Читать книгу Говорил мне батя… - Валентин Scritorre - Страница 2

Пролог

Некогда большое селение, с незабываемым названием «Забулдыкино», с течением времени превратилось в полуразрушенную деревеньку. О его былой значимости, напоминало лишь крепкое кирпичное здание банка, с зарешёченными окнами. Да несколько двухэтажных домов, не вписывающихся в деревенский пейзаж. Один из них выделялся особенно ярко. На его воротах и почтовом ящике красовалась яркая эмблема царской короны

Вот и вся особенность данного селения. Сейчас, когда местного населения почти не осталось, активная жизнь данной местности сменились покоем и запустением. Оставшиеся без хозяев хаты с покосившимися заборами, полуразрушенные и поросшие бурьяном, чередовались в рядах с крепкими обжитыми домами. А по безлюдным деревенским улицам, спокойно и неторопливо, даже несколько умиротворённо, бродили стаи домашней живности, наслаждаясь деревенской тишиной и занимаясь своими, вполне мирными, делами.

1

Солнце почти скрылось за горизонтом, когда в деревню въехал небольшой серебристый легковой автомобиль со стремящей в его заднем стекле шваброй. Это был не простой автомобиль, а древнейший покоритель дорог и бездорожья – «Запорожец». В простонародье прозванный «Горбатым запорожцем». Однако подобное отношение человечества к своей машине совершенно не беспокоило его пассажиров. В кабине находились двое молодых, тридцатилетних, парней в спортивных костюмах. Тот, который управлял «запорожцем» был худощавым, остролицым, немного выше среднего роста с небольшими усиками на лице. Однако его друг был полной противоположностью водителя. Полноватый парень, роста, ниже среднего, небольшого, круглое и добродушное лицо, немного глуповатое.

– Скорее всего, это хоромы местного царька, называющегося председателем колхоза, – зло сыронизировал Толик, кивнув в сторону дома с короной, – или остатками колхоза, любителя всё продать и пропить. А те, которые рядом с ним, скорее всего агронома и юриста.

– Хорошие дома, – произнёс Ига, – крепкие, видные, вносят разнообразие в окружающую среду, а то всё серость да разруха кругом. Немного эстетики не повредит.

– Ты это серьёзно? – покосился на друга парень.

– А что здесь такого, – удивился друг, – умеют жить, умеют красть. Молодцы! Да ладно тебе, мы и так их неплохо разыграли. Правильнее будет сказать, мы их красиво развели. Но теперь, глядя на эти домики, думаю недостаточно.

– Можно было бы и больше, но дали они нам только то, что имели, – усмехнулся Толик, – мне их совсем не жаль. Если такие всё разворовывают и творят что хотят, значит, местных такое положение дел вполне утраивает, раз это позволяют. Три деревни абсолютных лохов.

– От деревень мало осталось, – заметил Ига, – скорее всего здесь остались одни старики.

– Это ещё почему? А заправщицы, забыл? – напомнил другу Толик, – эти дамы древними совсем не выглядели. Даже наоборот, живыми и здоровыми.

– И достаточно активными, – засмеялся парень, – крепко главная заправщица Пал Палыча за зад держала, еле вырвался. Но всё равно, людей в этих деревнях почти не осталось. Мы ведь с тобой уже сколько проехали, а их почти не встречали.

– Угу, – задумчиво промычал водитель посмотрев в сторону и резко нажав тормоз у кирпичного здания.

– Ты чего? – удивлённо спросил пассажир, еле успев выставить вперёд руку и избежать столкновения с лобовым стеклом.

– Смотри, – кивнул на здание Толик.

– Ну и что? – не понял друг.

– Банк! Вернее отделение банка. Видишь табличка с надписью «Отделение банка «КирпичЛТД»

– Ну и? – всё так же ничего непонимающе смотрел на друга Ига.

– Деревня. Вокруг ни души. Абсолютная тишина, не считая орущих куриц. И среди всего этого безлюдия стоит банк, – глядя в упор на Игу твердил парень.

– Ну, тишина, ну ни души и что с того? – не понимал парень.

– Давай его ограбим? Сделаем как в кино. Мы с тобой ведь столько боевиком про ограбление просмотрели и знаем, что и как надо делать. Помнишь, как подсказывали тем иностранным лохам, пусть и во время фильма, но ведь подсказывали, что и как им надо делать. Понимаешь, мы уже специалисты в этом вопросе и для нас, профессионалов, деревенский банк не ограбление, лёгкая прогулка.

– Да ведь то иностранные банки и иностранные грабители, – с сомнением в голосе произнёс Ига.

– Да какая разница. Банки, что у них, что у нас – везде одинаковые. Наши банки даже лучше, особенно этот. Его не то что минуту, день можно спокойно грабить и никто не приедет. И у нас, для этого, всё имеется.

– Ты о чём? – спросил Ига, всё ещё сомневаясь и переваривая идею друга.

– Пистолет и чулки на голову, чтоб лицо скрыть.

– Но пистолет же игрушечный.

– Да кто там разбираться будет, – усмехнулся Толик, – оружие, даже издалека, оружие. Помашем пушкой пред ними, попугаем для острастки, и деньги в кармане. Быстро всё забираем и сваливаем. Чего может быть проще.

– А давай, – отбросив сомнения, согласился Ига, – не всё же время той тройке колхозных начальников местных обирать и грабить. Пускай и нам что-нибудь перепадёт. Тем более уже вечер и наверняка никто в банк не придёт.

– Вот это верно, дружище, классный настрой. Доставай инвентарь.

Достав из упаковки женские чулки и разорвав их пополам, натянули на голову.

– Ну у тебя и рожа, – засмеялся Толик, посмотрев на друга, – такую точно никто потом не признает, даже не запомнит. Она ещё и страшная к тому же.

– Это хорошо, что не запомнит, – тоже засмеялся Ига, – только вот дышать в такой маске сложно.

– Терпи. Безопасность важнее всего. Так, – Толик достал пистолет и, рассмотрев его, протянул Иге, – держи оружие.

– Я, что ли, буду с оружием? – слегка сомневаясь, уточнил парень.

– Ну да! Твоё дело махать им, для острастки местных банкиров. К тому же твоя рожа в чулке для этого очень подходит, сплошной кошмар для окружающих. А я возьму пакеты, надо же будет куда-нибудь бабло сложить. А то банковские прощелыги заявят, что никаких сумок в наличии нет и, обычно, все к ним ходят только со своей тарой.

– Класс, – сказал Ига, беря игрушку в руки, – пистолетом махать это мне подходит и нравится.

Толик достал третий пакет и вынул из него коробку с камерой. В коробке лежала большая видеокамера и две миниатюрных, специально для скрытой съёмки. Одну он прикрепил себе на одежду, вторую Иге.

– А это зачем? – удивился тот.

– Для потомков. Будут смотреть детишки, как их бати зажигали, пока не стали старыми пердунами, – усмехнулся Толик, – да и нам будет не то что вспомнить, а вживую посмотреть на свои похождения.

– И то верно, – заулыбался Ига, соглашаясь с идеей друга.

– Ну, двинули.

Они вышли из машины и направились к отделению банка. Солнце уже зашло, и сумерки окутали землю. Внутри небольшого банковского помещения горел свет. У задней стены, на расстоянии друг от друга, разместились два стеллажа с бумагами. Посреди них находился огромный сейф. Перед сейфом и стеллажами стояли три канцелярских стола. Первый стол, от окна, занимал седовласый бородатый старик небольшого роста, который что-то усердно писал на листке бумаги. За центральным столом сидел высокий старик более спортивного вида, но тоже преклонного возраста, в очках. Он внимательно просматривал прессу, изредка переговариваясь с третьим стариком, который занимал последний стол в этом ряду. Последний пенсионер, сидящий за столом у стены, среднего роста старик с густыми седыми усами на лице сидел, слегка сутулясь, и внимательно просматривал записи в бухгалтерских книгах. Всё остальное пространство занимали стоявший у стены диван, пара небольших столиков, широкие скамейки и стулья.

Друзья переглянулись.

– Проще простого, – возбуждённо прошептал Толик, направляясь к двери, – даже напрягаться не придётся. С этой банковской тройки служак уже песок сыплется. Пуганём и деньги в кармане.

– Стой, – прошептал Ига, указывая на прикреплённый под вывеской банка тетрадный листок, исписанный чернилами, – глянь сюда. Там что-то написано, только не разберу что именно, темно.

– Какая тебе разница, что за ерунду там лепят деревенские, пошли уже. Сейчас мы устроим этим старым банковским пердунам, – смеялся Толик, распахивая дверь и решительно переступая порог.

– Подожди, – вновь задержал друга Ига.

– Что опять не так? – недовольно спросил тот.

– Как входить будем?

– В каком смысле?

– Дверь с ноги открывать будем?

– Не получится, – ответил Толик, посмотрев на дверь, – она открывается наружу.

– Тогда с разбегу вваливаемся?

– А, может, давай просто войдём?

– Тоже неплохой вариант, – согласился Ига.

– Если вопросов больше не будет, может, начнём уже грабить этот банк?

– Давай, – согласно кивнул головой Ига.

– Тогда вперед, – произнес Толик, открывая дверь, – и не забывай демонстрировать банковским крысам пистолет. Пусть боятся.

2

Войдя в банковское помещение, парни направились к сидящим за столами старикам, которые совсем не обратили на вошедших никакого внимания.

«Вот старые пердуны, – возмущённо подумал Толик, – даже головы не подняли. Как будто к ним каждый день заходят грабители с чулками на головах. Сейчас мы всё поправим»

– Все быстро упали на пол, – заорал Толик, приблизившись к старикам, – это ограбление.

– Всем лежать, а не то стрелять буду, – и себе заорал Ига, энергично размахивая игрушечным пистолетом, – у меня оружие! Чуть что не так, сразу стреляю.

– Рано, – посмотрел на друга Толик.

– Что рано? – удивился тот.

– На счёт лежать. Они ведь ещё на стульях сидят.

– А-а-а, – сообразил Ига, – я понял. Поторопился.

– А так всё неплохо, даже отлично, – подбодрил он друга и вновь закричал, – чего ждём, что смотрим, это ограбление. Всем быстро лечь на пол.

Из троих стариков только двое посмотрели на парней. Это были старик с усами и старик в очках. Третий же, который с бородой, на происходящее не обратил никакого внимания, продолжая заниматься своим делом.

– Мы цирк не приглашали, – сказал старик в очках, отлаживая в сторону газету, – ребята вы случайно адресом не ошиблись? Каким ветром вас занесло в наши дикие места?

– Вечер обещает быть интересным, – сказал усатый старик, – мне нравится.

– Какой цирк, – орал Толик, – где вы здесь увидели шутников? Старики, не злите меня, быстро улеглись на пол. Не заставляйте применять оружие.

