Читать книгу Взгляд в прошлое. Книга 1 – Записки конструктора космической техники - Вадим Николаевич Ангаров - Страница 5

В 1949г. мы переехали в Уральск (на равнину) в город – столицу уральского казачества. Мы уехали из Алма-Аты не только потому, что у мамы было больное сердце и врачи ей рекомендовали переехать на равнину. Ещё переезд был связан с тем голодом, который начался в больших городах после отмены продовольственных карточек, введённых в военное время. Никаких коммерческих магазинов, как в Москве и Ленинграде, тогда в Алма– Ате и крупных городах Казахстана не было. А в небольших городах (к которым относился и Уральск), где большая часть населения жила в частных домах, держала свой скот и имела огороды, можно было купить продукты на рынках – по доступной цене.

«Фото из личного архива автора» – Мы сестрой Ритой – зимой у ворот нашего дома (последний дом на заднем плане слева стоит на высоком берегу Урала) зима 1954 года.

Уральские (Яицкие) казаки в 1591 году, присягнув на верность государю императору Российской империи, на протяжении веков защищали юго – восточные рубежи России от набегов соседей – Ногайской Орды. Принимали участие во всех походах русских войск на Междуречье, Хивинское Ханство и прославились своей храбростью и отвагой. Ведь, недаром поётся в самой популярной песне Уральского казачества:

Жаль, что нетъ насъ тысячъ сорокъ,

Темъ не хуже мы донцов.

«Золотникъ хоть малъ, да дорогь», —

Поговорка стариковъ.

Наши пращуры и деды,

До временъ ещё Петра,

Были на поляхъ победы,

Страшно было ихъ «ура!»

Поляковъ неугомонныхъ

Колотили мы не разъ,

И французъ-то, безпардонный,

Не видалъ добра отъ насъ

Уральск в разные годы посещали и такие знаменитости как: – А.С. Пушкин – приехал в Уральск осенью 1833 года в сопровождении оренбургского чиновника и будущего автора словаря, В. И. Даля для сбора материалов к «Истории Пугачёвского бунта». Беседовал с казаками, знавшими Пугачёва лично. Л.Н. Толстой, посещавший Наказного атамана Уральского казачьего войска – А.Д. Столыпина – (отца П.А. Столыпина – реформатора России) знакомство, с которым состоялось ещё при обороне Севастополе. Бывали в Уральске и знаменитый полководец Александр Суворов и будущие императоры Александр– 2 и Николай-2, гастролировал Ф.И. Шаляпин. Гостили у друзей, гуляли по городу и рыбачили на Урале писатели А. Н. Толстой, В. Г. Короле́нко, К. А. Федин, В. В. Бианки, В. П. Правдухин и другие. Приезжала в Уральск жила там и была там арестована знаменитая Марина Мнишек – жена Лжедмитрия-2, оставившая память в названии одного из яров на Урале – «Яр Марины Мнишек» в районе станицы Скворкино. Потом я, прочтя три книги академика Бориса Чертока «Ракеты и люди» узнал, что, когда мы жили в Уральске в его аэропорте, часто приземлялся для дозаправки самолёт С.П. Королёва по пути из Москвы на полигон – Тюратам (ныне известный как космодром Байконур). И Сергей Павлович со своим заместителем Б.Е. Чертоком во время стоянки любили перекусить в ресторане аэропорта рыбными блюдами и блинами с каймаком (запечёнными сливками, которые образуются в крынках с топлёным молоком долго томящемся в русской печи) – исконно казацкими блюдами уральского казачества. Но этого (по соображениям секретности), мы – уралькие жители, тогда, конечно, не знали.

