Читать книгу Большая книга ужасов – 5 (сборник) - Вадим Селин - Страница 5

Нас разместили в разных палатах. Оказывается, многие пассажиры получили серьезные порезы при падении в обморок.

– Оборотни вообще обнаглели, – доверительно сказала медсестра, на всякий случай отпаивая меня корвалолом.

– Что вы имеете в виду? – не понял я.

– Ну как что? – удивилась она. – Вчера к нам поступила одна дамочка. Представляешь, к ней в машину сел оборотень и попросил подвезти его до леса. Вот цирк! Да ты, наверное, и сам все знаешь. Про нее ведь писали в газетах. И тебя я тоже узнала, видела по телевизору интервью. Парень, как же тебя так угораздило два раза повстречаться с оборотнем и оба раза остаться целым и невредимым, а? Фантастика какая-то…

Я не верил своим ушам и боялся спугнуть удачу. Проигнорировав вторую часть речи медсестры, осведомился:

– То есть вы хотите сказать, что в этой же больнице лежит и Сухова?

– Ну да, а что тут необычного? – пожала плечами медработница.

– Да нет, все в порядке…

«Мне явно везет», – подумал я. Ехал к Суховой в больницу и, надо сказать, приехал туда, куда планировал, правда, немного не таким образом, как хотел. В моих планах не было новой встречи с оборотнем. Выходит, теория про бомбу и воронку не верна? Во всяком случае, сегодня она с треском потерпела крах.

Через некоторое время, после того как пассажиры автобуса улеглись по больничным койкам, для меня началось повторение сегодняшнего утра – журналисты с блокнотами и диктофонами, камеры и переживающая за меня мама. Хорошо, что теперь внимание журналистов не было сосредоточено исключительно на мне, а делилось на всех пассажиров, ехавших в злополучном автобусе.

– Говорила же я тебе, говорила! – со слезами в глазах произнесла мама, крепко обнимая меня. И безнадежно махнула рукой: – Эх, ты только себя слушаешь… Больше я тебя никуда не отпущу! Просто привяжу к себе!

– А мне казалось, что два раза оборотень на человека не нападает…

– Выходит, нападает. Теперь ты сам в этом убедился.

До утра меня продержали в больнице, а потом сказали, что я могу проходить амбулаторное лечение, то есть находиться дома. В принципе особое лечение мне и не требовалось – физически-то я не пострадал. И психически вроде бы тоже.

…Мама ушла на работу, наказав мне не выходить из квартиры даже за хлебом, но я, конечно же, ее ослушался – отправился по своим делам. То есть снова поехал в ту самую клинику, из которой меня совсем недавно выписали. На сей раз оборотень не крушил автобус, в котором я ехал, и путь до больницы обошелся без происшествий. Подумав, я зашел на рынок около больницы и купил там фруктов.

Врачи, встречавшиеся мне, пока я шел к палате Аллы Суховой, останавливали меня и спрашивали, зачем я вернулся обратно в больницу. Я то отвечал, что забыл в палате часы и приехал забрать их, то придумывал другие истории. Кажется, одну нелепей другой.

Алла Сухова лежала в одноместной палате, в которой совсем недавно сделали хороший ремонт. Она встретила меня сначала настороженно, а когда я рассказал ей о цели своего визита, мол, кто, как не вы, меня поймете, она улыбнулась и пригласила меня сесть.

Алла оказалась довольно молодой особой. Я бы дал ей лет двадцать, не больше. Невысокого роста, с длинными светлыми волосами, карими глазами и скромной улыбкой.

Она вскипятила воду в электрическом чайнике, заварила чаю и достала печенье.

– Тебе сколько лет? – спросила Алла.

– Уже пятнадцать, – ответил я. – День рождения недавно был…

– Значит, мы с тобой примерно одного возраста. Мне семнадцать. Вообще-то я учусь в художественном училище, а в ночном клубе подрабатываю. М-да… Не знаю, смогу ли снова по ночам ездить… Придется, наверное, другую работу искать или сменами меняться… Ну, да ладно. Так что там у тебя случилось?