– Слышали, если не подчинитесь, буду стрелять, – замахал перед стариками пистолетом Ига, сделав, по его мнению, страшное лицо, – вот пистолет. Настоящий.

– Ты, малый, – язвительно заметил старик в очках, – чего рожу кривишь? Она и без кривляний у тебя от рождения не задалась.

– Василий Семёнович, – сказал усатый старик тому, что в очках, – похоже, ребята серьёзные нас посетили, может, уважим их и выполним требования?

– Не смешите меня, Семён Васильевич, – отвечал усатому старику Василий Семёнович, – разве это серьёзные люди, самый настоящий «шапито»

– Эй, ты чего обзываешься, – закричал Ига, – мы самые крутые, самые безжалостные грабители банков на всём диком западе. Любая скво тебе это подтвердит.

– Где? – переспросил ошеломлённый Семён Васильевич, – Кто подтвердит?

– Что ты всё переспрашиваешь, – возмутился Толик, бросив яростный взгляд в сторону друга, – это мы вас грабим, а не ты нас допрашиваешь. Слушайте, старпёры, последний раз предупреждаю – мы самые настоящие грабители. И, клянусь, если не устроите свои задницы на пол, то я пожертвую своей статистикой и выстрелю в кого-нибудь из вас.

– И что это за статистика такая, позвольте полюбопытствовать? – спросил усатый старик.

– Вы у нас, тридцатый банк, который мы грабим. Двадцать девять мы ограбили тихо и быстро, без жертв и потерь.

– Этого не может быть, – уверенно заявил Василий Семёнович.

– Это почему, – удивлённо спросил Толик.

– Таких уродцев как вы, в целях безопасности, дальше зоопарка не выпускают. Вас же, если увидят в черте любого населённого пункта, да ещё без ошейника и поводка, сразу за Чупакабру примут и сезон охоты начнут. А это значит, что на грабежи банков у вас времени совсем не останется.

– Толик, чего он всё время обзывается, – не сдержавшись от возмущения, закричал Ига и направил пистолет прямо в лицо Василию Семёновичу, – дед, какая-такая Чупакабра, мы самые обычные люди.

Возмущённый парень забыл, что в его руках был не настоящий, а игрушечный пистолет. И если издалека, на расстоянии, она и производила вид настоящего оружия, то вблизи этот эффект сходил на нет. Именно это и увидел Василий Семёнович, когда парень направил пистолет ему прямо в лицо.

– А вы себя в зеркало давно видели «красавцы» – язвительно заметил он, – на вас же днём без слёз не глянешь, а вечером – без инфаркта.

– Молодые люди, вернее уважаемые налётчики, – обратился к парням Семён Васильевич, – думаю, я бы выполнил ваши требования, если бы вы посетили нас несколько десятков лет назад. Но сейчас это немного проблематично в моём случая и очень прошу вас внести меня в список исключений.

– Это с какой ещё радости мы должны тебе выделять особые привилегии? – удивился Толик, в упор уставившись на старика. – Ты что самый старший здесь? Или ты, среди вас троих, самый главный банкир? Да мне плевать! Вы все равно старые и седые и никому привилегий не будет. А вот за то, что испытываете моё терпение – я точно в кого-нибудь выстрелю, обязательно.

– Ну, зачем так уж сильно нервничать, – успокаивающим тоном ответил старик, – вы бы лучше разобрались, вникли, так сказать, в проблему и тогда, может быть, и стрелять совсем не придётся.

– Ладно, говори, что у тебя за проблема, – еле сдерживаясь от порыва биться головой о стол, сказал Толик, – но предупреждаю, если какая ерунда, сразу стреляю. И потом уж меня за это не вини, сам виноват.

Толик обернулся к Иге и сказал ему направить пистолет на Семёна Васильевича.

– Нет, нет, что вы, я всё понимаю, – отвечал старик, – о просьбе в исключении меня из ваших требований лечь на пол у меня имеется веская причина.

Старик взял в руку неприметно стоящую у края стола трость и, выдвинув в сторону левую ногу, постучал по ней рукояткой.

– Это что, протез? – спросил Ига.

– Он самый, – ответил старик.

– Ну, если так, – растерянно посмотрел на Ига на Толика, – может и вправду пускай на стуле сидит, а?

– Да, дела, – задумчиво произнёс Толик, почесав затылок, – если такое дело сиди уж, чего тут поделаешь. Что ж мы звери какие. Но учти, старик, если вдруг что, сразу вычеркну из списка исключений.

– Ни каких вдруг не будет, исключено, – заверил парней старик, – я буду очень стараться всяких там вдруг избегать.

В то время, когда всё внимание «уважаемых налётчиков» было привлечено только к Семёну Васильевичу, Василий Семёнович достал из кармана мобильный телефон и позвонил.

– Алла, – раздался женский голос в телефонной трубке.

– Быстро сюда, – прошептал он.

– Дон Вася, это ты, что ли?

– Я, я, кто ж ещё. Быстро сюда, в контору.

– Вася, ты не вовремя. Мы с Петровной сейчас очень заняты – «Санту Барбару» смотрим. А к вам потом придем, когда серия закончится. Да и нечего там сейчас делать. У вас всё самое интересное, обычно, начинается после десяти.

– График изменился, – шептал в трубку старик, – к нам цирк приехал. Какие-то чудаки решили нас ограбить.

– Нас грабить! – запричитала женщина в телефонную трубку, – да как у них рука на стариков поднялась, ироды.

– Тихо, – зашипел Василий Семёнович в трубку, – не голоси. Не нас, а банк. Мы же банковскую вывеску не сняли, вот они и думают что в банк ворвались. Так что бери Петровну, на метлу и сюда. Здесь своя «Санта Барбара» и учти, её серии не повторяются.

– Поняла, – сразу успокоилась женщина на другом конце телефонной линии, когда узнала, что грабят не их, – летим.

В этот момент Толик заметил, как Василий Петрович с кем-то разговаривает по телефону и бросился к нему.

– Ментов вызываешь, старый хрыч? – заорал он, выхватывая из рук старика мобильный телефон.

– Ни в коем случае, – испуганно ответил тот, – я не посмею. Вы такие страшные и убедительные, что такой идеи даже в мыслях не возникало.

– Тогда кому звонил? – орал Толик нажимая кнопки в телефоне и рассматривая последний исходящий вызов, – кто это за контакт «товарищ СБ.»? Быстро отвечай.

– Точно полиция, – в истерике заорал, испугавшись такого названия телефонного контакта, Ига, – он позвонил в полицию! Теперь нам крышка. Что делать будем? Знаю, немедленно бежать. Сваливать отсюда. И быстро. Ах вы старые пердуны.! Мы к вам со всем пониманием, а вы?

Ига в истерике заметался по помещению, споткнулся о стул и упал на диван. Затем перевёл дыхание и затравленным взглядом посмотрел на стариков, которые с интересом смотрели на него и его метания. При этом бородатый старик так и продолжал что-то писать, совсем не обращая никакого внимания на происходящее вокруг. За всё это время старик даже головы не поднял.

– Это заговор! Точно собрались нас полиции сдать. Даже не просто полиции, а какому-то товарищу СБ. Гады! Даже ограбить их не успели, а они сразу же заявили на нас. А тот всё пишет, – парень направил в сторону бородатого старика пистолет, – записывает, конспектирует всё, что здесь происходит. Все наши слова и действия.

Ига подскочил с дивана и бросился к бородатому старику.

– Ты что пишешь, архивариус, – заорал он, подбежав к нему, – немедленно прекрати, а не то стрелять буду.

Бородатый старик даже головы не поднял на орущего над ним парня, продолжая старательно выводить слова на листке бумаги.

– Ига, прекрати, – вышел из непроизвольного ступора опешивший от реакции друга Толик, и обратился к Василию Семёновичу, – ну, старый хрыч, быстро признавайся кто такой «товарищ СБ.», это ваша служба безопасности, да? Не тяни, говори быстрее. Видишь как моего напарника колбасит. Если не скажешь правду, он здесь всё крушить начнёт.

– Ты прекратишь свою писанину или не нет, писарь? – во всё горло заорал Ига на бородатого старика и толкнул его игрушечным пистолетом в плечо.

От толчка в плечо старик поднял голову и увидел прямо перед собой изуродованное чулком лицо парня. Его руки задрожали, голова затряслась. Выронив из рук ручку и испуганно откинувшись на спинку стула, он перекрестился.

– Привет «Кондратий». Неужто моё время пришло?

– Какой ещё «Кондратий», летописец грёбаный, – орал Ига, – мы вас грабим.

– «Кондратий», не молчи, мне и так страшно. Если пора, так и скажи.

– Да вижу я, что «Фантомас» разбушевался, – произнес, вставая со стула и направляясь к бородатому старику, Василий Семёнович, – а товарищ СБ.– супруга моя.

– Эй, ты куда собрался, – возмутился Толик, – я разрешения вставать не давал. Можно только лежать.

– Помогу наладить общение «Фантомасу», – кивнул старик, – иначе он лопнет от натуги, крича. Глуховат наш друг.

3

Подойдя к бородатому старику Василий Семёнович достал из его кармана коробочку и открыв её поправил батарейки слухового аппарата.

– Вася, ты тоже Кондратия видишь? – спросил испуганный бородатый старик подошедшего друга.

– Это не «Кондратий», Фёдор Петрович, – успокаивающе произнёс Василий Семёнович, – простые налётчики. Они банк грабят.

– Банк? – удивился Федор Петрович, – какой банк?

– Наш банк, Федя, наш родной банк, – многозначительно посмотрел на него старик в очках.

– Ах, этот банк, – со вздохом выдал Фёдор Петрович, посмотрев на чудо с чулком на голове, – тогда ясно. А с виду чистый «Кондратий».

– Теперь понял старик, что я никакой не «Кондратий», а самый обычный грабитель банков?

– Банки грабят люди, а нечисти вроде тебя, зачем деньги?

– Ты чего это меня нечистью обзываешь? Да что вы за старики такие только и знаете что обзываться, – возмутился Ига.

– А ты на себя в зеркало давно смотрел, а? на человека ты не больно походишь.

– Да человек я! Самый обычный человек, – закричал возмущённый парень.

– Если ты человек, то кто ж тебе на плечи вместо головы эту «какашку» пришил, – удивлённо спросил старик, – кто ж над тобой, милый, так поизмывался? Ты ж нечисть нечистью теперь выглядишь.

– Дед, хорош издеваться, я человек.

– Нет, – твёрдо заявил Фёдор Петрович, – врёшь. Таких людей не бывает. Есть, конечно, негры. Но и на них ты не походишь. Тот, кто тебя делал, людей никогда не видел.

