Читать книгу Талисман для героя. Фантастика. Альтернативная история - Валентин Сарафанов - Страница 10

Подъем в семь. Одеяло требуется откинуть на спинку койки. Форма одежды номер два (голый торс). Утренняя пробежка с зарядкой в спортивном городке. Посещение туалетной комнаты. Ледяная вода из-под крана ломит руки. До завтрака уборка территории. За нашим взводом закреплена площадь перед клубом. Подметаем асфальт.

Завтрак в восемь.

После завтрака строевая подготовка на плацу. Здесь мы знакомимся с офицерским составом роты.

Командир роты старший лейтенант Сенцов изложил перед строем свое видение воинской службы.

– Вас будут здесь нещадно сношать вот эти бравые бойцы, – он указывает рукой на сержантов. – А вы будете крепчать. Я буду лично контролировать процесс. Тяжело в учении, легко в бою. Так говорил наш великий полководец Суворов. А бои не за горами. Империалистический зверь загнан в угол, чувствует свой близкий конец и готовится к своей последней смертельной битве. Но враг будет разбит и победа будет за нами!

Сенцов потряс в воздухе массивным кулаком и выпятил квадратную нижнюю челюсть, как бульдог, мрачно созерцающий поверженного противника.

– Вот так вот! – добавил он после непродолжительной паузы. – Братухин! Продолжайте сно… Продолжайте занятия!

После двух часов строевой подготовки наш взвод возвращается в расположение роты. Там пусто. Только дневальный стоит возле тумбочки, дежурный по роте сержант Кершис слоняется по коридору и два бойца тут же драят полы.

Строимся.

– Сегодня мы проведем первое теоретическое занятие по огневой подготовке, – объявляет нам старший сержант Васильев. – Изучим устройство автомата АК-47М, а также освоим его неполную разборку и сборку. Раавняйсь! Смирно! Направу! За оружием в оружейную бегом марш!

Решетка перед дверью в оружейную комнату предусмотрительно открыта дежурным по роте. Всем взводом забегаем за дверь и озираемся по сторонам. В просторной комнате три зарешеченных окна. Вдоль стен деревянные стойки с оружием. На них ряды вертикально стоящих автоматов, несколько ручных пулеметов и гранатометов. Все это тускло блестит чернотой вороненой стали.

Расхватываем стволы. Возвращаемся.

С интересом рассматриваю автомат. И что тут модернизированного? Не вижу отличий от того оружия с которым служил в России. Все, то же самое. Разве, что приклад не деревянный, а из черного пластика.

Несколько курсантов выносят из каптерки шесть раскладных деревянных столов. Пять столов устанавливают в ряд в проходе вдоль коек. Шестой ставят отдельно по центру прохода. Каптер Андрусь рысцой выбегает из оружейной с автоматом в руках и кладет его на этот стол. К столу подходит командир второго отделения младший сержант Тимощенко.

– Строимся в ряд перед столами. Оружие кладем на столы стволом от себя магазином направо, – приказывает Васильев. – Тимощенко проводите занятие.

Мы выполняем указание Васильева. Тимощенко берет в руки автомат.

– Товарищи курсанты, перед вами автомат Калашникова АК-47М. Это самое лучшее и самое распространенное стрелковое оружие в мире, – важно произносит он. – За 60 лет было выпущено более 70 миллионов автоматов Калашникова различных модификаций. По мнению многих экспертов, автомат Калашникова является эталоном надёжности и простоты обслуживания. Главный конкурент автомата Калашникова – американская автоматическая винтовка М16 была произведена в количестве всего-то около 10 миллионов штук. Сегодня вы будете ознакомлены с устройством и принципами действия этого оружия, освоите неполную его разборку и сборку, а также научитесь правильно ухаживать за оружием. Содержание своего оружия в должном порядке это основа боеспособности воина. Итак, приступим.

Тимощенко рассказывает об устройстве автомата, подробно останавливаясь на каждой его детали. Мне все знакомо.

Я заскучал. Не терпится самому разобрать автомат, чтобы окончательно убедиться, что это практически та же самая модель оружия, с которой я служил в России.

Но Тимощенко не спешит перейти к практике и продолжает подавать теорию. Он рассказывает о системе прицеливания, переводе стрельбы одиночными в автоматический режим и еще несет какую-то пургу по технике безопасности.

Наконец теоретическая часть завершена.

