Читать книгу Притяжение судьбы - Валенсия Бэлль - Страница 4

И вот в тот странный день, когда двум, тоже, возможно, весьма странным, людям (а может, и ещё очень многим, но мы знаем только про двоих) в этом мире судьба уготовила странную историю… Одному из них буквально вчера исполнилось тридцать семь лет, а говорят, это какая-то магическая точка в жизни. Второй был в поиске себя, а может быть, и в отсутствии какого-либо поиска вовсе… пережив большое разочарование в любви, нашел отдушину в творчестве.

Так вот, в этот день начала истории я уже почти три года занималась на полотнах в одной из школ Москвы, и почти с той же легкостью выполняла элементы, которые казались мне когда-то загадкой и волшебством.

⁂

Сентябрь. Обычный будний день для бегущих к метро под дождем после рабочего дня, спешащих к любимым или убегающих от проблем… Или просто бездумно пересекающих одни и те же улицы два раза в день в одно и то же время утром и вечером. Я стояла на светофоре и думала о том, сколько разных мыслей в этих головах.

Никогда я не ездила на эти занятия в таком настроении – с тревогой и полным опустошением, с горечью на душе и сжимающимся сердцем. Я зашла в школу, и там словно была другая атмосфера. Я переоделась и пришла к залу. Мне всё казалось там по-другому. У меня жутко колотилось сердце, когда я понимала, что сейчас дверь откроется, и я увижу её. Эти терзания переворачивали всё у меня внутри.

Развитие человека построено на ошибках. Но одна из них может перевернуть всё. Иногда невозможно предполагать, как всё обернётся. Но порой ошибки даже нужны. Важно лишь то, что мы сможем из них вынести.

И вот дверь открылась, и я зашла в зал, мельком взглянув на Софи и сумбурно бросив ей «Привет». Что-то невидимое сковывало меня и не давало говорить, смотреть и даже дышать. Кажется, она даже не ответила. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Стыд, сожаление и какой-то страх зашкаливали во мне. Всё занятие я с трудом делала обычные упражнения, потому что сердце колотилось, ноги дрожали. На Софи я смотреть не могла. А она, как всегда, была милая, но казалось, что тоже грустная. Смотрела на меня серьезно. В какой-то момент мне даже казалось, что она что-то знает или чувствует… Иногда она сидела задумчивая. Я грызла себя всё занятие и смотрела на неё с мыслью: «Прости меня». В моей голове не склеивалась картина, что в выходные я прикоснулась к чему-то… ближе, чем можно. Мне не хотелось ни улыбаться, ни смотреть по сторонам. Я сосредоточилась на упражнениях и делала их, уходя в себя. Однажды мы столкнулись с ней взглядами, и она очень мило и сочувственно улыбнулась мне, я слегка ответила.

Занятие закончилось, я пошла к выходу, оглянувшись на Софи, чтобы всё-таки ещё раз заставить себя посмотреть ей в глаза. Она посмотрела на меня и окликнула: «Эля! Что такое?!». Моё сердце ёкнуло…

– Ты почему такая грустная сегодня?

– Да нет…

– Давай прекращай мне это! Нет повода грустить, поняла?

Сколько мыслей и ощущений в эту секунду пронеслись во мне. Такие странные её подходящие слова, будто она знала, о чем говорит…

Я улыбнулась и сказала: «Хорошо». А от того сердце разрывалось в два раза сильнее. Она спрашивала, почему я грущу, и утешала, мило и светло улыбаясь, а у меня в голове была страшная тайна, связанная с ней.

– Так-то всё нормально? – беспокойно спросила она.

– Да…

– Ну и всё. А остальное всё ерунда!

Она приобняла меня. Мы попрощались, и я пошла в раздевалку с улыбкой сквозь слезы… Это было худшее наказание – видеть её светлую, добрую и расположенную к тебе и знать свой поступок.

После занятий мы ездили домой вместе, но в этот раз я сомневалась, стоит ли предлагать ей. И всё же решила подождать её.

На улице по-прежнему был дождь. Мы пошли к машине.

– Ты опять к брату?

– Нет, сегодня к подружке. Там рядом.

– А с братом у вас близкие отношения?

– Да, очень. Ну, вообще он мне не брат…

– (Она смеется) Интересно.

– Мы лучшие друзья с детства. Когда-то мы решили, что будем как брат и сестра. Одно время, в школе, не общались, а потом снова сошлись – и всё, не разлей вода.

