Читать книгу Бег за миражами - Валентина Горак - Страница 3

В четырёхэтажном здании портоуправления, на первом этаже, она разыскала отдел перевозок грузов, но он был закрыт. Таша тоскливо огляделась вокруг. Она дико устала и была страшно раздражена. А тут ещё работнички эти, конторские. Таша совсем забыла, что она тоже…

– Да они все кофе пьют, – обыденно пояснила вахтёрша на первый Ташин вопрос, а на второй добавила: – По коридору пройдёте, там кафешка, «Парус». – и равнодушно отвернулась от посетительницы.

«Парус» была довольно симпатичная, ухоженная кафешка, к тому же просторная. Круглые столики были накрыты белыми скатертями. Вечерняя жизнь тут скорей всего тоже бурлила. За одним из столиков роилась сдержано-весёлая компашка. Судя по внешнему виду: тёмный низ, белый верх, это были работники управления. Но Таша не стала подходить к ним: попьют кофе и вернутся на свои рабочие места без её специальных усилий.

Заказав пирожное «Прага» и кофе, которое оказалось неожиданно вкусным и дохнуло прямо из дальних жарких тропических областей маленького нашего земного шарика божественным кофейным ароматом, Таша села за столик на другом конце кафешки и подключилась к аппарату под названием «Релакс». Медленно, «протяжно», как она умела делать, отхлебнула божественный напиток, и он мягкими волнами наслаждения стал растекаться по венам.

Таша даже забыла про «Прагу», глоток за глотком она отправляла в себя горячее горькое счастье, и бежала за каждым этим своим глотком внутрь себя: не упустить ничего.

Сначала живительный поток прорвался в нижние конечности, и им, наконец стало легко. Таша стащила под столом сначала один туфель, потом второй и торопливо нащупала горячими подошвами ног прохладный пол. Потом спал обруч, который стягивал голову. Внутри черепной коробки зажглись сразу три лампочки: в височных долях, левой и правой, и в затылочной, и там стало светло и радостно. Свет, который всегда ищет выход и почти всегда его находит, плеснул в глаза, и они засияли.

Даже «Прага», стоявшая до сих пор тёмно-коричневой, сладкой, вязкой, абсолютно непроницаемой субстанцией, словно осветилась изнутри непостижимым загадочным светом и на одной из вывесок, одной из её кафешек, Таша, словно воочию, увидела выписанные неоновым светом два слова: «Café «Mirage».

Хм, интересно… – Таша пожала плечами, но тут же её внимание было отвлечено тем, что двери кафе открылись и из неё вышел молодой человек и направился в её сторону. Она сама, как раз, сидела на веранде кафешки. Веранда была уютная, увитая плющём. С одной стороны, которая являлась продолжением стены здания где размещалось это милое заведение, росло дерево, с мощным, но не очень высоким, немного выше крыши, стволом, зато с огромным розовато-зеленым зонтом из листьев-цветов наверху, которые прохладной тенью укрывали почти всю веранду. Что это было за дерево, Таша не имела понятия, но в тени его кроны было комфортно и располагало… да бог знает к чему, но к чему-то весьма приятному.

Молодой человек был высоким, светловолосым, в общем, настоящим породистым чехом. Таша не знала, какими должны быть породистые чехи, она не бывала в Чехии. Была в Греции, Турции, даже на острове Кипр загорала в одну из туристических поездок. А вот до настоящей Европы дело пока не доходило, вернее, самолёты, на которых она летала по горящим турам, не долетали. Но это был конечно же чех, а кто ещё, если она в Праге.

Мужчина её не видел, он присмотрел один из столиков на веранде, и расположился за ним. Кажется, он тоже устал. Подошла официантка и он сделал заказ. Официантка ушла, мужчина вздохнул и облегчённо откинулся на спинку мягкого, плетёного кресла. Ноги он положил на второе кресло, привычно, по-хозяйски, но вместе с тем, элегантно и – временно: «я просто очень устал, сейчас отдохну…»

Но было в этом заинтересовавшем её мужчине и нечто иное. Какая-то внутренняя, но хорошо обуздываемая размашистость, чего нет и не может быть в европейцах. Ах да, он же чех, славянин, а это очень близко к… нашим.

