Читать книгу Школа Лысой горы. Мой прекрасный директор - Валентина Елисеева - Страница 9

На этот раз Василиса ехала по большой трассе, соединявший областной центр с несколькими райцентрами, в том числе с Энском. Чем дальше от родного города отъезжала начинающая преподавательница математики, тем легче становилось у нее на сердце, страхи отступали и грядущая деятельность на учительском поприще уже виделась в розовом свете: милые деревенские детки, здоровое питание, свежий воздух, исключительно умный и многознающий наставник, с которым она обязательно найдет общий язык. Действительно, неужели два образованных, воспитанных человека не смогут найти точек соприкосновения, тем более что оба искренне любят математику? Понятно, что Елисей Назарович не встретит ее с распростертыми объятиями, но со временем она докажет, что заслуженно получает свою скромную зарплату.

Ирония судьбы: в первый раз она ехала в деревню, чтобы вывести на чистую воду директора Лысогорской школы, а теперь – чтобы спрятаться за его широкой спиной от бандитов. Надеется, что ее приютят и не уволят, так как служебное жилье теперь нужно, как никогда: в своей квартире не поживешь, в городе работу со служебным жильем найти нереально, а сидеть на чужой шее она себе не позволит, как бы ни уговаривали ее дядя Олег и Агафья Федоровна.

Настроение поднималось вслед за утренним солнцем, Василиса начала насвистывать, вслушиваясь в шорох шин, который тоже казался успокаивающим.

Запел мобильный телефон, высветил на экране незнакомый номер.

– Да?

– Доброе утро, Василиса Алексеевна! Из Энского районо вас беспокоят, – зазвучал баритон Анисия Аркадьевича. – Хотел поинтересоваться, как у вас дела, скоро ли все комиссии пройдете, когда к нам вернетесь – мы очень ждем! Подъемные вам в первый же месяц в полном объеме выплатят, бухгалтерия сразу вас в график платежей внесет, как только трудовой договор подпишите.

– А вот через часок доеду до школы и подпишу, – весело отозвалась Василиса. Подъемные – это хорошо, а то на карточке остались смешные копейки.

– О, так вы уже на подъезде? – оживился Анисий Аркадьевич. – А знаете, я, пожалуй, тоже в Лысую Гору через час заеду. Или через два-три, тут все-таки не ближний свет. Копию договора сразу заберу, посмотрю, что за служебное жилье вам предоставить собираются, какую нагрузку Елисей Назарович вам выделит, ну и с остальным коллективом школы с удовольствием пообщаюсь, есть у меня к ним вопросы, да-с, есть…

Пообещав не покидать школу до его приезда и сохранить в памяти телефона его номер (и звонить сразу, если возникнут хоть малейшие проблемы!), Василиса скинула вызов и спокойно покатила дальше.

Навигатор просигналил, что следующий поворот ведет на село Верный Путь, и на карте эта дорога была гораздо шире, чем та, что напрямую вела в село Агафьи Федоровны через заброшенные деревни.

– Шире-то шире, а асфальт такой же бугорчато-ямчатый, – проворчала Василиса, влетев в первую же колдобину. В зеркале заднего вида она заметила свернувший за ней джип дяди Олега и его удивленно-возмущенное лицо. – Да-а, это не по центральному проспекту ехать…

Понемногу Званцовский отстал, стараясь по возможности уберечь дорогую машину от лишних сотрясений и объезжая все рытвины. Особого значения Василиса этому отставанию не придала, поскольку до выезда подробнейшим образом объяснила дяде Олегу, где в Верном Пути поворот на Лысую Гору. Спустя сорок минут и тысячу проклятий российским дорожным службам, Василиса подкатила к дому Агафьи Федоровны, на минутку остановившись у забора: бабка Агафья увидела машину и уже спешила к калитке с широкой улыбкой на морщинистом лице.

– Здравствуй, Василисушка! А Игнат вчера утром говорил, что только в воскресенье тебя к нам привезет.

– А я вот сама приехала, – весело ответила Василиса. – В школу Лысой Горы только все справки отвезу, договор подпишу, трудовую книжку директору отдам – и сразу к вам вернусь. Пустите переночевать? Я вам мёду фермерского на воскресной ярмарке купила – липового и гречишного, как вы вспоминали.

