Читать книгу Империя МО. Азбука разведки - Валентин Губарев - Страница 6
Глава 4
ОглавлениеПрисягу принимали в жаркий, солнечный день. До этого, они несколько недель учили наизусть присягу. Сашка вроде бы выучил, но он не представлял, что будет делать, если от волнения забудет текст. Семь потов с него сошло, пока они сбивались в коробки, вышагивали по плацу и слушали выступления руководства училища и гостей. Приятным сюрпризом было то, что оказывается, наизусть они учили присягу для порядка, на плацу же присягу зачитывали. И вот, наконец, очередь дошла и до него. «Я гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооруженных Сил, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным….».
В любимом Сашкином фильме детства «Золушка» Принц говорит: «Волшебная страна – это такая страна, где человеку приятно. Но длиться это всего 9 минут и 9 секунд». Курсантская страна это такая страна, где все время хочется есть. И не 9 минут 9 секунд, а круглосуточно, даже во сне.
После присяги жизнь Сашкина не особенно изменилась, та же строевая, то же чувство постоянного голода, только теперь прибавилось занятий. Еще, кроме этого, курсантов первокурсников, иногда, привлекали на различного рода хозяйственные работы, не говоря уже о нарядах в столовую. Но, в нарядах в столовую Сашка мог, хотя бы, наесться вдоволь жареной картошки, которую курсанты готовили сами себе. Вообще-то питание было довольно сносное, если не считать регулярно подаваемого «мяса белого медведя».
«Мясо белого медведя» – экзотическая изюминка армейской кухни. Употреблять в пищу этот продукты совершенно невозможно, так как это просто огромные куски проваренного сала. Для чего такое сало регулярно подавали к столу непонятно, ходили только версии.
Одна из них состояла в поддержании необходимого процента жирности пищи для военнослужащих. Дело в том, что существовали «Нормы суточного довольствия военнослужащих Советской Армии» в которых было все четко прописано: что и сколько положено солдату. В этих нормах было много всего: хлеб, макароны, рыба, свекла, капуста, сало (животный жир), кисель, мясо, прочая еда. Исходя из этого набора продуктов, нужно было поварам приготавливать пищу. А у пищи есть такой показатель, как жирность. Жирность обеспечивалась двумя основными составляющими – животным жиром (салом) и мясом. Если какой-то из этих компонентов убавить, то его можно с успехом заменить другим и жирность останется на уровне требуемой нормы. Если проникнуть мыслью в эти кулинарные дебри то формула жирности выглядела так: количество мяса обратно пропорционально количеству сала. А мясо это такой сложный продукт, за ним глаз, да глаз нужен. Не успел повар отвернуться, а уже коты, проклятые, стянули кусок. И судя по количеству сала, мяса в пищу не добавлялось вообще. Но это, конечно, только неподтвержденная версия и ничего больше. Хотя у «котов» в армии документами могут быть не только усы, лапы и хвост. И прямые свидетельства этого в летописи ВОКУ зафиксированы, но об этом немного ниже.
Вторая версия говорила о том, что таким образом МО избавляется от стратегических запасов сала, выслуживших свой срок хранения. Эта версия имела под собою реальное основание. Дело в том, что соленое свиное сало очень удобный продукт, в нем много жира для поддержания сил солдата, и оно может, при наличии герметичной упаковки, долго храниться. Легкие по весу и питательные сухари и калорийное сало – что еще нужно солдату? Это актуально в отсутствии возможности снабжать войска питанием, в особенности для разведчиков. Но здесь тоже есть одно непонятное обстоятельство: каким образом, в таком случае, МО избавлялось от стратегических запасов мяса?
Чувство голода было от того, что организм, поначалу, не мог пристроиться к строгому режиму питания, а бежать в магазин было просто некогда из-за напряженного графика учебных занятий.
Постоянное чувство недоедания сыграло злую шутку с однокурсником Сашки – Володей Терпиловым. Володя был на полигоне, только-только получил свою тарелку с борщом и шел к пункту пропуска, где он дежурил. В это время шлагбаум поднялся и заехал УАЗ начальника училища. Нужно было бежать докладывать, но для этого он должен был поставить на землю борщ, а за ним, как назло, увязалась полигонная дворняжка Жулька. Жулька крутилась возле ног и тоже, как и Володька была не прочь пообедать. Докладывать начальству, держа тарелку борща в руках, было не хорошо. И Вовка стал метаться между командиром и Жулькой, в результате споткнулся о собаку и упал, вылив борщ на гимнастерку. Всем, кроме Терпилова, схлопотавшего наряд вне очереди, было смешно.
