Читать книгу Восход видит - Валентин Беляков - Страница 7

Прошли ещё сутки, прежде чем режим чрезвычайного положения в Айсберге сняли, и нам позволили подняться на свои уровни и вернуться к работе. Всё это время я изнывал от тревоги и скуки. Спасал только плеер. Сосед, точнее, хозяин комнаты, с утра до вечера пропадал на работе, да и вообще оказался неразговорчивым парнем. Я даже не узнал, как его зовут. Когда выпуск внутренних новостей прервался, я такого себе навоображал… Думал, всё – конец света. А потом вдруг стало всё равно, и я заметил, что и все кругом стали такими: равнодушными, сонными, будто в самом воздухе подземных коридоров и залов разлилось успокаивающее зелье.

Но вот заработали лифты. Всё тот же механический голос вежливо потребовал вернуться к работе. Надо ли говорить, что пациентов у меня прибавилось… Я даже не успел отпроситься на часок, чтобы подняться на поверхность и погулять на свежем воздухе, а тем более эту прогулку осуществить. Зато узнал все последние новости: и про кровавый дождь, и про лягушек, и про тьму… В самом бредовом сне не приснится! Кстати, к вящему разочарованию биологов, пойманные ими жабы и все образцы, которые из них успели наделать, исчезли одновременно с тьмой, не оставив после себя ни одной клеточки. Получается, они исследовали коллективную галлюцинацию. Мда уж, неловко вышло.

Ещё я узнал, что где-то на Аравийском полуострове нашли мужика, состав крови которого оказался идентичным с кровью из восходового облака. Кровавые лужи и остальные следы, разумеется, исчезли, но данные анализов-то никуда не делись. Поэтому беднягу притащили в Айсберг. Сотрудники, которые видели, как служба охраны вела его к лифту на нижние уровни, рассказывали потом в полголоса, как он кричал что-то вроде «Я ничего не знаю! Я не связан с ним! Не убивайте меня!» на английском и иврите. Но больше всех отличилась, конечно, наша Наоми. Ещё до того, как она пришла ко мне в кабинет (всех сотрудников верхних уровней записали ко мне на диагностику и консультацию) я узнал по сарафанному радио, что отпустить восходников – её идея. А я и не знал, что эти сектанты объединяются в группировки, и их считают опасными. Подробности, конечно, хотелось узнать от самой Наоми: у неё талант травить байки. И так как её фамилия начинается на букву «Б», мне это вскоре удалось.

– Райто! – вскричала женщина с порога кабинета, сверкнув белыми зубами, – ну ты даёшь! Небось и пять часов не проспал, а уже снова в строю!

– Некогда валяться. Мне работы на несколько недель: всем вам по очереди мозги вправить после оранжевой тревоги, – в тон ей ответил я.

– И всё-таки. Ты похож на батю этой… В стране…

– Коралины в стране кошмаров, я в курсе. Если бы он был наполовину японцем, то вообще одно лицо. Но ты себя-то видела? В мешках под глазами можно контрабанду перевозить.

– Кстати о контрабанде: вечером жду тебя у себя на этаже, мы устраиваем вечеринку: за всю эту хрень надо выпить, – воодушевлённо заявила она, плюхаясь на кушетку.

– Чего выпить? Водички из-под крана? – усмехнулся я, записывая её данные и свои наблюдения в анкету. Пока никаких отклонений в поведении я не заметил, разве что нервное возбуждение. Но было бы куда более странно, если бы оно отсутствовало.

– Контрабанда, я же говорю, – Наоми заговорщицки понизила голос, – за офисным планктоном из купола следят не так тщательно, а они и рады перепродать алкашку вниз. А мы рады купить, пусть и втридорога. К тому же у нас тут полно медиков, у которых всегда найдётся спирт, да и химики-синтетики и биологи с их экспериментальными делянками могут кое-чем порадовать. Не сякэ, конечно, но насвинячиться можно.