Сначала я рассказал ей все, что было со мной на самом деле, а не так, как средства массовой информации преподнесли читателям и зрителям. А после этого попросил Аллу поведать мне свою историю. Алла вздохнула:

– Хоть мы с тобой практически не знакомы, но с самого начала я почувствовала к тебе симпатию. В том смысле, что я чувствую хороших людей. Знаешь, во всем том, что с нами произошло, есть и светлая сторона – теперь мы будем с тобой дружить. Если бы оборотень не напал на меня, мы не познакомились бы. Так что можешь всегда рассчитывать на мою помощь. Как говорится, мы повязаны одной ниточкой.

– Спасибо…

– Было бы за что… А у тебя, кстати, неплохая фактура. Я как-нибудь твой портрет напишу, – задумчиво проговорила Алла. И спохватилась: – Значит, позавчера дело было так: я ехала домой с работы и увидела на дороге обросшего мужика. Такой он был грязный, нечесаный, в каком-то тряпье, бррр… Сначала я приняла его за бомжа…

Далее Алла рассказывала почти слово в слово то, что я читал в газете. Признаться, я немного разочаровался. А ведь надеялся, что в ходе ее рассказа выплывут неизвестные интересные факты… Я все же решил дослушать рассказ девушки до конца, а когда уже начал подбирать слова для прощания, судьба вдруг сжалилась надо мной. Алла дошла как раз до сухариков:

– И вот эта тварь с зелеными глазами, которые пугали и завораживали, схватила с заднего сиденья пачку сухариков. Он их жрал, а я вела машину и все гадала – сожрет он меня с таким же причмокиванием, как сухарики, или оставит в живых… Никогда не забуду те мгновения. Столько молитв я не вспоминала еще ни разу в жизни… Когда оборотень вытирал свои лапы об обивку сиденья, я наблюдала за ним боковым зрением. И знаешь, что увидела?

– Что? – поинтересовался я.

– В правой лапе он держал какую-то не то бумажку, не то картонку. Но что-то бумажное желтовато-белого цвета. Такого цвета бывают старые вещи. Я так и не успела толком рассмотреть, что именно было зажато в его лапе, потому что он попросил остановить машину. Я остановила. Он выскочил на улицу и побежал через поле в сторону леса, странно подпрыгивая. Как самый натуральный зверь… Ты не представляешь, какое я испытала счастье, когда он вылез из машины. Я приехала домой, поставила свечку возле иконы и вызвала себе «Скорую помощь», потому что прекрасно понимала: после встречи с оборотнем мозги у меня капитально переклинило.

– Как ты думаешь, что это была за бумажка? – вслух задумался я.

– Не знаю, – пожала плечами Алла, – в мире много бумажек. Я была так счастлива, что он меня не съел, и чем являлась та бумажка, в то время меня заботило меньше всего… – Алла вздохнула: – Мне теперь в машине чистить всю обшивку. Находиться в салоне просто невозможно – там стоит такой мерзкий запах, что без противогаза в машину и не сесть.

– Главное, что ты жива, а от запаха избавиться можно. Скажи, Алла, где примерно ты высадила оборотня?

– Неподалеку от заброшенной автостоянки… Рядом с ней начинается поле, а потом оно переходит в лесополосу.

– Да, я знаю это место. А оборотень побежал в сторону лесополосы или в сторону полей? – продолжал я «допрос». – Там же поля есть фермерские…

– В лесополосу он побежал через поле, я же сказала. Куда ж еще бежать оборотню, если не в лес? – поразилась Алла, откусывая печенье. Вдруг она оживилась: – Слушай, Егор, мне в голову пришла одна мысль. Может быть, она покажется тебе странной…

– А ну-ка, что за мысль? – заинтересовался я.

– Вот ты мне говорил, что сначала он ворвался в твою комнату, а потом напал на автобус, в котором ты ехал. Правильно?

– Да.

– А что, если оба эти случая взаимосвязаны? Возможно же, что он напал на автобус не из-за того, что он просто встретился ему на пути, а потому, что в нем находился ты? Может быть, ему что-то нужно именно от тебя?