Но и из этого, казалось бы, пустяшного, смешного эпизода армейские педагоги сумели сделать выводы, полезные для будущих офицеров. На тактико-строевой подготовке преподаватель подробно, под хохот курсантов описал этот случай, а затем перешел к причинам. «Все дело в нерешительности, и, как следствие, медлительности принятия решений. Промедление смерти подобно – этой универсальной формуле уже несколько тысяч лет. Как должен был правильно поступить курсант Терпилов? Он должен был немедленно поставить тарелку и идти на доклад к начальствующему лицу. Как он должен бы поступить неправильно? Он сначала бежит в караулку, ставит чашку, а затем уже докладывает командиру. Но он не поступил, ни так, ни так. Он промедлил. В результате всех насмешил. Современный бой очень динамичен, все иногда решают минуты и секунды. Все время нужно принимать какие-то решения. Пусть они будут не совсем правильные – но принимать. Если не принимать и медлить, будет еще хуже».
Делать выводы, казалось бы, из примеров простой, обыденной жизни и учить этому курсантов было «фишкой» училища. Память человеческая имеет свойство запоминать только то, что необычно, нестандартно, не вписывается в рамки определенных процессов и процедур. Эти примеры мозг запоминает, анализирует и человек приобретает способность также мыслить – не по шаблону.
На одном из занятий преподаватель подозвал курсантов к столу. «Обратите внимание на муравья, ползущего по столу – обратился он к слушателям, если перед ним положить какой-нибудь предмет, ну, скажем, вот эту авторучку, что он будет делать? Мы наблюдаем, как муравей осторожно начинает ползти вдоль препятствия, хотя, без труда, может преодолеть эту преграду и пойти дальше. Казалось бы, его действия нелогичны. В чем дело? На самом деле все логично. Дело в том, что муравей ищет обход и одновременно обследует препятствие. Это наш коллега из муравьиной тактической разведки. Такой же принцип лежит и в основе разведки армейской. Даже о самом незначительном препятствии на пути следования войсковой колонны вы должны знать все: длину, ширину, высоту, материал, из которого изготовлена, грузоподъемность, способы обхода и преодоления».
Настоящей отдушиной для курсанта первого курса являлись в то время, конечно же, письма из дома. Другие коммуникации, от мобильного телефона до компьютера, конечно же, намного удобнее. Но, во-первых, в то время таких устройств еще не было. Хотя, «во-первых», более чем достаточно для понимания того, почему курсантам писали письма, все же, чтобы лучше понять атмосферу тех годов империи, нужно рассказать и о «во-вторых».
Солнце, которое мы видим – из прошлого. Из-за громадности расстояния теплый свет его доходит до земли только через восемь минут. Письмо, согревающее своим теплом, тоже привет из прошлого. Конверту нужно время, для того, чтобы донести до адресата свой груз. Сейчас таких писем практически уже никто не пишет. Люди слишком приблизились друг к другу. Все слышат, все видят, все рассматривают под микроскопом, раегируют на все мгновенно, «бибикают» друг другу как одержимые, торопятся. Все запатентовано, зафотографировано, запротоколировано. Нет для человека в человеке тайн. Одно только осталось человеку – увидеть Солнце в режиме «он-лайн». Недостаточно ему этих восьми минут: «Хочу сейчас и немедленно видеть Солнце и, чтобы оно всходило и заходило по моему хотению, а я бы ему сигналил, если, вдруг, задержится!». К этому и идет, неудержимо, мир, все более и более сокращая расстояние и спасительные восемь минут.
Между собой это расстояние люди уже давно сократили, нет больше бумажных писем, нет спасительного времени в несколько дней, нет радости распечатывания конверта и узнавания знакомой руки. Душа компьютеризирована, язык стандартизирован, почерк унифицирован.
Но это мгновенное общение; оно приносит радость и информацию мозгу, но душа ко всему этому остается глуха. В век 21 человек подсознательно выработал уже защитные механизмы от изощренной лжи, неискренности, обмана. То, что поступает непосредственно в данный момент времени через органы чувств, мозг автоматически «отсекает» от души. Мы относимся к этому, как к передаче информации, не более того. И с большим доверием, сейчас, относимся к информации годовой давности. Она проверена временем. Когда человек наедине с бумагой, он делается более искренним, бумаге «доверяют» свои мысли. А можно ли сказать, что вы доверяете свои мысли компьютеру или телефону? Компьютер и телефон это прикладные программы и железки – не более того. Любое письмо, написанное от руки нельзя назвать программой. Любое письмо, это – застывшее время, монумент прошлому.