– Ой, да я брякнула по-пустому, что раньше такой мед у нас в пчеловодстве продавали, а ты уж и купила сразу, – отмахнулась бабка, но зарделась от удовольствия, что не забыла девушка о ее случайных словах. – Я тебя и без меда ночевать пущу – живи, сколько душеньке угодно.

– Спасибо, – сердечно поблагодарила Василиса, – скоро вернусь. Следом за мной мой дядя на черной большой машине проедет, так вы не пугайтесь – это он меня провожает.

– Ты меня за совсем уж дикую не держи – с чего это я машин бояться буду? Можно подумать, тут совсем никто никогда не ездит! – буркнула Агафья, а потом долго махала Василисе вслед большим клетчатым платком.

Василиса катила по знакомой дороге до Лысой Горы. Въезд машины на блестящий, с идеально ровным асфальтом разворот опять ознаменовался отказом всех электроприборов: машина заглохла, навигатор заклинило на фразе: «Вы ушли с маршрута, развернитесь», а мобильный телефон показал полный разряд батареи и выключился. Ругань не помогла. Сидя в машине, Василиса размышляла, что за природная аномалия проявляет себя таким образом в этом месте, и ждала дядю Олега.

Прошел примерно час, возможно – больше, наручных механических часов у Василисы не было, но солнце начинало палить нещадно, забыв о том, что близится конец лета и пора бы ему несколько умерить жар своих лучей. Походив вокруг машины, допив остатки воды и не дождавшись появления своих сопровождающих, Василиса задумалась, как ей быть дальше. Причин разворачиваться и ехать назад, так и не отвезя в школу документы, Василиса не видела: оснований подозревать директора Лысогорской школы в серьезных преступлениях у нее уже не было, а кроме того – сейчас разгар дня, деревня полна народу, ну что плохого ей смогут сделать? Тем более сейчас, когда у нее нет доказательств подтасовки данных по количеству детей в школе! Словом, Василиса приняла решение идти в одиночку. В самом деле, она не маленький ребенок, чтобы дядя ее за ручку на работу устраиваться приводил!

Взяв сумку с документами, Василиса пошла по дороге, углубившейся в темный лес. Нахлынуло чувство дежавю: опять со всех сторон потянуло могильным холодом, зазвучали стоны и хрипы, закаркали вороны. Складывалось устойчивое ощущение, что она никуда и не уходила из этого мрачного леса, полного глухих, потусторонних звуков, что она давным-давно бродит здесь кругами, а все встречи и события ей просто пригрезились в кратком призрачном сне. Всё сон, а явь – вот она: черные ветви деревьев, тянущиеся к ней, как костлявые руки висельников, мороз по ногам, как дыхание потревоженных мертвецов.

Стиснув зубы, стараясь не оглядываться и не всматриваться в гущу кустов и деревьев, подступивших вплотную к дороге, Василиса все ускоряла и ускоряла шаг, напоминая себе о том, что скоро (совсем скоро!) этот кошмарный лес закончится и она выйдет на яркое солнце к живым людям.

«В следующий раз нужно успокоительного выпить, прежде чем из машины выходить, – говорила себе Василиса. – Все-таки смерть матери, трагическая кончина отца и постоянное чувство страха и напряженности, преследовавшее меня в городе в последнее время, сильно на меня повлияли – раньше я не была такой впечатлительной и слабонервной, чтобы темного леса пугаться. Да, свежий деревенский воздух мне точно не повредит. Отработаю в Лысогорской школе год, как дядя Олег советует, а там видно будет. В конце концов, если и проворачивают учителя махинации с числом учащихся и нагрузкой, то в свете их мизерных зарплат это не преступление, а способ выживания в условиях суровой действительности. Одним словом, с плеча рубить не буду, доносить на коллег в вышестоящие инстанции тоже не буду, вначале в ситуации разберусь, к людям присмотрюсь».

Впереди забрезжил просвет между деревьев и Василиса, не выдержав, сорвалась на бег. Ура! Лес закончился, ровную гравийную дорогу заливал солнечный свет, а впереди виднелся бревенчатый частокол и распахнутые деревенские ворота.

Уф, нервы точно лечить пора, пока галлюцинации не стали преследовать ее и за пределами леса. Как бы повторно в больницу с нервной горячкой не слечь!