Я кивнул. Идея была для меня не нова.

– Я уже думал об этом. Потому-то и стал все выяснять. Хочу разобраться, что нужно от меня оборотню. Как же раздражает неизвестность… По идее, если он напал на меня, то должен был съесть, а не отпустить. Но он отпустил в первый раз, и во второй… Почему? Зачем? Чего хочет от меня оборотень?

– Желаю удачи в расследовании. Повторяю еще раз: если я тебе понадоблюсь, обращайся ко мне. Я оставлю тебе свой номер телефона и адрес.

– Договорились. Спасибо. Алла, но все-таки я не пойму… Если в случаях со мной есть система, как же понимать то, что тебя он тоже не тронул?

Алла просветлела.

– Как раз на этот вопрос ответить легче всего. Оборотню было не до меня. Я ясно видела, как он нервничал и переживал. У него были какие-то другие заботы. И, мне кажется, причиной этих переживаний был ты, ведь он ехал со мной в машине уже после того, как посетил твою квартиру.

– Наверное, ты права… Да, ты была случайным звеном между мной и оборотнем. Теперь я уверен: мне обязательно надо повидаться с этим… с волком… еще раз.

Алла поставила чашку на стол и недоуменно на меня посмотрела.

– Егор, ты шутишь? Ты не сделаешь этого! Не надо так рисковать! Два раза ты остался цел, а на третий от тебя могут только одежду найти…

– Нет, я сделаю это, – решительно произнес я, поднимаясь со стула. – Мне надо все расставить на свои места, иначе я ничего не пойму…

По моему виду Алле стало ясно, что спорить со мной бесполезно. Да и зачем спорить? Я вполне взрослый человек и сам отвечаю за свои поступки.

– Ну что ж, желаю удачи, – сказала Сухова.

Однажды, когда каникулы уже близились к концу, я проходил мимо школы и увидел на школьном дворе неожиданную картину – рабочие разбирали старый дырявый забор и копали фундамент для нового. Забор, как я прикинул, глядя на добротную железную арматуру, обещал быть солидным. Рабочие суетились, как муравьи: заливали бетон, что-то сваривали сварочным аппаратом, зачем-то укладывали трубы по всему периметру забора… Я стоял и недоумевал: для чего нашей школе такой роскошный забор? В школе учатся дети, что называется, средних слоев населения. И школа под стать этим слоям – старая, с плохим ремонтом. Да и красть в ней нечего. Совершенно непонятно – для чего же ставят вокруг нее такой заборище и зачем под ним прокладывают трубы? Я крепко озадачился…

Каникулы закончились, в школе начались занятия, жизнь потекла по обычному руслу… Ах да, мы все-таки отметили мой день рождения. Гости спрашивали меня про оборотня: как он выглядит, какого роста, как от него пахнет, было ли мне страшно. Последний вопрос казался мне довольно странным – разве есть на свете кто-то, кто при встрече с оборотнем не испугается, а наоборот – мило улыбнется или скучающе зевнет?

Мы, ученики 10-го «В», иногда задумывались над той странной предканикулярной выходкой нашей классной руководительницы, но как и прежде не находили разумного объяснения ее желанию устроить пикник на природе. В наличии у нас имелись лишь догадки и сомнения. Кто-то высказал, на мой взгляд, достойную мысль: дескать, в предложении Лилии Владимировны не было ничего сверхъестественного, – и все равно я начал внимательнее присматриваться к Прокопьевой, пытаясь найти странности в ее поступках. И нашел одну-единственную: географичка по-особому начинала реагировать, когда речь заходила об оборотне – нервничала, дергалась, тарабанила пальцами по крышке стола. Вот, пожалуйста, еще одна загадка, в которой предстоит разобраться.

За свободное от учебы время я придумал несколько способов, как встретиться с оборотнем. Это может кому-то показаться ненормальным, но я ждал оборотня, хотел, чтобы он снова ко мне пришел, посмотрел на меня зелеными глазами, и я ощутил бы исходящее от него величие и волну могущества… Мысленно я привык к тому, что оборотень где-то рядом, а он не внимал моим затаенным в душе просьбам: не вторгался в снова зарешеченное окно, не подсаживался в мой автобус, не нападал на меня из-за темного угла в подворотне.