– Но ничего больше?

– Нет. Я его абсолютно как брата воспринимаю.

Софи рассказала про себя, что в детстве она была самодостаточным ребенком, всё время играла одна, а в восемь лет узнала, что у неё будет сестра, а позже ещё родился брат. Потом рассказала про своего сына и что завтра он пойдет в садик. Я спросила, сколько ему лет, она сказала, что пять.

После этого мы начали вспоминать свои истории из детства. Я рассказывала, как я училась, она рассказала свои веселые моменты – как списывала, как подружка для неё решала физику, потому что она её не понимала, рассказала, что у неё была забавная учительница, и Софи всегда смеялась на уроках, из-за чего один раз её даже выгнали. Я делилась воспоминаниями, что любила историю. Потом она спросила про институт, и я рассказала про своё поступление. На этом мы подъехали к её дому.

На это время я забыла про ситуацию и про то, что меня терзало…

Но как только она ушла, я снова ехала со странным ощущением. Тяжесть на душе была очень сильная. Я написала Катрин, что это было самое сложное занятие для меня.

– Ты нашла в себе силы пойти? Может, тебе перерыв взять?

– Перерыв для чего? Для себя я всё поняла, а перед ней мне будет стыдно всегда. Но после общения мне немного легче стало.

– Легче тебе стало от того, что ты поняла, что она ничего не знает, Эль.

⁂

После прошедшей ситуации осталась некоторая пустота… Я потерялась в себе. Всё перепуталось, смешалось, не складывалось в моей голове и вообще казалось сном, будто что-то произошло, но уже давно и не со мной… Я не понимала, хорошо это или плохо… Ведь мне должно быть стыдно общаться с Софи еще очень долго, но постепенно я забывала обо всем…

Софи зашла в зал очень веселая, громко и радостно поздоровалась со мной и сказала, что мы сегодня «в одиночестве», имея в виду, что заниматься, кроме меня, никто не пришел. Я сказала, что не против, порадовавшись очередному индивидуальному занятию. Это был джаз-модерн – направление современной хореографии. Танец построен на эмоциях, игре музыки и движений, драматичности и чувственности.

В самом начале Софи спросила, всё ли у меня хорошо, видимо, помня моё настроение. Мне снова было безумно стыдно, но последующее занятие заставило забыть обо всем. Оно было особенно веселое. Она учила меня пируэтам, упражнениям на координацию, мы много смеялись и болтали. Где-то в середине урока, когда Софи объясняла мне, как правильно делать элемент, она взяла мои руки и шутливо подвигала ими. Разбирая очередную связку, она сказала: «Есть люди с врожденной резкостью, всё грубо делают, а ты такая плавная, прям плывешь». Сама я всегда считала наоборот, что мне не хватает плавности и спокойствия. В конце она радостно сказала: «Элечка, спасибо за урок», – и открыла дверь, чтобы все заходили на следующее занятие.

Ника прислала мне фотографию магнитика камеди-группы, который она внезапно нашла дома. Я вздрогнула. Ситуация для меня была уже пережита и упакована в архив, но снова напомнила, что это был не сон… С этих дней начались мои терзания о том, должна ли я всё рассказать Софи…

Так уж вышло, что я знала об измене её мужа. Но волновало меня совсем не это. Точнее, не совсем это.

Дружба и любовь – могут ли они оказаться рядом? Могут ли они жить вместе, не мешая друг другу, или они всегда ставят нас перед выбором? И может ли совесть, опоздавшая совсем чуть-чуть, сыграть свою худшую роль? Для себя я поняла одну вещь: совесть – это то, что нужно приглашать вовремя или расстреливать насмерть на пороге за опоздание.

У меня состоялся диалог с Катрин – красивой рыжей невысокой бизнес-леди – одной из моих уникальных подруг, яркой представительницей независимых женщин, очень категоричной и жесткой с виду, но доброй и ранимой в душе, что позволено увидеть не многим, – она утверждала, что Софи всё знает о своей ситуации и о Максе (её муже), и давала оценку, что семьи у них нет. Меня задевала эта категоричность, и я высказывала обратные предположения.