Отец обменял алма– атинскую квартиру на маленькую двухкомнатную в Уральске, но приехала в театр молодая семья актёров с грудным младенцем, приглашённая отцом, жить им было негде, и отец отдал им свою квартиру. А сам с семьёй поселился в театре, в одной из комнат административного этажа, где рядом – в другой комнате, жила – главный бухгалтер театра пожилая, одинокая женщина. Звали её Лидией Константиновной (но за точность отчества не ручаюсь – давно это было). У неё вся комната была занята шкафами с книгами – личной библиотеки, которую она постоянно пополняла. Она была дворянкой и кончила до революции– Смольный институт благородных девиц в Санкт– Петербурге. Её мужа – белогвардейского офицера, расстреляли большевики в гражданскую войну, а мой отец, будучи директором театра, взял её на должность главбуха. Она была превосходно образованным человеком, знала в совершенстве три иностранных языка кроме русского, и я хорошо это помню, постоянно занималась с моей старшей сестрой – Ритой, к которой она очень привязалась (своих детей у неё не было), а также научила и меня (в 6 лет) читать и привила любовь к чтению книг.

Мы жили в театре около года, пока не получили большую комнату в общежитии театра, в только что перестроенной под эти цели старой церкви Казанской Божьей Матери (давно закрытой и использовавшейся как складское помещение). Ещё помню, что за церковью – была танковая – часть, из которой, периодически, выезжали колонны танков – отправляясь в степь на учения, и мы маленькие мальчишки – услышав грохот моторов, и чувствуя, как дрожала земля, от движения тяжелой техники, выбегали из своих домов и провожали их взглядами. А ещё рядом был скотный базар, и мы ходили туда смотреть животных (баранов, коней, коров, быков и двугорбых и одногорбых верблюдов). Наша семья – в долг (сейчас бы сказали – «в рассрочку»), купила корову Бурёнку. Она была малого роста, но дававшая очень жирное молоко, у местных казаков, которую держали в сарае во дворе общежития. Теперь мы были обеспечены своим молоком. А ещё рядом был скотный базар, и мы – маленькие пацаны ходили туда смотреть животных (баранов, коней, коров, быков и двугорбых и одногорбых верблюдов).

На всю жизнь, запомнил такой случай: у казака только что продавшего корову на скотном базаре, украли все деньги, когда он сел «обмывать» (поставил «магарыч*») удачную продажу в кругу своих «станишников». Он сидел на земле и горько плакал. Тут же образовалась группа уральских казаков, которая занялась расследованием этого редкого, немыслимого, в их среде, преступления. Как они «вычислили» вора, я не знаю, но деньги в мешочке, которые у него нашли, говорили о его несомненной вине. Вор был пришлым в Уральск русским крестьянином из Самарской (в то время Куйбышевской) области и к казакам, не имеющим никакого отношения, и он сознался в том, что он украл эти деньги, когда казак его, – присутствовавшего при этой сделке, пригласил на «обмыв» удачной продажи коровы. Его связали и позвали стариков – казаков для назначения наказания. Вариантов было два: сдать в милицию или наказать самим – казачьим «обчеством», помня Святое правило уральского казачества:

– «Что мир порядил, то сам Бог рассудил»

Вокруг стариков – казаков и сидящего на земле вора, плакавшего и на коленях просящего прощения у обворованного им казака: – «Прости Христа ради – бес попутал!», собралась большая толпа уральских казаков (нас – пацанов, прогнали и мы стояли поодаль). Казаки в толпе шумели и ругались, и никак не могли найти согласия. Наконец старики, видимо, что – то решили и ушли, толпа замолчала и сомкнулась над вором. Раздался громкий вопль и толпа – расступилась и поспешно разошлась по базару, а на земле остался сидеть вор, держащий левой рукой окровавленную правую руку, рядом на земле валялась, в луже крови, отрубленная кисть правой руки. Через какое – то время, появились машины милиции и скорой помощи. Милиционеры ходили по базару и опрашивали людей, но очевидцев не нашли – никто – ничего не видел и никто – ничего не знал, и машина с милиционерами, так ничего не добившись уехала. А казачки – родительницы перешептывались, промеж себя: