Читать книгу Столицы. Их многообразие, закономерности развития и перемещения - Вадим Россман - Страница 8

В данной книге автор не предлагает какой-то принципиально новой программы переустройства российского пространства. Скорее, он приглашает к размышлению о различных концепциях столичности, мировом опыте переносов столиц, различных теоретических и практических парадигмах их анализа. Но в то же время, как уже было сказано, это и приглашение к размышлению о различных ментальных образах российского пространства и его множественных центрах, российском государственном мышлении, его стереотипах и фобиях, его представлениях о центральности и природе власти.

Прежде чем мы перейдем к анализу непосредственных и конкретных идей, концепций и историй, можно сделать несколько предварительных замечаний, которые отчасти предвосхищают наши выводы, а также высказать несколько гипотез и предположений, которые в известном смысле определили логику изложения материала. Они отчасти поясняют план и задачи этой книги.

Концепция нового времени. Популярность переносов столицы в XX веке, возможно, отчасти отражает особый интеллектуально-политический настрой или духовный климат эпохи модерна. Модерн – это время, когда самого себя надо не просто принять исторически сложившимся в совокупности своих географических, наследственных и архитектурных отношений, но когда себя, свою идентичность, свой центр, свою культурную принадлежность можно еще и выбирать. А иногда не просто выбирать, но и конструировать.

Старые государства наследовали свои столицы или были вынуждены их перемещать в соответствии с циклами военных побед и поражений. Новые государства, которым долго было отказано в выборе своего пути, часто предпочитают строить, конструировать и выбирать подобно тому, как современный человек выбирает свой облик и свою идентичность. Нации творят самих себя через свои центры. Они не просто находят их уже готовыми, а выбирают и созидают их, в том числе и в процессе выбора своих столиц.

Перспектива национального государства. Подход автора к концепции столицы в значительной степени связан с концепцией национального государства. Во многих исследованиях вопрос о переносе столиц рассматривается через призму проблемы экономической эффективности и мыслится как чисто экономическая проблема. С точки зрения авторов этих исследований, мегаполисы имеют свою меру эффективности, и многие экономисты и экономические географы пытаются подсчитать коэффициент полезного действия мегагородов как звеньев в системе мирового капитализма. Однако задача, на взгляд автора, должна ставиться шире и учитывать особые свойства столиц, отличающие их от обычных городов. Необходим учет многообразного опыта, связанного с многонациональными и многоэтническими государствами и с вновь освободившимися странами, которые стараются принимать во внимание в расположении своей столицы те факторы, которые выходят далеко за рамки экономических проблем – вопросы идентичности, демократизации, социальной справедливости и достижения этнической гармонии.

Столицы и политические режимы. Один из тезисов книги состоит в том, что идея столичности каждый раз преломляется по-своему в различных политических режимах. Сама урбанистическая иерархия городов в любой стране, с одной стороны, отражает ее политическую сущность и идентичность и соответствует политическим принципам ее устройства, а с другой – закрепляет эти принципы. Фундаментальные принципы либеральных демократий – такие как разделение властей, система сдержек и противовесов, принципы федерализма, механизмы контроля гражданским обществом деятельности корпораций и государства – находятся в соответствии со структурой городов, что наиболее четко видно на примере крупных многонациональных политических образований. В самой иерархии урбанистической сети уже скрыта особая мораль – принципы взаимодействия между регионами, принципы достойного управления (good governance) и социальной справедливости.

В деспотических и автократических политических режимах нестоличные города часто изъяты из системы международных экономических связей, а столицы монополизируют ресурсы и служат единственным окном в большой мир, что создает проблемы не только для экономики, но и приводит к колоссальным издержкам человеческого капитала и разрушению системы доверия в обществе. В более демократических обществах, которые наследовали европейским традициям, напротив, баланс интересов регионов или земель, отсутствие приматных городов в классическом смысле создают более благоприятную обстановку для развития экономики и социального взаимодействия.

В демократических режимах столицы тоже часто наделены особыми преимуществами, но у них есть и определенные неудобства; напротив, в коррумпированных и сверхцентрализованных государствах столицы в качестве центров не представляют нацию и являются привилегированными центрами, которые используют рынки для своих политических целей.

Многие ученые считают структуру урбанистической сети лишь следствием политического уровня централизации. Поэтому, с их точки зрения, перенос столицы является только борьбой с симптомом заболевания, а не с самой причиной возникновения приматных городов (primate cities), которые одновременно являются столицами. Напротив, другие исследователи считают, что сам характер урбанистической сети и ее иерархичность, будучи результатом определенного исторического процесса, является важной предпосылкой для формирования политических принципов, в том числе принципов федерализма. В таком контексте перенос столицы, будучи важной составляющей изменения пространственной структуры, может стать заметным фактором и предпосылкой для изменения политических принципов. Мне кажется, что эта вторая позиция более корректна и каузальные связи здесь действуют в обоих направлениях. Иллюзии пространственно-географического детерминизма не менее опасны, чем идеи о том, что пространственное расположение абсолютно нейтрально в отношении политической ориентации.

Место переносов столиц в процессах социальных трансформаций. Переносы столиц не являются ни панацеей, ни универсальным инструментом децентрализации или универсальным рычагом достижения социальной справедливости. Во многих странах такие переносы могли быть мотивированы как раз противоположными мотивами – самовозвеличением правителей, изоляцией политической оппозиции и дистанцированием политических элит от повседневных нужд и интересов граждан, легитимацией новой утопической идеологии и тому подобными мотивами. Парадоксальным образом такие решения часто инспирировались не соображениями снижения уровня централизации, а, напротив, мотивами закрепления и усиления уже чрезвычайно централизованной структуры существующих политических режимов. Именно такие автократические государства обладают лучшими способами мобилизации ресурсов и более эффективным характером лидерства для проведения таких крупных и затратных социальных проектов.