Возможно, Катрин была права, но ведь иногда со стороны всё гораздо понятнее, чем живя под одним одеялом. Миллионы женщин, имея семью с неверными мужчинами, уверены, что они им не изменяют. Я сама жила в ситуации, когда, зная, что человек такой, любила его и верила ему, пока не получала обратные доказательства. Ведь когда женщина любит и мечтает о хорошей семье, она становится слепа и складывает любые подходящие аргументы в пользу желаемой картины. Я говорила Катрин:

– Я думаю, есть два варианта: женщина принимает это и живет с таким мужчиной в своем удобстве или она верит лапше, которую ей виртуозно вешают на уши.

– Эля, ты меня поражаешь просто, я тебя не узнаю! Одно дело, когда ты встречаешься с мужчиной и он тебе золотые горы обещает, а другое – ты с ним живешь в браке уже много лет, у вас ребенок, и он делает то, что делает (я про статусы в Facebook, например). Тут никто не будет во что-то верить. Другой вопрос – почему она это терпит. И на это может быть много причин. В любом случае это её выбор, не надо её жалеть.

– Она не может контролировать его тусовки, потому что это его работа, Facebook в том числе, а ей не пятнадцать лет, чтобы придираться к статусам в соцсети… По-женски жалко, потому что даже если по какой-то причине терпит, это не лучшая женская доля с ребенком…. Хотя она производит впечатление совершенно счастливого человека…

– В том-то и дело, что ей не пятнадцать лет, чтобы во всё верить. Значит, знает и терпит.

А я вот думаю: как большинство незамужних женщин, мы предполагаем, что жизнь в браке чем-то отличается… В данном случае так думает Катрин. А мне лично кажется, что никакой разницы нет, и мужчины, как до, так и после свадьбы, обещают золотые горы, пудрят мозг и остаются такими, какими они всегда и были. А может, и хуже. Когда страсть спадает и семейные оковы давят, быт приземляет, они ищут искру былого за пределами семьи. Но при этом семью свою, которую они выбрали и тепло в ней устроились, терять не хотят, а потому собирают все свои способности фокусников и балансируют на «двух стульях», как могут. А многие могут это очень даже неплохо. Думаю, Макс, со всем своим обаянием и актерским мастерством по профессии и по жизни, относится именно к такой группе мужчин… А может, и нет в этом ничего плохого… Ну, если все они такие… Ведь главное при этом – чтобы женщина была счастлива и имела все основания верить и быть довольной ситуацией в своей семье.

Я занималась у Софи четыре месяца. Общались мы около месяца. Нет, она не была мне подругой, она была чем-то большим или чем-то меньшим, но тем, кто повернул мою жизнь безвозвратно.

⁂

Это было в начале мая. Я готовилась к своему первому выступлению в мюзикле на полотнах. Для дополнительной тренировки моя подруга, Римма, однажды позвала меня на стретчинг. Это система, сочетающая дыхательные и физические упражнения, благотворно влияющая на физическое состояние и наполняющая энергией. Занятие построено на схеме дыхания – вдыхать глубоко, выдыхать плавно. Танцоры очень любят это направление, возвращающее тело к нормальной жизни после несбалансированной нагрузки. К тому же растяжка была нужна мне для выполнения элементов на полотнах. Я решила сходить, посмотреть, что за занятия, что за преподаватель. Впервые я увидела её на фотографиях в нашей школе танцев. На фото она мне напоминала Брижит Бардо в молодости и ещё кого-то похожего привлекательной внешности. Блондинка с кудрявыми волосами средней длины, с приятной улыбкой, в розовой маечке. Излучает какую-то легкость. Никогда лично я её не встречала или не замечала… Это была София.

Мы пришли с Риммой в зал, спрятались подальше, за основным составом группы. Зашла она – на первый взгляд позитивная, сказала кому-то из девочек: «Если бы не ты, я бы мимо прошла!». Тогда она показалась веселой и дружелюбной, приятно общающейся со «своими», но в следующую же секунду, подойдя к музыкальному центру, который стоял рядом со мной, она строго осмотрела зал, совсем не приветливо посмотрела на меня… И в тот момент она показалась мне довольно суровой – может быть, так реагировала на новые лица. Но чем-то она все же привлекала – внешностью и исходящей легкостью. София небольшого роста, стройная, с красивыми чертами лица и высоким приятным голосом. На ней была красная футболка и черные свободные штаны до колена.

Занятия я не запомнила, но мне оно не понравилось. Мы разместились в конце зала, преподавательницу было видно плохо, я не успевала за сменой непонятных для меня движений, но на следующий день я решила попробовать прийти ещё – какая-то там была особая атмосфера. Но и во второй раз занятие мне не понравилось. В тот день я была вымотана несколькими тренировками подряд и поняла, что мне вообще не помешало бы отдохнуть. Я сказала Римме, что завтра прийти не смогу. В этот момент рядом оказалась преподаватель, София, которая услышала наш разговор и, улыбаясь, сказала мне: «Как это? Приходите, я Вас буду завтра ждать!». Она стояла совсем рядом со мной и смотрела в глаза. Её улыбка и пронзающая интонация высокого голоса – словно сирены, зазывающей куда-то, откуда назад дороги нет… Этой фразой она, видимо, попала в нужную точку – персональное обращение не оставляло мне вариантов, кроме как прийти завтра снова на занятие… Но тогда я не придала этому никакого значения…

Иногда, заглядывая в прошлое, думаешь, как повернулась бы твоя жизнь, если бы ты просто однажды не пошёл в определенное место в определенное время… И если бы оказаться сейчас там и сказать себе: «Не ходи… пожалуйста, не ходи… живи той жизнью, которая у тебя есть сейчас»… Как просто было оказаться на совершенно другом пути… Но кто знает, как бы сложилось там… Что бы ты приобрел или потерял? И если бы сейчас у меня действительно была возможность вернуться именно в тот день и повернуть его по-другому, сделала бы я это?.. Не знаю.

И вот так каждый день мы смело поворачиваем свою жизнь, приходя в новые места, знакомясь с новыми людьми, проходя этими улицами… Вспомним ли мы однажды про один из этих поворотов с желанием сказать «не надо…» или «спасибо»?

На следующий день я действительно пришла снова, а потом снова… Через какое-то время я втянулась, чувствовала эффект в растяжке и продолжала ходить.

Стоит дать читателю представление обо всей этой обстановке. В нашей школе было четыре танцевальных зала, один из которых с полотнами, высокие потолки, большие зеркала, панорамные окна в пол. Школа находилась в центре Москвы в старом, почти заброшенном историческом здании. Наша группа на полотнах состояла из пяти-шести человек, кто занимался постоянно, а такие занятия, как стретчинг, были потоковые, на которых в зале умещалось порой до двадцати человек в несколько рядов. В школе было несколько танцевальных направлений, среди которых джаз-модерн и основы классического танца.

Групповые занятия стретчингом всегда начинались с разминки стоя и затем переходили к упражнениям на коврике. Преподаватель размещался у зеркала в первом ряду и показывал упражнения.

На занятиях у Софии мне понравилось, что она подходит ко всем и тянет, надавливая на спину и помогая опуститься ниже. Когда ты принимаешь все эти позиции для растяжения ног, спины и прочих мышц, очень хочется, чтобы кто-то тебе помог, поскольку сквозь болезненные ощущения, дискомфорт и неподдающееся гибкости тело очень сложно сделать это самому. В профессиональных танцевальных школах детей всегда тянут преподаватели, через боль и слезы, а вот ко взрослым подход уже иной. Но мне всегда нравилось, когда преподаватель помогает – казалось, что так достигнуть эффекта можно быстрее.

У Софии были приятные холодные руки. С тактильным контактом люди становятся чуть ближе, и отношение к человеку приобретает свой окрас, появляются очертания твоего понимания его. Ты начинаешь идентифицировать его особенности, вырисовывать его. Иногда человек неприятен, иногда ты не ощущаешь ничего, а иногда ты вдруг чувствуешь какую-то свою энергетику. Когда-то мне рассказывали забавные истории про школу для мужчин, обучающую ловко соблазнять женщин, так вот, опираясь на психологию человека, вторым важным этапом при знакомстве является прикосновение к «жертве» для сокращения дистанции и большего расположения к себе. Психологи утверждают, что при физическом контакте открываются дополнительные каналы взаимного восприятия и новые, более глубокие черты человека.

Так я поняла, что София мне довольно приятна, и её черты почувствовались мне близкими. Позже это охарактеризовалось одним известным словом, вмещающим в себя всё сложное вышеперечисленное описание. Но сейчас вы ещё не поймете, о чем я говорю.

