Читать книгу Копка - Ваган Александровичь Арутюнов - Страница 3

В больших городах, как в древнегреческих мифах, правят боги. Среди них три главные: слава, удовольствие и деньги. Так или иначе, все служат одному из трех этих верховных богов. За ними следуют пять меньших, второго уровня: блуд, гнев, печаль, уныние и гордость. От чревоугодия происходит блуд, от сребролюбия – гнев, от него – печаль, производящая уныние. От тщеславия рождается гордость. Из этих восьми страстей происходит все множество пороков, опутывающих город невидимыми сетями и доставляющих успех своим жрецам. Есть и боги, производные от великих, например власть. Она состоит из смеси всех трех и имеет в себе силу всех трех. Или же зрелище. Различные пропорции компонентов главных божеств создают новое, хотя на самом деле все это новое старо как мир. Вот искушение Евы, вначале это шоу: посмотри, как оно увлекательно, ты ведь ничего не сделал, только посмотрел. А теперь попробуй его на вкус – ведь оно даст несравненное удовольствие и власть над познанием добра и зла. Тогда, в пустыне, тот предлагал три соблазна: хлеб, удовольствие скудных; славу чудес и власть. Но самым главным богом в пантеоне страстей является эгоизм. Это любовь, направленная на самого себя, это короткое замыкание жизни.

Этим божествам противостоят другие боги – добрые: благоразумие, справедливость, умеренность, мужество и множество производных от них, а высшим божеством добродетели является Любовь.

Прежде чем понять, виновен человек или нет, Сергей старался определить ту страсть, того бога, которому душа подозреваемого служила, и считал ее отправной точкой расследования. Затем он мысленно намечал линию до того поступка, который ему предстояло проанализировать, и если линия получалась, то несложно было по ней воспроизвести ход поступков и мотиваций, а значит, выяснить виновность или невиновность подозреваемого. Сергей знал, что служит добру, а точнее – справедливости. Его целью было не возмездие, ведь многие, даже босс, часто путали справедливость и месть. Сергей четко разделял эти понятия и никогда не брался за дела, инициированные местью. За это качество его и привлекал к своим делам основной клиент фирмы – теневой банкир Димитрий Левайв. Ведь деньги не любят шума, да и личные счеты тот никогда не сводил. Дело есть дело, а Димитрий был человек деловой. Правда, сам он служил другому богу – деньгам. Сергей хорошо себе представлял, как тот ведет свои дела.

Изначально Димитрий был одним из многих торговцев контрабандными бриллиантами. В бельгийском городе Антверпене есть три улочки, на которых сосредоточена торговля бриллиантами, здесь их можно купить как за безналичный, так и за наличный расчет, а дальше везти в кармане через границы несколько десятков миллионов без налогов и деклараций. Помимо того что эти блестящие камешки являются лучшими друзьями девушек, с ними водят дружбу и все те, кто участвует в тайных сделках, связанных с торговлей наркотиками, оружием, людьми. Это негласная валюта в расчетах внутри преступного мира. Димитрий, осознав особую ценность товара, с которым имел дело, создал своего рода банк бриллиантов. Как и все банки, он предоставлял услуги по гарантии обеспечения сделок. Схема была проста: обе стороны клали на его депозит сумму, обеспечивающую сделку, под видом покупки драгоценного камня, а когда операция заканчивалась, Димитрий возвращал сторонам их средства. Постепенно его вес в преступном сообществе настолько возрос, что без гарантии Димитрия в Париже ничего не происходило. Его клиенты были из самых разных слоев общества: и коррумпированные чиновники, и торговцы живым товаром. Излюбленными жертвами становились проворовавшиеся банковские и страховые служащие. Из них он формировал сеть тех, кто мог отработать оказанную услугу.

Из жреца бога денег Димитрий стал превращаться в полубога и очень ревностно следил за тем, чтобы обязательства исполнялись, ведь на этом и строился авторитет его бизнеса: Димитрий всегда платит и обеспечивает любые обязательства одних перед другими. Он четко следил и за тем, чтобы все шестеренки подконтрольного ему мира продолжали крутиться, несмотря на возникающие недоразумения – именно этим словом он называл случаи, когда один из двух подконтрольных ему участников сделки вдруг решал обмануть другого. Такие сбои грозили разрушить сложившуюся систему отношений, которая строилась на том, чтобы клиенты раз за разом обращались к нему. Сергей успешно справлялся с разрешением такого рода недоразумений и, что особенно нравилось в его работе Димитрию, прикладывал максимум усилий для исправления и сохранения действующих лиц. Димитрий называл это починкой и настройкой механизма, а обращение в фирму за решением обозначал словосочетанием «вызвать настройщика».

Димитрий и Самюэль были когда-то партнерами, но шеф Сергея в свое время решил, что их дело слишком рискованно и бесперспективно, о чем впоследствии тайно сожалел: ведь друг его юности начинал подмастерьем у ювелира и еле сводил концы с концами. Именно Самюэль подал ему и саму идею, и деньги для начала бизнеса, и людей, которые могли бы обеспечивать перевозку и сохранность камней, да и решение всех спорных проблем оставалось до сих пор в его фирме, но богом он не стал…

Сергей обдумывал план действий, когда кто-то тронул его за плечо. Это был глухонемой, что раскладывал на стульях рядом с посетителями собора всякие поделки, которые давали пропитание его собратьям по несчастью. Сергей всегда покупал их у него и, когда встречал нищих с детьми, дарил им эти нехитрые игрушки китайского производства. Он никогда не проходил мимо нищих, не уделив им монетки, и каждое утро наполнял один из карманов мелочью для раздачи милостыни. Он считал, что и сам просит у Бога, как вот такой же нищий. Благодарность Сергей считал высшей добродетелью, которая способна отвергать самые хитрые искушения, ведь тот, кто поддался помыслу, как все думают, безопасному, тот посеял семя преступления. Когда Сергей только приехал в Париж, ему пришлось работать в одном ресторанчике на улице Виктора Гюго посудомойщиком. Его тогдашний хозяин требовал тщательно осматривать посуду, прежде чем поставить в шкаф. С тех пор у Сергея выработалась привычка внимательно наблюдать за тарелками, на которых лежала еда. Так часто привычка помогает человеку не совершить того, чего не следует, а невнимание вызывает досаду.