Перехватив поудобнее сумку, Василиса бодро зашагала к школе. Радуйтесь, красавец Елисей, молодой специалист спешит облегчить груз ваших часов и классного руководства!

Деревня, как и в прошлый раз, встретила Василису мычанием и гоготом, редко встречающимися на пути людьми в красочных народных костюмах, но заглядываться на местных жителей исконной горожанке было некогда, она летела прямиком в школу, представляя, как ее встретит будущий директор: откровенно скрипя зубами или притворно улыбаясь.

– Даже не знаю, что неприятнее, – вздыхала Василиса и в который раз спрашивала себя, как ее угораздило подписаться именно на эту работу с проживанием в селе, в деревенском доме. Ясно, что служебное жилье ей позарез необходимо, но какие удобства будут в этом доме и будут ли они вообще? А если печь топить придется? Агафья Федоровна над Игнатом смеялась, когда он печь растапливал, а она-то и вовсе всю деревню спалить может!

Вот и холм. Два этажа школы сверкали на солнце чисто отмытыми окнами и белыми рамами, кованые ворота школьного внутреннего двора были закрыты наглухо, на висячий замок.

Дверей в школе по-прежнему не было.

Ругая себя последними словами, что во время разговора в кабинете Анисия Аркадьевича не уточнила сразу у директора, где проход в школу, Василиса опять бегала вокруг здания по посыпанной песком дорожке. В школе теплилась жизнь: мелькали за занавесками силуэты, зажигались лампы в кабинетах, где-то звучала музыка.

– Можно ли уволить молодого специалиста за систематические прогулы с первого же дня? – бормотала себе под нос Василиса. – На то и сделал расчет Елисей Назарович: нет дверей – нет молодого специалиста на работе? Не пришел со справками и трудовой книжкой – не подписал трудовой договор? И Анисию Аркадьевичу так и скажет, разведя руками: «Не явился ваш специалист, а мы-то его так ждали!» Хитро, ничего не скажешь! Ждать на дороге приезда районного начальства? Не хотелось бы… В окна постучать? Не дотянусь. Пролезть во двор и скамейку до стены дотащить? От меня вы так легко не избавитесь, дорогой директор!

Выполнение плана споткнулось о вмурованные в бетонное основание ножки скамейки. Василиса попробовала дернуть сильнее, еще сильнее…

– Я уже пять минут пытаюсь понять, для чего вы ломаете скамейку, но так и не смог прийти к разумному выводу, – меланхолично прозвучал бархатный голос.

Василиса распрямилась. Гордо вскинула голову и сдула с лица растрепавшиеся волосы.

– Хотела постучать в окно! – гневно объяснила она.

– Это обязательный ритуал для начинающего учителя? – поднял смоляную бровь Елисей.

– Да, если он не знает, как попасть в школу! – возмущенно ответила Василиса.

– О, я расскажу, я ведь теперь – ваш наставник. И, видимо, моя прямая обязанность – объяснять вам очевидные вещи! Итак, первое напутствие молодому специалисту: «Как попасть в школу». Слушайте и запоминайте! Вначале нужно пройти в ворота. – Елисей махнул рукой в сторону выхода со двора, указывая на распахнутые створки ворот. (Как она шум открывающихся воротин не услышала?) – Потом проследовать по дорожке до крыльца, подняться по ступенькам, открыть двери, переступить порог и – о чудо! – вы на своем рабочем месте!

Действительно: прямо напротив ворот располагалось крыльцо с козырьком и широкие двери в школу.

– Но дверей тут не было, – пролепетала Василиса.

Неужели ее склонность к галлюцинациям и впрямь прогрессирует?!!! Мамочки!!!

– А где же они, по-вашему, были?

– Нигде!

– Вы страдаете расстройством восприятия, видениями? Медицинский осмотр прошли нормально?

Ей кажется или он сейчас издевается?! Развернувшись, Василиса молча прошла в школу.

М-да, с психикой у нее определенно непорядок… С галлюцинациями в последнее время и впрямь не тихо. Зря она лекарства, прописанные в больнице Арменом Вартановичем, в домашнюю аптечку скинула и забыла, как бы рецидива нервного припадка не случилось. Или чего похуже – не выявилась бы наследственная психическая болезнь, на которую намекал врач. Интересно, диагноз «шизофрения» является поводом для увольнения сельского молодого учителя или наоборот – закон тем более не позволит уволить инвалида? И еще интереснее: такому инвалиду положены льготы при поступлении в аспирантуру? Вдруг, и в следующем году бюджетных мест не выделят, а так – может, она по квоте пройдет.