Мой интерес к нему все рос, меня, как магнитом, прямо-таки тянуло к перевертышу.

Так совпало, что на день следующего полнолуния в наших Холодных Берегах были намечены народные гулянья – отмечался День города, исполнялось четыреста лет со дня его основания. Дата была важной, поэтому праздник готовился с размахом.

Настроение у меня тоже было праздничное. Мы с одноклассниками собрались в большую компанию и вечером отправились на центральную улицу, где должно было проходить основное действие. Большую Фруктовую перекрыли, машины по ней не ездили – по случаю праздника по центральной улице разрешалось передвигаться только пешком.

Где-то вдалеке играла музыка, люди веселились. В честь юбилея в Холодные Берега должна была приехать известная молодежная группа с романтическим названием «Вкус крови» и выступить с бесплатным концертом на площади, прилегающей к театру имени Максима Горького. Все ждали эту группу и веселились от души. Тут и там на земле были разбросаны пивные банки, пакеты из-под поп-корна, в небе летали воздушные шарики… И все были радостны, возбуждены, знали, что нынешний вечер – особенный. Как ни странно, но этот вечер выдался теплым, почти летним, правда, осеннее настроение все равно держало верх. Атмосфера царила воистину волшебная, даже воздух был наполнен пьянящим весельем. Вот только у меня на душе было очень неспокойно. Все мое существо одолевало непонятное и даже какое-то неистовое предчувствие… Я попытался заглянуть в себя поглубже, чтобы разобраться, что же именно меня гложет, и понял: меня тревожит именно то, что праздник очень уж спокойный, все идет гладко, без происшествий. Мои друзья веселились, смеялись, а я находился в таком состоянии, будто окружающие меня люди и яркие транспаранты нереальны. Полусон-полуявь… Они были, и одновременно их не было. Как будто людьми кто-то руководил, словно все они – марионетки в чьих-то руках и живут по написанному кем-то сценарию. Или кто-то что-то готовил для этих людей… Меня так и подмывало встать на какую-нибудь возвышенность и крикнуть в микрофон: «Люди, очнитесь!», но я, естественно, не мог этого сделать. Однако, как показали дальнейшие события, я был прав. Никто и не подозревал, что очень скоро начнется нечто ужасное и поразительное.

– Шатер, с тобой все нормально? – обратилась ко мне Полина Лебедева. – Задумчивый ты какой-то и заторможенный… Веселись, друг! Ведь впереди три дня выходных по случаю Дня города! Шик!

– Все в порядке, – ответил я, стараясь говорить как обычно, а получилось все равно несколько неуверенно. – Просто задумался.

– Понятно… Ну, идем ко всем, купим чего-нибудь перекусить. Скоро «Вкус крови» приедет! Мне прямо не верится, что скоро я увижу такую знаменитую группу своими глазами! Я в экстазе!

– Я тоже в экстазе, – пробормотал я.

Скоро стемнело, и включились уличные фонари, украшенные яркими лентами. Кое-где висели китайские фонарики, которые, на мой взгляд, смотрелись очень нелепо. У меня есть один друг, по национальности китаец, и я, когда приходил к нему в гости, много раз видел его комнату. Все в ней выполнено в китайском стиле: на потолке висят китайские фонарики, на стенах – вышитые полотна с изображением красного дракона, письменный стол украшают те же драконы, только сделанные из бумаги… Так вот, переступал я порог его комнаты, и меня охватывало ощущение, будто я не порог перешагиваю, а по меньшей мере границу между Россией и Китаем пересекаю. И дух от этого захватывало… А здесь, посреди площади нашего города, фонарики смотрелись… ни к селу ни к городу.

Все начали подходить к громадной сцене, установленной на Театральной площади. Толпа галдела, как сотня цыганских таборов, и с нетерпением ожидала любимую всеми группу, завоевавшую сердца молодежи тем, что в ее песнях было полным-полно разнообразной гадости и мерзости. Мух, пожирающих мертвецов и откладывающих в них личинки, да темных переулков с населяющими их маньяками:

Или вот еще замечательное произведение музыкально-поэтического жанра, которое приводит в восторг поклонников группы:

Ну, и все остальное у них в таком духе.

