Читать книгу Служба забытых цитат - Вадим Нестеров - Страница 22

"…таких, как ты, Вася"

Первый русский царь Иван Васильевич Грозный, несмотря на все свои минусы – безмерно обаятельный тип. По крайней мере, в текстах. "Прозванный за жестокость Васильевичем", в отличие от многих других самодержцев, никогда не пользовался спичрайтерами, и это очень видно. Когда человек говорит сам, за строчками проступает живой, настоящий человек, что в истории бывает довольно редко – все сильные мира сего обычно умело шифруются и шлифуются.

Для примера приведу только одно его письмо. Предыстория вкратце такова – в плен крымским татарам попал известный опричник Василий Грязной. Жить ему, судя по всему, очень хотелось, поэтому он в красках расписывал везде, где только можно, какой он важный перец, и как близок к царю. В итоге хан запросил за него выкуп в 100 тысяч рублей (гигантская по тем временам сумма), либо, в качестве альтернативы, предложил поменять опричника на попавшего в плен к русским Дивея-мурзу, главу рода Мангитов, второго по знатности в Крыму после правящих Гиреев.

Василий Грязной написал письмо царю, в котором объяснил ситуацию. Вот как начинался ответ царя:

____________

От царя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси Василию Григорьевичу Грязному-Ильину

Писал ты, что за грехи взяли тебя в плен, так надо было, Васюшка, без пути средь крымских улусов не разъезжать; а уж как заехал, надо было не по-объездному спать: ты думал, что в объезд приехал с собаками и зайцами, а крымцы самого тебя к седлу и привязали. Или ты думал, что и в Крыму можно так же, как у меня, стоя за кушаньем, шутить? Крымцы так не спят, как вы, да вас, неженок, умеют ловить; они не говорят, дойдя до чужой земли: «Пора домой!» Если бы крымцы были такими бабами, как вы, то им бы и за рекой не бывать, не только что в Москве.

Ты объявил себя великим человеком, …а вспомнил бы ты свое и отца своего величие в Алексине: такие там в станицах езжали, а ты в станице у Пенинского был чуть ли не в псарях с собаками, а предки твои у ростовских архиепископов служили. И мы не запираемся, что ты у нас в приближенье был; и ради приближенья твоего тысячи две рублей дадим, а до сих пор такие и по пятьдесят рублей бывали.

А сто тысяч выкупа ни за кого, кроме государей, не берут, и не дают такого выкупа ни за кого, кроме государей. А если б ты объявил себя маленьким человеком, за то тебя бы в обмен Дивея не просили. Про Дивея хоть хан и говорит, что он человек маленький, да не хочет взять за тебя ста тысяч рублей вместо Дивея: Дивей ему ста тысяч рублей дороже; за сына Дивеева он дочь свою выдал; а нагайский князь и мурзы – все ему братья.

У Дивея своих таких полно было, как ты, Вася. Кроме как на князя Семена Пункова не на кого было менять Дивея; разве что, если бы надо было доставать князя Михайла Васильевича Глинского, можно было его выменять; а в нынешнее время некого на Дивея менять. Тебе, выйдя из плена, столько не привести татар и не захватить, сколько Дивей христиан пленит. И тебя ведь на Дивея выменять не на пользу христианству – во вред христианству: ты один свободен будешь да, приехав, лежать станешь из-за своего увечия, а Дивей, приехав, станет воевать, да несколько сот христиан получше тебя пленит. Какая в том будет польза?

Если ты обещал не по себе и ценил себя выше меры, как же можно столько дать? Мерять такой неправильной мерой – значит не пособить христианству, а разорить христианство. А если будет мена или выкуп по твоей мере, и мы тебя тогда пожалуем. Если же из гордости ты станешь против христианства, то Христос тебе противник!

__________

Упреждая вопросы – потом выкупил все-таки. За две тыщи. Но карьера "Васи" на этом закончилась – больше его фамилия в документах не встречается, и дальнейшая судьба неизвестна.