– Прекращай дед, родителей не трогай! Вот смотри, – возмущённый парень сорвал с головы чулок, – убедился? Я самый, что ни есть, обычный человек!

– У нас люди кожу с себя сдирать не умею, – внимательно глядя на парня твёрдо заявил старик, – ты точно не наш, человеческий. Откуда пришёл, а? с Альдебарана или какого другого мира, гуманоид?

– Так дело не пойдёт, – поняв, что переубедить старика не удастся, Ига протянул ему свою половину чулка, – держи, щупай, убедись, что это простая синтетическая ткань. Однако старик, вместо того чтобы взять в руки протянутый парнем кусок материи, крепко ухватился за его руку. Вначале он потрогал его руку. Затем притянув парня за руку поближе к себе, коснулся его лица. И только после этого старик взял в руки протянутый чулок.

– Это не весь чулок, – почему-то извиняющимся тоном предупредил старика Ига, – только половина. Вторая у друга на голове.

– Ну, если с этой стороны посмотреть, то с тобой всё в порядке. Держи, – он вернул парню чулок, – теперь верю, что человек. А стращать то зачем было? Я же старый, помереть мог.

– Простите, – извинился парень, – не подумали.

– То-то, вы, молодые, совсем ни о чём не думаете. А надо, понимаешь, всегда надо думать. Мысль это жизнь. А от ваших мыслей может и «Кондратий» прихватить.

– Всё, дед, хватит мне голову дурить. Я тут с тобой забуду, зачем мы здесь. Ещё раз повторюсь, мы грабители и грабим ваш банк. И отныне правила здесь и сейчас, наши. Мы здесь всем командуем и заправляем. И нечего мне читать мораль. Понял?

– Чего ж не понять-то, конечно, понял.

– А раз понял, признавайся, зачем конспектировал всё здесь происходящее?

– Что я делал? – не понял старик.

– Записывал на бумагу всё.

– А здесь уже давно, что-то происходит, – разочарованно произнёс старик, – вот не задача, такое начало пропустил. Опять батарейки подвели.

– Стоп, – парень хлопнул себя по лбу, – ты ж глухой…

– Я плохо слышащий, а не глухой, – поправил старик.

– А это означает, что ты ничего не слышал и, выходит, ничего записывать о нас не мог. Так что же ты там выписывал на листке, и для кого? – грозно спросил парень.

– Повестку. Для народа, – коротко ответил бородатый старик.

– А за народ вы себя принимаете? Мы, с другом, три деревни проехали и людей почти не встречали. Кого ж вы в армию отправлять собрались? Или повестки сами себе строчите? А чего, годится. Берданку на плечо и в строй. А чтоб прямо в строю стоялось вам экзоскелет пришьют.

– Чего пришьют? К чему пришьют? – испуганно спросил Фёдор Петрович.

– Экзоскелет, тот, который обычно в школе наглядным пособием служит, стоит на шесте и челюстью щёлкает. А вот к чему вам его пришьют не скажу, потому как не знаю пределов фантазии военных мастеров.

– Не надобно к нам никаких скелетов пришивать, – испуганно продолжал отвечать старик, – я совсем не ту повестку заполняю.

– А какую ещё исписанную чернилами бумажку можно назвать повесткой?

– Эй, дед, спасибо за помощь, но сейчас попрошу вернуться на место. И ты так не ответил, почему жену, в телефоне, обозначил «товарищ СБ.»? Наверное, это значит сварливую бабу, да? Или просто имя её забыл, вот и записал так?

– Санта Барбара она, – расшифровал Семён Васильевич.

– Странное имя.

– Нет, зовут её Елена Сергеевна. А «Санта Барбарой» – я только в телефоне её обозначил.

– Но почему «Санта Барбарой», – не понимал Толик.

– Ты что не знаешь о сериале «Санта Барбара», – удивлённо спросил Василий Семёнович, усаживаясь за свой стол, – о нём весь мир знает.

– Сейчас много сериалов по телевизору транслируют. Но сериала «Санта Барбара» среди них нет.

– Хотя, оно и не удивительно, что он тебе не знаком. Когда его по телевизору показывали вас и в помине тогда не существовало. Он был первым сериалом, который моя старуха посмотрела и который ей понравился. С тех пор она и подсела на сериалы.

– Василий, не забудь ещё добавить, что твоя супруга теперь всех называет донами, – смеясь, заметил Семён Васильевич, – вот меня она называет дон Васильевич.

– Это действительно так, – спросил Толик старика.

– Есть такое, – ответил Василий Семёнович.

– Но ведь сейчас по телевидению транслируют кучу разных сериалов, под разными названиями.

– Ну и что с того? Это известно каждому, что каждый час начинается новый сериал. Всех и не запомнишь. Но моя баба приспособилась, начала каждый сериал, который смотрит, называть «Санта Барбарой». А различать их по времени транслирования. Вот потому и отметил её в телефоне как «товарищ СБ.»

– Ну, ты дед и намутил. Не мог просто написать жена или баба?

– Баб на свете много. А «товарищ СБ.» всего один, – гордо заявил Василий Семёнович.

– Эй, напарник, – крикнул Толик Иге который всё ещё стоял у стола Фёдора Петровича, – он не в полицию звонил, а своей бабе. Так что не паникуй. И зачем ты чулок с головы снял, идиот!

– Это он во всём виноват, – показал Ига на бородатого старика, – обзывал меня пришельцем и не верил, что я обычный человек.

– Но ведь так и должно быть, идиотина! Они должны нас бояться. И для этого мы и надели на голову эту маскировку. И ещё для того, чтобы нас потом не опознали.

– Да разве они нас опознают, – заявил Ига другу, – слепые и глухие.

– Ещё как опознаем, – сказал про себя Семён Васильевич, – я вас узнаю по походке. Василий Семёнович по лицу, а Фёдор Петрович по голосу, хоть и глухой.

– Какая разница, какие они. Это не писаный закон всех грабителей и ты его нарушил, – злился Толик.

– Да не расстраивайся ты так, – примирительно ответил Ига, – сам же сказал, что полиция не предвидится. А если к этому добавить их старческий склероз, то они не только нас забудут, но даже и не вспомнят, что здесь происходило.

– А ты оптимист, однако, – тихонько рассмеялся Семён Васильевич.

– Это я расстраиваюсь! Я само спокойствие и невозмутимость. Чего не могу сказать о некоторых.

– То была всего лишь минутная слабость.

– Какая ещё слабость, самая настоящая истерика!

– Прости, такое больше не повторится.

– И не должно. Постарайся и впредь держать себя в руках.

– А насчёт их старческого склероза, я в этом сильно сомневаюсь. Эти старики только с виду древние и немощные. С ними надо держать ухо в остро.

– Мне кажется, – возразил Ига, – ты немного преувеличиваешь.

– А мне наоборот, кажется, что я ещё и сильно преуменьшаю. Ты посмотри, мы до сих пор к сейфу так и не подошли, уж сколько времени здесь находимся? А то, что эти старики, препятствуя нашему плану, до сих пор ещё на стульях сидят, а не на полу, как все нормальные банкиры, лежат, тебе это ничего не говорит? Мне, например, говорит о многом. И в первую очередь о том, что надо менять тактику, стать жёстче. Хватит идти у них на поводу. И я сейчас это исправлю. Так что, садись на стул и смотри, я тебе покажу, как надо контролировать ситуацию. Только не забывай их на прицеле держать.

– Так не честно, – заявил Ига, – я тоже хочу участвовать.

– Ты уже и так наделал дел. И чулок с головы снял, и имя моё назвал.

– Ага, только я один виноват, – возмутился Ига, – ты тоже меня по имени назвал.

– По какому ещё имени, – тоже возмутился Толик, это ж не твоё имя.

– Ну да, – опомнившись, согласился Ига, сев на стул, – и то верно. Прости.

– В банде налётчиков назревает раскол, – язвительно заметил Василий Семёнович.

– Никакого раскола нет, – решительно заявил старику Толик, – так, лёгкое недопонимание. Но это поправимо. Давайте лучше мы с вами начнём сначала. И по серьёзному.

– А мы и были серьёзны, – заметил Семён Васильевич.

– Помолчите уже, – обратился к усатому старику Толик, – а вы в особенности. Иначе привилегии отменяются.

– Давайте вы не будете горячиться, – примирительно замахал руками старик, – я молчу.

– Вот это, верно, горячиться ни к чему. Но повториться, специально для особо непонятливых, это я специально для вас говорю, – угрожающе произнёс Толик, глядя на стариков, – похоже не помешает. Итак, всем смотреть на меня и только на меня, и внимательно слушать, всё, что я буду говорить. Надеюсь это всем понятно!

– Сейчас речь будет, правильное решение. Это нам знакомо, – согласился с парнем Василий Семёнович, – ты ещё руку вперёд выставь, как истинный вождь и будешь вылитый Ленин. А если и голову заменить, вместо той кубышки, что у тебя на плечах, совсем не отличишь от оригинала.

– Может ему ещё и броневик подогнать? – язвительно спросил Фёдор Петрович.

– Какой броневик? – не понял Толик.

– Хороший, крепкий, – ответил Фёдор Петрович, – может слегка взрывоопасный, но для настоящего грабителя данный вариант только добавляет значимости.

– И ещё, дорогой товарищ, с него вас будет всем хорошо видать, – внёс и своё замечание Семён Васильевич, – и именно со слов товарищи вам и стоит начинать свою речь в окружении данной категории слушателей. Ведь именно оно нас сразу организовывает к абсолютному вниманию к вашей персоне.

– А ну молчать, – заорал парень, – прекратите издеваться, старые пердуны. Вы будете меня слушать или нет?

– А у нас есть выбор? – поинтересовался Семён Васильевич.

– Молчать, – возмущённо заорал Толик в неестественно высокой, для мужской особи, голосовой тональности, – я здесь говорю. Я здесь командую. И вы обязаны только молчать и слушать. Не комментировать, не обсуждать, не переспрашивать, а только молчать и выполнять все мои требования! В последний раз спрашиваю: всем всё ясно?

– Ну да, – ответил Василий Семёнович, – мы поняли, не стоит из штанов выпрыгивать и пугать нас. А то вдруг если у тебя в штанах такой же неестественный кошмар, что и на голове, то это нас точно убьёт, «чупакабра». А нам, всё-таки, ещё пожить хочется. И спать без кошмаров.

– Никакая я не «чупакабра», – верещал Толик, – я обычный. Нормальный и сверху и снизу. Такой же, как и вы.

– Ну, – протянул Семён Васильевич, – это, всё же, спорный вопрос.

– Какой вопрос, факт, – продолжал отвечать Толик в высокой голосовой тональности.

– Может, стоит проверить, – сказал Василий Семёнович своим товарищам, – сравнить и оценить как наглядное пособие.