– Жу-уть, куда я попал!.. – я невольно рассмеялся. – Жалобы-то есть?

– У меня стрессоустойчивость, как у чёртова булыжника, – отмахнулась Наоми, – дружок сверху тоже пока не стучался с грёзами в личку.

– Тогда давай выкладывай всё, что произошло, пока не пришёл следующий. Но учти, тебе придётся постараться, чтобы меня удивить.

Я кратко пересказал Наоми всё, что успел услышать от сотрудников с фамилией на букву «А» и первых «бэшек». Как же я всё-таки рад, что ещё на вступительных испытаниях познакомился с такой «зажигалкой»! Рядом с ней моя тревога почти рассеялась. Наоми – сильный человек, почти как мой отец, и я всегда мечтал стать таким же. Чтобы успокаивать и воодушевлять одним своим присутствием.

– Это просто миф какой-то… – начала Наоми рассказ об освобождении восходников, – дело было в твоей родной Англии: все паникуют, а эти ребята, сектанты, сидят по камерам и в ус не дуют. Забавный факт, точнее, слух: их духовный лидер в какой-то момент исчез из тюрьмы. Не сбежал, а именно испарился, прямо из наглухо запертой одиночки. А через несколько часов, когда всю тюрьму на уши поставили, объявился как ни в чём не бывало. Даже если это правда, по официальным каналам не расскажут, никто же не любит признаваться, когда лажает. И ещё немного о том, что я узнала через десятые руки: почти сразу, как Шпилляйтер обратился к тамошним спецслужбам со своим предложением, ему решительно отказали. И тут как раз мир накрыла тьма. Ну, про тьму, думаю, тебе все уши прожужжали. Тюремщики все, ясное дело, пересрались, наплевали на начальника тюрьмы и решили восходников всё-таки выпустить. Те немножко почесали языками: втирали им свой фанатичный бред, разумеется, а потом вышли. Как только последний покинул здание тюрьмы, тьма в ту же секунду исчезла. Во всём мире разом, прикинь? Восходники тоже будто испарились. Так вот. Будет, что внукам порассказать.

– Приёмным, – машинально ответил я, – и как тебе только в голову пришла эта идея с казнями?

– Мама с папой в детстве заставили библию чуть ли не наизусть выучить. Думают, Восход пришёл из-за всеобщего разврата и всего такого. Не то посланником божьим его считают, не то – сатаной. Дикие люди, в общем. А я вот решила пойти в Айсберг и реально людям помочь, работать, а не молиться. Как думаешь, это правильно?

Я кивнул. Боялся, что последует вопрос, зачем я сам полез в Айсберг. Я не был готов к этой дискуссии. Может, вечерком, за бутылкой контрабандного шампанского или экспериментального биохимического самогона…

– А, вот ещё что хотел спросить, – спохватился я, – пациенты ко мне приходят по умолчанию по алфавиту, это стандартная процедура после скачков активности Восхода. Но я могу менять порядок на своё усмотрение. Вот я и хотел Эмму Лебен вызвать пораньше, её же выдернули наверх, в эту дурацкую вылазку… А я как раз говорил с ней до этого. Заметил, что нервы у Эммы не выдерживают. А теперь… Не могу найти её в списках.

Лицо Наоми так резко помрачнело, будто на него набросили траурную вуаль.

– Наоми? С Лебен что-то случилось?! Она под грёзой? Нервный срыв?

– Эмма… Исчезла, – наконец проговорила доктор Бёрнитолл, с трудом выталкивая слова.

– В каком смысле? Они же отошли от купола на пару шагов!

– Да. И все держались за руки. И были связаны страховочными тросами. Следов кругом не было, – Наоми отвела взгляд, – слева её держала женщина из службы безопасности, а справа – химик. Когда… Включился свет… Трос был натянут между их костюмами, и за руки они тоже держали друг друга.

Я помолчал. Потом сказал с надеждой, по-детски как-то: