Читать книгу Чародей из Аксамита. Книга третья - Вадим Россик - Страница 6

Амальрик выждал паузу, но все молчали, тогда он продолжил:

– Вчера этот молодой человек, как я догадываюсь ваш слуга, доставил мне письмо от моей дочери, которое по случайности попало к вам.

Недовольно сморщив нос, Мартиниус перебил толстяка:

– Месьер Лукас не слуга, а мой секретарь. У меня нет слуг, только помощники – секретарь и домоправительница.

Амальрик удивлённо пожал плечами.

– Да что вы? Не иметь прислуги – себя не уважать, милейший месьер Мартиниус. Я просто представить не могу, как вы обходитесь без слуг. Впрочем, это ваше дело. Гведские нравы и обычаи часто ставят меня в тупик.

Великий бошкун достал из кармана своего золотисто-жёлтого одеяния овальное перламутровое зеркальце, полюбовался усищами, кое-что в них поправил, снова полюбовался, довольно поцокал языком и протянул зеркальце нотариусу.

– Взгляните-ка на обратную сторону, милейший месьер Мартиниус.

Бабаус подскочил к Амальрику, почтительно принял зеркальце из пухлой руки своего повелителя и с поклоном вручил его Мартиниусу.

Мельхиор через плечо шефа тоже посмотрел на обратную сторону изящной вещицы. Там находился портрет изумительно красивой девушки, выполненный по эмали. Благодаря искусному художнику девушка выглядела как живая. Нежно-розовый бархат щёк, чуть раскосые карие очи с поволокой, точёный носик, вишнёвый лук капризного рта, родинка над верхней губой, роскошная коса. В блестящие чёрные волосы вставлен розово-фиолетовый цветок гибискуса. Красивое, но вместе с тем высокомерное личико. Сердце Мельхиора забилось чаще.

– Моя дочурка Цветок Персика, – с гордостью произнёс Амальрик. – Разве она не прекрасна?

– Наверное, иметь такую дочь-красавицу – это великое счастье, месьер Амальрик, – вежливо отозвался нотариус.

Но великий бошкун нахмурился.

– Если то, что я слышал о вас, милейший месьер Мартиниус, правда, то вы наверняка смогли прочитать письмо Цветка Персика. Не так ли?

Мартиниус молча кивнул. Голос Амальрика разом утратил всю сладость:

– Я понимаю, что иначе вы не узнали бы, куда нужно доставить письмо, поэтому прощаю вашу дерзость. Однако, теперь вы в курсе моих семейных дел.

Мельхиор с беспокойством посмотрел на своего шефа, но внезапно вся исчезнувшая патока вернулась к Амальрику. Голосом опять сладким, как сахарная вата, толстяк сказал:

– Я прошу вашей помощи, милейший месьер Мартиниус.

– В чём же будет заключаться моя помощь?

– Цветок Персика должна быть спасена. Я бы немедленно отправился в Аксамит сам, но из-за королевского указа не могу покидать пределы Квакенбурга. Я скучаю по Палатиуму – своему скромному жилищу в Аксамите. Даже роскошный дворец на Гранд-бульваре не может мне заменить родной дом, однако король Флориан Миролюбивый, да убережёт его милосердный Творец всего сущего от тысячи бед, нуждается в таком советнике, как я. До встречи с проклятым чародеем остаётся всего четыре луны или, по-вашему, дня. Я решил послать в Аксамит моего первого секретаря Бабауса, а вас, милейший месьер Мартиниус, прошу сопровождать его, – великий бошкун важно выпрямился в кресле и надул толстые щёки. – Я – самый могущественный правитель в Жёлтой стране! Мои владения простираются от Аксамита до Крокодильего оазиса и от Крокодильего оазиса до самого… самого… В общем, очень далеко простираются, – Амальрик подмигнул нотариусу. – Вам, крючкотворам, обычно перепадают лишь крохи от чужих завещаний, а я щедро награжу вас за услугу, милейший месьер Мартиниус.

Амальрик хлопнул в ладоши.

– Бабаус!

– Хоп, бошкун! – рявкнул Бабаус. Первый секретарь достал из паланкина увесистый кожаный мешочек, в котором что-то приятно звякало, и положил его на стол перед Мартиниусом.

– Здесь сотня золотых флорианов, – проговорил Амальрик. – Это вам на расходы. После того как Цветок Персика окажется в безопасности, вы получите ещё столько же.

«Ого! – прикинул в уме Мельхиор. – Вместе это составит десять тысяч гведских крон! Моё жалованье за пятьдесят месяцев».

– Что я должен сделать за эти деньги? – сдержанно задал вопрос нотариус, не касаясь мешочка.