«О, да, мой научный руководитель будет бесконечно рад аспирантке с диагнозом «параноидная шизофрения», – хмыкнула про себя Василиса, представляя обескураженное лицо Льва Германовича при известии о характере ее инвалидности.

В гулком и пустом прохладном холле Елисей Назарович задумчиво посмотрел на Василису, пробормотал что-то похожее на «пришла-таки» и протянул ей ключи с металлической биркой, на которой стояло число двенадцать.

– Ваш кабинет расположен на втором этаже слева от центральной лестницы, – сказал он и небрежно уронил ключи в протянутую ладонь Василисы. – Пройдитесь по школе, осмотритесь, через час обещал приехать начальник районо, вот тогда и жду вас в своем кабинете на первом этаже.

После этих слов мужчина развернулся и быстро бесшумно скрылся в коридоре за раздевалками.

«Может, правда двери не рассмотрела? И в прошлый раз тоже? – продолжала размышлять Василиса. – Надо чаще щипать себя за руку и быть осторожнее в словах и поступках: диагноз «психическое расстройство» и сомнения в здравости собственного рассудка мне не нужны! Так, присматриваемся и прислушиваемся, стараемся держаться в тени, а выводы после делать будем».

Слева от лестницы на втором этаже первым шел кабинет с номером десять. На двери висела табличка: «Кабинет истории и обществознания», а ниже: «Виктор Владимирович Цеховский».

Нет, она неверно издалека увидела! На самом деле на кабинете было написано: «Ворон Владович Цепеш». Какое редкое имя у этого учителя.

Следом шел одиннадцатый номер: «Кабинет биологии», с дополнительной информацией на застекленной дощечке: «Ядвига Алексеевна Лесовская».

Ой, опять неверное имя померещилось! Стоило подойти ближе и присмотреться внимательней, как стало видно, что надпись на дощечке гласит: «Яга Лешевна Лесная».

Уникальные имена в этой деревне!

На двери с номером «12» было написано: «Кабинет математики» и ниже – никаких имен. Кольнуло понимание, что раньше и здесь висела табличка с именем директора, а теперь или закажут новую с их двумя именами, или Василиса так и будет безымянным молодым специалистом.

С плавным поворотом ключа дверь открылась, и Василиса увидела класс с партами на двадцать четыре человека, большую зеленую доску, половина которой была расчерчена клетками, стандартный набор портретов и плакатов на стенах, выглядевших на удивление новыми, словно их только вчера повесили. Компьютера, мультимедийной приставки, интерактивной доски и прочих привычных рабочих инструментов современного учителя в кабинете не было, зато на учительском столе лежала упаковка цветных мелков.

– Не густо. Преподавать придется по старинке, мелом по доске, а не лазерной указкой по экрану, – сделала выводы Василиса, осмотрев девственно чистые ящики учительского стола и шкафы в конце класса, в которых обнаружились только учебники, справочные таблицы, сборники заданий, чистые листы бумаги в клетку. Под доской на специальных креплениях висели циркули, угольники, линейки и транспортиры – на этом оснащение кабинета математики сельской школы заканчивалось.

Потратив полчаса на осмотр класса и еще полчаса на составление списка вопросов к своему официально назначенному наставнику (вопросов относительно учебных программ, нагрузки и планов), Василиса пошла обходить школу, начав со второго этажа.

Далеко она не ушла – из соседнего одиннадцатого кабинета как раз выглянула озабоченная пожилая женщина с добрейшим лицом, испещренным мелкими морщинками, только ясные синие глаза ее казались чересчур молодыми.

– Ага, новая учительница, – улыбнулась женщина и представилась: – Яга Лешевна, учительница биологии и природоведения.

– Василиса Алексеевна Горенко, учительница математики, – отозвалась Василиса, снова подивившись имени «Яга». Ученики, наверное, Бабой Ягой за глаза зовут. Впрочем, женщина кажется такой доброй и милой, что ее может и миновать обидное прозвище.

– Да-да, директор нас всех предупреждал… гх-м… Уже видела свой кабинет? Теперь на мой посмотри – полюбопытствуй.