– Вопросы есть? – спрашивает Тимощенко.

Вопросов нет, и мы переходим к практике – неполной сборке и разборке автомата.

– Делай как я, – говорит Тимощенко, ставит автомат вертикально прикладом на стол, отсоединяет магазин, затем передергивает затвор и нажимает на курок. Все повторяют.

Тимощенко, что-то нудно объясняет. Проходит не одна минута, прежде чем он переходит к следующим действиям и вынимает пенал из приклада, отделяет шомпол и снимает крышку ствольной коробки.

Я повторяю вместе с курсантами его движения и машинально продолжаю процесс. Через десяток с небольшим секунд разобранный автомат лежит на столе передо мною. Тимощенко тем временем добрался в своих действиях с объяснениями только до возвратного механизма.

Я тупо стою перед автоматом и замечаю на себе острый взгляд Васильева. Все это время он медленно прогуливался в стороне от нас вдоль ряда коек, а теперь остановился и смотрит на меня, как Мюллер на Штирлица.

Я вежливо улыбаюсь ему и пожимаю плечами.

Он подходит ко мне. Касается кончиком указательного пальца деталей автомата.

– Тоже все в школе проходил? – спрашивает.

– Так точно! – отвечаю.

– Собирай.

Я собрал автомат.

– Профессионально, однако. А на время за сколько сможешь?

– Не знаю. Секунд за тридцать.

Курсанты слышат наш разговор и с интересом косятся в нашу сторону. Тимощенко прерывает свои действия с объяснениями и подходит к нам.

– Что тут? – спрашивает.

– Курсант Назаров утверждает, что он крутой боец, – усмехается Васильев.

– Никак нет, товарищ старший сержант. Я этого не говорил. Мне еще многому надо учиться, – возражаю я.

– Отставить разговоры! – Васильев смотрит на часы. – Действуй по моей команде. Если соврал и не уложишься в тридцать секунд, то будет тебе три наряда вне очереди на скотный двор к свиньям. Понял?

– Так точно! А если уложусь? Увольнительная будет?

– Будет. На учебное поле. В окопы. Приготовиться! Внимание! Пошел!

Отделяю магазин. Передергиваю затвор. Нажимаю на курок. Руки работают на автомате.

Пенал выскакивает из приклада. Шомпол выбиваю ребром ладони. Крышка ствольной коробки, возвратный механизм, затворная рама…

– Бля, девять секунд, что ли? – слышу я удивленное бормотание Тимощенко, когда все части автомата разложены на столе.

Сборка. Собирать автомат сложнее, чем разбирать. Иногда случаются заминки. Бывает, как назло, какая-либо деталь никак не желает вставать на место.

На этот раз обошлось.

Присоединяю магазин и кладу автомат на стол.

– Сколько там? – спрашивает Тимощенко, заглядывая через плечо Васильева. Подходит Слесарчук.

– Что тут? – спрашивает.

– Сколько? Сколько? – нетерпеливо спрашивает Тимощенко.

– Двадцать пять общее время, – тупо отвечает Васильев и недоуменно смотрит на меня.

Все молчат.

– В школе так не учат, – уверенно произносит Васильев.

– Самоподготовка, – бодро объясняю я.

– Самоподготовка? У вас дома был личный автомат?

– Никак нет! Я в школе оставался после уроков.

– Допустим, что я вам поверил. А еще быстрее сможете?

– Потренируюсь и смогу, товарищ старший сержант! Готов служить отечеству!

– У нас примерно через пару месяцев состоятся соревнования между ротами. Вы будете участвовать.

– Рад стараться!

– Стреляете?

– Так точно!

– Посмотрим, посмотрим. Тимощенко, продолжайте занятия. Назаров, при необходимости помогите курсантам в освоении оружия.

Я помог освоить оружие Кожуре, Дурову, Павлову и еще нескольким курсантам.

– Ты настоящий псих, – пробормотал Кожура, когда ловким касанием пальцев я помог отделить ему затвор от затворной рамы.

* * *

После обеда вновь топчем всей ротой плац. Затем до ужина наш взвод копает ямы для столбов под новый забор на северной окраине части.

Ужин.

Подготовка к завтрашнему дню.

Просмотр новостей.

Вечерняя прогулка.

Вечерняя поверка.

Развод в наряды.

Тренировка «отбой-подъем» примерно с полчаса.