– Разумеется, найти и вырвать из лап чародея из Аксамита мою дочурку. Что же ещё?

– А месьер Бабаус?

– Боюсь, что одному Бабаусу такая задача может оказаться не по плечу.

Мельхиор невольно бросил взгляд на Бабауса. Первый секретарь, скрестив руки на груди, неподвижно застыл возле кресла, но агатовые глазищи уст великого бошкуна имолов метали молнии.

– Я навёл о вас справки, милейший месьер Мартиниус, – признался толстяк. – Невозможно скрыть вашу мудрость, как невозможно скрыть солнце, пустыню и езду на верблюде. Такой человек мне и нужен. В помощь я вам дам ещё вот его, – толстяк топнул ногой по широкой спине великана, скорчившегося перед креслом. – Андро вообще ни говорить, ни думать не умеет. По воле Творца его рот нем, но уши открыты. Зато эта гора мышц отлично выполняет приказы. Андро – это железный гигант. Если вам будет грозить опасность, он встанет на задние лапы и пойдёт крушить. Вас будет трое, а считая с Андро будто десятеро.

– Вы уверены, что это письмо написала ваша дочь? – прервал хвастовство Амальрика Мартиниус.

– Да, без всякого сомнения – это её рука.

– Каким же образом Цветок Персика оказалась в Аксамите?

Великий бошкун издал кудахчущий смешок.

– Дочурка у меня своенравная. Вся в папочку. Она не любит Квакенбург, зато обожает Аксамит. Мне-то нельзя покидать городской черты, а Цветок Персика вольна делать всё, что заблагорассудится. Она часто ездит в Аксамит к своему наставнику.

– Кто такой этот наставник?

Великий бошкун закатил заплывшие глазки.

– О, Растений Банджо – это единственный образованный имол. Не считая меня, конечно. Он – профессор чёрной, серой и белой магии, почётный друид Голубой страны, народный шаман и волхв Красной страны, заслуженный маг Жёлтой страны, доктор алхимических наук. Одно время профессор Банджо занимал должность городского архивариуса и библиотекаря, но другие времена – другие нравы. Он не пришёлся по душе гведскому военному коменданту, пришлось ему уйти в отставку. С самого детства Цветок Персика проходила обучение у Растения Банджо. Привязанность к нему дочурка сохранила по сей день.

– Ваша дочь давно уехала в Аксамит?

– Неделю назад. Точнее восемь лун или, по-вашему, дней. Вернулась из Жёлтой страны, покрутилась в Квакенбурге всего неделю и, взяв с собой своего шута и голубя для быстрой связи, опять умчалась в Аксамит.

– А кто такой этот чародей из Аксамита?

Амальрик опасливо огляделся и понизил голос:

– У нас, имолов, есть старинное предание о злом маге с красными зубами, который, чтобы избежать смерти, превратился в чудесный свет. Имя этого мага давно забыто, поэтому его называют чародеем из Аксамита. Говорят, он – один из колдунов-основателей зловещего Братства Жёлтой Звезды, в котором всегда только шесть членов. В предании говорится, что однажды чародей из Аксамита вернётся и опять начнёт творить свои чёрные дела. Неужели пророчество свершилось? Это невероятно! – толстяк начертал охранительный знак в воздухе. – Может быть, это какой-то жулик выкрасил зубы и выдаёт себя за чародея из Аксамита? Я подозреваю, что у этого злодея в подручных ходит целая шайка! Скажу вам по секрету, милейший месьер Мартиниус, власть гведского короля, да убережёт его милосердный Творец всего сущего от тысячи бед, в Жёлтой стране только днём, а ночью безраздельно царствует Братство Жёлтой Звезды

– Какие же требования могут быть у чародея из Аксамита?

Великий бошкун развёл руками.

– Не знаю. Может быть, он хочет получить выкуп. Я согласен заплатить, конечно, в разумных размерах, но нужен надёжный человек, такой как вы, милейший месьер Мартиниус, чтобы сделка прошла честно. У нас имолов это в порядке вещей: платить выкуп за украденного верблюда, пленника или невесту.

– А если чародею не нужен выкуп?

Амальрик изменился в лице.

– Тогда всё становится гораздо хуже. Чародей из Аксамита может не убить Цветок Персика, а, например, женится на ней. Благодаря своему колдовству он сам станет великим бошкуном. Неужели он хочет отнять у меня власть, богатство и любимую дочурку? Один Творец всего сущего знает, что в голове у этого негодяя!

Великий бошкун с трудом наклонился к нотариусу и спросил елейным голосом:

– Так мы договорились, милейший месьер Мартиниус?