Не сказать, что я когда-то увлекалась психологией до этой истории, но мне всегда были интересны люди, их анализ и взгляд с другой стороны; насколько многогранны могут быть ситуации в восприятии разных людей и насколько разная может быть подача одних и тех же фактов, а также насколько мы внушаемы окрасом той или иной подачи, казалось бы, очевидной в ином случае для нас ситуации. Прелюдия любой истории так важна, что порой, читая книгу про жестокого убийцу, мы надеемся, что она закончится его оправданием.

Жизнь знакомила меня с разными людьми, и с каждым годом все интереснее.

Первая моя любовь случилась в четырнадцать лет на базе отдыха, когда приглашение парнем на танец считалось началом отношений. Прекрасное время – когда его симпатичная физиономия (причем какими критериями оцененная, даже тебе не известно) уже была стопроцентным основанием для того, что он тебе абсолютно подходит. Влюбленность возникала ровно за время танца. А когда он провожал домой, ты уже понимала, что это на всю жизнь. Можно было час стоять на улице и целоваться – никакого неудобства вне зависимости от погоды, прохожих и иных обстоятельств не возникало. Но даже в те ветреные четырнадцать лет эта юная леди не доверяла мужчинам полностью и, приходя домой, чистила зубы.

Отдать должное постоянству, несвойственному тому возрасту, эта история длилась два года. В письмах, стихах и одном летнем месяце любви. Мы гуляли по берегу озера, считали звезды, сочиняли будущее и прятались от мамы, чтобы не забрала домой. Ночью я сбегала к нему тайно, а перед моим отъездом в Москву мы не могли насладиться объятиями. Когда я узнавала, что у него были еще девочки, я рыдала, а если передавал мне привет через подругу, плыла от счастья. Когда он предложил мне стать моим первым мужчиной, я долго решалась, но в самый последний момент отказалась, поняв, что это не то.

В школе я купалась во внимании мальчиков, волновала родителей, когда в шестнадцать лет у меня был парень на пять лет старше, меняла их, влюблялась, забывала, влюблялась снова, но ни одной глупости, к своему уважению, не сделала. Добивалась я их очень легко… впрочем, добиваться там ничего не приходилось. Просто стоило мне захотеть – и мы начинали встречаться. Природа наделила меня хорошей внешностью, средним ростом, стройной фигурой и аккуратными чертами лица с карими глазами, тёмными длинными волосами – мне не сложно было кому-то понравиться. Нет, я не горжусь своей успешностью в этом деле, скорее, восхищаюсь и удивляюсь тому, как все это было пусто…

А потом по классике жанра многие девочки в институте повыскакивали замуж, дабы уйти во взрослую жизнь и получить определенную свободу от родителей. Не портя паспорта, я окунулась в точно такую же историю. Он и был моим первым мужчиной и отцом моих детей в абсолютном теоретическом представлении. К счастью, на практике от последнего судьба уберегла, но пять лет мы прожили абсолютно классической семейной жизнью. И это была притча во языцех, с многочисленными страданиями и слезами, ревностью и скандалами, расставаниями и поисками, обидами и клятвами, признаниями, угрозами покончить жизнь от несчастья и страстными ночами примирений. Это была первая взрослая, долгая и почти осознанная любовь. А потому хоть и тяжелое, но осознанное расставание. Потому что именно тогда, в двадцать три года, начинали зарождаться здравые мысли о судьбе и будущем, о жизни взрослой с надежным и достойным человеком, коим тот персонаж не являлся.

Как не являлся, впрочем, и следующий, отношения с которым были двухлетней борьбой необъяснимой химии и здравого смысла, которые ругались между собой сильнее, чем мы сами. Его химия, впрочем, мной не ограничивалась, а я тонула в болоте своих ощущений и мечтаний, и все больше топя там остатки здравого смысла и собственного достоинства. Именно тогда я поняла, кем становится женщина, крутившая ранее множеством кавалеров и скачущая на коне средь толп жаждущих поцеловать руку, когда влюбляется без памяти сама, когда принимает, и прощает, и терпит, когда ждет и закрывает глаза на многое, но не может закрыть их ночами, когда его нет рядом.

Простив одну измену, о которой я знала, и еще десяток, о которых не сложно было догадываться, после очередной ситуации я легко внешне, но невозможно тяжело внутренне ушла. Душа моя болела этим человеком еще долгое-долгое время… Это было то самое ощущение огромного желания никогда не возвращаться и забыть, но которое активно боролось с состоянием тяжести осуществления этого. Было ли это по-настоящему собственным желанием или другого просто не предоставляла ситуация? Многие люди потеряли бы чувства друг к другу, будучи вместе, гораздо быстрее, чем заставляя себя расставаться.