Отбой.

* * *

На следующий день после завтрака всю роту погнали на стрельбище в полной боевой экипировке. На курсантах бронежилеты и каски. Автомат на плече. На левом боку в сумке противогаз. На ремне фляжка в матерчатом чехле и штык-нож.

Надо отметить, что бронежилеты и каски здесь легкие. Такое впечатление, что в них нет ни грамма металла.

Рота строем вышла за ворота и прямиком направилась по грунтовой дороге через лес в южном направлении. Возглавлял роту сам старший лейтенант Сенцов.

Едва прошли по грунтовке пару сотен метров, как послышался голос Братухина:

– Рота! Расстегнуть воротничок и верхнюю пуговицу! Приготовиться к бегу!

Эта команда не предвещает никаких удовольствий. Разве, что радость мазохистам от изнурительного многокилометрового бега. Интересно, где тут стрельбище? Далеко? Судя по взятому направлению, я там уже бывал.

– Рота! Бегом марш!

Топот сапог. Пыль.

За четыре года я все же отвык от такого действа. Гражданка дает о себе знать. Но, ничего, бегу пока, хотя ноги тяжелеют понемногу. Становится жарко, и пот застилает глаза. Слышу вокруг хриплое дыхание.

Рота медленно растягивается по дороге подобно гигантской резинке на сотни метров.

– Не отставать! Не отставать! – орет Братухин. Он будто застоявшийся жеребец носится вдоль роты взад и вперед, подгоняя пинками отстающих бойцов. Ему помогают сержанты. Им хорошо. Они все налегке без оружия, бронежилетов и касок.

В спину мне пыхтит Гена Шихман из Одессы. Он плотной комплекции и ему приходится совсем несладко. Минута, другая и я не слышу его. Отстал.

Кожура держится чуть впереди меня. Вадик Павлов хрипло изрыгает матерную частушку. Весельчак, однако, в любой ситуации.

Километр, другой. Пересекаем асфальтированную трассу. Машины на трассе останавливаются перед бойцами с красными флажками в руках и пропускают роту. Бежим дальше.

Открытые ворота в решетчатом заборе. Рядом деревянная будка с бойцом.

Над воротами надпись «Учебный полигон».

За воротами асфальтированный проезд. Бежим по нему еще с километр. По сторонам проезда поляны да перелески. Бойцы еле ноги волокут.

– Рота, шагом! – слышится команда.

Мы почти останавливаемся. Слышится шарканье сапог по асфальту.

– Шире шаг!

– Это писец полный, – тяжело выдыхает Кожура.

Дорога пошла на спуск. Справа от нее широкий и длинный водоем с песчаными берегами, а дальше за ним едва ли не до горизонта раскинулось поле.

– Эх, сейчас бы в этом озере освежиться, – мечтательно произносит Роман.

– Здесь военная техника освежается, – усмехаюсь я. – Впрочем, и бойцы тоже смогут освежиться, не раздеваясь, когда будут учиться преодолевать водные преграды. Нам это еще предстоит.

– А ты откуда знаешь? – Роман подозрительно косится на меня.

– Догадываюсь. Видишь следы от гусениц на песке?

– Аааа, даа, – кивает Роман. – Дедукция? Ты Шерлок Холмс?

Хмыкаю в ответ. Помню я это озеро. И поле это помню. Стрельбище здесь и танковый полигон.

Рота минует озеро. Справа от дороги раскинулось стрельбище. Далеко на горизонте виднеется темная кромка леса.

Братухин, останавливает роту вблизи одноэтажного кирпичного строения с остекленной вышкой. Это командный пункт стрельбища. Рядом с ним застыла в боевой готовности черная боевая машина пехоты. Сенцов с кем-то о чем—то коротко переговаривается по мобильнику, затем спешно с группой офицеров проходит внутрь командного пункта. Двое курсантов из первого взвода вместе с Сукорюкиным подходят к машине и выгружают из нее несколько цинковых ящиков с патронами.

– Рота разойдись! – командует Братухин. – Мы резво бросаемся в стороны. Так надо. Если разойтись медленно, то Братухин заставит строиться вновь раз за разом, пока команда не будет выполнена в должном темпе.

Несколько минут топчемся на месте, пока не звучат команды повзводных построений.

Васильев уводит наш взвод на правый фланг стрельбища. Кожура и Косицин несут цинк с патронами.