Лично я не находил ничего хорошего в подобных песнях, но иногда бывает забавно наблюдать за фанатами «Вкуса крови», которые собираются в скверах и поют под гитару песни о мертвецах и маньяках. Я искренне не понимаю, как можно фанатеть по этому безобразию. А слова песен? Чуть ли не в каждой песне повторы: то кого-то едят, то кто-то что-то ест, то кто-то спит… Видимо, тексты писал человек без собой фантазии и чувства ритма…

Но у многих моих одноклассников все тетрадки и дневники украшают наклейки с изображениями участников этой группы. К примеру, та же Полина Лебедева с замиранием сердца смотрит их клипы и тайно любит солиста – невысокого зеленоглазого брюнета, носящего на груди кулон в форме человеческой челюсти. У нас теперь вся школа взяла моду с этого солиста – ходить с челюстью на груди…

Время для концерта назначили необычное – без пятнадцати минут двенадцать ночи. Впрочем, фанаты этому не удивились. Они говорили, что «Вкус крови» всегда назначает концерты на полночь. Да, у всех свои причуды.

Мне с одноклассниками удалось пробиться едва ли не к самой сцене. Нас толкали локтями, пытались отодвинуть подальше, но мы были стойки и стояли непоколебимо. Даже меня захватила идея подойти поближе – чисто из спортивного интереса, а не для того, чтобы рассмотреть музыкантов.

Ровно в назначенное время на сцену выбежали участники группы. Такого восторженного визга я не слышал давно. Все в «зале», то есть на площади перед сценой, прыгали, кричали, свистели, лезли друг другу на плечи. Мне показалось, что толпа единогласно сошла с ума.

– Не видим ваши руки-и-и!!! – предъявил претензии солист в микрофон, а барабанщик простучал что-то заковыристое на своем инструменте.

Руки зрителей – лес рук! – взметнулись вверх. Если бы сейчас был урок, то учителя не поверили бы своим глазам.

Теперь кровавые мальчики остались удовлетворены количеством рук и незамедлительно пообещали:

– Сейчас мы зададим вам жару! Вы на всю жизнь запомните этот концерт! А кто-то на всю смерть! Га-га-га…

Шутка всем очень понравилась, и фанаты чуть ли не повыпрыгивали из штанов от счастья. Их восторженные лица надо было видеть. Восторженные, только какие-то… зомбированные.

Я, качаемый волнообразными движениями фанатов, внимательно смотрел на музыкантов, и у меня создавалось впечатление, что они не те, за кого себя выдают. Что-то хищное и хитрое было в их глазах… В какой-то момент на мою голову будто шапку-ушанку надели, и все звуки стали приглушенней, отдаленней. Как зачарованный, я смотрел на участников группы, и мне нестерпимо хотелось сорваться с места и убежать отсюда подальше. Мороз, как мощный разряд тока, прошиб мое тело. Я вздрогнул и пришел в себя. Ощутил, что по спине текут капли холодного пота…

«Не заболел я случайно?» – подумал я.

На радость всем, в том числе и мне (я хоть отвлекся от своих странных мыслей и чувств), заиграла первая песня.

– Я тащусь! – поделилась Полина впечатлениями, перекрикивая народ.

Я промолчал, старательно вслушиваясь в глубокомысленную песню о том, как трудно, оказывается, живется на свете каннибалу – у всех людей горький привкус мяса из-за нарушенной экологии и зимней сессии. Оставалось только гадать, как связана между собой зимняя сессия со вкусом человеческого мяса, но со «Вкусом крови» не поспоришь. Раз утверждают, что зимняя сессия влияет на вкус мяса, значит, так оно и есть. Им виднее.

Краем глаза я заметил, что мои наручные часы засветились – электронные стрелки показывали двенадцать ночи.