После этого случались разные романы, последним из которых были отношения с бывшим директором с работы, в которого я была влюблена еще задолго до того, как он проявил ко мне внимание. А он позвонил мне, узнав, что я уволилась. Человек он был очень занятой, среднего уровня бизнесмен с миллионом разъездов и командировок. А потому свой досуг я часто планировала с друзьями. Так однажды я уехала на музыкальный фестиваль, что и положило начало изменениям моей жизни.

Заинтересовавшись образом Софи, я стала наблюдать за ней. Она производила впечатление спокойной уравновешенной женщины с устаканившейся жизнью – на контрасте со своей я смотрела на это как на что-то совсем другое… Неспешность движений, стиль одежды, новый айфон и обручальное кольцо создавали впечатление того, что она удачно замужем и ни в чем не нуждается, занимаясь преподаванием для себя. У меня тогда не вызывали серьезного уважения такие профессии – мне казалось, что этим невозможно заработать, если тебе действительно нужны деньги, и занимаются этим те, кто не думает о будущем. Смотря на них, я всегда радовалась, что имею серьезную офисную должность с хорошим заработком, перспективами и независимостью. А потому по первому впечатлению у меня сложилась картина, что Софи имеет хорошего мужа – такого серьезного мужчину с бизнесом, с которым живёт в полной гармонии, который её обеспечивает, а она ухаживает за собой и работает по паре часов в день для удовольствия.

Я нашла её в социальной сети Facebook. У неё красивые фотографии, но их всего несколько штук. Оказалось, что ей тридцать семь лет, хотя выглядела она на меньше. И совсем маленький сын, лет пяти… с необычным именем Камил. Очень много на странице посвящено ребенку: детские песенки, мультики. Указан статус «в браке», но нет ни одной фотографии с мужем. Муж есть в друзьях, но у него статус «свободен» и нет ни одной фотографии с ней… Всё это совсем не подтвердило моих предположений о её семье и о серьезном образе мужа-бизнесмена. Он был ведущим на радио и участником какого-то камеди-коллектива. На внешность совсем не соответствовал ей. Можно было бы подумать, что это вовсе не он, несмотря на одну фамилию, но пара фотографий сына с подписью не позволили усомниться.

⁂

Рабочий день подходил к концу, и я спрашивала у Риммы, пойдем ли мы заниматься. Я не восстановлю события тех уроков – для меня не было в них ничего особенного или важного, первое время я не сильно хотела туда идти, но при этом совокупность каких-то моментов и попадание их в точки моего восприятия зародили тогда во мне какой-то интерес к ним. На первых же занятиях я влюбилась в музыку, которая звучала, – я слышала её первый раз, но она затронула мои самые чувствительные музыкальные рецепторы. София, её первоначальная строгость, потом милейшая улыбка, приятный голос, грациозные движения. Она носила черную маечку и черные лосины. Я уже не пряталась в конце зала и всё чаще ходила на занятия одна, потому что Римма ленилась.

На занятиях София всегда была очень внимательна ко всем, следила за выполнением упражнений. Однажды в конце урока, когда мы садились на шпагат, а точнее, пытались изобразить что-то весьма отдаленное, поскольку потому все и ходили на эти занятия, что шпагатов и хорошей растяжки ни у кого не было, Софи пододвинулась ко мне и стала переворачивать меня с одного бока на другой. Она сказала: «Я тебя вниз давить не буду, только из стороны в сторону, видишь. У тебя бедро уже низко, это хорошо!». Меня удивляло это внимание. В этот день я отметила, что она подходила ко мне чаще всех, – стало казаться, что она выделяет меня. По складу характера я это любила. Ещё в детстве я всегда и во всем старалась быть первой. Мне стало интересно изучать Софи – я внимательно присматривалась к тому, как она проводит занятия, как общается с залом. Я всматривалась в её лицо – мне казалось оно необычным. Когда она замечала, что я на неё смотрю, она улыбалась, я улыбалась в ответ. Меня восхищала её внешность – её улыбка светилась, а в глазах была целая жизнь. Мне всегда нравились красивые люди, нравилось наблюдать за ними, узнавать их. На Софию мне нравилось смотреть.