Так приятно было в те годы услышать Сашке от командира взвода: «Танцуй Русанов, тебе письмо!» Сплясать на радостях, поскорее вскрыть конверт, но осторожно, чтобы не повредить находящееся внутри письмо и сделать это даже не для того, чтобы прочитать, а для того, чтобы, просто, увидеть знакомый почерк. К тому же, бывали и еще более приятные сюрпризы: в нарушении всех инструкций Почты СССР, из письма неожиданно, кроме письма или открытки, выпадали деньги – три или пять рублей одной купюрой.
Сегодня, на построении, командир взвода отрядил Сашку, Диму и еще пятерых курсантов в распоряжение прапорщика Ток Ивана Петровича по кличке «Бром». Прапорщик построил выделенный ему личный состав, сказал краткую речь политической направленности, а затем спросил: «Кто желает заняться творческой работой?». Сашка и Дима изъявили такое желание. Их товарищи отправились на склад разгружать машины с досками, а наши герои занялись покраской забора училища.
Надо отметить, что разнообразием цветовой палитры краски, выделенные Сашке и его товарищу, не отличались. Был только один зеленый цвет. Кисточки были тоже не из беличьей шерсти, да и творческой энергии здесь было особо не разгуляться. Но вот свои математические способности пришлось поднапрячь.
Итак, задачка. На покраску участка забора училища длиной 50 метров требуется 40 банок зеленой краски. Вопрос: сколько метров забора могут покрасить курсанты под началом прапорщика, имея 30 банок краски? Ну что, господа читатели, решили? Неправильно! Правильный ответ – 50 метров. Следующий вопрос: сколько метров забора можно покрасить, имея 20 банок? Решили? И снова неправильно! Правильный ответ – 50 метров. И, наконец, сколько же забора можно покрасить, имея 10 банок краски? Не утруждайте себя напрасно. Это армейская задача и попробовать решить ее может только специально подготовленный специалист. Правильный ответ – 50 метров. Вопрос: а сколько же в таком случае закупается банок краски? Ответ – 50 банок. Вопрос: куда же девается оставшаяся краска? Не трудитесь и не напрягайте понапрасну мозги. На эти вопросы математическая наука еще только ищет решение. Это одна из так называемых математических проблем тысячелетия, наряду с гипотезой Римана и проблемой Пуанкаре. Это так называемый эффект Тока – «Брома».
Все время покраски «Бром» контролировал курсантов, не отходя ни на шаг и требуя разводить краску бензином как можно больше.
«Вы что же это, товарищ курсант, не видите, что краска у вас слишком густая? Добавьте бензина!»
«Товарищ прапорщик, да и так ведь в банке почти один бензин – три раза уже разводил».
«Ничего страшного. Бензином краску не испортишь. Налей еще немного, а то на забор не хватит. Так и мне ничего не достанется….»
«Чего вам не достанется, товарищ прапорщик?»
Как совсем недавно установили ученые, мозг у прапорщика состоит из двух полушарий – левого и правого. В левом у него храниться информация о том, что он уже стащил со склада, а в правом – то, что только наметил стащить. Между этими полушариями идет непрерывный обмен информацией, и для обработки оперативной информации, поступающей в мозг извне, совсем не остается места. Именно поэтому, иногда, самые невинные и простые вопросы ставят прапорщика в тупик.
Вот и сейчас, Ток задумался, глаза его округлились, в них промелькнула тень беспокойства. Но оценив обстановку прапорщик понял, что курсант первогодок это не начальник училища, не замполит и даже не прокурор.
«Чего! Чего! По шее мне достанется от зампотыла за вашу мазню! Работайте, давайте и глупых вопросов не задавайте! Да краску чаще разводите!»