Василисе показалось, что Яга вложила какой-то двойной смысл в свои слова – уж больно пронзительно взглянули на нее синие лучистые глаза женщины. Или опять ей то, чего нет, мерещится?

Биологический кабинет был оборудован не в пример лучше кабинета математического: тут наличествовали стенды, муляжи, диаграммы, гербарии, плакаты со схемами, скелет какого-то крокодила под стеклом на высокой подставке, дальше еще один скелет – человеческий, книги в толстых переплетах. За стеклами шкафов и стеллажей подмигивали солнечными бликами микроскопы, прозрачные чашечки, предметные стекла, пробирки, запаянные сосуды различных размеров с непонятным содержимым.

– Походи, посмотри, а я чайку вскипячу. Больших угощений пока не жди, а вот вернется Ворон со своей конференции – конфет швейцарских привезет. – Гостеприимная новая коллега широким жестом пригласила чувствовать себя как дома и исчезла за дверью с надписью «Лаборантская».

Василиса пошла вдоль стен. На большом плакате было написано: «Редкие виды птиц средней полосы России». Пернатые были разбиты по видам и отрядам, наличествовали их изображения и описание.

Яркий луч света ударил по глазам, Василиса мигнула, бросила последний взгляд на плакат и замерла на месте. Ей опять мерещилось невероятное…

Внезапно изменилась надпись на плакате, теперь она гласила: «Волшебные птицы и места их обитания». Номером первым шли гуси-лебеди. Сопутствующее им описание сообщало о том, что представители этого вида полуразумных пернатых, занесенного в Красную Книгу ПАСК, являются исконными спутниками Бабы Яги и в дикой природе встречаются чрезвычайно редко. Ниже шли: Жар-птица и птица Гамаюн.

Василиса протерла глаза, но плакат по-прежнему рассказывал об особенностях волшебных птиц.

Запретив себе паниковать и доверять бредовым видениям, Василиса перешла к скелету крокодила с подписью на указателе: «Китайский аллигатор. Масштаб 1:5». Модель скелета была длиной около сорока сантиметров, так что в природе эти аллигаторы едва достигали двух метров. Сплюснутая морда с рядами острых зубов вдруг начала двоиться и троиться в глазах Василисы, и не успела она задуматься, что это, вероятно, тепловой удар, как вид модели и подпись к ней разительно переменились: теперь на подставке стоял скелет трехголового существа с пояснением: «Змей Горыныч Поволжский. Масштаб 1:50».

Дальше – хуже. Плакат «Круговорот воды в природе» сменился на «Схема образования горючей смеси у огнедышащих существ (на примере дракона)». Скелет человека превратился в уменьшенную копию скелета «Чуда-Юда обыкновенного», у которого голов было три и рук – шесть, плюс рога на всех головах и хвост. Стенд с Красной Книгой России тоже поменял свое содержимое и теперь под стеклом лежал фолиант с заглавием: «Бытие василиска. Жизнеописание Петра Аверьяновича, аспида Библейского». Информационная табличка рядом с книгой гласила, что издание произведения прошло в рамках серии «Учителя школ ОМИИ ПАСК». И прямо над стендом висела диаграмма: «Принцип действия окаменяющего взгляда василиска».

– У меня температура. Очень высокая температура, – прошептала Василиса, отойдя подальше от экспонатов, расставленных вдоль стен и прикладывая к совершенно холодному лбу дрожащую руку. – Я перегрелась на солнце.

– Что говоришь, деточка?

Голос Яги Лешевны прозвучал, как гром среди ясного неба за плечом Василисы, заставив ее подпрыгнуть от неожиданности.

– Как тебе мой кабинет – нравится? – спросила учительница биологии, настойчиво вглядываясь в лицо Василисы. – Птичек таких видела? Во-о-он тех, что на первом плакате? Название видишь? Прочитать можешь?

– Могу, – собравшись с духом, ответила Василиса. – Плакат «Редкие виды птиц средней полосы России». Таких я не видела, я вообще мало птиц видела – в городе всю жизнь жила.

– Хм… А этот стенд видела?

– Да. У нас в институтской библиотека тоже Красная Книга под стеклом лежала, – смело отвечала Василиса, молясь о том, чтобы новая коллега не заподозрила ее в склонности к галлюцинациям.