Читать книгу Природа земли и жизни - Вадимир Голубев - Страница 10

Регулярность сети планетарной трещиноватости не согласуется с перемещениями литосферных плит и континентов, как и оси вращения Земли. Но постоянство присуще только геометрии сети, неоднородной по активности в пространстве и времени, что подчеркивается наличием и цикличностью развития рифтовых зон и подвижных поясов. Укоренившиеся горные пояса разделяют континенты и океаны на платформы, тоже взаимно фиксированные. Крупноблоковая делимость литосферы есть знаковая черта континентов и океанов, причем их геоблоки по размерам и геометрии мало отличаются.

Связь структуры земной коры с планетарной трещиноватостью согласуется с теорией ротационной геотектоники, которая зародилась в начале ХХ века и развивалась с 60–70-х годов Б. Л. Личковым, М. В. Стовасом и А. В. Долицким. Ротационная геотектоника не стала полноценной теорией, что естественно для многофакторной геодинамики, но заостряет внимание на космогенных факторах тектогенеза, из которых и произошли основные тектонические теории, даже если уже забыты исходные постулаты и факторы.

Первой была теория контракции, созданная в середине XIX века Э. де Бомоном в связи с космогонической теорией Канта-Лапласа. Теория исходила из расплавленного состояния Протоземли, ее постепенного охлаждения и сжатия с короблением земной коры. Теория развита Э. Зюссом и Г. Штилле и долго властвовала в умах геологов.

Но на рубеже XX века А. Ротплетцем была выдвинута идея пульсирующей Земли, исходившая из распада радиоактивных элементов, открытого в то время. Из этой идеи произошла теория пульсационного сжатия Земли, которая развивалась В. А. Обручевым и М. А. Усовым, объяснявшим тектогенез попеременным выделением тепловой энергии и гравитационным уплотнением. Пульсации Земли превзошли контракцию в объяснении циклического развития горных поясов и равнинных платформ, которые были описаны в конце XIX века и положили начало геосинклинально-платформенной теории. Она почти на целый век удовлетворила практические потребности континентальной геологии.

Для обоснования геосинклинально-платформенной теории была привлечена идея глубинной дифференциации вещества в виде ундационной теории Ван Беммелена и радиомиграционной теории В. В. Белоусова. Они вывели в первопричину тектогенеза гравитационную и тепловую энергии, и ведущими признавались вертикальные движения земной коры с ее поступательной базификацией на месте будущих океанов. Всё это сделало фиксизм синонимом геосинклинально-платформенной теории, а игнорирование горизонтальных движений, наглядных по сдвигам геоструктур, в итоге погубило ее.

Параллельно с теорией пульсационного сжатия была разработана теория пульсационного расширения Земли. Эта теория во второй половине XX века завоевала популярность благодаря появившейся в то время теории расширяющейся Вселенной и теоретическим работам С. У. Кери и Е. Е. Милановского. Теория расширяющейся Земли по-своему трактовала образование океанов, но тоже за счет базификации земной коры.

Эта теория стала альтернативой теории дрейфа континентов, описанного в начале XX века А. Вегенером и объяснявшегося сдвигом коры относительно вязкой мантии при вращении Земли. Мобилизм, исходивший из непостоянства расположения океанов, как бы возобновил первогеологический спор плутонистов и нептунистов о первичности земли или воды (главенстве магматических или седиментационных процессов), который перешел в плоскость тектоники континентов и океанов. Контракционное воззрение о постоянстве их пропорций нашло негаданную поддержку в мобилистской тектонике плит.

Неомобилистская теория, заложенная в 60-е годы XX века У. Дж. Морганом, сняла противоречия первоначального мобилизма, погрузив основание плавающих континентов до пластичной астеносферы. Новая глобальная тектоника, переключившая внимание с коры на литосферу и признавшая мантийную конвекцию, вскоре вытеснила застывшую в отрицании горизонтальных движений геосинклинально-платформенную теорию, тем не менее, косвенно используемую в прикладной континентальной геологии. Мобилизм стал геотектоническим базисом увязки геолого-геофизических данных по океану, обеспечив развитие океанской геологии. Открытие и глобальная корреляция полосовых магнитных аномалий обеспечили широкое признание теории литосферных плит [Планета…, 2004].

Однако блуждания литосферных плит, чем поясняются буквально все геологические процессы, предстают одним из конструктивных заблуждений наук о Земле. Сама возможность формальных палинспастических перестановок блоков литосферы проистекает из регулярности планетарной трещиноватости и геометричности рисунка тектонических напряжений, которые обладают элементами глобальной и региональной симметрии. Разгрузка ротационных напряжений посредством поворотов и вертикальных движений блоков коры предопределяет образование разновысотных геоструктур, контурам которых присущи черты геометрического подобия и зеркальной симметрии.

