Читать книгу Граф Соколов – гений сыска - Валентин Лавров - Страница 5

Если читатель полагает, что похитители средств передвижения появились одновременно с развитием автомобильного транспорта, то он заблуждается. Во времена благословенные, патриархальные, были лихие людишки, похищавшие коляски, кареты, брички, ландо, фаэтоны, кабриолеты, телеги и даже похоронные дроги.

В Москве появилась целая шайка, которую долго не удавалось поймать. Наконец напали на след. Началась слежка, ибо важно было выявить всех: и кто угонял, и кто затем продавал скамейку (так на воровском жаргоне называли лошадь), и коляску, и рубашку (сбрую).

* * *

Вот с этой слежки и началось дело, о котором наш рассказ. Памятный читателям «Кровавой плахи» агент Гусаков-сын влетел, взмыленный, в кабинет начальника сыска Гартье и, облизывая пересохшие губы, взволнованно заговорил:

– Я вчера «вел» Маньку Губу, ну, эту, Марьям Гулямдину, по делу «экипажей». Взял я ее от булочной Филиппова на Мясницкой площади. Ну, значит, идет Манька по аллее Чистых прудов, вдруг – шасть! – к ней какой-то господин подваливает. Высокий, в костюме-тройке, на животе толстая золотая цепочка – богатый франт, одним словом. И усищи – ну, право, шире плеч! – нафабренные торчат. Начинает он Маньке что-то заливать, явно, что ухаживает…

– Да, Манька из себя аппетитная. Помнится, прежде на Тверском работала целкой, — кивнул одобрительно Гартье. (Заметим: на жаргоне «целка» – это незарегистрированная проститутка.)

Гусаков залпом осушил стакан воды и уже более спокойно продолжал:

– Господин веселый, да и Манька, дура, рада, что такого солидного кавалера завлекла. Зашли они в винный подвальчик у Покровских ворот. Минут через тридцать Манька выплыла явно навеселе. Ее спутник кликнул лихача, я тоже – держу их крепко. На Старой Басманной они вошли в небольшой дом, что напротив церкви Никиты Мученика. Господин своим ключом открыл входную дверь – это с торца, там, где Александровское коммерческое училище. Думаю: надо ждать! За час-другой господин успеет к Маньке под юбку слазить, буду дальше ее пасти.

Гартье начал раздражаться:

– Ты, Иван, сразу дело говори. Манька от тебя «соскочила»?

– Хуже! Она вообще куда-то испарилась. Вроде миражного видения. Как собака всю ночь дрожал от холода – во, рубашечка у меня тонкая, дневная. В девять утра господин вышел из дома. Глазам не верю – один!

Закрыл дверь на ключ, отправился к Межевому институту в Гороховском. Там трактир. К десяти вернулся домой – у него прием…

– Какой такой прием?

– Ах, Николай Федорович, забыл сказать: этот господин – дантист. И у него вывеска, медными буквами написано:

Дантист

Альфред Оттович ЛЕПИНЬШ

Безболевое лечение

Прием с 10 до 14 часов

Тут мой папаша нарисовался – я его извозчиком вызвал. Полтинник позвольте в счет включить. Покумекали, решили: пусть мой папаша, Матвей Иванович, идет под видом зуб выдернуть – вдруг Маньку обнаружит? Дантист дернул у папаши зуб, благо гнилой был. И зачем-то долго-долго эту вонючку нюхал, словно цветок какой. А папаша отдал ему целковый (я в счет включу?) и начал действовать: он у меня страсть какой бедовый! И в туалет сходил, и вроде по ошибке вместо выхода – извините, дескать, от боли мозги помутились – в спальню влез. Нигде Маньки не видно. Сейчас он пасет двери выхода. Замену просит.