– Это как? – спросил его Семён Васильевич.

– Пусть разденется, покажет, что там у него. Если всё как у людей, то порядок – наш, земной. Ну а если у него там, так же как и на голове – не наш, чужой.

– И будем мы тогда этого гуманоида, бить долго и очень долго, – потёр ладони Фёдор Петрович, – нечего на нашу планету прилетать.

– Бить? – с сомнением переспросил Семён Васильевич, – мне кажется это уж слишком. В нашем возрасте…

– Ну хорошо, давить, – согласился Фёдор Петрович, – как тараканов. Уж это нам точно под силу.

– Прекратите издеваться, – не прекращая верещал Толик, – сколько можно. И почему вы всё время нас, меня оскорбляете?

– Эй, грабитель, – возмутился Семён Васильевич, – ты тоже нас не больно жалуешь!

– Так, – Толик сделал несколько глубоких вдохов, и уже без крика произнёс, – хватит. Согласен, я начал не с того. Давайте начнём всё сначала.

– Верно, – согласился Василий Семёнович, – начни сначала. Такое никогда не помешает. Даже в нашей юности, не знаю как у вас, всегда говорили: повторение – мать учения.

– Хорошо, – кивнул головой парень, – я…

4

Его прервали. В очередной раз. Однако, в этот раз, это были не старики. Смятение в ряды налётчиков привнесли две невысокие худенькие старушки, ворвавшиеся в помещение банка. Но это произошло не сразу. Их появлению предшествовал громкий звук. Вначале за окном послышался оглушительный рёв быстро приближающегося мотоцикла.

– Они точно полицию вызвали, – сказал вновь впадающий в панику Ига, сидя на стуле.

Он, было, хотел вновь подскочить и броситься бежать вон из этого банка, но его ноги предательски воспротивились этому.

– Вот и всё, – прохрипел он, – нам хана.

– Да что ж вы так паникуете, – укоризненно сказал ему Василий Семёнович, – а ещё называете себя опытными налётчиками. Успокойтесь. Это товарищ СБ. на метле несётся.

– Опять глушитель отпал? – спросил Семён Васильевич товарища.

– Ну да, как всегда, – ответил Василий Семёнович, – метла хоть и железная, но ломается.

– Когда она по дороге несётся, я даже без слухового аппарата слышу, – усмехаясь, заметил Фёдор Петрович.

– Эй, старик, что за метла, – спросил настороженный и слегка напуганный, как и его друг Толик.

– Мотоцикл, касик, – ответил старик и, глядя на непонимающего парня, уточнил, – тяжёлый мотоцикл времён союза, к-700.

– А с чего «метла»?

– Товарищ СБ. всегда и везде на нём поспевает, как некоторые женские особи на метле, – ответил, усмехаясь, Фёдор Петрович.

Чтобы им старики не говорили, но парни внутренне напряглись и с плохо скрываемым страхом смотрели на входную дверь. Хотя стоит уточнить, что на дверь смотрел только Толик. У Иги не хватило на это сил, и он просто сидел на стуле, закрыв глаза. Вот звук ревущего мотоцикла приблизился и затих у дверей банка. Затем раздался топот бегущих ног и в помещение ворвались две старушки.

– Дон Василий, если только ты меня обманул… – заявила первая, вошедшая в банк старушка выискивая взглядом супруга и, замерла на месте с открытым ртом, увидев стоящего Толика.

– Лена ты чего застыла? – спросила, обходя подругу вторая старушка.

– Донна Петровна, Дон Хуан, – прохрипела Лена, показывая рукой на Толика.

Петровна посмотрела в указанном направлении и, вздрогнув, перекрестилась.

– Это не дон Хуан, а дон инфаркт, – заявила старушка и ещё раз перекрестилась. – Хотя, Лена присмотрись, вроде тело как у человека. Ноги, руки, всё на месте. Вот только голова подкачала. Это как в той Санта Барбаре, которая идёт в 17:00, об экспериментах над людьми. Вспомни.

– И правда, – ответила, приходя в себя, Лена, – там точно также людям вместо головы чайник пришивали. А ни потом ходили и свистели носом.

– Вот и я о том же, – радостно ответила Петровна, глядя на пришедшую в себя подругу, – а такой вариант как тот, что стоит перед нами, у них браком называли. А зря! Задница вместо головы тоже неплохой вариант. Страшный. Впечатляет.

– Да разве ж это она? – убедительно заявила пришедшая в себя старушка, – то, что у него на плечах, скорее всего похоже…

– Молчать, – заорал отошедший от стресса быть арестованным полицией Толик.

– Её половинку, – закончила старушка, прерванную парнем, мысль.

– Она ещё и говорить умеет, – восхищённо заметила Петровна, – а чайники только свистели.

– Девчата, – укоризненно произнёс Фёдор Петрович, – у нас тут серьёзное мероприятие, как ни как, а вы глупости разные говорите. Нельзя грабителей оскорблять, они, ведь, могут и обидеться.

– Ой, простите, простите, – затараторили старушки, – вы продолжайте, мы вам мешать не будем. Вот здесь, тихонько на диванчике посидим.

– А вы, дон грабитель, из какой лаборатории, если не секрет?

– Алёна, как же так можно. Лаборатории ж секретные, им же нельзя о них говорить.

– Да я так, на всякий случай спросила. Ведь в той Санта Барбаре говорилось вначале, что снято по реальным событиям. А глядя на этого, с задницей на голове, твёрдо можно сказать не обманули. Сериал про его лабораторию снимали. Вот и хотелось бы знать, где она находится.

– Да что ж вы за люди, – возмутился, обиженный стариками Толик срывая со своей головы чулок, – человек я, че-ло-век!

В отличии от говорливых старушек лицо парня, снявшего со своей головы чулок, очень внимательно рассматривали старики. Особенно пристально всматривался в парня Фёдор Петрович.

– Смотри, Алена, вроде на человека похож, – произнесла удивлённо Петровна.

– Да нет, донна Петровна, вспомни, – радостно заговорила Алёна, – это как в Санта Барбаре, что по субботам идёт в 12:20. Там главный герой, сейчас вспомню как его звали…

– Шкафдизад, – подсказала Петровна.

– Верно, дон Шкафдизад, так он постоянно в шкаф превращался. Только вечно забывал как правильно это делается. Станет лицом к стене и обратится в шифоньер, а дверки его потом в стену смотрят. Вечно хозяевам дома его приходилось правильно переставлять. Такой тяжёлый был, что весь паркет в квартире исчетрил.

– Смотри, – испуганно прошептала Петровна, – этот Шкафдизад к нам идёт.

– Мне со стариками мало проблем было, – зло шипел, подходя к старушкам Толик, – теперь и вы ещё. Сколько ещё я должен повторять: человек я. Обычный человек. Можете потрогать.

Он наклонился к сидящим на диване старушкам. Вначале Петровна, затем Елена с опаской притронулись к его лицу, рукам, одежде.

– Точно человек, – разочарованно произнесла Алёна.

– Убедились? – спросил парень и получив в ответ утвердительный кивок заорал, – теперь сидите молча. Не сердите меня.

– Хорошо, – ответили старушки, – мы будем тихо сидеть. Не стоит так громко кричать, мы не глухие.

– Ига, теперь в твои обязанности входит контроль входной двери, – сказал другу Толик.

– А что с ней не так? – спросил парень.

– Ты что забыл правила? Дверь должна быть заперта, чтобы никто не смог войти с улицы.

– Верно, – спохватился Ига, – точно. Надо повернуть табличку с «Открыто» на «Закрыто»

Парень направился к двери. Осмотрев её, он крикнул другу:

– Здесь нет таблички.

– Так просто запри её на замок.

Провернув несколько раз флажок внутреннего замка, под дверной ручкой, Ига попробовал открыть дверь. К его удивлению она легко отворилась. Повторные попытки запереть банковскую дверь тоже не принесли необходимого результата.

– Замок не работает, сломан, – вновь крикнул Ига другу.

– Что за контора, – возмутился Толик, обращаясь к старикам, – вы как банк запираете, если у вас замки не работают?

– В нашей деревне, молодой человек, до вас ещё грабителей не было и мы как-то не задумывались об этом, – невозмутимо заявил Василий Семёнович.

– Ладно, пусть не было в вашей местности налётчиков. Но как быть, если надо дать знак посетителям, чтобы пока не входили? Или как вы дверь на ночь запирали?

– Да ни как, – ответил Семён Васильевич, – просто дверь стулом подпирали.

– Слыша, – обратился к другу Толик, – подопри дверную ручку стулом.

Сделав так, как посоветовал друг, Ига несколько раз дёрнул за ручку дверь на себя.

– Твёрдо стоит, крепко, – довольно заявил он, возвращаясь к Толику, – теперь точно никто не войдёт внутрь.

– Дверь же открывается наружу, – прошептала Петровна подруге.

– А, пускай, – махнула Алёна рукой, – дон Василий и правду сказал, здесь и впрямь интересная Санта Барбара происходит.

– Отлично, – громко заявил всем присутствующим Толик, – больше нас никто не прервёт. Итак, за дело – всем лечь на пол, быстро.

– И нам тоже? – испуганно спросила парня Петровна.

– Нет, вам не надо, – снисходительно ответил Толик, – только сидите молча.

– Нам не надо, – со вздохом облегчения сказала Петровна подруге.

– А с чего это мы должны его слушаться? – вдруг во всеуслышание заявила Елена, – да кто они такие?

– Налётчики, – со вздохом ответил Фёдор Петрович.

– Опять, – возмущённо заорал Толик.

– Тихо, женщина, – громко прикрикнул Василий Семёнович, – молчи.

– Ты мне рот не затыкай, – нисколько не пугаясь, ответила супругу жена, – я вот действительно не могу понять, с чего все должны их слушаться?

– Потому что у меня пистолет, – закричал возмущённый Ига, – и если вы продолжите вмешиваться, то я за себя не ручаюсь.

– Слышишь, – постарался приструнить супругу Василий Семёнович, – у них оружие. Не заставляй их его применять.

– Да где это их хвалёное оружие? – не унималась женщина.

– Тише ты уже, – и себе пыталась приструнить подругу Петровна.

– Вот, смотри, – взбешенный Ига подбежал к Елене, угрожающе размахивая пистолетом, – если так уж неймётся, могу выстрелить в тебя.

– Н-н-нет, н-н-ненадо, – слегка заикаясь, ответила женщина, глядя в безумные глаза парня, – я вижу. Больше не буду.

– Если не надо тогда замолчи и сиди тихо, – угрожающе сказал Ига женщине.

– Мы будем, будем сидеть тихо, – ответила ему Петровна, – вы нас больше не услышите.

– Так-то лучше, – заметил Ига и с гордостью сказал Толику, – я всё уладил, теперь никто даже пискнуть не посмеет.