Таше становилось грустно. Интересный славянин её не замечал. Кофе кончалось, Прага стояла неприступной крепостью, но… не есть же её в самом деле.

Жестом Таша подозвала официанта и заказала вина. Когда графинчик с янтарным напитком внутри был принесён, и вино, официантом в белоснежных перчатках, налито в пузатенький бокал настоящего чешского тонкого стекла и поставлено перед ней, Таша вдруг поняла, что грустить не о чем, потому что жизнь удалась: Прага, веранда старинной кафешки, увитой плющём и защищённой листьями неведомого дерева, июньская, (июнь почти на исходе), жара, это вовне, и бархатная прохлада внутри этого дивного микромира средневекового пражского кафе, уже так ею любимого. И зачем ей этот блондинистый наглец, развалившийся в центре аристократичной Европы на два плетённых кресла?

Наглец был сильным, крупным мужчиной с крутым, открытым лбом и иронично-внимательными глазами. И он смотрел на неё! Таша вздрогнула от неожиданности и приняла независимую позу. Но мужчине принесли его заказ, и он переключился на то, что представил ему официант.

Однако стало видно невооружённым глазом, как сознание брутального славянина заметалось между двумя целеполаганиями, а обладатель этого сознания просто не имел никакой возможности сфокусироваться на чем-то определённом. Он был голоден, чёрт возьми! Но и рыжеволосая красотка с сияющими зелёными глазами за столиком напротив не была женщиной, она была явлением, которое он, на голодный желудок, ещё не мог воспринять, как нечто основополагающее. В общем он начал есть. Но он и начал размышлять.

Красивая рыжеволосая бестия, лёгкая, улыбчивая птичка, что сидела за столиком напротив и только не чирикала, не должна была здесь оказаться. Это было его кафе, его место, в котором он жил. Здесь всё было в полутонах, притушенное, приглаженное, в одном, спокойном для глаз и души цвете. Без ярких включений. Даже жара отделялась от посетителей кафешки тенью его любимой магнолии. И вдруг этот костёр, что он ему напоминает? Далёкое, хотя и не очень давнее его прошлое, его жизнь в России?

Страстную, великолепную Веронику, его разбитую любовь, которой он не перестал болеть, кажется, по сию пору? Правда Ника была жгучей брюнеткой и дочкой богатенького папеньки, избалованная, ленивая, но горящая таким же жарким факелом, такая же влюблённая только в себя!

Они познакомились в одном из лучших молодёжных клубов города, в котором Ника так любила бывать, а он зашёл случайно, так, из любопытства. Он полюбил её, потому что она не была… совсем уж испорченной. Избалованной – да, но не испорченной.

Наверное, благодаря матери, несостоявшейся «тёщи», которую он одно время уже так называл. Тёща была, да почему была, и есть, конечно, хорошим человеком, в отличие от мужа, отца Ники и тоже несостоявшегося тестя. Тому, чтобы наковать свои богатства, пришлось изрядно подпортить карму, да и наплевать на идеалы уже своего собственного тестя, истового советского партийца, настоящего коммуниста. Нет, там, в СССР, не все были настоящими, но тесть тестя…

Он уехал. Навсегда. И хватит с него страстей. Сейчас у него Агата, спокойная, рассудительная чешка, высокая, сильная, целеустремлённая, чёрт побери. Они оба любят порядок и умиротворение в отношениях. Они и это кафе выбрали, за то, что здесь негромкая, живая музыка, позволяющая говорить и думать. Гореть, рыдать и биться здесь ничего не должно. Агата вот-вот подойдёт, что-то её задерживает, она, конечно объяснит, что.