Читать книгу История в карикатурах. 1923 - Вадим Нестеров - Страница 14

Читатели часто интересуются – а был ли секс в «Крокодиле» столетней давности?

Отвечаю – хотя страна и переживала в 1920-е сексуальную революцию, средства массовой информации оставались довольно консервативными, и никаких шуточек «про это» в сатирическом журнале не наблюдалось.

Единственное исключение допускалось в антирелигиозной пропаганде. Обличая религию и церковь, разрешено было шутить про похотливую попадью и блудливого попа. Все эти шуточки, впрочем, опирались на давнюю народную традицию – ознакомьтесь, если кто не читал, с «Заветными русскими сказками» Афанасьева – там через раз если не поп, то попадья, а коль не попадья, то попова дочка.

Приведу пример – в харьковской газете «Пролетарий» появилась заметка про пианино:

«Бывший предволревкома Буглевской волости, Изюмского уезда, конфисковал у попа пианино для детского дома. Теперь поп взмолился перед своим квартирантом предволисполкомом Кузьмой Бабарыкиным: возврати, друг, пианино.

Возвратил Бабарыкин попу пианино и ублажает ежедневно свой слух, слушая игру попадьи».

Художники «Крокодила» обыграли этот достаточно невинный сюжет в достаточно скабрезном духе:

– Пока отец Семен там обедню служит – мы здесь недурно проведем время!

Но больше всего попам доставалось в стихах. В следующем же номере было опубликовано стихотворение Демьяна Бедного «Про трех попов», вот небольшой отрывок:

…Наконец, в году двадцатом

Объявился новый поп.

Он крошил христово тело

В кислый клюквенный сироп.

С виду поп—монах и только!

Не курил он и не пил,

Грех один за ним водился:

Поп кухарочку любил.

Умилялись Рогачевцы:

«Поп – бессребреник прямой!»

Да кухарка-то, сударка

Так драла, что боже мой!

Сундуки все в год набила

И поправивши дела,

Перед святками от батя

В город деру задала.

А еще через месяц издающаяся в Городце Нижегородской губернии газета «Поводырь» рассказала, что прихожанин, у которого поп отбил жену, тщетно пытался темной ночью проникнуть в поповскую обитель. Тогда он бросился к церкви и начал бить в набат. Когда сбежалась вся деревня, мужик рассказал про святого соблазнителя.

Эту небольшую заметку будущий автор песен «Широка страна моя родная» и «Вставай, страна огромная» Василий Лебедев-Кумач развернул чуть-ли не в поэму. Причем еще тогда использовал прием, который сегодня очень полюбили поэты-фельетонисты вроде Дмитрия Быкова – стихотворный текст писался в строчку, как будто прозой.

Вот как начиналась поэма:

– Что за штука? Нету бабы, – Петр Акимов говорит: – ночь, уж спать давно пора бы, да и лампа зря горит. Где ей быть? куда деваться? Все соседи спят давно.

Стал Петруха волноваться, глядя в мерзлое окно. Вышел, – тихо. Ни огарка у соседей в окнах нет, лишь в окне поповском ярко светит лампы желтый свет.

Он – туда.

Глядит в окошко: там за тонкой кисеей видит он, – его Матрешка стать готова попадьей. Губы выпятив, как трубы, поп с Матрешкою взасос там целуются сугубо и блестит поповский нос. На Матрешкином наряде пораскрылись все крючки…

Петр решил, в окошко глядя, изорвать попа в клочки…

К официальным и строгим тридцатым, впрочем, и подобную – невинную по нынешним временам – скабрезность из «Крокодила» вычистят.