– Надеюсь, – громко заявил всем Толике, – подобное больше не повторится. И никто больше не посмеет усомниться в нашей серьёзности. Я правильно понимаю?

– Никто, можете в этом не сомневаться, – ответил за всех Василий Семёнович, – всё сделаем, как вы скажете.

– Тогда все быстро на пол и лежать молча. А вам сидеть и молчать, – сказал он старушкам, вовремя заметив, как Петровна привстала, собираясь о чем-то его спросить, – и не бесить меня.

Петровна вновь присела на диван, всем своим видом демонстрируя, что всё прекрасно поняла и вопросов к парню больше не имеется.

5

– Вы что-то сказали? – спросил Фёдор Петрович, – простите, не расслышал.

– Сказал, – заорал Толик, – быстро упал на пол.

– Что? Я не слышу вас. Говорите погромче, пожалуйста, – вновь сказал бородатый старик, поправляя наушник слухового аппарата.

– Видать вновь батарейки отошли, – подсказал парню Василий Семёнович.

– Это когда нибудь прекратится? – то ли рассердился, то ли возмутился Толик. – С вами постоянно что-то не так. Постоянно находится причина, чтобы игнорировать меня и мои требования. Мы ведь с вами по-хорошему. Зашли, попросили лечь на пол и не мешаться под ногами. Так нет же, вам обязательно надо вставлять нам палки в колёса. Нет, это не выносимо. Так работать просто не возможно.

Толик в отчаянии посмотрел на друга. Сейчас, когда он был на пределе, ему очень требовалась поддержка. Но Ига, в ответ на отчаянный взгляд друга, только пожал плечами.

– Бедняга, – сочувственно пробормотал Семён Васильевич, – он сейчас расплачется.

– Да невы расстраивайтесь так, молодой человек, это не его вина, – сказал Василий Семёнович Толику, – все претензии к производителю слуховых аппаратов.

– А-а-а ладно, – Толик обречённо взмахнул рукой и сказал Иге, – сходи, посмотри, что там у него. Но учтите, я терплю такое в последний раз.

– Уважаемый грабитель, – заговорил с Толиком Василий Семёнович, – а у вас родители есть.

– Это ещё вам зачем? – настороженно спросил его парень.

– Ничего такого, просто поинтересовался. Вы так грубо с нами обращаетесь, что я подумал о ваших родителях. Возможно, вас часто, в детстве, наказывали?

– Да нет, – пожал плечами Толик, – вообще никогда.

– Что совсем ни разу? – удивился Василий Семёнович.

– Ну да.

– А зря, – побормотал Семён Васильевич, – пару раз тебя вздуть бы не помешало.

– Значит, вы были умным и послушным ребёнком, радостью и гордостью своих родителей.

– А вот с этим даже я с вами, Василий Семёнович, не соглашусь. То, что стоит перед нами вряд ли отличалось хорошим поведением в детстве. А уж об уважении к старшим я вообще промолчу, – высказал своё мнение Семён Васильевич.

– Ещё какой! – иронично усмехнулся парень, – они гордились мной особенно сильно после частых встреч с учителями и директорами нескольких школ, в которые меня переводили. И эти факты самые безобидные в моей биографии.

– И судя по тому, что вы решились на ограбление биография у вас, не смотря на возраст, насыщенна событиями.

– Ещё какими, – с гордостью заявил старику Толик.

– И всё равно утверждаете, что вас ни разу в жизни родители не наказали?

– А когда им этим заниматься? Они всё время в работе, всё время в трудах. Некогда им было.

– А дедушка и бабушка у вас есть, молодой человек?

– Ну да, – вновь насторожился парень, – что за допрос.

– То вы, молодой человек, что вы. Ни какой это не допрос, – доброжелательно сказал Василий Семёнович, – так, всего лишь простая беседа, пока ваш друг помогает нашему товарищу.

– Эй, я сюда, с вами, не разговоры пришёл вести, а сделать определённую работу. И которую вы не даёте нам выполнить.

– Как же мы можем вам помешать в ваших планах, – удивлённо сказал Василий Семёнович, – на вашей стороне молодость, сила, резвость, и, что не маловажно, оружие.

– Вот, – обрадовался парень столь необходимому для него повороту в разговоре со стариком, – а я вам о чём! Всё в нашу, бандитскую, пользу. Так не доводите до греха. Сделайте то, что мы вам говорим и разойдёмся в разные стороны. И, это особенно важно, без потерь с обеих сторон. В этом, конкретном случае, без потерь с вашей стороны.

– Но мы и не против, – согласно кивнул головой Василий Семёнович, – только ответьте на один вопрос и мы сделаем всё, что скажите.

– Без проблем, – обрадовался Толик тому, что бесконечные попытки овладеть ситуацией в банке с этими вредными стариками, наконец-то принесут, требуемый результат и перед Игой ему не будет стыдно, – задавайте свой вопрос.

– Давайте мы с вами, молодой человек, представим, что у вас есть бабушка и дедушка. И вот, какой-то невоспитанный человек начинает грубо с ними обращаться. Оскорбляет их, заставляет этих старых людей ложиться на грязную землю, не думая и не уважая их старость. Как вы думаете, это правильно, по отношению к вашим бабушке и дедушке? Вы бы одобрили такое отношение к старым людям? Согласились бы с таким отношением? Ваши старики такое заслужили?

– Но, ведь, таковы правила, – протянул ошеломлённый Толик, – так делают все грабители.

– Полностью согласен с вами, – сказал Василий Семёнович, – правила есть правила. Но ведь существуют и исключения. И в жизненных ситуациях не все правила работают, уж это вы должны знать ещё со школы. И о том, что вы с этим знакомы, говорит ваше отношение к Семёну Васильевичу. Ведь вы вошли в его положение. Но всё-таки, молодой человек, скажите мне вы бы одобрили такое неподобающее отношение к вашим бабушке и дедушке?

«Ну и старик, а ты не так-то прост, – восхищенно подумал Толик, – классно всё повернул. Решил на морали меня подловить. Хорошо, я тебе подыграю. Тем более нам с Игой это только на руку. Если они прекратят вставлять мне палки в колёса то я мигом доберусь до того сейфа за их спиной. И тогда всё, конец этой бесконечной стариковской экзекуции молодёжи. Мы свалим отсюда с такой скоростью, на которую только будет способен Пал Палыч»

– Ладно, я понял, – заявил Толик, – приказ всем на пол отменяется. Это и вправду перебор с моей стороны.

– Спасибо вам, уважаемый грабитель, – одобрительно произнёс старик, – за правильное решение. А то уже и кости, и здоровье тоже не те, что в молодости. В нашем возрасте каждый чих может привести к непоправимым последствиям. И знаете что, меня радует ваш поступок. Он означает, что вы не такой уж и плохой человек.

– Надеюсь наш уговор в силе.

– Несомненно, – согласно кивнул головой Василий Семёнович.

Ига подошёл к Фёдору Петровичу и, положив пистолет на стол, достал у него из кармана коробочку слухового аппарата стал поправлять батарейки.

– Юноша, – тихо спросил Игу старик, обратив внимание на лежащую на столе игрушку, – а что это такое у вашего друга под носом?

– Чего? – не сразу разобрав, о чём его спрашивает старик, переспросил Ига.

– Под носом у вашего компаньона, что там такое? Возможно грязь, так скажите ему, пусть умоется или вытрет.

– А, ты о его усах, старик, – ухмыляясь, ответил Ига.

– Так это усы? – удивился Фёдор Петрович, – вот те на, никогда бы не подумал. Ведь усы выглядят совсем по-другому. Они ведь должны быть пышными и шикарными как у Буденного. Или как Семёна. А у вашего друга под носом не усы, а клякса какая-то.

– Много ты понимаешь, дед, – ответил старику Ига, – вы, в своей деревне, совсем с модой не знакомы. У него усы по последнему писку моды – «аля Фюрер».

– Аля чего? – удивлённо переспросил старик.

– Усики квадратиком называются «аля Фюрер», деревня. За модой следить надо. Вот твоя борода, дед, по-модному называется «аля Лопата», понял?

– Мода, говоришь?

– Она самая.

– Стар я уже, – вздохнул Фёдор Петрович.

– И я о том же, – смеясь, ответил старику парень, возвращая ему в карман коробочку слухового аппарата и отходя от стола, сказал Толику, – старик снова с нами и прекрасно слышит.

– Отлично, – радостно воскликнул Толик, – и раз мы все пришли к некоему соглашению…

– Юноша, – прервал парня Фёдор Петрович, – я недавно, по техническим причинам, пропустил вашу речь, не подойдёте ко мне поближе и не повторите её для меня. Прошу вас, уважьте старика. Очень не хочется отрываться от коллектива и пропустить что-то важное.

Парень внутренне слегка напрягся и посмотрел на Фёдора Петровича. Тот с видом школьника, который пропустил кое-что важное, и просит учителя повторить сказанное, бородатый старик доброжелательно и немного растерянно смотрел на него. И хотя сейчас этим школьником являлся мужчина достаточно преклонного возраста, Толик решил уважить просьбу старика. Ведь теперь что для него может означать эта небольшая заминка, когда долгожданная цель так близка. И никакого подвоха в простой, естественной просьбе этого маленького щупленького старичка с лохматой бородой на лице не ощущалось.

– Конечно, – расслабившись, с энтузиазмом ответил Толик, приблизившись к старику и останавливаясь прямо напротив его стола, – это ваше законное право быть в курсе всех недавних событий. Так вот, мы, с Василием Се…

– Наклонитесь.

– Что? – удивлённо переспросил старика вновь прерванный на полуслове Толик.

– Поближе, – показывая на ухо, сказал бородатый старик, – наклонитесь поближе, что-то плоховато вас слышно. Никак не разберу, что вы говорите.

– Хорошо, – слегка пожав плечами, ответил парень, выполняя его просьбу, – теперь меня хорошо слышно? Понимаете, что я говорю?

– Это у вас усы такие?

– Что?

– А правда, что они по вашей молодёжной моде называются «аля Фюрер»?

– Ну да, – не обратив внимания на суть вопроса, автоматически ответил парень.

И тут произошло то, чего не только Толик, вообще никто из присутствующих в банке, никак не ожидал. Этот маленький, худенький, безобидный старичок со всего маху зарядил Толику в ухо. Стариковский удар был не столько сильным сколько неожиданным. Именно эта неожиданность и свалила парня с ног, попутно включив в траекторию его падения препятствие в виде стола. И это препятствие парень с лёгкостью преодолел своим лицом. Сказать, что от поступка Фёдора Петровича все были в шоке – значит не сказать ничего. Шокированы были абсолютно все.

– Петрович, ты это зачем? – поинтересовался ошеломлённый Василий Семёнович.

