Влад будь осторожен, держись! – но «старлей», с большой скоростью падал вниз, отчаянно цепляясь за канат. Из-за снежной мглы, плохо просматривался котлован строящегося дома. Капитан, с ужасом ощутил страх, когда понял, куда летит его напарник. Но было уже поздно.

Я сорвался с каната, который просто окончился на пятом этаже. Теперь я летел в свободном падении. Все длилось несколько секунд, но время как резинка растянулось и давало шанс на раздумья. Необходимо было сгруппироваться, чтобы не попасть на сваи. Всё дальнейшее происходило как в замедленных съёмках. Я рухнул как раз между арматурой, торчащей из свай, в глубокий сугроб, который смягчил падение. Оказавшись в сугробе по шею, я распластался как звезда и начал целовать снег. Потом немного полежав, ощутил, что, жив. Проверил руки и ноги на возможность двигаться. С этой мыслью я пополз к бытовкам, так как ноги задеревенели. Руки замерзли, в голове шумело. Подняв голову и поправив ушанку, я увидел своего начальника, который сидел на корточках, прислонившись спиной к вагончику. Увидев, что я ползу к нему, он вскочил и с криками кинулся на меня,

– Идиот, ты хочешь моей смерти!? – подполковник с красным лицом и пеной у рта продолжал орать на меня. Я ничего не ответил. Встав, пошатываясь, пошёл в бытовку. Там я пролежал часа два, попеременно уходя в сон и просыпаясь. Силы оставили меня. Но смог выдавить из себя несколько фраз,

– Сергеевич, сними Костю! – я упал на кушетку без памяти. В тот день, напарника сняли через два часа, после моего падения. Он отморозил себе нос и кончики пальцев. Вовремя не смогли отремонтировать электропитание на стройплощадке. Я же, внимательней относился к своим обязанностям, более тщательно готовил снаряжение.

Десять лет службы в армии, не малый срок для понимания того, чем вообще занимаешься. Я по-прежнему стоял на должности производителя работ в звании старший лейтенант. Все мои сослуживцы, которые выпускались со мной в один год, уже ходили капитанами и были на должностях начальника строительного участка или начальника отдела. Я же стал неугоден руководству, т.к. не пьянствовал по вечерам вместе с отцами командирами, а убегал с работы сразу домой. Благо, у меня раньше всех в части появилась иномарка. А к 10 годам службы, она была уже пятая по счету, менял каждый год.

Возможно, Командир части невзлюбил меня, от зависти. В общем, я не дожидался допоздна «дежурку», а садился в свою иномарку и уезжал домой к жене и детям. На этот раз у меня был серо-стальной минивэн – «Мицубиши Шариот». Я им гордился, ведь это было чудо. Автомобиль воплощал в себе микроавтобус и легковую машину. В городе таких, на момент приобретения, было всего два. Большой семейный автомобиль. Но история пойдёт не о машинах.