Читать книгу Сталь и пепел. Русский прорыв - Вадим Львов - Страница 11

Двенадцатую бригаду армейской авиации с пафосным названием «Крылья победы» из состава пятого корпуса US ARMY, расквартированного в Европе, перебросили в Польшу одной из первых. Вместе со вторым кавалерийским полком[21]. Бронемашины «Страйкер» и ударные «Апачи» должны были, по замыслу генералов из ОКНШ, охладить горячие русские головы.

Капитан Роджер Логан аккуратно, как на тренировке, приземлил свой AH-64D «Лонгбоу» на бетонную плиту старого, оставшегося еще со времен Варшавского пакта военного аэродрома.

Второй ударный батальон[22] на авиабазе Познань встречали лично командующий ВВС Польши генерал брони Лех Малевский, целый сонм журналистов, политиков и толпа восторженных юных полячек. Пока польская «легкая кавалерия»[23], командир батальона подполковник Томас Вулидж и большинство летчиков раздавали интервью и раскланивались с милыми мисс, Роджер и стрелок-оператор Марсель Гарсиа успели вылезти из кабины высокотехнологичной винтокрылой машины и преспокойно отправиться в ближайшую к летному полю казарму, где находились места общего пользования. Перелет был долгим, надо было срочно размять кости и освободить организм от лишней жидкости.

Закончив свои дела, Роджер услышал по громкой связи объявление на плохом английском, что первый брифинг для пилотов батальона состоится только через два часа. Появилось свободное время. Можно либо поваляться на койке в офицерском блоке, либо взять за жабры Гарсиа и забуриться в ближайший бар – промочить горло пинтой местного пива. Но не больше. Дисциплина, и все такое.

В баре, помимо толпы солдат и сержантов из наземного технического персонала бригады, восседал сам Уильям Тэлбот – начальник разведки бригады и, пожалуй, самый авторитетный офицер. На штабную должность Тэлбот был переведен с должности командира штурмового батальона «Черных ястребов»[24]. Знаменит Тэлбот был тремя вещами: систематическим нарушением дисциплины, виртуозным пилотированием вертолета с умением посадить перегруженную или поврежденную машину на «носовой платок» и постоянными разводами с очередными женами. За что он имел прозвище «Крылатый жеребец» или просто «Жеребец». Еще у Уильяма была хорошая привычка. Он спасал задницы экипажей сбитых ударных вертолетов. Именно ребята из третьего штурмового батальона на своих безотказных UH-60 приходили на помощь коллегам Логана, случись чего.

Сейчас Уильям сидел за боковым столиком с каким-то мрачным седым поляком в парадном мундире. Помимо кувшина с пивом на столе явственно виднелась пара бутылок с прозрачной жидкостью.

– Ха, кэп, смотрите: у Жеребца на столе водка. Не рано ли?

Марсель Гарсиа летал в паре с Роджером уже больше шести лет из восьми, которые Роджер провел за штурвалом «Апача». За эти годы худой и холодный, как исландская ледышка, Логан и горячий, словно перец чили, упитанный Гарсиа образовали сплоченный боевой организм. Пухлого Гарсиа вообще не интересовали книги, которыми зачитывался Логан, он любил холодное пиво, горячее бурито и худеньких блондинок. Не любил негров и баскетбол. Роджер же любил читать, белое или розовое вино, брюнеток и спокойно относился к любым расам.

Раздолбай Марсель преображался тогда, когда его ладони касались джойстиков управления вооружением. Здесь толстяку из Джорджии было мало равных во всей бригаде. Минимум четыре раза стрелок спасал жизнь Логану в горах треклятого Афганистана, в последний момент обнаруживая и уничтожая огневые точки талибов. Те, словно крысы, умело маскировали мощные пулеметы возле своих нор, а пули из КПВТ, ДШК или их китайских копий обладали достаточной силой, чтобы прошить борта вертолета насквозь с близкого расстояния. Но Марсель всегда обнаруживал эти смертоносные норы на пару секунд раньше, чем грязный палец талиба давил на гашетку пулемета.

…Афганистан. Хуже этого, по мнению Роджера, быть уже не могло. Горы, перепады температур, разряженный пыльный воздух, увечивший вертолетные двигатели и навороченную электронику за считаные месяцы. Тупое, темное, зверино-жестокое население. Нечистоплотные и подлые западноевропейские союзники, которые покупали за наличные «мирные недели» с талибами, направляя их удары на американские и британские позиции. Хуже всего были местные кадры, найденные ЦРУ и армейской разведкой по тараканьим щелям, посаженные на место сбежавших в горы инсургентов. Где насобирали такой паноптикум – оставалось только гадать. Эти местные кадры гадили американцам и собственному народу так, будто их специально этому учили. Вреда от них было больше, чем от талибов, наркоторговцев и европейцев, вместе взятых.

Когда Логан и Гарсия подошли к столику, Тэлбот улыбнулся и сказал:

– Вот и наши бравые парни из второго ударного батальона. Мистер Карпинский, обратите внимание, это самый лучший экипаж старины Вулиджа. Просто асы! Видели бы вы, сэр, что они творили под Кандагаром в две тысячи седьмом. Похоже, парни тоже умудрились улизнуть с помпезной встречи в ближайший бар.