– Федя! – ахнула Петровна.

– Дон Фёдор, вы мой герой! – восхитилась «товарищ СБ.», которую недавно парни сильно испугали пистолетом и заставили молчать, – вы единственный из всей тройки решились на мужской поступок.

– А заодно свёл на нет всю стратегическую линию, – посмотрев на супругу, произнёс Василий Семёнович.

– Думаю, с этим ударом все дипломатические отношения и договоренности аннулируются, – усмехнулся Семён Васильевич, – и со стопроцентной вероятностью смело могу предполагать, что дальнейшее развитие событий резко перейдёт из пассивной фазы в плоскость активную. Как говорит мой внучок, любитель поиграть в компьютерные игры, теперь нас ждёт невероятно интересный новый уровень.

– Мне кажется, старик, это был перебор, – выдавил из себя ошеломлённый Ига.

Обычно упавший быстро поднимается. Упал – поднялся, что может быть проще. И это естественно. Конечно, всегда есть исключения. Например, захотелось полежать, отдохнуть. Отдохнул, затем неторопливо встал, со свежими силами и ясной головой. Так же можно потерять сознание и, прежде чем встать, терпеливо подождать его возвращения. Но что делать, когда с ног сбивает древний, тщедушный старичок? Когда ты вот стоишь и смотришь ему в лицо наполненный ощущением полного владения ситуацией. И вдруг всё исчезает, и ты оказываешься лежащим на полу после стариковской оплеухи. В таких случаях уж лучше всего сразу лишиться сознания, чтобы полежать, поразмыслить о происшедшем.

Но Толик не потерял сознания. И даже не забыл, где он находится. Сейчас, лёжа на полу, находясь при сознании, памяти и здравом рассудке, он полностью осознавал всю иронию сложившейся ситуации. Когда его, молодого, здорового парня уделал с виду безобидный, древний, тщедушный старичок, с которого то и песок уже сыплется. И он почти физически ощутил, как весь обретенный контроль над ситуацией растворился в этой старческой оплеухе. А вместе с эим и весь авторитет и уважение к нему как к грабителю. И более такого терпеть о был не намерен.

«Сейчас просто пойду, открою сейф и заберу всё оттуда, – со злобой подумал он, – и ничего эти старые гады мне не сделают. Хватит с ними нянчиться. Хватит идти на уступки. Я грабитель или кто? Я не просто грабитель – я гангстер и налётчик! И только мне решать кому, что и как здесь делать. И за эту оплеуху ты, гад бородатый, мне ответишь. Пора напомнить им всем кто я и зачем здесь, а то уж сильно расслабились. Да и слишком уж затянулось данное мероприятие. Пора его заканчивать. Хотя есть ещё кое-что…»

– Толик, ты как, в порядке? – склонился над другом встревоженный Ига.

– Пристрели их, – злобно прошипел Толик.

– Как? – растерялся, услышав требования друга спросил Ига, – ты это серьёзно?

Не отвечая Толик встал. И поднимался он нарочно медленно одновременно наслаждаясь наступившей тишиной и неким напряжением окружающих. Поднявшись обвёл все взглядом, затем спокойно отряхнул одежду. После этого вновь, с откровенной яростью во взгляде, посмотрел на стариков.

– Это было неожиданно, – злобно произнёс он, наклонившись к лицу Фёдора Петровича, – и обидно.

– То ли ещё будет, – иронично прокомментировал Семён Васильевич, – и я бы на вашем месте к нему ближе, чем на расстояние вытянутой руки, не приближался. Вдруг эта старая молния умудрится дважды ударить в одно и то же место.

Не двигаясь с места, Толик повернул голову и яростным взглядом посмотрел на Семёна Васильевича. Даже пышные седые усы не могли полностью скрыть явную насмешку, которую увидел парень.

– Все ранее предоставленные вам исключения и привилегии исключаются, – сказал он старику и вновь переключил своё внимание на Фёдора Петровича.

Но на всякий случай отклонился от бородатого старика на безлопастное расстояние. Так, на всякий случай. А у этих старых гадов случаи бывают разные и очень не предсказуемые.

– Последний вопрос, – не отводя взгляда от старика, он поднял руку с вытянутым вверх указательным пальцем, – всем тихо, это мой вопрос. Прежде чем я продолжу, ответь – за что?

– Всю жизнь мечтал дать по физиономии Гитлеру. И вот мечта сбылась. Теперь и помереть можно.

– Рано ещё помирать, – сказал товарищу Василий Семёнович, – мы ещё немного поживём.

– А я причём? – не понимал Толик, – я не твой Гитлер. Зачем меня то было бить? Дубасил бы лучше своего Гитлера.

– Его не успел, а тебя да. Всё дело в твоих усах. Они у тебя такие же, как у него. И называются они так же: «Гитлер»

– И правда, – заметил Семён Васильевич повнимательней приглядевшись к Толику, – у него под носом натуральный «Гитлер». Молодец Петрович, а я и не заметил.

– Не «Гитлер», а «аля Фюрер», – поправил Ига.

– Какая разница, – ответил Семён Васильевич, – это ведь одно и то же.

– Дед, ты это серьёзно? Всё из-за моих усиков? Нет, это уже верх старческого маразма? – возмутился Толик и посмотрел на Игу, – пристрели их.

– Может не стоит переходить к радикальным методам? – Ига ещё никогда не видел друга таким разъяренным, – в жизни всякое случается. Тем более старик пережил непростые времена. Вот и показалось ему. Возраст.

– И ты туда же. Хватит с меня разговоров, делай что говорю, – крикнул Иге Толик.

– Ладно, чего так громко кричать то, – парень поднял пистолет и направил его на Василия Семёновича, – начинать с главного, верно?

– Это почему именно с него, – возмущённо заявил Иге Фёдор Петрович, – давай с меня, я же Гитлеру по физиономии дал. С меня и спрос.

– Э нет, так не пойдёт, – обозвался Семён Васильевич, – давай с меня. Если говорить о главном среди нас, то это я.

– А наши мальчики молодцы, – прошептала подруге Петровна, – горой друг за друга.

– Ничего удивительного, донна Петровна, круговая порука у них давно на вооружении. Но больно хлипкая. Я её давно раскусила. Но мне интересно другое, смогут ли это эти гангстеры.

– Эй, деды, вы меня не проведёте, – авторитетно заявил Ига, – во-первых, чтобы подчинить себе стаю, и это подтверждено научно, нужно победить вожака. Если это удастся, победитель автоматически становится вожаком.

– Спасибо, что не сворой бродячих собак нас обозвали, – ухмыльнулся Семён Васильевич.

– Это из каких же трудов такие познания? Осмелюсь вас спросить, – задал вопрос парню Фёдор Петрович.

– Смотрел по каналу Дискавери, – ответил Ига.

– Вряд ли, – отрицательно покачал головой Ига, – вожак всегда находится в центре. Даже простой начальник за столом всегда находится во главе его. И сейчас главный сидит за центральным столом. А по его сторонам должны сидеть помощники.

– Это тоже по телевизору рассказали? – вновь иронично спросил Фёдор Петрович.

– Если бы, – со вздохом ответил Ига, – это я узнал на собственном опыте из частых встреч с школьным директором. Этот гад постоянно, как король, сидел в кресле за огромным столом и вёл, по его мнению, со мной просветительскую беседу. И мне приходилось, как бедному родственнику, стоять перед ним и впитывать мораль. А ничего, что этот гад был мне родным дядей!

– Если вы, юноша, так часто беседовали с директором, смею предположить, школу вы закончили круглым двоечником но, благодаря директору, получили отличный аттестат. Ведь всем известно, что родственник родственника, какой бы он ни был, не обидит, – сказал Фёдор Петрович.

– Ошибаетесь, с учёбой у меня как раз и было всё в порядке. Красный диплом даже директор не организует, если родственник идиот. А у меня он красный. С ним мои частые встречи происходили только по поводу поведения.

– Это кто ж вам такое сказал? – спросил парня Семён Васильевич.

– Дядя. Тот, который директор школы.

– Обманул, директора и не такое могу.

– Что, правда?

– Зачем мне вас обманывать. Тем более в данной ситуации, находясь под дулом пистолета.

– Я ж говорил, что мой школьный директор гад, – в сердцах воскликнул Ига, – столько лет заставлял меня учиться. А ведь я мог спокойно, годами, ничего не делать.

– Зато теперь вы не просто грабитель, а очень не глупый грабитель, – усмехнулся Василий Семёнович, – что довольно большая редкость в любые времена. И сумели раскусить нашу, довольно неумелую, стариковскую попытку ввести вас в заблуждение.

– За неглупого спасибо, – расплылся довольной улыбкой парень.

– Ты смотри, как расцвёл, когда умным назвали, – прошептала Петровна, – а по мне, дурак дураком.

– Дурень и пистолет, ядрёная смесь, – и себе прокомментировала Елена Сергеевна. – Слушай, донна Петровна, а тебе не кажется этот мелкий грабитель немного странным?

– Думаю он не в себе, Алёна. Может это его первый налёт? У длинного грабителя это точно не первое дело. Типичный бандюган.

– Э нет, – Елена Сергеевна отрицательно покачала головой, – бандитов я много повидала. И что мелкий, что длинный, с ними и рядом не стояли. И всё же этот карапуз с пистолетом меня смущает. Что-то с ним не так.

– Алёна, со всеми бандюками что-то не так, – ответила подруге Петровна. – И в этих странностей не больше чем у других. Ну, размахивает мелкий пистолетом так же легко, что твой Палкан хвостом, вернее его остатком. И что в этом такого странного?

– А ты знаешь сколько весит пистолет?

– Нет.

– То-то, и я не знаю. Но он тяжёлый. И долго им как веером не помашешь. Да что там веер. Если бы я привязала пистолет своему Палкану к хвосту, то он бы у него сразу отвалился.

– Ты так думаешь, – с сомнением произнесла Петровна.

– Уверена.

– Стой, – Петровна с подозрительностью посмотрела на подругу, – так поэтому у твоего Палкана хвоста не стало. А мне говорила, что порода его такая, бесхвостая.

– Да как ты могла обо мне такое подумать, – с напускным возмущением Елена посмотрела на подругу, затем опустив глаза добавила, – только донну Василию не вздумай об этом сказать. Осерчает, ещё и телевизор отберёт. И где тогда Санта Барбару смотреть будем?

– Ну да, этого нам не надо, – согласилась с подругой Петровна, – но ты потом просто обязана будешь мне рассказать, как всё происходило у тебя с Палканом. И зачем ты вообще затеяла этот эксперимент с пистолетом и хвостом своей собаки.