После покраски забора Сашка и Дима, придя на склад, долго оттирали бензином руки от липкой краски, а затем, развалившись на выгруженных досках и блаженно закрыв глаза, ждали «Брома». Здесь и приснился Сашке его первый училищный сон. Сидит, как будто, Сашка в классе спецтехники и красит столы зеленой краской. В это время дверь медленно, беззвучно, открывается и заходит Суворов Александр Васильевич – точно такой, как на портрете в коридоре училища. Начинает Суворов Сашку ругать за то, что тот разводил краску бензином. Говорит ему Суворов, что и такой Сашка и сякой и кто его такого сюда направил. А Сашка, чуть не плача, отвечает: «Это все мама, чтобы я алкоголиком и тунеядцем не стал, товарищ Генералиссимус Советского….» И тут до Сашки доходит, что граф Александр Васильевич никак не может быть товарищем и тем более Советского Союза и мнется, думает, как бы ему Суворова назвать, так чтобы по уставу. А Суворов сердится, по полу топает, и пол начинает трястись.
Но трясется это не пол, а настил, на котором Сашка и Димка спят. Ток теребит доски, ругается – пора на вечернее построение.
Особо нудным занятием для Сашки, да и не только для него, было изучение уставов. Уставы, если кратко это Библия военнослужащего. Уставы, это как Таблица Умножения для математиков, или Таблица Менделеева для химиков. Уставы, это как изучение литературных классиков в школе – читать скучно, но если хочешь стать образованным человеком – надо. Всяким там техникам, юристам, технологам, врачам, педагогам, кроме основной, нужны тонны дополнительной литературы. Военнослужащему кроме устава, можно ничего не знать, там записано умными людьми все что нужно. В этой умной книжке, даже, записано, как отходить, и, самое главное, как подходить к начальнику. Сашка в журнале «Наука и жизнь» читал, что в открытый космос отправили космический корабль с записанными на золотую пластину сведениями о земле и приветствием землян. Во-первых, с точки зрения разведки это сделано неразумно. Одна из заповедений разведчика гласит: если не знаешь что впереди, думай, что там засада. Если знаешь что впереди, думай, что ты этого не знаешь. Но, даже если что-то и посылать в космос, то нужно было послать братьям по разуму Общевоинские Уставы СССР. «Для выполнения воинского приветствия за три, четыре шага до начальника повернуться в его сторону, принять строевую стойку и смотреть ему в лицо, поворачивая вслед за ним голову. Приложить кратчайшим путем правую руку к головному убору так, чтобы пальцы были вместе, ладонь прямая, средний палец касался нижнего края головного убора….». Для кого это написано, если не для киборга? Это же алгоритм, программа для искусственного разума. Разве на гражданке придет в голову кому-либо регламентировать подход, да еще и отход от начальника. Это потому, что на гражданке – другая страна. В империи МО своя иерархия, свой кодекс чести и свои принципы, и в основе всего этого – уставы. В этой самой имперской иерархии Сашка занимал самую последнюю ступень, но и ему, казалось бы, существу бесправному, Устав иногда давал полномочия, сравнимые с возможностями императора МО, называемого в уставах Министром Обороны СССР. С одного прочтения запомнил Сашка врезавшиеся ему в память строки: «Часовой есть лицо неприкосновенное». «В обязанностях всех лиц бесприкословно выполнять требования часового, определяемые его службой». «Да» – думал Сашка: «Неприкосновенное и бесприкословно. Не все так просто, как кажется на первый взгляд. За этим стоит уважение к самой личности солдата, как защитника Отечества. И за внешними тупизмом и шагистикой есть что-то такое, что вызывет определенный интерес и уважение. Интересно, кто автор Устава?» На обложке написано: «Утвержден указом Президиума Верховного Совета СССР». Ну, это понятно. Но, не сам же Президиум Верховного Совета все это сочинял? На занятиях Сашка узнал, что автором первого Устава, еще в 1716 году, был Петр Первый. А все нынешние уставы проистекают от него. То есть, читая и изучая Общевоинские Уставы, он как бы читает мысли первого Императора России. Вот в чем настоящее величие Петра! Он не просто смог отвоевать новые земли и разбить могущественных противников, он еще передал опыт войны, бесценный опыт побед и поражений. Интересно, что этим человеком двигало? Что делал бы Сашка, будь он императором? Неужели, как полоумный, гонял бы по плацу «потешные полки» курсантов и сочинял бы для них уставы? Трудно было служить при Петре, когда он ломал судьбу России через колено и заставлял рубить окно в Европу. Сашкино нынешнее положение тоже не назовешь сбывшейся мечтой. Его тоже подтолкнули к армейской стене и заставили пробивать себе проход, длиной в 4 учебных года. Трудно было России, но через Петровское окно пошел приток свежего воздуха, до сих пор дышит этим воздухом страна. А у Сашки что? Строгая, до аскетизма, и беспокойная курсантская жизнь, пропахшие потом гимнастерки и натертые сапогами ноги. А на другой стороне прохода? Есть там хоть какой-то проблеск? Там тоже все туманно. Бывшие выпускники пишут о бытовой неустроенности, придирках начальства, однообразных армейских буднях и праздниках, которые еще хуже, чем будни.