И вдруг убийственно грохочущая музыка стихла. Огни на всей площади, чересчур ярко загоревшись, погасли. Музыканты перестали петь. В ушах еще некоторое время звенело, и гудели басы.

– Эй, что за дела? – крикнул какой-то парень позади меня.

– Да, да! Что такое? – подхватили все и принялись возмущенно требовать: – Включите свет! Пойте! Включите свет! Пойте! Включите свет! Пойте! Включите свет…

Люди еще больше уподобились роботам…

Из-за монотонного повторения одних и тех же фраз моя кровь похолодела.

«Беги отсюда!» – выдал команду мой внутренний голос, но я его не послушался и остался. И, как оказалось, зря.

На долю секунды вспыхнул свет: осветил площадь – обычные фонари, нелепые китайские фонарики, сцену, музыкантов… Музыкантов?

Толпа сначала одновременно замолчала. А затем закричала с такой силой, что мне пришлось заткнуть уши. Людская волна, охваченная паникой, хлынула прочь от сцены. Парни и девушки визжали, плакали, сотрясались от ужаса. Потому что вместо музыкантов на сцене стояли… волки, одетые в одежду музыкантов. Прямо на глазах парни трансформировались в оборотней.

По площади пронесся волчий вой в несколько голосов.

– Ауу-ууу!

Меня чуть не затоптали ногами, а я – сам не знаю, что на меня нашло, – стоял, словно статуя и наблюдал за происходящим.

– Беги, Егор, спасайся! – тянули меня друзья за собой.

– Ауу-ууу! Ауу-ууу! Ауу-ууу-у-у-у-у-у!

Свет вспыхнул опять. И на этот раз не погас. Все поневоле оглянулись на сцену и, изумленно выдохнув, потеряли дар речи – на сцене стояли четыре косматых человека-волка с открытыми пастями. С их зубов капали слюни, а недавно целая одежда оказалась разорванной из-за увеличения тела в объеме и висела теперь лоскутами.

Оборотни взяли в руки микрофоны, музыкальные инструменты и продолжили петь противные песни… А толпа фанатов вернулась на свои места и как ни в чем не бывало принялась плясать, подпевать и трясти головами в такт музыке из кошмарного репертуара «Вкуса крови».

Я не мог понять, отчего люди сначала заметили оборотней на месте музыкантов, а затем вдруг так спокойно восприняли их перевоплощение в оборотней? Почему они уже не бежали спасаться, как делали это минуту назад? Глаза у всех были будто затуманены…

– Полина, бежим! – крикнул я.

– Ты что? – удивилась она. – Куда бежать? Зачем? Я так ждала этого дня, а ты – «бежим»…

– Но они же оборотни! – попытался объяснить я подруге, оттаскивая ее подальше от сцены.

А она неожиданно разозлилась и возмутилась:

– Слушай, Шатер, если у тебя крыша съехала на оборотнях, я не виновата! Сходи к психотерапевту, а мне голову всякой чушью не забивай! И не оскорбляй моих кумиров! – Полина фыркнула, всем своим видом показывая, что, кроме музыки, для нее ничего не существует.

– Ну, смотри сама…

Я развернулся и принялся выбираться из толпы. В моей голове никак не укладывалось, что происходило с людьми…

Я покинул толпу и отошел достаточно далеко от площади по опустевшей улице, но оборотней на сцене и их поклонников, заполнивших всю площадь, было обычно видно. Вот тут-то я и заметил еще одного человека, стоящего в стороне и пристально наблюдающего за веселящейся молодежью. Присмотревшись, с удивлением обнаружил, что этот наблюдатель не кто иной, как моя классная руководительница Прокопьева Лилия Владимировна.

Вот так сюрприз! Она-то что делает на концерте оборотней? Лиличка же всегда нам внушала, что это музыка плохая и слушают ее только люди с дурным вкусом. Так зачем же она сюда пришла?

Прячась за деревьями, как участник какого-нибудь детектива, я подобрался поближе и притаился за толстым стволом дерева.

