Читать книгу Последняя девочка - Вадим Юрятин - Страница 3

Сейчас, когда я пишу эти строки, мне с трудом верится, что была ещё какая-то другая жизнь «до взрывов», где не было практики умерщвления «ненужных» людей. А когда вдруг настали эти страшные времена, первыми съели юристов.

Почему я начал именно с поедания юристов, сам не знаю, мне просто надо было хоть как-то начать рассказывать вам об этой нашей «жизни». К тому же у меня мало времени, так что постараюсь выдать самую суть. Алексей дал мне на размышления одни сутки, хотя думать мне, собственно, не о чём, я всё решил сразу, а выделенное мне моим будущим убийцей время я собираюсь потратить на написание всего «этого» без особой надежды на то, что это кто-нибудь прочтёт.

Я никакой не писатель, поэтому прости мне, мой читатель, возможные филологические огрехи. Ума не приложу, как к тебе попали эти записки, но раз уж ты их как-то раздобыл и читаешь сейчас, значит, ты смог пережить весь этот кошмар, значит, тебе повезло больше, чем мне и моим товарищам. Коли ты выжил, то, скорее всего, принадлежишь как раз к тем, кто всё это организовал. Я имею в виду «взрывы».

Ты, наверное, заранее ко всему подготовился и пересидел несколько лет в специально оборудованном сооружении. А сейчас ты, такой весь бородатый и глубоко верующий, с чувством выполненного долга, ухмыляясь, почитываешь мои записи. Хотя, может быть, ты и не человек вовсе, а инопланетянин, который перебирает своими тремя пальцами эти полуистлевшие страницы, прилетев на нашу опустевшую планету сотню лет спустя. Знаешь ли, я всегда верил в инопланетян. Так и представляю тебя, зелёненького и с огромной головой, медленно моргающего своими жёлтыми глазищами. Впрочем, кто бы ты ни был – неизвестно как выживший человек или зелёненький гуманоид с Альфа Центавры, знай: я не особенно тебе завидую, у меня вообще мало осталось чувств. После пятой отрезанной головы чувства куда-то уходят.

Я пишу на старой ученической тетради в 96 листов. Сколько же таких тетрадей мне пришлось повидать! Сначала я в них писал, потом проверял. Стопка непроверенных тетрадей справа перетекала в стопку проверенных слева. Потом, под конец моей преподавательской карьеры, мы перешли на электронные записи. Но до сих пор перед глазами группка студентов, торчащих около кафедры. Формулы, конспекты. Всё, наверное, сгорело. Хотя, не знаю. За все эти два года, за всю одну непрекращающуюся зиму до здания университета наши поисковые команды так и не дошли. Туда слишком далеко идти, слишком большой риск встретить других «охотников». Да и что бы я там нашёл? Поглядел бы на свой старый рабочий стол? Или, может, покрутился бы, сидя в своём старом кожаном кресле?

Так, с чего я там начал? С юристов. Ты, наверное, спросишь, почему? Видишь ли, мы подошли к делу научно. В самом начале мы провели социологический опрос: выяснили, кто чем занимается, и у кого какие склонности. В начале второго года результаты этого опроса существенно упростили дело. Оказалось, что у нас тут на три этажа «железобетона», на эти жалкие 7 тысяч квадратных метров, приходится 15 юристов, а в придачу к ним ещё 10 риэлторов, 9 чиновников, 8 учителей, 5 журналистов и даже целых 3 депутата! Короче говоря, тут у нас толпилась уйма никому больше не нужных людей, которым не с кем было сутяжничать, некого было учить, не для кого писать. В условиях жесточайшего дефицита еды мы приняли единственно верное решение.

Меня все тут зовут «Профессором», а настоящее моё имя уже давно слезло с меня, словно сухая змеиная кожа.