Еще одно важное открытие сделал для себя Сашка. В военном училище четкие отход и подход к доске, это уже два балла. То есть, если курсант за ответ получает кол, к этой цифре прибавляются баллы за отход и подход и в сумме получается удовлетворительно. Вряд ли это тоже завещал Великий Петр. Соединить ноги и голову, это уже изобретение из новейшей истории МО.
Предсказания начальника училища насчет того, что будет весело и время пролетит быстро, сбылось. Ряды курсантов таяли. Молодые люди не выдерживали, в основном, распорядка, дисциплины и специфического армейского духа.
Все в армии окружает невидимый, только ей одной присущий дух, аура. Все армейское имеет особенную форму, но и наполнение здесь тоже своеобразное. Нельзя сказать, что оно плохое или хорошее. Оно характерное только для армии, к нему нужно привыкнуть, как привыкают к фуражке или кирзовым сапогам. Хуже армейская форма, чем гражданская одежда? Да нет, конечно! Просто она другая, из другой жизни. Одной из отличительных черт этой самой нетривиальной внутренний жизни является столкновения здравого смысла и армии. И, опять же, в гражданской жизни эти столкновения тоже происходят. Ну, например, бежит гражданин, торопится куда-то, попадает на красный свет светофора. Здравый смысл ему говорит: «Подожди, друг любезный. Постой десять секунд. Они ничего не решат». Но бежит гражданин на «красный». Что побеждает? Здравый смысл или гражданин? Побеждает гражданин, царствие ему небесное. Отличие гражданской жизни от воинской в том, что на гражданке у здравого смысла есть, все-таки, шанс на победу. В жизни воинской побеждает всегда армия, а здравый смысл остается расплющенным на асфальтовом плацу, земля ему пухом. Одному такому столкновению и стал Сашка свидетелем.
Димкина мама накатала в Главное политическое управление (ГПУ) жалобу, в которой указала, что у ее сына болят ноги, и он не может нести службу. Из ГПУ приехал целый полковник, приказал построить роту курсантов после кросса и предложил выйти из строя того, у кого не болят ноги. Ноги болели у всех, из строя никто не вышел. Тогда полковник предложил выйти из строя тех, кто хочет пойти в увольнение. В увольнение хотели все, и вся рота дружно шагнула вперед. Инспектор доложил наверх, что физические нагрузки в училище не превышают нормативные. Матери Димы прислали ответ, в котором поблагодарили за воспитание сына, так как тот мужественно переносит тяготы и лишения военной службы.
Димкина мама снова послала жалобу в ГПУ. На этот раз она указала конкретно на экзему ноги. Но, в жалобе она перепутала ноги и написала, что экзема у него на правой ноге, в то время, как заболевание поразило левую. Проверку приехал проводить подполковник. Собранные медицинские светила долго осматривали Димкину правую ногу, абсолютно проигнорировав левую, как будто ее и не было вовсе, и выдали подполковнику справку: экземы на правой ноге у курсанта нет. Проверяющий, с чистой совестью, отбил в ГПУ телеграмму: «Повторная медицинская комиссия признала курсанта Прошкина годным для дальнейшего прохождения службы». Начальнику ГПУ доложили: «Сведения, содержащиеся в письме гр-ки Прошкиной не подтвердились». Матери Димы прислали ответ, в котором поблагодарили за воспитание здорового сына, что помогает тому мужественно переносит тяготы и лишения военной службы.
Гражданка Прошкина отослала в ГПУ третью жалобу, к которой приложила выписку из детской карточки Димы, где было черным по белому написано, что болезнь носит неизлечимый характер. Проверку приехал проводить лейтенат. Он взял выписку из медицинской карты училища, где было черным по белому написано, что курсант Прошкин здоров как бык. Матери Димы прислали ответ, в котором поблагодарили за воспитание воли и характера у сына, что помогло тому побороть врожденный, неизлечимый недуг.