До того места, где стояла Лилия Владимировна и где прятался я, музыка долетала, но была уже не такой громкой. Ехидно улыбаясь, Прокопьева выудила из сумочки сотовый телефон и, элегантными движениями понажимав на кнопочки, поднесла его к уху. Дождалась ответа и произнесла, глядя на толпу:

– Да, все в порядке… Все идет по плану… Да… Нет… Хорошо… Скоро… Я чувствую, что очень скоро… Действуйте дальше.

Затем надавила на кнопку сброса, прекращая разговор, и небрежно бросила телефон в сумочку. Она отвела взгляд от людей, явно собираясь уходить, и в этот момент я вышел из-за дерева и подошел к классной руководительнице.

– Доброй ночи, Лилия Владимировна, – спокойно поздоровался я, держа руки в карманах. Не в школе же мы, не на уроке, можно вести себя вольно.

От неожиданности Прокопьева вскрикнула и одновременно подпрыгнула на месте.

– Егор? Д-доброй ночи и тебе… М-мм… А что ты тут делаешь? – спросила она взволнованно. Ее глаза воровато бегали слева направо.

– То же самое, что и вы. Наблюдаю за оборотнями на сцене, – пожал я плечами и саркастически улыбнулся.

– За оборотнями? – изумилась Лилия Владимировна, как самая бездарная в мире актриса. – За какими такими оборотнями?

– За обычными оборотнями… Вам уточнить? Оборотни бывают разные – одни в курицу превращаются, другие в зайца или в любое другое животное. А эти, что на сцене, только что из людей волками сделались. Или вы их не видите?

– Я не понимаю, что ты хочешь сказать, – ответилала Прокопьева, нервно дернув шеей.

– Лилия Владимировна, – тепло произнес я, лениво при этом зевнув, – я говорю об оборотнях, которые сейчас поют песни на сцене.

Честно говоря, я уже начал выходить из себя, хотя всеми силами пытался это скрыть.

– А-а-а… Я поняла… Ты еще находишься в стрессовом состоянии и неадекватно оцениваешь мир, – уже довольно уверенно произнесла классная руководительница. – И вообще, вытащи руки из карманов, когда со старшими разговариваешь. Тем более с классной руководительницей!

Однако отчаянно дрожащие свои руки я из карманов не вытянул. Я пропустил ее слова мимо ушей и продолжал стоять на своем:

– Лилия Владимировна, мне бы хотелось знать, зачем вы сейчас так нагло врете, глядя прямо мне в глаза, как актриса из погорелого театра, и для какой цели на каждом классном часе делаете нам внушение, что группы типа «Вкус крови» плохие. И в то же время вы пришли на их концерт. Как вы можете это объяснить?

Прокопьева достойно выдержала мою пламенную речь. Она снисходительно посмотрела на меня и откликнулась:

– Шатров, ты слишком умный стал, да? За такой тон я могла бы вызвать тебя на педсовет для профилактики, но не сделаю этого – я люблю детишек, тем более тех, кто побывал в лапах оборотня. Я на тебя не злюсь, а сочувствую тебе. И я не верю, что на сцене стоят оборотни. Ахинея какая-то… Это смешно. Я и в оборотней-то не верю, о чем говорила вам перед каникулами. А группа «Вкус крови» плохая. Да что там – отвратная! А сюда я пришла для того, чтобы лично посмотреть на этих, с позволения сказать, певцов. В своем мнении я только утвердилась… Спокойной ночи, Егор. Увидимся в школе. Привет маме! – Прокопьева приобняла меня и прогулочным шагом удалилась.

До меня донеслись ее слова, которые она, кажется, бормотала себе под нос:

– Цирк бесплатный… Оборотни! Вот уж анекдот так анекдот…

Я стоял и просто трясся от злости.

«Прокопьева та еще штучка! И я обязательно выведу ее на чистую воду! Она у меня попляшет, обязательно попляшет! – давал я себе слово. – Я узнаю ее секреты, открою все, что она от нас скрывает. Уверен – она чуть ли не главный персонаж в этой истории…»

Очень сильно я злился и поэтому только запутывался в своих угрозах все больше и больше, никак не мог собрать воедино все события, посмотреть на них со стороны и все понять. И от этого злился еще сильнее…