Черты симметрии глобального рельефа и побудили к реконструкциям разрастания океанского дна (спрединга) в срединно-океанских хребтах с раздвижением литосферных плит и континентов. Для глобальной увязки движений плиты разделяются на малые плиты, субплиты и мелкие террейны, приплывающие с разных концов Земли, чтобы объявиться в неразрывном единстве. Невязки постулируемых движений утапливаются в зонах субдукции (пододвигания) и обдукции (надвигания) океанических плит, а также субдукции и смятия континентальных плит в результате коллизии (столкновения).

Древние зоны субдукции в виде межплитных швов (сутур) можно усмотреть при желании под каждой складчатой и рифтовой зоной, что и сказывается в непрестанном выделении субплит. Замысловатые палинспастические реконструкции выказали весьма хаотическое движение плит, плохо сочетающееся с глобальной цикличностью развития складчатых поясов и платформ, притом, судя по всему, неразрывно спаянных.

В призрачных зонах поглощения плит вместе с тоже призрачными первичным мегаокеаном и вторичными океанами разной величины, вплоть до недостойной, топятся ключевые проблемы геологии. Как при ледоставе, сумбурно плывут, сталкиваются и исчезают плиты, спонтанно раскрываются и закрываются океаны, расходятся и сходятся континенты. Новая глобальная тектоника пришла к отрицанию порядка и эволюционного смысла тектогенеза, а зоны субдукции плит оказались не столько местом аккреции (прирастания) и коллизии континентов, сколько ареной столкновения материковой и океанской геологии. Без приведения весомых свидетельств литосферной субдукции можно поставить крест и на конвейерном расползании плит и на этой доктрине.

Уязвимой пятой неомобилизма предстает и маломощность мантийной конвекции как механической силы тектогенеза. Силы недостаточно даже для расталкивания океанических плит в спрединговых хребтах с их волочением и затягиванием под уступы в 2–3 раза более толстой литосферы континентов, что само по себе сомнительно.

Ослабление конвекции вследствие радиоактивного истощения и остывания Земли должно сопровождаться замиранием образования океанической коры. Но более тысячи исследовательских и пять тысяч нефтепоисковых скважин глубоководного бурения свидетельствуют о формировании океанов только с мезозоя и притом в нарастающем темпе. Потому нет признаков закрытия океанов, наоборот, они становятся всё больше и глубже. К тому же все океаны представляют собой провинции единого Мирового океана.

Неомобилизм не объясняет ни регулярность сети планетарной трещиноватости, ни геолого-географические гомологии, ни даже местоположение плит. Показательно отсутствие на других планетах земной группы признаков движения плит, как и океанов, что делает появление тектоники плит эффектом наличия Мирового океана, который сделал правдоподобной иллюзию раздвигания материков. Но переняв от фиксизма эндогенную силу тектогенеза и непосредственную тектонику, неомобилизм недалеко ушел от него, застыв в механистическом круговороте плит. Множественность во многом заместительной терминологии не прикрывает коренные противоречия тектоники плит.

Неомобилизм отыграл роль геофизической колыбели океанской геологии, которая объявляет свой характер и должна смениться действительно глобальной геотектоникой, пригодной и для океанов, и для континентов. Пригодной и для Солнечной системы, ибо Земля есть космическое тело и геодинамика не замыкается в эндогенном геоцентризме – главном конструктивном заблуждении наук о Земле. Но смена парадигмы будет нелегкой, ведь космос упоминается в геологии больше для очистки совести.

Только космогенно-эндогенная геодинамика и системная геотектоника способны прояснить движущие силы и механику тектогенеза, переводя геологию из исторической науки в эволюционную. Находя тем самым выход из тупика и теоретического застоя в геотектонике, которая исполняет функцию не только структурного, но и философского основания геологии – ее метода познания, притом распространяющегося на все разделы естествознания. Залогом обновления геологии выступает преобразование и примирение фиксистской геосинклинально-платформенной теории и мобилистской теории плит на условиях мобильного фиксизма, а по сути, ультрамобилизма.

Ведь вращаются и пульсируют Галактика, Солнце и планеты и по Земле с точностью небесной механики перемещаются вектора лунно-солнечных воздействий, тонко подвигающих дрожащее и пульсирующее земное ядро. Поворачиваются из стороны в сторону плиты и платформы, раздвигаются и содвигаются рифты трансокеанского горного пояса, растягиваются и сдавливаются геосинклинали трансконтинентального пояса. Импульсно поднимаются из пульсирующей мантии и ползут под литосферой астеносферные потоки, уходящие в зоны своей субдукции и утолщающие континенты. Расширяются и сужаются области диффузно-полосового спрединга и платобазальтового вулканизма, а следом продвигаются фронты оседания океанизирующейся литосферы.

Колеблется и направленно преобразуется литосфера, олицетворяющая возрастные изменения всё более эксцентрической Земли и запечатлевающая солнечные и галактические годы в биостратиграфической шкале. Динамичные преобразования неразрывной литосферы подчеркивают диалектическое единство неизменности и изменчивости, покоя и движения, а оно тоже одобряет парадигму системотектоники.