– Обязательно расскажу, но потом, – ответила подруге Елена. – Слушай, если пистолет тяжёлый, а мелкий не герой Санта Барбары и даже не штангист, то…

– Что то? – наклонившись поближе к подруге, прошептала Петровна.

– Пистолет не настоящий.

– Да нет, этого не может быть. Ты же сама его видела.

– Точно тебе говорю, пистолет не настоящий, игрушка.

– Если это так, тогда надо сказать нашим мальчикам.

– Не надо. Наверняка они это и так знают. Иначе бы нас сюда не позвали. Так что если они молчат, то и мы будем помалкивать. Давай лучше будем этой Санта Барбарой наслаждаться. А то у этого сериала повторения не будет.

– Прости, мы пытались, – сказал товарищу Семён Васильевич, – ну что ж, будем прощаться, старый друг.

– Скоро свидимся Василий, – напутствовал в последний путь товарища и Фёдор Петрович.

– Эй, старички, что за настрой. Давайте мы не будем торопиться, – воскликнул Ига, – и вполне возможно, ещё сможем всё уладить мирным путём. Без этих крайних мер.

– Мы с вами согласны, – утвердительно заявил Василий Семёнович, посмотрев на товарищей, – и вполне на мирное решение возникшей проблемы. Смею вас заверить, что в крайних мерах абсолютно нет никакой необходимости.

– Ну уж нет, больше никаких мирных договорённостей, с меня хватит, – заорал Толик, всё ещё кипящий от злости, – не слушай их. Стреляй.

– Ты уверен? – посмотрел на друга Ига, – может мы всё…

– Хватит разговоров, делай, – прервав друга, твёрдо заявил Толик, – мы и так здесь задержались.

– Простите, – сказал Ига Василию Семёновичу, поднимая руку с пистолетом.

– Дон Василий, ты что это удумал, – поняв, что сейчас останется без мужа закричала Елена Сергеевна.

Василий Семёнович бросил строгий взгляд в сторону жены. Посмотрев на мужа, Елена Сергеевна притихла и стал молчать наблюдать за происходящим.

Ига поднял пистолет и направил его на Василия Семёновича.

– Паф, паф, – громко сказал он, затем немного помолчав, добавил, – паф.

– Куда ж без контрольного, – язвительно прокомментировал его действия Семён Васильевич, – это святое.

6

– Да что с вами не так! – воскликнул Толик, – вы совсем ничего не боитесь? Это не правильно.

– Только не плачь, – цинично заметил Семён Васильевич, – настоящие грабители банков никогда не плачут. Им некогда, бежать надо.

– Вот, а я о чём! – не унимался парень, – с вами всё не правильно. Я здесь стою, распинаюсь перед вами. А вы, как настоящие заложники должны бояться. Так нет же.

– Мы и боимся, – чего ты так расстраиваешься, – успокаивающим тоном произнёс Василий Семёнович, – посмотри у у меня даже очки вспотели.

Для большей убедительности он снял очки и протёр стёкла.

– С меня довольно. Я иду к сейфу, беру всё что там находится и мы уходим. И ничего вы мне, старые беспредельщики, не сделаете. Даже без оружия я вас всех уделаю. Понятно? Я молодой, а вы старые. Я так сказал.

– Сказал, делай, чего говорить то, – заметил Фёдор Петрович, – проходи прямо между мной и Василием. Я пропущу. Куда уж мне с молодым да здоровым совладать.

– Это в который раз?

– Что в который раз? – не понял Толик.

– В который раз ты к сейфу идти то собираешься. А то уж сколько времени прошло, а ты к нему так и не подходишь, только обещаешь, – иронично произнёс Семён Васильевич, – вот совсем не хорошо, не хорошо его обманывать. Он, бедняга, стоит, ждет, ждёт, а ты не идёшь. Почему-то откладываешь вашу с ним встречу. От твоих обещаний он быстрее ржавчиной покроется, чем тебя дождётся.

– Вы это о чём? – не понял Толик.

– Не о чём, а о ком. О сейфе.

– Достали, – в сердцах выкрикнул Толик и направился в сторону сейфа.

Парень не просто пошёл, а очень быстро, почти побежал. При этом проигнорировав вежливое предложение бородатого старика пройти между ним и стариком в очках. Выбирая другой путь к сейфу, проходящий между столами Василия Семёновича и Семёна Васильевича, он с уверенностью предположил, что эти старики более предсказуемые и никаких физических сюрпризов от них не последует. А язвительные комментарии он как нибудь переживёт. Его предположениям, к величайшему сожалению самого парня и его друга, не суждено было сбыться. Он уже почти минул столы с сидящими за ними стариками, когда это случилось. Семён Васильевич, сидя за столом, зацепил ногу пробегающего мимо парня и подсёк. И когда Толик упал, ощутимо приложил его, несколько раз, тростью по спине с криком:

– Бей фашиста. Вали захватчика. Теперь уже и помирать можно, тоже навалял Гитлеру.

Василий Семёнович и себе несколько раз пнул упавшего парня, аргументирововав это словами:

– Эх молодежь, совеем старость не уважаете. Уж если решил идти к сейфу, надо было это делать не спеша, потихонечку, пробираясь вдоль стеночки. И не упускать из виду противника, неуч.

– Дави клопа, – и себе закричала Петровна.

– Дон Василий и от меня добавь, чтобы больше никогда в жизни не посмел обижать старушек. Особенно меня.

– Ну, вы даёте, старички-боровички, – прошептал ошалевший от такого поворота дел Ига.

Вновь оказавшись на полу и получая удары, Толик, рефлекторно, прикрыл голову руками. Эти удары и пинки, наносимые ему стариками, ощущались не столько телом, сколько его самолюбием. И если в случае с бородатым стариком его охватила злость, то сейчас парню очень хотелось оказаться, где-нибудь далеко-далеко отсюда. Всё равно где, лишь бы подальше от этих стариков и этой злосчастной конторы. И, он с трудом признавался себе в этом, поплакать, пожаловаться кому-нибудь на стариковский беспредел. Но это была всего лишь даже не минутная, а секундная слабость, которую Толик мгновенно преодолел. И только он собрался вскочить, на ноги как случилось то, что в корне разрушило все дальнейшие планы грабителей. Входная дверь распахнулась и, отставив в сторону стоявший перед дверью стул, помещение банка заполнила толпа деревенских жителей. Среди пришедших были молодые, здоровые, парни. Слегка подвыпившие и весело переговаривающиеся. Были и старики со старушками, которые, первым делом, деловито стали рассаживаться по стульям. И тут один из вошедших мужчин, увидев лежавшего на полу, между стариками, парня громко спросил:

– А что это у вас здесь происходит?

В наступившей тишине множество людских глаз, кто с удивлением, кто с насмешкой и любопытством смотрело Василия Семёновича и Семёна Васильевича в ожидании объяснений. Одного не увидел Ига во взглядах вошедших людей, возмущения происходящим действом. И поняв, что обстоятельства обернулись против них, он решил сделать то единственное и самое умное, по его мнению, что только было возможно, бежать. Пока все смотрели на стариков парень потихоньку, как только что советовал Толику Василий Семёнович, вдоль стеночки, стал продвигаться к выходу.

– Это, – ответил людям Василий Семёнович, – матёрые грабители банков. А заодно и наша сегодняшняя, в дополнение к основной, вечерняя программа. Так что, друзья, прошу всех рассаживаться и будем начинать наше собрание. Надеюсь, план нашего сегодняшнего собрания уже готов, Фёдор Петрович?

– Да, да, всё есть, – ответил Фёдор Петрович, быстро что-то дописав и протянув лист бумаги Василию Семёновичу. Однако, хочу заметить ещё не прибыли основные нашего сегодняшнего собрания.

– Ничего, ничего, Фёдор Петрович, они непременно будут, не беспокойтесь. А лучше встать, молодой человек, не стоит лежать на грязном полу. Ещё простудитесь, – сказал Толику старик, просматривая врученный ему Федором Петровичем исписанный лист бумаги, – чего бы очень не хотелось.

– Держи карапуза, – неожиданно для всех крикнула Елена Сергеевна, – пока не сбежал.

Ига был уже почти у дверей, когда его перехватили двое мужчин. Легко подняв парня, они понесли его в центр помещения, поближе к старикам, которые, судя по всему, были не совсем обычными пенсионерами.

– Отпустите меня, – вырываясь из крепкой хватки мужчин, закричал парень, – я сам пойду.

Когда же его отпустили, он, подходя к уже стоявшему на ногах другу, обиженно сказал Елене Сергеевне:

– Почему карапуз? Если человек небольшого роста, то ему сразу же надо придумывать прозвища? Что за воспитание такое.

– Ты смотри ка, какой грабитель нынче пошёл обидчивый, – заметила Петровна, – а когда старушек стращал, думаешь, нам не обидно было?

– О манерах, дон грабитель, вы бы лучше помолчали. А насчёт прозвища уж не сердитесь на бабушку, она ведь вас простила. да я и не знаю, как тебя зовут то. Однако на карапуза вы и вправду сильно похожи, один в один пупсик. Такой же маленький и кругленький. Ужас как хочется тебя кашкой накормить.

– Я не карапуз, а Карлсон. Мужчина в самом соку, – обиженно ответил е парень, вставая рядом с Толиком.

– Ладно, сочный мужичонка, хочешь быть Карлсоном, будь им, – ответила Елена Сергеевна парню. – Но карапуз мне больше нравится.

– Итак, дорогие друзья, – начал свою речь Василий Семёнович, – позвольте вам сообщить, что в регламент нашего сегодняшнего собрания пришлось внести некоторые коррективы. Ко всем имеющимся вопросам, которые мы с вами должны сегодня рассмотреть, добавился ещё один пункт. И это вот эти два молодых человека, именуемые себя профессиональными грабителями банков. Именно их мы поставили первым пунктом в список сегодняшних вопросов, как требующих немедленного решения. Надеюсь, никто не будет возражать против такого порядка проведения нашего собрания? Тем более наши сегодняшние ключевые герои ещё отсутствуют.

– Никто не возражает, Семёнович, – раздались выкрики рассевшихся по мессам людей, – мы всегда за разнообразие.

– Вот и прекрасно, – кивнул головой Василий Семёнович, – тогда не будем затягивать и начнём.

Стоя рядом с растерянным другом Толик понимал, что ситуация складывается не в их пользу. И если ни и далее будут оставаться здесь, неизвестно чем это для них обернётся.

«Хотя почему неизвестно, – огорчённо думал он, – плохо им будет. Вот только насколько плохо? Думаю на много, судя по тому, как вели себя старики с ними до этого. И тогда они были одни, а сейчас у них приличная группа поддержки нарисовалась. Надо бежать, пока всё не зашло слишком далеко»

– А так у вас здесь собрание, – удивлённо посмотрев на Василия Семёновича, воскликнул парень, – так почему же вы раньше не сказали. Мы же не знали! Как неудобно! Мы тогда пойдём, не будем вам мешать. Зайдём в следующий раз, когда вы будете не так заняты.