Поляк поднял на вертолетчиков абсолютно трезвые и злые глаза и, скривив губы в усмешке, протянул американцам руку:

– Подполковник Томаш Карпинский. Заместитель коменданта авиабазы.

Тут Логан обратил внимание на изящную трость, прислоненную к стулу со стороны поляка.

– Мы с Томасом, – сказал Тэлбот, – почти два года вместе в Ираке прослужили. Он – такой же пилот, как и мы. Летал на «Соколе». Отчаянный пилот…

– Летал, – прервал поляк поток красноречия Уильяма. – А сейчас – я обычная штабная крыса. – Карпинский снова криво ухмыльнулся и быстро проглотил рюмку водки.

М-да, так много и так рано умеют пить только славяне. Логан взял кружку пива и едва сделал глоток, как Карпинский спросил каким-то низким, рокочущим голосом:

– Значит, на помощь прибыли? – Томаш уже изрядно набрался.

Логану не понравился тон, взятый поляком, но Тэлбот как будто этого не замечал:

– Ага. Обрежем когти русскому медведю. А из его лап сделаем обереги от злых духов, как у настоящих индейцев, – засмеялся Тэлбот.

– Раньше надо было, Вилли, раньше, – горько протянул Карпинский. – Два года назад, когда был реальный шанс удержать медведя в его вонючей берлоге. Но вы, американцы, предпочли решать свои проблемы с Гомесом… А нас здесь…

Логан вспыхнул, хотел было оборвать поддатого поляка. Но почувствовал сильный тычок в ляжку рукой Тэлбота. Скосив глаза, Роджер увидел перекошенные губы Уильяма и понял, что встревать в разговор не стоит.

– Ты, Вилли, видел, что москали творили у нас в Польше? Съезди в Варшаву, посмотри, что стало с городом после бомбежек и артобстрелов. Затем возьми вот этих панов, – Карпински пьяно мотнул головой в сторону Логана головой, – и поезжайте на север, панове, посмотрите на руины Эльблонга, Ольштына. Там сейчас кое-что строят, но денег в бюджете нет. Здесь, в Познани, – триста тысяч беженцев, панове. Когда они вернутся – никто не знает. И снова запахло войной.

– Успокойся, Томас. Мы здесь и союзников не бросим.

– Слишком поздно. Мы твердили на всех заседаниях в Брюсселе, что надо держать русских в узде. А вы, немцы, французы, итальянцы хотели с ними сотрудничать. Вам ваши игры с Кремлем тогда были важнее союзников. Потом была Украина, Вилли, и опять вы ничем не помогли. Когда мой вертолет сшибли над Полесьем, я чуть не отдал концы. Оставил там в этих чертовых украинских чащобах свою ногу. Если бы не брат жены с его связями, выкинули бы меня, одноногого, из армии на улицу.

– Мы помогли тем, что наш президент остановил русские танки и спас контингент Евросоюза от полного истребления. Томас, скажи лучше, как тебе русская армия? Ты ведь еще застал Варшавский пакт?

Карпинский опрокинул еще рюмку, закусив кусочком колбасы, нанизанным на пластиковую вилку:

– Они изменились, Вилли. Это другие русские. Войска управляются очень хорошо. Отлично налажено снабжение. Вся техника модернизирована. Много электроники и БПЛА. И главное, Вилли, они стали гибкими. Раньше такого не было.

Официант принес два бокала легкого пива, сильно напоминавшего по вкусу разбавленную солодом воду. Видя, как скривились наши физиономии, Карпинский качнул головой, как бы соглашаясь:

– Пиво здесь действительно дерьмовое. Не сравнить ни с баварским, ни с чешским! Да это сейчас и не важно, – снова мотнул головой Карпинский. – Уже поздно, панове. Москали стали очень сильны. А мы, немцы, французы после украинской кампании ослаблены. Одна надежда на вас, панове. Но ваш пятый корпус – это русским на зубок. Без обид, панове. Если хотите играть по-крупному и напугать москалей, одним корпусом не обойдется.

Поляк резко встал, и его повело налево. Но Карпинский мастерски удержал равновесие и, схватившись за трость, повернулся спиной к американцам и, хромая, направился к выходу.

– Вот и поговорили, – спокойно констатировал Тэлбот.

– Пьяный бред, – сплюнул Логан. – Они готовы сдаться, еще не вступив в войну.

– Капитан, вы не знаете Карпинского и славян вообще. И я бы посоветовал вам в следующий раз следить за своим языком и поведением в малознакомой компании, – неприязненно сказал Тэлбот, окатив Логана ледяным взглядом. Затем он встал и тоже направился к выходу.

– Вот и попили пивка, кэп, – раскрыл наконец рот Гарсиа. – Лучше бы остались на базе, хоть полячек помяли бы…

Пиво в горло не лезло. Настроение было напрочь испорчено пьяными словами Карпинского и резкой переменой в поведении всегда дружелюбного Тэлбота.

– Пойдем отсюда. Скоро на брифинг…