Останавливаемся по команде.

– Слушай меня внимательно, – говорит Васильев. – Сегодня стреляем одиночными из окопа по неподвижной мишени. Мишень поднимается на пять секунд. За это время вам надо выстрелить на поражение. Одна мишень – один выстрел. Дистанция стрельбы сто пятьдесят метров. Количество выстрелов – три. Все делаем четко и только по моей команде. Всё ясно?

– Так точно! – дружно отвечаем мы.

– Первое отделение – товсь. Курсант Асанов!

– Я!

– За мной на огневую позицию бегом марш!

Минут через пять над полем звучат одиночные выстрелы.

Пока очередники стреляют, Слесарчук рассказывает остальным курсантам взвода устройство кумулятивной противотанковой гранаты под названием «Одуванчик». Эта граната представляет собой массивную болванку с ручкой и напоминает собой большую толкушку для картофельного пюре. После изучения гранаты на смену Слесарчуку приходит Тимощенко и доводит до нас тактико-технические характеристики гранатомета «Шершень». Этот гранатомет способен поражать наземные и воздушные цели на расстоянии до пятисот метров и пробивать броню толщиной до 700 миллиметров.

Справа сквозь трескотню выстрелов слышен нарастающий свистящий звук. Все невольно поворачивают на него головы. Там вдоль берега озера несется черный танк. Несется, так, будто летит. Все во взводе, как завороженные смотрят на него. Даже Тимощенко замолчал.

Танк круто поворачивает к озеру и на скорости всем своим корпусом вспарывает воду. Вода взрывается крутой волной с каскадом высоких брызг, накрывая собой танк с башней. Озеро успокаивается, но уже через десяток секунд вздувается бугром у другого берега. Танк на той же скорости вырывается из воды, стремительно въезжает на крутой откос, резко останавливается и разворачивает башню в нашу сторону.

– Ахереть! – невольно вырывается у кого-то из курсантов.

Тимощенко понимающе кивает и довольно усмехается.

– Ты был прав, псих, – бормочет мне Кожура. – Здесь крутая купальня для танков.

– Курсант Назаров! На огневую позицию бегом марш! – слышу я голос Васильева.

Бегу в окоп. Сдергиваю с плеча автомат.

– Заряжай, – Васильев вручает мне три патрона.

Отсоединяю магазин. Заряжаю. Устанавливаю оружие на одиночную стрельбу, ставлю левый локоть на бруствер, укладываю цевье автомата на левую ладонь и прижимаю приклад к плечу. Докладываю:

– Курсант Назаров к стрельбе готов.

– Огонь, – командует Васильев.

Поднимается мишень в форме силуэта человеческой фигуры. Она едва заметна на фоне буро-зеленого пейзажа стрельбища.

Прицеливаюсь. Секунда, другая. Плавно нажимаю на курок.

Мишень падает.

– Есть одна, – комментирует Васильев.

Так же успешно поражаю остальные мишени.

– Курсант Назаров стрельбу закончил.

– Не соврал, – ухмыляется Васильев. – Стреляешь влет. Сомневаюсь я, что ты в школе и этому обучился.

– Талант у меня. Талант врожденный, товарищ старший сержант. Я же говорил вам. Талант и призвание.

– Талант, говоришь? Посмотрим, поглядим, как ты на ходу подвижные мишени косить будешь. А теперь пошел вон! На исходную бегом марш!

Я возвращаюсь в строй взвода.

По окончании стрельб Васильев зачитал нам оценки.

Только двое из взвода поразили все мишени и получили оценки отлично. Это курсант из Никополя Стас Стымковский и, естественно, я. Четверо поразили по две мишени. Семь по одной, в том числе Кожура. Остальные пустили пули в «молоко».

– Хреново, – подвел итог Васильев. – Надо тренироваться. Стрельбы проводятся два раза в неделю с усложнением задания. Отличники стрельбы возвращаются в часть на борту БМП. Остальные – бегом. Это чтобы стимул к учебе был. Назаров! Стымковский! К машине! Остальные направу! Бегом марш!

Кроме нас двоих в БМП набилось еще восемь отличников стрельбы из других взводов. Расселись на лавках вдоль бортов.

Здесь душно и жарко. Воняло соляркой. Но все же ехать лучше, чем бежать под палящим солнцем. Да и почетней.