Говоря это, Толик двинулся к выходу, потянув за собой растерянно стоящего рядом друга.

– Ты посмотри, Алёна, какой шустрый грабитель нынче пошёл, – засмеялась Петровна.

– Жаль что они уходят, – выразила свою мысль Елена Сергеевна, – такие яркие персонажи клад для Санта Барбары.

– Эй, господа грабители, – остановил парней оклик Семёна Васильевича, – куда же вы уходите! Так нельзя. Мы только-только с вами познакомились, и вы сразу же уходите. Простите, но это как-то невежливо.

– Да, не красиво поступаете, – и себе поддержал товарища Фёдор Петрович, – а если стесняетесь, то это вы зря, здесь все свои. Оставайтесь, прошу вас, давайте узнаем друг друга получше. Кто знает, может, мы с вами даже подружимся.

– Ну что вы – возразил старикам Толик, всем своим видом выражая крайнюю удрученность и огорчение сложившимися обстоятельствами, – какие стеснения. Просто у вас дела, у нас проблемы. Всё как-то неожиданно навалилось.

– Очень неожиданно, – подтвердил Ига.

– Но смею вас заверить, мы благодарны вам за гостеприимство. И поверьте, обязательно навестим вас ещё раз, когда-нибудь, если выберем свободную минутку в своём, крайне плотном, рабочем графике – заверил стариков парень, продвигаясь к двери.

– Да, да, вернёмся. Обязательно, можете не сомневаться, – бормотал Ига, двигаясь за другом.

– Да донна Петровна, если ранее грабитель больше бегом занимался, то сейчас более всего языком промышляют. Но стоит отдать им должное, этот инструмент у наших налётчиков работает исправно и довольно профессионально.

– Э нет, подруга, бег тоже ими практикуется. Ты только посмотри, как резво карапуз то вслед за другом семенит, – тихонько засмеялась Петровна, – за таким, со своей кашкой, ты точно гоняться устанешь.

– Ребята, – обратился Василий Семёнович, к сидящим на стульях мужчинам, – может и вы, наших сегодняшних гостей попросите остаться. Прошу и вас тоже проявить к ним свою приветливость и гостеприимство.

– Ну что вы, не стоит себя утруждать, – быстро заговорил Толик, видя трёх встающих со стульев мужчин, – сидите, не вставайте. Если вы так просите, то мы с другом ещё побудем с вами. Но нам крайне, крайне не хотелось бы вас стеснять.

– Какие пустяки, – взмахнул рукой Василий Семёнович, наблюдая возвращение грабителей, – никаких стеснений. Даже наоборот, вы окажете нам честь своим присутствие.

– Мы очень рады этому, – заметил Толик, лихорадочно выискивая какой-нибудь способ вырваться из стариковской западни, – только вот мне непонятно как в таком престижном финансовом заведении как банк было разрешено собираться людям, притом в столь позднее время и проводить какое-то собрание? Согласитесь, ведь это форменный беспорядок.

– Ах, как юлит, как юлит, – радостно шептала Петровна, – Алёна, если бы твой Василий употреблял, я бы ему не только бутылку, банку бы поставила.

– Он не пьёт, – категорично ответила подруге Елена Сергеевна, – но мне интересно, за что?

– За то, что он нас сюда позвал. Пропустить такое действо, чистое преступление.

– Согласна, донна Петровна, достойная Санта Барбара.

– Жаль только, что она не повторится. Поэтому надо не пропустить ни одного момента. Но у меня не получается, – сказала подруге Петровна.

– Ты это куда, донна Петровна? – удивленно спросила подругу Елена.

– Мне срочно надо подышать, – с сожалением произнесла Петровна, – но если что интересное произойдёт, ты мне расскажешь всё.

– Обязательно, – понимающе ответила подруга, – только ты там не засиживайся.

– Я быстро, – отвечала Петровна спеша к выходу.

– Всё-то он хочет знать, – высказал своё замечание на высказывания парня Фёдор Петрович, – хулиган малолетний.

– Да я хулиган, – возмущённо произнёс Толик, – а ты, старый, тогда кто?

– Я защитник отечества, – с гордостью ответил старик, – Гитлера поколотил.

– Ну что вы, Фёдор Петрович, так грубо с молодым человеком, – сказал Семён Васильевич, – он всё-таки имеет право получить некоторые ответы. Вы ведь понимаете, что грабитель такой же человек, как и все присутствующие здесь. К тому же он и сам, когда главенствовал, не отказывал нам в некоторых ответах.

– Полностью с вами согласен, коллега, стоит-таки просветить наших незваных гостей, где они находятся и что здесь будет в дальнейшем происходить, прежде чем мы начнем официальную часть. Мария Петровна, – крикнул Василий Семёнович выходящей из помещения старушке.

– Что? – остановившись, Петровна посмотрела на Василия Семёновича.

– Вы уже уходите?

– Я сейчас вернусь, – торопливо ответила старушка.

– Очень хорошо. Тогда захватите по пути наше объявление о сегодняшнем собрании.

– Я, я принесу, – подхватилась с диванчика Елена Сергеевна, – а вы пока сделайте рекламную паузу.

– Хорошо, – ответил удивлённый старик, – только вы быстро.

– Мы скоро, – крикнула, выскакивая за дверь Мария Петровна.

Старушки и впрямь обернулись достаточно быстро. Первой вбежала Елена Сергеевна и отдала небольшой тетрадный листок супругу. Следом вошла Мария Петровна, неся в руках швабру.

– Это в чьей машине торчала эта швабра, – продемонстрировала всем санитарный инструмент старушка.

– В нашей, – ответил Ига.

– А зачем? – удивлённо поинтересовалась старушка.

– Для связи с космосом, – съязвил Толик.

– Подвёл вас сегодня космос, – иронично заметил Семён Васильевич, – неверную информацию выдал.

– Нет, – раздался весёлый возглас среди сидящих на стульях зрителей, – они ж залётные грабители. Летят и подтирают за собой.

– Перелётные клиннеры, – хохотнул ещё один из присутствующих.

И, неожиданно для всех, возникшая швабра привлекла к себе всеобщее внимание, ставь центром всевозможных деревенских шуток и предположений. Шутили абсолютно все, по поводу и без. А парни оставалось лишь стоять, угрюмо смотреть на присутствующих и слушать их ироничные замечания. Но когда язвительные шутки коснулись автомобиля, Ига не сдержался.

– Не трогайте Пал Палыча, – громко крикнул парень, – он вам ничего плохого не сделал.

– А кто такой этот твой Пал Палыч? – услышал парень, в мгновенно наступившей тишине, вопрос удивлённого Семёна Васильевича, – мы никого с таким именем не знаем. Да и не упоминал здесь никто никакого Пал Палыча.

– Пал Палыч – это наш запорожец.

– Вы дали имя своему автомобилю? – в это раз удивился Фёдор Петрович.

– И что здесь удивительного? Да, у нашего автомобиля есть имя.

– Нет, как раз жто я прекрасно понял, – отвечал парню старик, – и то, что каждый автовладелец даёт имя своему транспортному средству – закономерно. Но дать имя запорожцу?

– А что, запорожец – не машина? – возмутился Ига.

– Ну-у, скажем так, запорожец – это запорожец. И больше здесь вообще говорить не о чем.

– Однако, дед, а ты с предрассудками.

– Мне больше Уаз нравится. И если бы ты ему имя дал, я точно бы не удивился, потому что это машина с большой буквы. Но дать имя запорожцу?

– Дед, у тебя своё мнение, у меня своё. И твоё мнение, меня лично, не интересует. Это моя машина и к ней применимо только моё мнение. И я решил, что мой запорожец будет с именем, понятно! И зовут его Пал Палыч, – категорично заявил старику Ига, – которое он заслужил. Пал Палыч нам с другом жизнь спас, чтоб ты знал. И ещё одно, хотите – верьте, хотите – нет, но когда мы своему запорожцу имя дали оно ему понравилось.

– Что, ваш запорожец ещё и разговаривает? – язвительно поинтересовался Семён Васильевич.

– Зря язвите, – ответил Ига, – говорить машина не может. Но работать без поломок и ездить быстрее начал – факт.

– А я тебе верю, дон Карапуз, – вмешалась в разговор Елена Сергеевн, – такое и вправду может случиться. Вон мой мотоцикл как раньше ездил, помнишь дон Василий? То ехать не хочет, то сломается не к месту. Постоянно в ремонте. Сколько ты из-зи этого ругался и требовал его на металлолом отправить. А я была против. И что тогда произошло, а? Помнишь?

– Да помню я, не наседай, – ответил Василий Семёнович супруге.

– В тот день, когда его отремонтировал, ты мне заявил, что это был последний раз и больше этим металлоломом заниматься не будешь. И если я не желаю от этого железа не колёсах избавляться, то чтобы я забирала эту метлу с коляской и больше к тебе не обращалась. Ты, старый маразматик, тогда посмел меня сравнить с непотребной женщиной. Ой, простите, это как то само в памяти всплыло. Я тогда сильно обиделась на тебя села на «Метлу» и уехала. Вот только обида моя-то прошла, а мотоциклу, похоже, прозвище понравилось. Он, сколько тогда бы я не ехала, ни разу не забарахлил. И с тех самых пор моя «Метла» ни единого разу серьёзного ремонта не потребовал. А ездить то как начал! Не едет, а летит. Как самая настоящая реактивная метла. Так что, дон Карапуз, у моего мотоцикла тоже есть имя – «Метла». И это моя личная метла. И не дай бог кому-то даже попытаться насмехаться над ней. Так что, дон Карапуз, ты прав, запорожец тоже автомобиль, а не чих-пых какой-то. И если ты решил, что он достоин имени, значит так и должно быть.

Да не карапуз я! – возмутился Ига, бросив косой взгляд на не произвольно хохотнувшего друга, – сколько можно меня оскорблять.

– Сочувствую, дон Карапуз… Тьфу ты, – с досадой плюнул Василий Семёнович, негодующе взглянув на супругу, и поправился, – молодой человек, если она вас так назвала, то с этим уже ничего не поделать.

– Не обижайся дон Карапуз, – тоже слегка обиженно отвечала парню Елена Сергеевна, – бабушка ведь на твоей стороне.

– Ну всё, довольно разговоров о швабрах и запорожцах, – вмешался в разговор Василий Семёнович, взмахнув рукой с исписанным тетрадным листком, – а то такими разговорами забудем зачем мы сегодня все собрались.

«А я и не против, – подумал Толик, – поговорили б и разошлись. Эх, похоже, у этого старика со склерозом полный порядок. А жаль»